Я переболела первой влюбленностью. О мужчине, который стал во многом первым, я перестала думать и вспоминать. Последней точкой стало то, что Чех не поздравил меня с новым годом. И я сейчас не о подарках говорю, их то он как раз прислал… всем. Неужели я совсем ничего не значила для Самира, раз он не позвонил и лично не поздравил? Да лучше бы он вообще не звонил! Чех никогда не общался с нами по видеосвязи, а тут набрал…


Конечно, зачем ему обо мне вспоминать, если рыжая длинноногая обезьяна под боком! Появилась в кадре, будто хозяйка! И голосок такой противный…

С Валидом мы сдружились. Он, конечно, порой срывался, если я уходила одна в лес, мы ругались, но очень быстро мирились. Мужчины не понимали, что я хочу побыть одна. Иногда тишины ночи было недостаточно, чтобы унять душевную боль. Хотелось побродить по лесу… посидеть у реки.

Валид, узнав, что я умею стрелять, брал меня с собой. Мы придумали для себя развлечение — стрелять по банкам. Нередко я у него выигрывала. А еще он учил меня ножевому бою. Мне нравилось все, что было связанно с оружием и техникой владения боя. Загорелась идеей научиться, стоило ему предложить. Теперь тренировалась каждый день и делала успехи. Четко метала ножи в центр самодельной мишени. Валид довольно усмехался, когда видел хорошие результаты. Наверное, собой в этот момент гордился, он же прирожденный тренер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Лось поправился, но далеко от хижины не уходил. Понравилось ему у нас. Мы его прозвали Сохатым. Под навесом, где хранились дрова, освободилось место, теперь он ночевал там.

Я практически никогда не оставалась одна. Петр несколько раз ездил в город, еще до первого снега, а Валид всегда оставался со мной. С тех пор, как в снегоход и квадроцикл поставили новые аккумуляторы, передвигаться стало просто, а после того, как все вокруг завалило снегом, мне очень нравилось кататься на снегоходе.

Меня несколько раз брали на зимнюю рыбалку, а вот на охоту мужчины ходили по очереди. Я не понимала, почему меня не оставляют без присмотра. В воздухе витало напряжение, но на все мои вопросы давались размытые ответы: «Хищники вокруг», «Зима, добыть животным еду становится проблематично, возрастает вероятность нападения».

Мужчины по очереди выходили и осматривали территорию. Видела через окно их напряженные лица, при мне они старались не показывать своего беспокойства, но я не могла не замечать странность в их поведении. Я не понимала, что происходит. Просто чувствовала, что от меня что-то скрывают. Иногда они тихо обсуждали дела за чашкой утреннего кофе, но так тихо, что подслушать не удавалось, а стоило мне появиться, они замолкали.

— Лея, ты занимаешься? — постучал в дверь Валид.

— Да, но если ты идешь стрелять, я с тобой, — тут же оживилась, сворачивая все открытые файлы на рабочем столе. Я уже устала сидеть взаперти.

— Петр ушел проверить капканы, что-то его долго нет, а погода портится. Вновь усиливается туман, к ночи может начаться метель.

— Валид, что происходит? — я слышала беспокойство в голосе Чехоева и оно передалось мне. Последние три дня мужчины были еще настороженнее и просили меня не выходить из дома. — Только не говори, что нам угрожают дикие звери, не поверю, — в эту отмазку что-то перестало вериться. — Лось бы уже сбежал, будь это так, — Валид колебался, а я решила не сдаваться. Их загадочность не просто настораживала, но и заставляла нервничать. — Если не скажешь, не буду сидеть в хижине!

— Лея! — взбесился Валид, стоило мне поставить условие. — Не смей сейчас устраивать бунт. Я помощи прошу, проблем у нас и так хватает.

— Что ты хочешь этим сказать? — я поняла, происходит что-то действительно плохое.

— Мы не хотели тебя волновать…

— Я уже разволновалась!

— Чех должен с группой вылететь из Москвы, но погодные условия не позволяют этого сделать, поэтому наша задача продержаться до его прилета и остаться в живых….


Глава 28

Чех

Двое суток в аэропорту. Вылететь нам не давали. Находился в Москве, а мысли и душа были в тайге. О каком спокойствии может идти речь, когда в смертельной опасности самые близкие люди. Страх поселился внутри, в жилах леденела кровь. Трезвый холодный ум стоило сохранять в любой, даже самой экстремальной ситуации, но этот случай был исключением. Бездействие убивало, сходил с ума от беспокойства. Нужно было раньше их оттуда вывозить.

Уже несколько дней Валид с Петром замечали, что кто-то бродит поблизости. Следы были одного человека. Мужские. Будь это охотник или местный житель, он бы заглянул на огонек. Мужчин не зря настораживало присутствие постороннего на их территории. Он подошел близко… Очень близко, а теперь он был не один.

Я проверил всех сбежавших зеков из Красноярской колонии. Ничего не указывало, что их побег был спланированным. Месяц назад один из них был найден мертвым, другой чудом остался жив после ножевого ранения, спустя неделю. Как только он смог говорить дал показания. Заключений утверждал, что третий беглец собирается попасть к родственникам в Украину. По крайней мере, так он сообщал своим товарищам.

Настораживало меня то, что тот третий, был из местных, вырос в тайге. И он до сих пор оставался на свободе. Случайность? Не верю в такие случайности, поэтому приказал парням глаз не спускать с Леи. Мое чутье подсказывало, что он ведет наемников. Позавчера Петр слышал шум двигателя снегохода, а чуть позже обнаружил несколько пар следов. Я должен быть там, а обстоятельства вынуждают сидеть в аэропорту. Нервы на пределе.

Еще и связь подводит!.. — в очередной раз не дозвонившись до брата, раздраженно спрятал телефон в карман.

Зато постоянно звонил Рустам, я оставил его с несколькими ребятами в особняке. Олю нельзя оставлять без охраны. Зураб уже понял, что она с первых дней сотрудничала со мной и теперь желает получить девушку. Ей грозит опасность, поэтому она уже три месяца не покидает стен дома. Как только затяну удавку на шее Зураба, отравлю ее жить в другую страну. Новые документы на нее уже готовы и лежат в сейфе.

Устраиваясь горничной, Оля вместо резюме протянула мне от руки написанное письмо. Честно предупредила, что ее задача следить за мной, добыть важные сведения и передавать информацию Зурабу. В конце письма она просила помощи и защиты. Неглупая девочка, сразу разобралась к кому стоит примкнуть, чтобы остаться живой. Мне было легко с ней работать.

Как только Зураба уберут Оле лучше уехать. Родня криминального авторитета забудет о ней, а все приближенные начнут делить теневой бизнес. Захотят остаться у кормушки, желательно при этом заняв место Зураба.

Звонок мобильного. Я резко вынимаю трубку из кармана, но это вновь Рустам…

— Да?

— Чех, мне только что доложили, что группа охотников пытается вылететь в том же направлении, что и ты.

— Что за охотники?

— Поддержка от Зураба. Платонович уже в курсе, вылететь им не дадут. Генерал сказал, что ты его должник, — произнес мой товарищ.

— Хорошо. За Олей присмотри, пусть не высовывается из особняка, пока не вернусь. Всю доставку тщательно проверяйте, — еще раз напоминаю.

— Она продолжает предпринимать попытки научиться сносно готовить, — хохотнул Рустам. — Глядишь, испечет что-то съедобное к вашему возвращению. Есть новости? — мы все были на взводе. Лучше оказаться в самой гуще заварушки, чем находиться в другой части мира и ждать новостей.

— Нет, Рустам. Не могу до них дозвониться.

— Я тоже пытался. Дай знать, когда что-нибудь узнаешь.

Вечером того дня, пришло сообщение с номера брата.

В: Мы в полной жопе. Работают спецы. Сколько их, не знаем. Трех из них ликвидировали. Петр ранен. Нужен медик.

Сначала пришло обычное сообщение, чуть позже оно же продублировалось в мессенджере. Ни слова о Леи…

Как не сойти с ума!

Эти мрази пришли ее убивать. Рассчитали все! Даже погоду, чтоб вас…

Пока я готовил платформу для безопасного возвращения Леи, они до нее добрались в тайге!

— Чех все нормально? — подошли ребята из группы.

— Нет. Мне нужно срочно вылететь.

— Это самоубийство. Ни один пилот не полетит. Придется ждать улучшения погодных условий.

— У меня нет времени ждать! — тихо холодно произнес я, а внутри меня бушевала ярость, все кто мне дорог находятся в опасности, а я не могу ничего сделать!

Я принял твердое решение, дать Леи жить своей жизнью. Позволить себе закрутить с ней роман, а потом отпустить, не получится. Я дурею от нее и не могу насытиться. Как выкинуть эту девочку из головы и из сердца? Она еще совсем молоденькая. Дочь моих друзей. Я не имею права привязывать ее к себе. Мой образ жизни Лее не подходит.

Да и Ирина жива, она не примет такой расклад. Мы почти вышли на ее след. После ликвидации Зураба, все должно окончательно проясниться.

*****

Еще двое суток в аэропорту…

Нервы сдают. Страх сковал сердце.

Ни одного звонка или сообщения. Телефоны молчат! Жизнь будто остановилась на самом тяжелом моменте.

— Чех нам дают взлетную полосу, — произносит кто-то из парней. Хватаю сумку и к трапу.

Если не найду их живыми… не знаю, как буду жить. Одной лишь местью…

******** ********

Лея

«Ты главное не волнуйся, закройся и сиди в доме!» — типично мужской подход!

Не волнуйся! Да я места себе не находила. Неизвестно сколько бандитов бродит вокруг? Что они задумали? И почему решили напасть?

Петр…

Я боялась. Боялась, что его уже нет в живых. Привязалась душой к суровому взрослому мужчине. Его отеческая забота и внимание все это время меня очень поддерживали.

Закрыться закрылась, но в любой момент готова была покинуть не надежное убежище. Ведь дом могут поджечь, забросать гранатами или разнести из гранатомета. Я ведь не знаю, с кем мы имеем дело. Выйти на открытое пространство?.. Опытный следопыт меня тут же обнаружит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


В лесу раздались одиночные выстрелы.

Валид…

Сердце сжалось от боли и страха. Оделась. Накрутила на винтовку глушитель. Взяв с собой несколько коробок патронов два ружья и несколько метательных ножей, я осмотрелась и тихонько вышла из дома. Вечерело, из-за опустившегося тумана видимость была слабая. Как в таких условиях можно стрелять на дальние расстояния?

Еще в доме я решила занять позицию на крыше навеса. Лось там хорошо вокруг натоптал, мои следы сложно будет обнаружить. Небольшую деревянную лестницу я подняла на крышу. Главное, чтобы меня не обнаружили. Высокие пышные ели с двух сторон служили неплохой маскировкой.

Выстрелы продолжали звучать. Это немного успокаивало, убей бандиты Валида и Петра они бы уже были здесь.

Беру в руки нарезную винтовку, на ней стоит прицел и глушитель, который по всем законам для гражданского населения запрещен, но у Чехоевых и их людей свои законы.

Сердце бешено бьется в груди, несмотря на сорокаградусный мороз мои руки потеют. Снимаю перчатки, вытираю руки и вновь прикладываю лицо к винтовке. Она ходит ходуном. Стой сейчас противник напротив меня, я в него не попаду.

Каждый доносящийся из леса выстрел заставляет сердце заново трепыхаться в груди. Папа мне показывал несколько техник, которые помогают настроиться на нужную работу сердца, найти точку гармонии, успокоиться, как назло не могу вспомнить ни одной. Сажусь на самый край крыши, ветки ели укрывают меня от вражеского взгляда. Стараюсь дышать глубоко, ровно, соединиться с природой. Слушаю лес. Сердце бьется тише. Несмотря на страх, мозг абстрагируется. Обратно ложусь на холодный шифер. Надеваю перчатки. Прижимаю к лицу ледяной металл приклада. Смотрю долго в оптический прицел, никого не вижу. Меняю позицию после вновь раздававшихся выстрелов. Чувствую себя снайпером во время войны, но пока не знаю, хватил ли у меня силы духа спустить курок, ведь стрелять придется в этот раз не по банкам.

Несколько выстрелов звучит почти одновременно, а эхо разносит их на несколько километров. Не могу этого объяснить, но каким-то чутьем останавливаю взгляд на толстой ветке дерева, где удобно расположился снайпер. Не пойму, как смогла уловить едва заметные движения.

Сердце вновь встрепенулось. Нужно успокоиться, но это сложно сделать, когда ты видишь, как какой-то урод целиться в дорогих тебе людей. Валид или Петр сейчас в смертельной опасности, я уверена, они не знают, что их обнаружил стрелок.