Эллен Марш - Пожнешь бурю

Он постоял на мостках, глядя на крутящуюся внизу воду, швырнул свою ношу и быстро шагнул назад, чтобы не забрызгаться. Тяжелое платье на удивление быстро увлекло ее ко дну, и перед ним лишь на краткий миг в последний раз мелькнули рыжие волосы, неестественно белая рука, и все исчезло. Он выждал еще минуту, чтобы удостовериться, что она не всплывет. Удостоверившись, отвернулся с глубоким облегченным вздохом и вытащил из кармана платок, чтобы вытереть взмокший лоб.

Оглядев улицу, он почувствовал себя значительно лучше. Разумеется, тело всплывет через день-другой, но если и так, что с того? Дешевая шлюха без родных и друзей, найденная в Клайде, не повод поднимать шум, и власти скорее всего не потратят особенно много времени на расследование причин ее смерти. Впрочем, все равно, решил он, следует на время убраться, просто из осторожности, и лучше уехать в Лондон, город, где никто никого не знает. Он так велик, что послужит ему превосходным убежищем.

Сосредоточенно попыхивая сигарой, он отошел от окна, вернувшись мыслями к настоящему. Теперь, раз уж он здесь, надо воспользоваться случаем и, может быть, даже подыскать себе подходящую жену, должным образом, укрепив свое общественное положение. Он, в конце концов, человек богатый, весьма любимый друзьями и уважаемый знакомыми. Теперь он понимает, что давно следовало приехать в Лондон, так как именно тут он наверняка добьется успеха в свете, которого почему-то никак не мог добиться дома. Удовлетворенная улыбка скривила тонкие губы, светлые глаза сверкнули. Может, бедняжка Нелли в конечном счете сослужит ему хорошую службу.

Мереуин вздрогнула, услышав, как стукнула дверь гостиной, и поспешно выскочила из спальни, где расхаживала взад-вперед по роскошному ковру. Сердце ее екнуло при виде огромной фигуры маркиза, шагнувшего в комнату с завязанным джутовым мешком в руках. Он сменил свой простой костюм, который носил в течение почти всего плавания на «Горянке», на модные панталоны до колен, чулки, батистовую рубашку и богато расшитый камзол из коричневого бархата. Темные кудри были тщательно заплетены в косу, перехваченную черной лентой. Мереуин замерла на месте от изумления, не в силах поверить в подобное преображение.

Понимающая улыбка тронула полные губы маркиза.

– Вы, похоже, поражены моим обличьем истинного денди, – небрежно изрек он. – Несомненно, скоро поймете, что я везде чувствую себя как дома.

– Да, как мерзавец, пират и искатель приключений, – угрюмо подтвердила она, ненавидя его за то, что он сказал сущую правду, – но не как джентльмен.

Серые глаза сверкнули.

– Как я погляжу, вы цепляетесь за любую возможность оскорбить меня. С этим скоро будет покончено, моя дорогая.

– Что вы хотите этим сказать? – храбро спросила Мереуин, несмотря на дрожащий подбородок. Девушка вдруг осознала, что целиком и полностью зависит от его милости, ибо здесь, в Лондоне, нет ни Александра, ни даже Карла Уилсона, чтобы защитить ее.

Он встал, сцепил руки за широкой спиной и глянул на нее сверху вниз.

– Я вовсе не собираюсь так быстро избавлять вас от мучительных догадок, рассказав, что задумал, – насмешливо сообщил Иен и протянул мешок. – Это вам.

– Что это? – подозрительно спросила Мереуин, не сводя укоризненного взгляда с его красивого лица.

– Развяжите.

Она нерешительно взяла мешок, развязала шнурок чуть подрагивающими пальцами, нервничая от того, что он смотрит на ее склоненную голову. Мешок упал, явив на свет платье из темно-зеленого бархата с рукавами и юбкой, отделанными кантом цвета слоновой кости, и низким декольте, украшенным тончайшим бордоским кружевом.

– Довольно простенькое, – прокомментировал маркиз, наблюдая, как она восхищенно разглядывает платье, – и, по-моему, цвет не совсем ваш, но это все, что я смог раздобыть за столь короткое время.

– Как можно было успеть сшить его для меня! – растерянно проговорила Мереуин. – Мы ведь всего несколько часов в Лондоне!

– Да, вы правы, мисс. Платья, которые я для вас заказал, будут готовы через несколько дней. Мне пришлось заплатить вдвое, чтобы получить их так быстро и без предварительной примерки, но это было приготовлено для вас раньше.

– Где же вы его раздобыли? – допрашивала Мереуин, пропустив, мимо ушей его последние слова.

– Предположим, одна моя подруга оказалась настолько любезной, что нашла его в своем собственном гардеробе.

Щеки Мереуин вспыхнули, а раскосые глаза широко раскрылись.

– Вы хотите сказать, что оно… оно принадлежит вашей любовнице?

– Да. Или, точнее, сказать, некогда принадлежало той, что некогда была моей любовницей.

Мереуин издала сдавленное восклицание, и изо всех сил швырнула зеленое бархатное платье на пол.

– Вы что, в самом деле думали, будто я соглашусь надеть это жалкое подаяние?

Иен подхватил платье, комком упавшее к его ногам и встряхнул его с показной беззаботностью.

– Не понимаю, почему бы и нет. Вполне годится, хоть и вышло из моды. Кроме того, – добавил он, шагнув к Мереуин так стремительно, что она не успела отпрянуть, – вам придется признать, что носить ваше уже невозможно.

Он протянул руку, ухватил, ворот поношенного красно-коричневого платья и рванул, разорвав лиф почти до пояса, отчего обнажились ее гладкие белые плечи.

Мереуин вскрикнула. Устремленные на него глаза потемнели, взгляд, наполнился страданием.

– Можете не соглашаться со мной, мисс, – хрипло сказал, маркиз, – но ваше платье давно утратило, былую свежесть. Простите за резкость, однако, другого способа убедить вас признать это не существует. Ну, собираетесь вы переодеваться или мне придется помочь вам?

Больше всего Мереуин была ненавистна мысль, что он может прикоснуться к ней, и она, не обращая внимания на его присутствие, быстро сбросила с себя разодранный красно-коричневый бархат, хотя по щекам ее текли слезы унижения. Маркиз лишь на краткий миг увидел стройные икры и тонкие щиколотки, прежде чем ее окутал сияющий зеленый бархат.

– Прекрасно сидит, – заметил он, внимательно разглядывая стоящую перед ним девушку с покорно склоненной золотой головкой. – Элизабет здорово растолстела за последние несколько лет, но была точно такая, как вы, когда шили это платье. Немножечко длинновато, да ничего, придет миссис Ладли и подгонит как следует.

– Я бы лучше сожгла его, чем надела, – объявила Мереуин, подняв голову и метнув на него недобрый взгляд, – но вы не оставили мне выбора.

Иен поразился, как идет ей этот цвет. Сверкающие синие глаза превратились в изумруды, золотые волосы обрели теплый медовый оттенок, кожа казалась еще белее. Мягкий бархат прильнул к гибкому стану, подчеркивая тонкую талию и округлые бедра, упругая грудь отчетливо вырисовывалась под кружевами лифа.

– Требуются еще нижние юбки, – безмятежно продолжал Иен. – Я не желаю, чтобы вы разгуливали по городу в таком соблазнительном виде.

– Я не буду нигде разгуливать! – Широко распахнутые глаза были такими прозрачными, что ему на мгновение показалось, будто он видит сквозь них ее душу. – Я отказываюсь выходить отсюда, пика вы не отправите меня домой.

Насмешливая улыбка маркиза взбесила Мереуин еще больше, лишний раз давая понять, что она в полной его власти.

– Вам действительно не приходится выбирать, моя дорогая. Элизабет, безусловно, сгорает от любопытства и жаждет узнать, для кого предназначалось это платье. Я предпочел ее не просвещать, но должен заметить, что она и без того скоро получит необходимые сведения. Миссис Ладли, которая шьет вам платья, наверняка уже доложила, что я заказал полный женский гардероб. – Он покачал головой. – Итак, у вас нет выбора, мисс, поскольку я не могу допустить, чтобы лондонские модницы обезумели от любопытства.

– Я отказываюсь принимать от вас что-либо, тем более гардероб! – решительно заявила Мереуин, топая маленькой ножкой. Не в силах смотреть на него, она бросилась к окну и встала, прижавшись лбом к холодному стеклу.

Внизу остановилась элегантная карета, но Мереуин даже не посмотрела на нее погруженная в свои горькие мысли.

– Я не позволю вам появляться в обществе в одном и том же платье, Мереуин, – холодно проговорил маркиз, обращаясь к окаменевшей спине. – Что скажут люди, если моя спутница не будет одета по самой последней моде?

– Надеетесь, что я стану сопровождать вас на светские приемы? – почти закричала она, круто поворачиваясь к нему.

– Разумеется.

– Нет! Я отказываюсь!

– Тогда весь Лондон станет свидетелем наших кулачных боев, – возразил Иен, – потому что я поволоку вас, куда пожелаю, как бы вы ни сопротивлялись.

– Так вот что вы задумали? – прошипела Мереуин, прямо глядя ему в глаза. – Публично унизить меня? Опорочить мое доброе имя?

– По-моему, вы должны получить урок унижения, – подтвердил Иен. – Или даже несколько.

– А как насчет партнерства с моим братом, которого вы, по вашим словам, уважаете? – перешла в наступление Мереуин, изо всех сил стараясь сдержать слезы. – Ведь дело для вас немало значит, иначе вы никогда не оставили бы Лондон. Разве не ясно, что с Кернлахом у вас все будет кончено, когда Алекс узнает, как вы со мной обошлись?

– Ах, с какой быстротой вы меняете тактику, – насмешливо произнес Иен, глядя на нее сверху вниз.

Они стояли так близко друг к другу, что он мог видеть бешено бьющуюся на ее шее жилку и неожиданно вспомнил, как лежал на ней и все тело его пылало. Он тогда чуть с ума не сошел от желания и стоял на пороге победы, но был жестоко обманут в тот самый момент, когда почти уже овладел ею. Он хорошо знал, какое волнение охватит ее, стоит ему только обнять тонкую талию, теплую и податливую под гладким бархатом, но сделал над собой усилие и продолжал внезапно охрипшим голосом:

– Помнится, вы поклялись уничтожить меня и разрушить это партнерство любой ценой. А теперь умоляете об обратном, и все ради вашего собственного благополучия?

– Я все так же мечтаю посчитаться с вами, – поспешно сказала Мереуин, заметив в его глазах проблеск страсти. Именно этого она больше всего и боялась. – Алекс разорвет партнерство, когда я расскажу ему, как жестоко вы обращались со мной. Пусть здесь, в Лондоне, вы воображаете себя богом, для Макэйлисов вы всего-навсего обыкновенный хам! – Голос ее дрожал от волнения и ненависти. Иен снова подумал, что она похожа на безобидного, но отважно скалящегося львенка, и невозмутимо пожал плечами:

– Посмотрим, Александру покуда еще, не известно ваше местонахождение, – а я только начинаю разбираться с вами, моя дорогая. Позвольте заверить, что очень, скоро вы запоете совсем по-другому.

– Я не верю вам! – упиралась Мереуин, но ее словам не хватало убедительности, и победная улыбка маркиза сказала ей, что он это почувствовал.

– В таком случае, боюсь, вы меня плохо знаете. – Иен направился к выходу, но у самой двери остановился и бросил через плечо – Фрэнсис позаботится о вас нынче вечером, и я недвусмысленно дал понять прочим слугам, что к вам следует относиться с исключительным вниманием и заботой. Надеюсь, у вас будет все, что вы пожелаете.

– А вы куда идете? – немедленно спросила Мереуин, поскольку слова его прозвучали как прощание.

Его красивое лицо было совершенно серьезно.

– Дорогая моя Мереуин, неужели вы думаете, будто я способен погубить вашу репутацию, оставшись в одном доме с вами?

Она не ответила, но явно смутилась, и Иен счел возможным объяснить:

– Я буду жить на другом конце города, в доме, который считается официальной резиденцией лорда Монтегю.

В раскосых глазах Мереуин отразилось удивление.

– Я не понимаю. Я думала, ваш дом здесь.

– Так оно и есть. До смерти Эдварда я был известен как граф Равенслей. Кроме фамильного имения в Суррее, мне принадлежит и особняк.

Мереуин не пожелала признать, что эти сведения были для нее полной неожиданностью.

– Как удачно, что у Эдварда не оказалось других наследников, – саркастически заметила она. – Из графа вы стали маркизом. Очень жаль, что вам не удалось жениться на какой-нибудь герцогской дочке. Тогда вы получили бы еще больше.

– У меня как-то была дочь герцога, – с насмешливой улыбкой поведал маркиз, – но до женитьбы дело не дошло, она, мне наскучила. Доброй, ночи, мисс.

Он ушел, не дав ей возможности, ответить, оставив наедине со своими мыслями, Что же теперь делать? Она оказалась во власти самого бессердечного из мужчин. Силы небесные, как ей избавиться от него? Даже если Александр уже знает, где она находится, как уверял лейтенант Спенсер, сколько времени пройдет, пока он приедет за ней. Мереуин с горечью подумала, что имя Макэйлисов может стать предметом насмешек лондонского света, города, где ее брат хорошо известен. Ведь у него здесь множество деловых связей. Сердечко Мереуин радостно забилось. Ну конечно! Как это ей раньше в голову не пришло? В Лондоне должна быть их контора, и в ней работают люди, знающие ее брата. Они помогут ей! Завтра, мгновенно решила девушка, она прикажет Фрэнсису подать карету и отправится в Сити.