— Говорила, — на выдохе. — И была права, между прочим! Не подкинь ты им свою идею, глядишь, и другая не появилась бы!

— Как же, не появилась! Похлеще бы чего-нибудь взбрело! Чтобы уж совсем не расхлебать!

— Мой сын не дурак!

— Конечно, нет! Всего лишь недальновидный кретин! — Михалыч непримирим.

— Не смей так говорить!

— Это почему же? Я и второму то же самое повторю, как только явится! — Оба встали в позу.

— Эй, между прочим, мы тоже здесь! — Константину порядком надоела эта перебранка. Да и Зоя того гляди в обморок свалится. — Может, вы уже прекратите демонстрировать нам свою обоюдную любовь? И так все очевидно! — Попытка достучаться до спорщиков в традициях младшего брата показалась хорошей идеей.

— Уверен?! — Михалыч соизволил обратить на него внимание. Смотрит волком из-под насупленных бровей. — Девочка и то поумнее некоторых оказалась! Сообразила, что нечего соваться в разного рода инстанц…

— Хватит! Это что — прилюдная порка?! — не выдержал Костик. — Не хочешь помогать, так и скажи! Сам справлюсь!

— Во-о-она как мы заговорили! Самостоятельный, значит? Валяй! Разбирайся! Только ко мне чтобы ни ногой!

— Дим… — отринув собственное недовольство, Эмиля бросилась к мужу с явным намерением успокоить, но тот отстранился.

— Я больше палец о палец не ударю! Понятно!

— Дим…

— И не надо!

— Простите… — С вконец лишившимся красок лицом Зоя выскочила из комнаты.

— Видишь, что ты наделал?! — Константин готов броситься следом, но мать остановила.

— Прекратите! Немедленно! — Топнув ногой, Эмиля уперлась кулаками в грудь мужа, не дав тому ответить. — Ребенка испугаете.

Ее последняя фраза, произнесенная тихо, с укором, отрезвила обоих моментально, лучше всяких криков. Дмитрий досадливо поморщился, покосившись на закрывшуюся за Зоей дверь. Костик чертыхнулся сквозь зубы.

— Мир? — Забыв, что совсем недавно сама ругалась с мужем, Эля смотрит на них выжидающе.

— Мир, — Михалыч махнул рукой и, протопав через комнату, плюхнулся на диван. — Так и так ничего не исправишь.

— Прости. Сглупил по крупному, — в который раз покаялся Константин.

— Бывает, — вздохнул Дмитрий, признав, наконец, за каждым право на ошибку.

— Вот и славно. — Эля также вздохнула с облегчением. — Вы тут поговорите пока, а я проведаю, как они там. Пережили горячий приемчик… — с кислой миной.

— Может лучше я? — Костик подался за матерью.

— Нет уж, сама. А вы включайте голову и думаете, что теперь, — посмотрев на Дмитрия. — Я знаю своего мужа. Он девочек в беде не бросит.

Михалыч и бровью не повел.

* * *

Три часа спустя Дмитрий остановил внедорожник перед массивными воротами — черной щербины в заборной кладке красного кирпича и взялся за телефон.

— Впустишь нас? — адресовал вопрос кому-то на том конце беспроводной связи.

Ответом стали разъезжающиеся ворота, а вскоре появился и отворивший их — Василий Барковский.

Припарковав внедорожник рядом с автомобилем хозяина, Михалыч скомандовал.

— Выходим, — и четверо его пассажиров зашебаршились, собираясь.

— Быстро вы, однако. Я сам только приехал, — услышал Константин, вслед за матерью выбравшийся из машины.

— А что тянуть? — пожал протянутую руку Михалыч. — Время — деньги.

— Представляешь, этот вредина так и не признался, куда везет! — бросилась обниматься Эля.

— Вам скажи — всему свету растрезвоните, — беззлобно проворчал Дмитрий, притягивая жену в свои объятья.

Константин усмехнулся. За время его отсутствия ничего не изменилось. Собственник в Михалыче не истребим. Даже лучшего друга старается держать от жены на расстоянии. И как мать это терпит?

— Мама, это дядя из магазина, — за спиной Костика Тася указала на очевидное.

— Вижу, милая. Дядя пригласил нас в гости, — пустилась в объяснения Зоя, но дочь уже не слушала.

— Мама, мама!.. Смотри, какая птичка! — восхищалась она, тыча куда-то пальцем. Ноги ребенка притоптывали от нетерпения, столь велико было желание посмотреть поближе.

Мужчина проследил направление указующего жеста. Птицей оказался куст, подстриженный в виде цапли, одиноко склонившей голову посреди зелени газона.

— Мы с Ларисой здесь редкие гости. Так что не обессудьте…

Потеряв интерес к восторженным воплям ребенка, Константин переключился на диалог старшего поколения.

— За домом, конечно, смотрят, но на то они и наемные рабочие, что глаз да глаз, — оправдывался Барковский, морща нос и кривя губы. — А для этого здесь нужно жить постоянно, чего на данный момент мы позволить себе не можем.

— Ларка против?

— Не то, чтобы совсем против, но… Ты ведь ее знаешь.

— Знаю, — согласилась Эля. — Хочешь, мы ее уволим? Будет целиком и полностью в твоем распоряжении, — подмигнула.

— Нет уж! — замахал руками Василий. — Тогда меня начнут обшивать с ног до головы. Уволь! Кстати, могу отзвониться, чтобы пришли, прибрались… — вернулся к прерванной теме.

— Брось, Вась. Руки есть, справятся, — отмахнулся от предложения Дмитрий. — К тому же скоро еще две пары прибавится. Правда? — к жене.

— Кончено. И у нас есть гостеприимный хозяин. Все покажет, расскажет, — подначила мужа Эля и заслужила делано хмурый взгляд.

Барковский расхохотался:

— Дождетесь когда-нибудь! Жене пожалуюсь. Будет вам выговор с рукоприкладством.

— Разбежался, — хихикнула Эля. — Мы с Ларкой всегда общий язык найдем, а вот вы, мальчики…

Костик отвернулся. Подглядывать за свихнувшимися от любви взрослыми неэтично.

— Кстати, нам пора в аэропорт выдвигаться. Кость! — вернул его внимание Дмитрий. — Остаешься за старшего. Все как в страшных американских фильмах. К телефону не подходить, самим не звонить, за ворота ни ногой. Ясно?

— Куда уж яснее.

Ответом Михалыч доволен.

— Славно. Тогда я за детьми. Продукты вам Василий привезет. И да, напомни Ларисе, чтобы вещей для Эли накидала, — другу.

— Что? Каких вещей? Ты о чем? — Мать к такому повороту событий явно не готова. — Собираешься меня здесь оставить?

— Не собираюсь, а оставляю. Не спорь! — пресекая возражения. — Я не для того мальчишек прячу, чтобы тебя нашли.

— В смысле? Дим, ты не серьезно! Все не может быть так плохо!

— Может, Эля, может. Наш мэр не из тех, кто запросто прощает вмешательство в его дела. Не так ли? — к топчущейся поодаль Зое.

Наряду с матерью Константин оглянулся. Едва заметный кивок стал им ответом. Мужчина нахмурился. Он, однозначно, чего-то не догоняет!

* * *

Перекинуться с матерью хотя бы словом наедине так и не удалось. Константин начал подозревать, что разговора с ним намерено избегают. Причем обе! И только Тася, как и он освобожденная от наведения порядка, была не прочь поболтать.

Их диалог носил вполне определенный характер. Девочка спрашивала, Костик отвечал. Кто такой альпинист? А зачем он лазает по горам? А ему не страшно? А он может долезть за солнца? А до луны? А почему не может? И далее в том же духе. Пока один из вопросов не поставил мужчину в тупик.

— Дядя Костя, мы теперь будем здесь жить?

— Некоторое время будем.

— Дядя Костя, а вы теперь мой папа?

Константин потерял дар речи.

— Почему ты так решила? — немного придя в себя.

— Потому что вы хороший. А я хочу хорошего папу, как у Тёмы.

— Тёма — это твой друг? — Зацепился за имя, как за оплот логичности.

— Да. Мы с мамой к нему в гости ходили. Раньше.

— Раньше? — Понятие весьма растяжимое.

— Раньше. Когда у мамы волосы были, как у Поли, — объяснила Тася и, заметив появившуюся в дверях Зою, решила переадресовать свой вопрос ей. — Мамочка, а можно дядя Костя будет моим папой?

Ответа Константин не услышал, но зато четко представил себе кукольную головку со светлым ежиком коротко стриженных, торчащих во все стороны волос.

Глава 11

К вечеру потеплело. Ветер стих. В облачной седине появились проплешины с синевой небесных высей.

— Пируем?!

Вернувшийся из города Василий продемонстрировал забитый покупками багажник, но впечатлило это богатство только Костика. Эмиля с Ларисой обнимались, словно давно не виделись, Зоя с Тасей играли в беседке.

Схватив два крайних пакета, Константин направился к дому, положив, тем самым, начало подготовке к дружеским посиделкам.

Полтора часа спустя стол на свежем воздухе ломился от разнообразных закусок. В холодильнике стыли лимонад и горячительное. Под руководством Василия на мангале доходил шашлык. Все ждали Дмитрия.

— Ну что? Где они? — спросила Лариса у подруги, только что поговорившей с мужем.

— Сказал, чтобы ворота открывали. Мчатся на запах, — ответила Эля, сияя от предвкушения скорой встречи с младшим сыном и внучкой.

"Это единственный положительный момент в заваренной тобой каше", — чуть ранее призналась она старшему из своих детей.

— Вот и славно. А-то уже подгорать начинает, — обрадовался смотрящий за главным блюдом вечера. — Если что, претензии к опоздавшим, — на всякий случай, чтобы снять с себя ответственность.

Женщины рассмеялись.

Константин, одиноко коротающий время за накрытым столом, отправил в рот ломтик соленого огурца. Настроение оставляло желать лучшего. Взгляд не отрывался от закрытых входных дверей — Зоя с дочерью находились в доме — а мысли вились вокруг загадочного ершистого "воробушка", на которого он, между прочим, был весьма и весьма зол.

Крути, не крути, а по всему выходило, что Зоя открыла ему далеко не все. Даже мать, казалось, знает больше. Ведь, не зря она держит его на расстоянии?! Боится вопросов? А то, как они шушукались с Михалычем, выставив его за дверь, точно малолетку! И эти виноватые взгляды, что он нет-нет ловил на себе! Было, отчего расстаться с благодушием.

И Костик бесился. Накручивал себя, то и дело, порываясь что-то предпринять. Но не выбивать же правду, в конце концов?!

Словно в насмешку объект его мыслей решил показаться на улице. Держа в руках бело-красную ветровку, навязанную им ранее, она застыла на веранде, то ли не решаясь двинуться дальше, то ли выбирая направление.

— Зоя! — Мать определила выбор, помахав рукой.

Костик с горечью сглотнул — вот тебе и "благородный спаситель"! Даже внимания не удостоили!

— К черту все! — мужчина вскочил на ноги. Держат его за олуха?! Как бы ни так! Стоять в стороне и сопеть в дудочку — не про него!

Широкими шагами Константин направился к той, что своим появлением поставила привычную жизнь с ног на голову.

— Нужно поговорить! Отойдем. — Без предисловий, намеков или извинений.

Он так решил! Точка!

— Кость, сейчас за стол будем садиться, — встряла Эля. Причина очевидна, и с языка рвется грубость. Еле сдержался.

— Идем, — не глядя на мать во избежание. Сухо, фамильярно. В конце концов, после всего он заслужил право быть с нею на "ты"!

Зоя молча кивнула. Обойдя его справа, направилась в сторону ворот.

— Не наседай. Она не готова, — в спину предостерегла мать.

Костик даже не оглянулся.

К тому моменту, когда мужчина настиг Зою, женщина успела дойти до стены. Резко остановившись, она повернулась к нему лицом. Свет фонарей над воротами упал на искаженные болью черты.

— Правду, Зоя! Я хочу знать всю правду!

Константин слишком взвинчен, чтобы сочувствовать чужим страданиям, слишком задет, чтобы ощущать за собой хоть толику вины, и подтверждая это, пальцы все сильнее сжимают женский локоть, словно выдавливают ответ.

Зоя зажмурилась на мгновение, а когда заговорила, ее голос был пуст, выжат. В нем не осталось ни единой эмоции, даже боли.

— Сергей не только мой муж и отец моей дочери. Он мой брат. Единокровный брат, по отцу, — под аккомпанемент открывающихся для Михалыча ворот.

— Мать твою…

На большее Константин просто не способен.

* * *

Зоя была выпускницей университета и вполне востребованной на местном уровне моделью, лелеяла грандиозные планы о покорении столицы, от воплощения в жизнь которых, ее отделяли лишь ГОСы и защита диплома.

Известие об аварии застало девушку в очереди на экзамен. Бросив все, она помчалась в больницу. Отец умер на второй день после госпитализации. Мать протянула гораздо дольше — несколько лет, но понимая, что ее шансы выжить весьма невелики, в первые дни после аварии открыла дочери правду о ее рождении.