Мария Захарова - Поздняя оттепель (СИ)

Утро раннее, в больничном общепите никого. Предоставив Зое возможность самой выбрать столик, где состоится их, так называемый, тет-а-тет, Константин протопал к стойке заказов. Остановил выбор на кофе и аппетитно выглядящих блинчиках: они не завтракали, Зоя спешила к дочери. Вернулся к столу.

— Как, по-твоему, я заслуживаю доверия? — спросил, положив пустой разнос на соседний столик.

Зоя ответила скоро, но неопределенно:

— Возможно, но я предпочитаю не доверять никому.

Константин красноречиво вскинул брови, и женщина продолжила, удивив его резкой сменой поведенческих директив.

— А у меня есть выбор? — с вызовом поинтересовалась она и ответила самой себе: — Конечно, нет! Вы же мужчина! И вряд ли согласитесь помочь, не получив исчерпывающих объяснений!

Костик внутренне хмыкнул: "Ершистый воробышек вырвался из клетки!" — но перебивать не стал. Дослушал гневную речь до конца.

— Впрочем, можете не волноваться. Ваша помощь не потребуется. Если о нашем местонахождении еще неизвестно, то станет известно в самое ближайшее время. И тогда… все… — сказала и вновь спряталась в скорлупу, вздрогнув, когда с улицы донесся пронзительный вой автомобильной сирены.

Константин вздохнул — кто же тебя так, воробышек? Но вслух заговорил о другом.

— И все же вернемся к началу — к доверию. Разве я давал повод усомниться? Или обидел как-то?

— Нет. — Она удивилась.

— И не обижу, обещаю. А если захочешь рассказать, поделиться, сделаю, что смогу, — пообещал он и добавил в качестве последнего аргумента. — Не все мужчины подонки.

Зоя отреагировала неожиданно откровенно, только коротко.

— Я знаю. Но когда живешь с одним из них, начинаешь верить в худшее. Хочешь того или нет. Мне нужно к дочери. Спасибо за кофе, — отодвинув часку с нетронутым напитком, женщина встала из-за стола.

Константин удерживать не стал: нужно было подумать. Да и найти беглянку позднее не составит труда — третий этаж, хирургия, девятая палата справа по коридору. К обреченному "все" услышанному чуть ранее, мужчина отнесся скептически. Женщины склонны преувеличивать.

* * *

Когда за "незнакомкой" закрылась дверь, Константин откинулся на спинку стула и устремил взгляд в окно. В голове хаос из мыслей и вопросов. Что делать? Как поступить? Чем помочь? И лишь на один ответ наперед известен — он не способен просто пройти мимо! Не сможет оставить все, как есть! Не теперь, когда стал заложником неизбывного чувства вины.

Тряхнув головой, чтобы отогнать неприятные воспоминания, Константин сосредоточился на проблеме. Для начала следовало поговорить с отцом — Владиславом. Объясниться. Узнать, насколько реально забрать девочку из больницы, не повредив ее здоровью. И реально ли? А также позвонить брату. Договориться, чтобы отогнал машину и успокоил старика. Анатолий Борисович хоть и крепкий с виду дедок, но мало ли чего? Возраст.

Начать Константин решил с последнего.

— О, легок на помине! — вместо приветствия выдал Роман. — Голову еще не оторвали?

— С чего вдруг? — не понял Костик.

— А с того, братишка, с того! Ты вообще знаешь, с кем связался?

— Судя по всему, ты меня сейчас просветишь, о Вездесущий! — сыронизировал он.

— Смешно. — Ромка явно не в настроении. — Тебе вообще фамилия Мирный что-нибудь говорит?

— А должна? — разговор начинает нервировать. Особенно нравоучительные интонации брата.

— Еще бы! "Великих" мира сия следует знать в лицо!

— Так уж и великих?

— Кость, не тупи. Мирный — наш мэр. А соседка твоя — жена его единственного и неповторимого сынищи! Поздравляю, тебя угораздило покалечить мэровскую внучку!

— Вот черт!

— Именно, — поддакнул Роман, по-своему истолковав возглас брата. — С тебя теперь так просто не слезут. Ты, вообще, где сейчас?

— В больнице, — машинально ответил Константин, думая совершенно о другом.

При таком раскладе спасение его беглянок значительно усложнялось!

— Я перезвоню! — сбросив вызов, Константин тут же опять набрал брата. — Бери машину и дуй ко мне. Ключи от квартиры Михалыча возьми. Они тебе дубликат оставили, я знаю. И матери не звони! Я сам наберу, — протараторил в трубку, пропустив мимо ушей недовольные реплики младшего. Сейчас не до объяснений!

Владислава встретил на лестничной клетке и остановил словами:

— Нужно поговорить!

Яровой напрягся:

— Что-то с девочкой?

— Ничего из твоей компетенции, — успокоил отца Константин. — Но я должен забрать ее отсюда. Немедленно, — продолжил, не представляя, как лучше преподнести.

— В смысле, забрать? — Владислав ошарашен. — Ты, в принципе, понимаешь, о чем говоришь?

— Понимаю, — Костик кивнул в подтверждение. — Это, вообще, возможно? Увезти ее?

— Но зачем? Мы же недавно все обсудили…

— Обсудили, но… Непредвиденные…

— А по-русски никак?

— Можно и по-русски, — Константин выдохнул. — Идем.

Когда открывается истина, если не в беде?

Зоя, как ожидалось, у кровати дочери. Охраняет сон и гладит детскую ладошку — умильное зрелище, но не для мужчины на взводе. На звук закрываемой двери, поднялась с испугом:

— Вы…

— Скажи ему… нам, кто твой муж и почему ты сбежала от него? — Константин резок, ибо понимает, по-другому никак. Не ответит.

Зоя отшатнулась:

— Ты… Как ты…

— Говори! Хочешь увести ее в безопасное место? Говори! — дожимает он.

— Мирный! Сергей Мирный! — с ожесточением срывается женщина. — Он… Он… Он жестокий человек… — задохнувшись от переизбытка чувств, смолкает.

Владислав ошарашен:

— Мэр? — в отличие от сына Яровой знает "великих" по имени, и не только.

— Сын, — поправляет Константин.

— Сын. — Эхом из женских уст. — Сергей Сергеевич…

— Мамочка! — испуганный детский возглас подействовал отрезвляюще на всех троих.

Владислав тряхнул головой, словно наваждение прогонял. Со словами "я здесь, милая, здесь" Зоя бросилась к дочери, успокаивать.

— Выйдем, — Константин позвал отца из палаты.

Яровой беззвучно последовал за сыном.

— Ну как? Достаточно по-русски? — уже в коридоре.

— Достаточно, — кивая, хмурясь. — Только ответь мне на один вопрос… Уверен, что тебе это нужно? Я так понял, вы практически незнакомы.

Настала очередь Константина выражать свое согласие отрывистым кивком:

— Уверен. Иначе не просил бы.

— Хорошо. Ждите здесь, я скоро вернусь, — хлопнув мужчину по плечу, Яровой заспешил куда-то по коридору.

* * *

Куда ходил Владислав, с кем разговаривал, о чем просил, Константин так и не узнал. Сначала не до того было, а позднее забылось, отодвинутое на задний план другими, насущными вопросами. Но результат этой отлучки был впечатляющим.

Двадцать пять минут спустя в палату к больной девочке, где двое взрослых старательно скрывали от ребенка собственное беспокойство, вошли медбратья с каталкой.

— Перевозим, — объяснили они, вскочившей на ноги матери. — Машина возле входа. — Владислав подтвердил, махнув рукой из-за спин медицинского персонала.

— Пошли!

Схватив Зою за руку, Константин потянул женщину к выходу, но та не в состоянии отвести взгляда от плачущей дочери. Сообразив, что мать собирается оставить ее, девочка ударилась в слезы.

И вновь приходится прибегнуть к резкости, чтобы достучаться:

— Зоя, не тяни! Сама же говорила, если не уже, то скоро! — Она кивает, соглашаясь, но, тем не менее, притормаживает с каждым новым шагом. Боится уходить.

Уже из автомобиля Скорой помощи Константин позвонил брату.

— Ты где?

— Приехал, паркуюсь — отозвался Роман.

— Жди в машине. Выедет "скорая" у 362 эр последнюю не помню, езжай за ней.

— Ну прям криминальный детектив какой-то, — ворчит младший, но Костик уже не слушает. В машину поднимают каталку: увидев мать, Тася принялась истерить.

Под тревожный аккомпанемент сирены они проехали три квартала. Затем "скорая" остановилась.

— Выходим, — с переднего сидения автомобиля велел Владислав.

Семиместный седан Романа в пяти шагах. Тасю бережно уложили на заднем сидении. Зоя забралась вслед за дочерью.

— Что все это значит? — спросил Роман, когда братья остались наедине друг с другом: Владислав поодаль разговаривал с врачом экстренной бригады.

— Позже объясню. — Константину не терпится продолжить путь. Чем меньше свидетелей их перебазировки, тем лучше.

— Мне все это не нравится. Так и прет неприятностями, — поделился соображениями Роман.

Костик попытался устыдить:

— Боишься?

— Нет, трезво мыслю. Кто-то же должен… Раз не ты…

— С каких это пор? — с усмешкой отозвался Константин и добавил: — Едем. — Яровой, наконец-то, договорился до рукопожатия.

* * *

В квартире Цедровых звенящая тишина. И темнота: на всех окнах опущены жалюзи, словно в архиве. Роман вошел первым.

— Проходите, гости дорогие. Чувствуйте себя, как дома, — чтобы насолить брату, в лицедейской манере пригласил он.

— Не ерничай! — Константин шутки не оценил. — Матери не звонил? — спросил, положив Тасю на кровать в хозяйской спальной.

— Обижаешь… — Роман наигранно возмущен. — Я что — самоубийца? Сам объясняться будешь, — разъяснил свою позицию.

— Вот и отлично. Запомни свои слова, — посоветовал брату Константин, наблюдая за тем, как склоняется над девочкой Владислав.

Главное, чтобы рану не потревожили! Чтобы кровотечение не открылось!

— Еще указания будут? — приняв стойку портье, с деланной серьезностью осведомился Роман.

Старший не смог ни улыбнуться:

— Брысь отсюда, клоун! Тебя, поди, дома ждут?! — воспользовался запрещенным приемом, отлично сознавая, что только упоминание о жене и дочери способно избавить его от компании младшего.

— А то, — согласился Ромка, демонстрируя готовность ретироваться. Но прежде: — Жду звонка, — покрутив циферблат воображаемого телефона, напомнил он.

Константин склонил голову, соглашаясь:

— Чуть позже.

Константин закрутился. Устроить женщин, обеспечить их всем необходимым — продуктами, лекарствами, минимальным набором одежды, развлечениями, наконец: кроме переданного Аленой зайца у Таси ни одной игрушки — на все это требовалось время. В итоге, день пролетел незаметно.

В семь часов вечера, когда мужчина сидел в квартире Михалыча и поглощал отваренные Зоей пельмени, зазвонил телефон.

— Вот черт, — Костик вспомнил о данном брату обещании. Совсем забыл перезвонить! Теперь издеваться станет!

Встав из-за стола, мужчина прошествовал в гостиную и уже там достал сотовый из кармана. Мама!

— Черт! — вновь повторил он.

К разговору с матерью он также подготовиться не успел.

— Здравствуй, мам. Я как раз собирался тебе звонить сегодня, — ответил на ее приветствие Константин. И душой не покривил. Собирался же, просто руки не дошли!

Его признание пропустили мимо ушей:

— Как твои дела? Все хорошо?

Костик напрягся:

— Да, отлично все. А что?

— Просто… Подожди, Дим! Сейчас все узнаем, — отвлеклась Эля, натолкнув сына на определенного рода мысли. Он Ромке голову оторвет! Болтун хренов! — Просто соседка звонила, говорит, ты привел к нам женщину с ребенком, — поделилась и добавила: — Это правда?

Мужчина вздохнул. Вот ведь — ждешь подвоха с одной стороны, а сарафанное радио работает. Будь оно неладно!

Впрочем, отпираться Костик не собирался.

— Да, мам, правда. По этому поводу и собирался звонить, — признался мужчина. — Надеюсь, Михалыч не намеревается меня с землей сравнять за несанкционированное вторжение? — спросил, чтобы оттянуть момент.

— Думает, — отозвалась Эля, а Константин так до конца и не понял, шутит мать или говорит серьезно. — Так что случилось? Кто она? Откуда? — Допрос продолжился.

Костик оглянулся. С того места, где он стоял, оставшейся на кухне Зои видно не было. Только слышно: шумела вода и позвякивала составляемая в мойку посуда.

— Мам, давай я перезвоню тебе минут через десять-пятнадцать? Хорошо?

— Не можешь говорить? — догадалась Эля.