— А-а. У нас тоже.

Его голос стал ниже и звучал как-то осторожнее, спокойнее, чем тот, который она помнила. Неудивительно. Он стал старше.

— Почему ты решил мне позвонить? — спросила Лили. — «Мне так отчаянно хотелось позвонить самой! Столько раз! Сказать, что я ошиблась. Той ночью я не должна была уходить из отеля. Я совершила ошибку. Роковую ошибку. И с тех пор чувствую себя виноватой».

— Один мой клиент рассказал мне о кладе, который ты нашла на дне моря. Теперь ты, наверно, стала знаменитой.

«Почему ты не говоришь, что соскучился? Мне так хочется, чтобы ты это сказал!».

— А кто твой клиент? — Лили старалась говорить спокойным, деловым голосом.

— Не важно. Важно, что он очень хочет купить кинжал с драгоценными камнями…

— Он не продается, — сухо ответила Лили.

— Клиент готов выложить солидную сумму, Лили.

— Забудь об этом. — Она вдруг почувствовала, что начинает раздражаться. В чем дело? Почему она так себя ведет? Почему ей хочется кольнуть Зейна — ведь она сама его бросила?

— Лили, я приеду в Хьюстон посмотреть кинжал, — произнес Зейн с нажимом.

— Я… намерена подарить его Смитсоновскому музею.

— Нет, ты этого не сделаешь. Я навел о тебе справки. Говорят, ты раздариваешь все, что нашла, музеям и фондам. Неужели ты думаешь, что так делают дело? Ты явно не следуешь заветам своего отца. Он продавал все, что ему удавалось найти.

— Оставь моего отца в покое. И выброси эту идею из головы. Я понимаю, что тебе хочется угодить клиенту, но, увы, ничего не выйдет.

— Извини, привычка.

— Тебе лучше избавиться от нее.

— Извини за Джей Кея, Лили. Этот кинжал — что-то выдающееся? Мне известно, что несколько коллекционеров предлагали тебе купить его. Я тоже хочу поучаствовать в торге. От имени клиента, конечно.

— Хорошо. Поступай как знаешь, — пробурчала она, скрещивая руки на груди.

— Я приеду к тебе, Лили, — наконец сказал он и повесил трубку.

Лили продолжала сидеть на полу, слушая гудки и все еще не веря в то, что произошло. Зейн позвонил. Он прилетит в Хьюстон. Она встретится с ним… по делу. И это все? Лили чувствовала себя наполовину счастливой, наполовину убитой.

Ей так хотелось увидеть Зейна, что от нетерпения она буквально выпрыгивала из себя. Он, казалось, напротив, оставался профессионально хладнокровным. Он все точно рассчитал. Приедет, посмотрит, предложит цену, заключит сделку, вернется в Нью-Йорк и снова забудет о ней.

Если…

— Если я что-нибудь не придумаю, — произнесла Лили вслух.

Но что? Она постучала пальцем по щеке, потом хмуро взглянула в окно на проплывавшие облака. Кажется, она сваляла дурака… опять. Они жили в разных полушариях. Зейн уехал из Техаса давным-давно. С тех пор они стали взрослыми и у каждого сложилась своя жизнь, совсем не такая, как у другого. Может, Зейн и вправду женат? Слава Богу, что она не спросила об этом. Он бы сразу понял, что все еще небезразличен ей.

Нет, Зейн ни в коем случае не должен догадаться, что она только о нем и думает. У нее еще достаточно гордости, чтобы не допустить этого.


Пробегая по вестибюлю аэропорта, Зейн взглянул на часы, потом на билет. Он должен был вылететь в Хьюстон рейсом «Америкэн эйрлайнс». Времени совсем не оставалось. Зейн теперь не мог опаздывать, однако приходить заранее и терять время в аэропорту тоже не любил. С развевающимся на шее галстуком, с дипломатом и небольшим чемоданчиком в руке он несся во весь дух, не обращая внимания на взгляды стюардесс и хорошо одетых молодых дам. Зейн пролетал мимо них, не удосуживаясь даже вытереть пот. В последнее время он совсем забросил своих почитательниц и думал только о будущем.

Зейн подскочил к окошку, зарегистрировался и тут же прошел в самолет. Нашел расположенное отдельно кресло, которое всегда заказывал для себя. С этого места можно было легко выйти в проход, чтобы потоптаться во время полета, — совершенно необходимая вещь, поскольку его длинные ноги затекали, когда он долго сидел в одном положении. Зейн сунул чемодан под расположенное впереди сиденье, водрузил на колени дипломат и достал бумаги, касавшиеся месторождения изумрудов и кинжала, которые хотел купить Колд Тэп. Пристегнув ремень, Зейн углубился в них.

Когда испанцы завоевали Южную Америку, они отобрали у инков огромное количество изумрудов, но точное их происхождение установить так и не удалось. В своих легендах инки говорили о месторождениях-«источниках», однако ни прежде, ни теперь археологи и геологи не смогли определить, что означает слово «источник» и где он находится.

Изучив колумбийские Анды, Зейн выяснил, что в Центральной Кордильере расположена древнейшая кристаллическая скала каменноугольного периода, в которой имеется внедрение другой породы. Однако пласты мелового периода располагались на западе Колумбии.

Зейн намеревался начать с запада. Большая часть месторождений находилась вокруг Чивона и Мусо и еще в Коскуэнсе и Сомондоко. Но самыми доходными считались месторождения в районе Боготы. Зейн собирался слетать и туда, но решил избегать контактов с торговцами.

Речь шла о приобретении месторождения, а рассчитывать на это можно было лишь где-нибудь в отдаленных районах.

За годы работы Зейн привык мотаться по самым затерянным уголкам планеты в поисках драгоценных камней, и чем больше он изучал литературу в связи с прожектом Колда Гэпа, тем больше идея увлекала его. Попытка найти месторождение-«источник», которое так и не удалось отыскать испанцам пять веков назад, напоминала поиски иголки в стоге сена. На то, чтобы разобраться во всех легендах, фактах и старинных картах, фотокопии которых Колд Тэп раздобыл в музеях и у коллекционеров, могла уйти целая жизнь, и Зейн понимал это, но любопытство не давало ему покоя. Пожалуй, если не считать самых первых дней пребывания в Нью-Йорке, он никогда не испытывал такого воодушевления. Последнее время жизнь стала казаться ему скучной и рутинной. Он тысячи раз пересекал страну, покупая и продавая драгоценности из частных коллекций. Приелись и поездки в Европу. Работа утратила свою привлекательность, превратившись в бесконечную череду однотипных сделок. Зейн очень не хотел этого признавать, но жизнь стала ему неинтересна.

И вот теперь благодаря очередному капризу молодой рэп-звезды он вступал, возможно, в самую интересную полосу своей жизни. Движимый необузданными желаниями своего нового клиента, он должен был снова встретиться с Лили, которую тщетно старался забыть все эти годы. Зейн не знал, куда его несет. Жизнь напоминала автомобиль, за рулем которого сидел кто-то другой, а он мог лишь жать на газ или на тормоз.

Зейн выбрал газ.

Глава 29

Август 1991 года


Арлетта Митчелл нетерпеливо постукивала изящной черно-белой туфелькой от Шанель по берберскому ковру, украшавшему пол адвокатской конторы. Уже больше пятнадцати минут она ждала Фрэнка, и такое поведение казалось ей весьма невежливым с его стороны. Арлетте нравилось, чтобы ее обслуживали быстро и удовлетворяли все ее желания.

«Помимо всего прочего, ему за это платят!» — думала она. Наконец дверь открылась и появился Фрэнк. Арлетта с удивлением заметила, что он нисколько не постарел с того дня, когда читал завещание Джей Кея. Ей бы хотелось сказать то же самое о себе, но увы. Несмотря на то что два года назад она сумела выманить у Лили достаточно денег, чтобы привести в порядок глаза, ей не терпелось подтянуть лицо полностью. Но и это вряд ли помогло бы умилостивить время. Ее тело с каждым годом все больше провисало, как растянувшиеся колготки, что приводило Арлетту в состояние бессильной ярости.

— Арлетта, — произнес Фрэнк, улыбаясь самым галантным образом, — вы прекрасно выглядите. Недавно прочитал в «Максин» заметку о вас и Армандо Скателли. Когда состоится бракосочетание?

— Мы еще не выбрали день, — натянуто улыбнулась Арлетта.

— Понимаю. Чем могу служить? — спросил он, усаживаясь за стол.

— Хотелось бы узнать, почему вы отложили оглашение второй части завещания Джей Кея.

— Я не откладывал. Просто был занят в одном длинном судебном процессе. Разве моя секретарша не звонила вам, чтобы сообщить, что я уже назначил дату?

— Нет, не звонила.

Фрэнк перелистал календарь.

— Да. Вот оно. Во вторник.

— А Лили знает?

— Наверняка. У меня помечено, что секретарша согласовала с ней время. Так что, — он улыбнулся, глядя в раздраженное лицо Арлетты, — все будет в порядке.

— Что в завещании, Фрэнк? — потребовала она, подойдя к столу и наклоняясь вперед.

— Я не могу вам сказать.

— Нет, можете.

Фрэнк боролся с желанием схватить это существо и вышвырнуть его из конторы.

— В мои обязанности входит только исполнение воли Джей Кея. Он был моим добрым другом, не просто клиентом.

— Все достанется Лили? Так ведь?

— Я не могу вам сказать. Во всяком случае, она отлично справилась. Лили не просто сохранила дело, но и расширила его, несмотря на все трудности, которых даже Джей Кей не мог предвидеть.

— А от меня, конечно, толку мало?

— Вы сами это сказали, не я, — отозвался он. Эта женщина будила в нем худшие стороны его натуры.

— Фрэнк… — Арлетта удивленно взглянула на него.

— Простите, — вяло промямлил он, стараясь взять себя в руки. — Он хотел, чтобы вы работали вместе. Конечно, можно сказать, что вы просто решили не путаться у Лили под ногами. Однако мне известно, что он хотел, чтобы вы научились работать в бизнесе.

— Я терпеть не могу бизнес. И вы прекрасно понимаете, что так для Лили гораздо лучше. Без меня ей проще. Так что можно считать, что в своем роде я помогла ей.

Фрэнк кивнул:

— В определенном смысле вы правы.

— Тогда хотя бы намекните мне, что там в приложении, если его так можно назвать.

— Не имею права, Арлетта. Вы же знаете. Наберитесь терпения. Я уверен, что завещание окажется справедливым по отношению к вам.

Убедившись, что Фрэнк не намерен ей помочь, Арлетта выпрямилась.

— В котором часу во вторник?

— В час.

— Хорошо. Я буду. — Она двинулась к выходу и, не оборачиваясь, спросила: — Это точно, Фрэнк?

— Железно.

— И я ничего не могу предпринять, чтобы все досталось мне?

Фрэнк полагал, что ее трудно удивить. Он привык наблюдать, как родственники пытаются оттяпать друг у друга деньги. Но видеть мать, желающую обобрать собственного ребенка… Такое всегда вызывало в нем отвращение. Дети, старающиеся хапнуть денежки какого-нибудь старого маразматика, почему-то не вызывали такого чувства, но роль матери в семье всегда казалась ему чем-то безусловно священным. К несчастью, Арлетта считала священными только деньги.

Фрэнк покачал головой:

— Нет, разве только вдруг окажется, что Лили не ваша дочь, — сказал Фрэнк, в душе сожалея, что это и в самом деле не так.

Арлетта подошла к двери.

— До вторника, Фрэнк.

— Да, да, конечно, — ответил он, и она наконец вышла.


Когда Лили увидела белое с зеленым такси, остановившееся у входа в «Новые древности», она почему-то сразу догадалась, что это Зейн.

Повернувшись к своей постоянной покупательнице Кэтрин Киммонс, она почувствовала внезапный страх. Лили знала, что должна подойти к двери и поздороваться с Зейном по-деловому, потом отвести его в офис, показать злосчастный кинжал и отправить своей дорогой. Но она не могла этого сделать.

Лили стояла на месте как приклеенная и смотрела на Кэтрин ничего не видящими глазами.

— Лили, вам плохо? — спросила Кэтрин.

В голове у Лили все поплыло, она слышала лишь мерный звук спокойных шагов Зейна. Когда он подошел ближе, до нее донесся запах… Сандаловое дерево… как всегда. Лили почувствовала, как его тень обволакивает ее, словно она двигалась сама по себе.

— Лили. — Он выдохнул имя почти шепотом. — Я… я и забыл, что ты такая красивая, — искренне удивился он, разглядывая ее сияющие черные волосы, алебастровую кожу и глаза — глубокие чувственные лиловые озера, обращенные к нему.

На мгновение у Зейна замерло сердце.

Лили еле дышала. Ей вдруг захотелось броситься к нему, как тогда, в юности, и рассказать все, о чем она думала, что чувствовала. Но она все стояла и смотрела на него.

Кэтрин, ставшая невольным свидетелем этой странной, напряженной встречи, не выдержала:

— Я зайду попозже, Лили. — Она вышла. Лили почти не обратила внимания на ее уход.

В ее памяти вдруг всплыла их встреча в Сан-Диего в 1986 году. Внешне Зейн выглядел тогда вполне благополучным, и костюм напоминал тот, в котором он был сейчас. И все же что-то в нем изменилось. Теперь он казался ей более спокойным. Исчез лихорадочный блеск в глазах и выражение нетерпения, замеченные ею в прошлый раз. Появилась какая-то спокойная внутренняя уверенность. Очевидно, теперь Зейн крепко держал поводья жизненной колесницы в своих руках. Наверное, подобно ей, он получал удовлетворение от своей работы, от всего того, чего сумел добиться. Лили могла с уверенностью сказать то же самое о себе. Ей нравилось, что теперь у нее появилось свободное время, которым она могла распоряжаться по своему усмотрению. Лили очень гордилась своими достижениями.