Кристина Майер - Поздравляю,ты допрыгалась

Я смотрю прямо ему в лицо. Холодный. Сосредоточены. Если он нажмет на курок, заберет у кого-то жизнь. Я надеюсь, что мои мужчины не высунутся из укрытия. Но одной надежды недостаточно. Я держу его на мушке. У меня прекрасная возможность поставить точку в этом противостоянии, но я не могу отключить эмоции и спустить курок.

Стоит тишина. Туман становится гуще. Время играет против меня.

Я должна нажать на курок, спасти тех, кто мне дорог. Ведь они рискуют жизнью из-за меня. Не будь я наследницей крупнейшей алмазодобывающей компании, никто бы на меня не охотился. Весь другой бизнес нашей семьи не представлял большого интереса, хотя и приносил приличный доход.

Медленно дышу…

Прикрываю на пару секунд глаза. Когда открываю, вижу в оптический прицел злую ухмылку на лице стрелка. Целюсь в голову. Нет времени думать. Плавно спускаю курок. Я не отвожу взгляда, слежу за снайпером. Он тоже успевает совершить выстрел, но я не знаю, попадает он в цель или нет. Мне не слышен его крик, но я вижу, что мужчина открывает рот, будто орет и держится за окровавленную руку. Меня всю трясет. Нервы. Я первый раз стреляла в человека. Может и хорошо, что не убила…

Чудом ему удалось остаться на дереве, а вот ружье упало вниз. Пусть теперь с одной рукой попробует слезть с такой высоты, надеюсь, я перебила ему сухожилия. Я не профессионал, поэтому этот выстрел для меня огромный успех. Пусть и не попала в голову. Я ведь не учитывала всех нюансов: мороз, ветер, влажность воздуха… Я и расстояния точного не знала… Но сейчас не до хвальбы, нужно убедиться, что с моими мужчинами не случилось самое страшное.

Темнело. Над лесом стояла тишина, которая пугала. Я замерзла на крыше. Ничего не видела в прицел. Потеряла из виду раненого снайпера, который так и остался на дереве. Мужчины не возвращались. Слезы замерзали на ледяных щеках. Я не забывала растирать лицо и нос, как учил Петр.

А если их нет в живых? Возвращаться в дом было страшно.

Этот день я обязательно когда-нибудь вспомню, а сейчас мне хотелось его забыть.

Как же больно в груди…



Лея

Тело так замерзло, что почти не слушалось. Оставаться дальше на крыше навеса не было смысла. Тихонько опустила лестницу, пришлось два раза забираться, чтобы забрать ружья. Организм требовал, чтобы я шла в тепло, но необъяснимый страх заставлял стоять на месте. Где искать Петра и Валида? Вдруг они все еще живы и им можно помочь?

С неба срывались крупные хлопья снега. Сильные порывы ветра бросали снежинки в лицо.

Я бы так и стояла, пока не превратилась в сосульку, если бы мое внимание не привлекли тихие голоса, а потом до меня донесся стон.

— Терпи, мальчишка. Я не позволю тебе умереть! — я выбежала навстречу, узнав голос Петра. Мальчишкой для него мог быть только Валид.

По крайне мере они живы. Преодолевая боль, Петр тащил на себе Чехоева младшего. Мужчина хромал, а вся правая штанина была залита кровью. Я растерялась, как помочь? Вряд ли у меня хватит сил донести Валида до хижины, он весит килограмм сто не меньше.

— Возьми ружья, — подсказал Петр, сбросив с плеча винтовки. Борода и усы мужчины были покрыты инеем. Хоть бы не отморозили себе конечности.

Я шла впереди, постоянно оглядывалась, мне казалось, опасность затаилась где-то рядом. Боялась, что бандиты могут напасть на раненных мужчин. У меня имелось много вопросов, но я понимала, что не время их задавать. Петру не до разговоров, он из последних сил несет Валида, который, как я надеялась, находился без сознания.

— Давай положим его на мою кровать, — скинув ружья у двери, предложила я.

— Дверь закрой, — прохрипел Петр. Пальцы не слушались, но я все-таки старалась действовать быстро.

Успела расстелить постель раньше, чем Петр внес Валида. Он повалил его на кровать, а сам упал на колени.

По щекам потекли слезы, когда я взглянула на белое безжизненное лицо парня. Его щетина и усы были покрыты сосульками.

— Он жив? — мой голос дрожал.

— Валид без сознания. Лея, мне понадобится твоя помощь, чтобы не дать ему умереть, — я тут же кивнула, готова была сделать все, что в моих силах. — Помоги подняться, — подставила стул, опираясь на меня, он смог подтянуться и присесть. Все это сопровождалось сдавленным стоном.

— Тебе нужно обработать ногу, — я видела, что выше ранения его бедро перетянуть ремнем.

— Сначала займемся Валидом, — Петр принялся сбрасывать с себя верхнюю одежду. — Мы должны помочь ему продержаться до прибытия помощи, — я не стала даже спрашивать, когда придет помощь. Погода, как назло совсем испортилась. Страх только усиливался, но нужно было действовать быстро. — Сможешь принести чемодан с медикаментами?

— Уже несу, — пальцы ног и рук стали согреваться в тепле, зуд и жжение доставлял ужасный дискомфорт, но я старалась не обращать на это внимание.

Оставив перчатки в кухне на столе, я спустилась в подвал, где была комфортная температура для хранения лекарств, поэтому приходилось держать аптечку там.

Это была долгая бессонная ночь. У Валида раздроблена плечевая кость, пуля застряла внутри. Нужна операция, сделать ее желательно как можно скорее. Петр надеялся извлечь пулю, но с таким ранение об этом не могло быть и речи. Обработал, перебинтовал, чтобы остановить кровотечение.

При падении Валид ударился затылком, как следствие шишка с куриное яйцо и ссадина. Насколько это было опасно, мы могли только предполагать, но Петр уверял, что сознание Чехоев потерял в тот момент, когда он взвалил парня на плечо.

Валид приходил в себя, пока его бинтовали, сказав пару крепких словечек и простонав, он опять потерял сознание, но я была так счастлива его слышать, что как дура расплакалась.

У Петра сквозное ранение бедра, ему тоже нужен был врач. Он заставил меня чистить рану. Руки дрожали, но делали. Зашивать не стали. Петр сказал не надо, но я понимала, что рана может загноиться, поэтому лучше, чтобы она была открытой.

— Тебе сказали сидеть в доме, ты зачем вышла? — так неожиданно прозвучал вопрос, что я растерялась, но прежде чем стала объяснять, он добавил: — Спасибо, что снайпера сняла. Одного из нас могло уже не быть в живых.

— Я его ранена, не убила. Он на дереве остался, — про себя надеялась, что он там и замерзнет.

— Опасность не миновала, Лея. Они отступили, но могут вернуться в любой момент. Я не знаю, сколько их осталось. Ты ложись, а я подежурю.

Я знала, что не усну, поэтому решила остаться рядом с Валидом.

— Пить… — стонал Чехоев, а я старалась его напоить, но он отключался. Тогда я смачивала ему губы.

Бандиты не появлялись. На второй день силы нас обоих покинули. Спали урывками. Мы с Петром дежурили по очереди, заботились о Валиде, у которого к ночи начала подниматься температура. Нас это встревожило.

Связи не было. Мы даже позвонить и проконсультироваться с врачами не могли. Солнечные батареи занесло снегом, выйти и расчистить Петр не позволял. Пользовались керосиновыми лампами, чтобы включить генератор, нужно было расчистить сугробы и двери в гараж. Не стоило забывать, что один бандит точно жив.

Третий день…

Снег продолжал идти…

В комнате стоял запах лекарств, болезни и пота…

Я теряла надежду, что Чех успеет прийти на помощь брату. Валид бредил. Называл меня Ясей и говорил, что любит. Температура практически не падала, хотя мы ее сбивали.

Я плакала и молилась. Петр тоже чувствовал себя неважно, но продолжал держаться. Видела, как он брал градусник, но когда я спросила, поднялась ли у него температура, он ответил «нет». Я боялась, что если и Петр сляжет, я не знаю, что буду делать. Мне казалось, что до весны нас не спасут…

Нас…

Утро четвертого дня…

Наконец-то перестал идти снег. Стоял мороз и ярко светило солнце, оно будто хотело сказать, что все будет хорошо, но я уже не верила.

Я уснула опять на стуле у постели Валида. Петр протянул мне чашку кофе. Мы эти дни не готовили. Есть не хотелось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я пойду, попробую добраться до гаража, нужно ехать в центр за помощью. Он не протянет долго, — Петр еле стоял на ногах. Мне стало по-настоящему страшно его отпускать. Я боялась, что у него не хватило сил доехать.

— Снег прекратился, может связь появится?.. — в этот момент мы услышали шум двигателя.

Этот звук быстро приближался.

— Вертушка… — прислушиваясь, произнес мужчина и насколько позволяло ранение, бросился к окну. — Самир, — впервые я видела, как блестят слезы в его глазах. — Мальчик мой, все будет хорошо, — подошел он к Валиду и схватив того за лицо, встряхнул, будто тот мог его услышать. — Ты не умрешь, Дикий!

— Надеюсь, это не бандиты… — вслух подумала я, но Петр меня не услышал, он уже направлялся встречать Самира. Мои чувства не имели никакого значения, главное, что Чех спасет брата.

Я слышала, как сел вертолет. Слышала, что Петр выкрикивает с крыльца приветствия. Валид метался по кровати, мне было не до того, чтобы выйти к спасателям. Я вытирала пот с лица друга, смачивала губы и просто держала за руку.

— Яся… — открыл глаза Валид. — Пить…

Я поднесла стакан к его губам, он жадно глотал воду.

— Я сам дойду, не нужны мне носилки, — доносится до меня возмущенный голос Петра. Вы лучше…

— Где Лея? — звучит знакомый голос.

— Чех, послушай. Валид ранен, они в ее комнате…

— Спасибо, вредина. Я люблю тебя, — улыбаясь, произносит Валид. Я знаю, что он меня не узнает и видит перед собой другую девушку.

Где-то я ей завидую, ведь он хороший парень, кому-то очень повезет. Несмотря на ранение, здоровой рукой он хватает меня за затылок и притягивает к себе, остатки воды в стакане проливаются на его грудь, я хочу отстраниться, но губы Валида властно накрывают мои губ. Поцелуй не длится долго. Меня выдергивают со стула, а в лицо раненому летит кулак…

Чех

Я потерял двадцать лет жизни за эти четыре дня. Долгий перелет, во время которого я договорился, чтобы нас ждал вертолет МИ-8, способный летать практически при любых погодных условиях. Никаких задержек я больше терпеть был не намерен. Со мной два лучших военных хирурга, мы не знаем насколько ранение Петра опасно… и жив ли он?..

О том, что и Валид с Леей могли пострадать, даже думать не хотел. В больнице Новосибирска нас уже ждали. Все остальное решим на месте. Лишь бы с ними все было в порядке. Лопасти пропеллера размели снег, но чтобы добраться до хижины, мы использовали снегоходы. Арендовали их вместе с вертолетом.

Минут двадцать, наверное, прошло, прежде чем мы разгрузились и добрались до дома. Я не готов был терять даже секунды, поэтому ужасно нервничал.

Дверь открыл Петр. Увидев друга на ногах, почувствовал облегчение. Отметил, что скорбного выражения на лице нет. Значит, все живы. Где-то внутри стало отпускать, даже дышать стало легче. Он опирался на одну ногу, пожав ему руку, уступил место врачам. Они взяли его под руки и повели в дом.

— Где Лея? — поинтересовался, входя следом за ними. С Валидом в ее спальне… — я слышал, что он возмущается и говорит, что помощь нужна не ему, но мне словно в уши вату натолкали. Кровь зашумела в голове. Миг и я уже стою у дверей спальни.

— Спасибо вредина, — произносит брат и сразу добавляет: — Я люблю тебя, — дыхание перехватывает, словно получил удар под дых. Только не Валид… и не Лея!

Я же предупреждал его! Увидев, что он целует Лею, у меня в голове что-то замкнуло. Вырвав ее из объятий брата, я замахнулся, собирался хорошенько ему врезать.

— Нет! — закричала она. Хорошенько врезать не получилось, Лея блокировал удар. Мазнул лишь по лицу брата, в любом случае, челюсть будет болеть несколько дней. Даже в бешеном состоянии я отметил, что она имеет неплохую подготовку. — Ты не видешь, что емуплохо?! — в глазах ее горела ярость. Я заметил и усталость на лице, и круги под глазами… И припухшие от, чужих поцелуев губы!

— А мне показалось, что ему очень хорошо! — процедил сквозь зубы.

— Он опять потерял сознание! Ты сумасшедший! Ему врач нужен! — она кричала и толкала меня в грудь, а по бледным щекам текли слезы.

Посмотрел на брата. В груди все сдавило. Он имел нездоровый вид. Правое плечо и половина груди перебинтованы. Должен был понять, что Валид не стал бы лежать. Он был бы уже на ногах и старался врезать мне в ответ.

— Петр говорит, что помощь нужна Дикому, — один из наших хирургов, которые латали половину управления, появился в дверях.