Розалинда Лейкер - Позолоченное великолепие

По сегодняшний день большая часть мебели Томаса Чиппендейла все еще стоит на прежнем месте в комнатах, для которых она была создана. Знаменитый стол для библиотеки и изысканная лакированная зелено-золотистая мебель в аббатстве Ностелл в английском графстве Йоркшир являют собой превосходные экземпляры, а комод «Диана и Минерва» — образец великолепного туалетного столика, находится среди роскошных предметов, выставленных в Хэревуд-Хаусе в том же графстве. Хотя письма, счета и расписки говорят о подлинности шедевров Чиппендейла в той же мере, что и небольшие домашние заказы, какие он выполнял, начиная от кроватей для слуг и кончая подносами для чая, о его личной жизни известно сравнительно мало. Он родился в местечке Отли в графстве Йоркшир в 1718 году. Церковные книги, городские архивы рождаемости и другие скудные источники хранят факты о Чиппендейле, датах бракосочетаний, смертей и рождений в его семье, финансовых неудачах, постигших его, включая пожар в доме на улице Св. Мартина, причастности к контрабанде и успехах в ремесле столяра-краснодеревщика. На этом фоне я построила свое повествование. Семейства Вудли, Барлоу, Тренчей и Марвеллов вымышлены, однако остальные действующие лица являются историческими персонажами и простыми людьми, сыгравшими значительную роль в жизни Чиппендейла, которая продолжалась шестьдесят один год. Так вполне могла сложиться его жизнь.

Р. Л.

Она не заметила его в тени. Однако его острый взгляд внимательно следил за ней, пока ее несли вниз по лестнице большого дома в специально сконструированном кресле на шестах, которые спереди и сзади держали двое дюжих слуг. Это была первая прогулка Изабеллы Вудли за время выздоровления, после того как она почти месяц назад прибыла в аббатство Ностелл, старинный загородный особняк, в котором семейство Уинов проводило лето. Совсем не догадываясь, что за ней кто-то следит, она жадно подставила солнцу овальное лицо и вцепилась худыми руками в подлокотники кресла, когда оно слегка качнулось.

— Какой великолепный день! — радостно воскликнула она, и ее чистый голос в тишине был слышен далеко.

Весна в 1737 году была в полном разгаре, однако недомогание, случившееся за долгую поездку в Йоркшир и совпавшее с ненастной погодой, задержало ее дома дольше, чем того хотелось бы.

Невзирая на физическую слабость, приковавшую ее к креслу до этого долгожданного дня, она испытала ощущение, будто снова родилась и обрела свободу, пока ее несли через передний двор к лужайкам, за которыми виднелся открытый парк.

Томас Чиппендейл, высокий, широкоплечий и сильный мужчина с сумкой плотницких инструментов в руке, шедший куда-то по поручению, остановился, чтобы посмотреть, как ее вынесут через главный вход Ностелла и пронесут мимо него. Хотя еще не истекли семь лет его обучения ремеслу плотника-краснодеревщика, он смастерил это кресло, на котором сидела обессилевшая девушка. В плотницкой мастерской имения Томас потратил на него не один час своего времени, которого и так было в обрез, но он еще не видел, как им воспользуется человек, для которого оно предназначалось.

Из кресла получился предмет мебели изящной формы, в этом не было сомнения. Он был не из тех, кто скромно взирал на свои достижения, и с удовольствием отметил, что все части кресла хорошо гармонируют между собой, а его полированная поверхность не уступает лоску атласа. Невзирая на то, что он сосредоточил все внимание на работе своих рук, его творческий взгляд поразило необычное зрелище, какое представлял силуэт этого трио из одной девушки и двух носильщиков, шествовавших по изогнутой дугой лужайке. Ему показалось, что они удивительным образом напоминают китайские фигурки на лакированной шкатулке, каждую из них золотил солнечный свет на фоне множества зеленых оттенков сочной листвы и парковых насаждений. Он мысленным взором даже вообразил эту саму шкатулку. Она стояла в одной из прихожих дома, великолепная вещица особого зелено-золотистого цвета, какой он ценил гораздо выше черного или багряного, обычно встречавшихся среди ввезенных из Китая предметов мебели и пользовавшихся большим спросом с тех пор, как началась торговля с этой далекой и таинственной страной. Шляпка девушки с плоским верхом, широкими полями, повязанная лентами и надетая поверх муслинового чепчика, лишь усилила отдаленное сходство этой маленькой процессии с восточными образами. Однако Томас слышал, что мисс Вудли родилась в Бристоле и ее корни были столь же английскими, что и йоркширская земля, на которой он вырос. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла за деревьями. Ему запомнилось, что она, невзирая на слабость, сидела грациозно, словно подчеркивая работу искусных рук мастера.

Изабелла с радостью смотрела на английский парк, окружавший ее. Раньше она лишь мельком видела его из окон дома. Она чувствовала себя такой больной и усталой, что ничего не заметила, когда ее вынесли из экипажа после приезда в Ностелл. Она преодолела многие мили одна вместе со служанкой только потому, что ее овдовевшая мать и младшая сестра Сара с радостью спровадили ее под ответственность семейства Уинов после того, как ухаживали за ней много недель, что причинило им значительные неудобства. Однако в то время они делали ради нее все возможное, забыв о собственных ссорах и сплотившись, как часто поступают люди перед лицом неожиданных обстоятельств.

— Доусон, только послушайте, как поют птицы, — радостно сказала она, обращаясь к мужчине, шедшему впереди кресла. Мать отнеслась бы неодобрительно к тому, что она разговаривает со слугами, но оба ее носильщика были приятными, надежными парнями, служившими у хозяина дома, а она не привыкла верить мнениям других.

— Госпожа, сегодня утром они уж чересчур разошлись, — согласился Доусон, кивая головой, местами тронутой сединой. Он и его товарищ относились к своей подопечной по-отечески и радовались тому, что им поручили легкую работу носить ее.

— Они не меньше меня радуются тому, что погода изменилась к лучшему, — сказала она, улыбаясь. Пребывание в четырех стенах, какая бы гостеприимная атмосфера ни царила в Ностелле, все еще напоминало ей одинокую комнату и мучения от лихорадки, с которой врач задумал справиться, распорядившись состричь ей все волосы. Они начали снова отрастать, образуя бледный золотистый покров под муслиновым чепчиком, однако она решила не обнажать голову до тех пор, пока не сможет красиво уложить их.

Слуги уверенным шагом продолжали нести кресло с Изабеллой вдоль классических статуй, стоявших в нишах, выстриженных в высокой изгороди. Ностелл исчез позади за зелеными лужайками, но рядом, к северу, поднимался новый особняк под тем же именем, его еще скрывали строительные леса. До его завершения было еще далеко. Это здание будет гораздо больше прежнего, в нем уже заметно влияние модного итальянского архитектора шестнадцатого века Андреа Палладио, чьи виллы в классическом древнеримском стиле украшали современный итальянский ландшафт и в последние десятилетия вызвали настоящую революцию в архитектурном дизайне Англии. Многие богатые семьи перестраивали свои дома, чтобы идти в ногу с идеальной симметрией, которую требовал стиль Палладио, или же сносили свои жилища, чтобы полностью изменить их облик. Старый Ностелл ожидала та же участь сразу после того, как будет готово новое жилище. К тому же небольшие храмы, оранжереи с колоннадами и бесконечные ротонды пополнят семейный парк, воплощая все, что отмечено знаком классики.

Хозяин дома, принимавший Изабеллу, сэр Роуленд Уин, был одним из множества аристократов, кому выпала честь самому видеть творения Палладио во время путешествия по Франции, Италии, Швейцарии и другим странам для завершения образования. Он вернулся с обычным набором богатого путешественника — картинами, древними монетами, скульптурами, керамикой и другими произведениями искусства, которым требовалась подходящая обстановка, чтобы показать их в наилучшем свете. Но гораздо важнее было то, что вскоре после возвращения он женился на прелестной Сузанне Хеншоу, наследнице лондонского мэра, и ему потребовалось по-настоящему великолепное жилище, где новая хозяйка леди Уин могла бы верховодить, демонстрируя свой ум и очарование.

Первоначальный вариант нового особняка являлся почти копией виллы Мочениго, которой сэр Роуленд очень восхищался, но дабы он гармоничнее вписался в английский фон, его изменил выдающийся молодой архитектор Джеймс Пейн, который теперь руководил строительством. У выраставшего здания имелся центральный блок, который дополнят павильоны, внушительные и грациозные квадратные колонны, фронтон над входом. Все это завершит картуш герба семейства Уинов. Сэру Роуленду не терпелось поскорее вселиться в новое здание, но он продолжал щедро принимать гостей в прежнем особняке. Услышав, что старшая дочь недавно умершего знакомого политического деятеля неделями лежит в лихорадке, чуть не унесшей ее жизнь, Роуленд вместе с женой решили, что ее следует пригласить в Ностелл поправить здоровье.

Сэр Роуленд твердо верил в целебные свойства йоркширского воздуха, поскольку ветер дул с Северного моря и на своем долгом пути впитывал полезные вещества из трав, росших в пустошах, болотистой местности и лесах. Это ему пришла в голову мысль о переносном кресле, в котором идущая на поправку девушка сможет ежедневно покидать дом и без напряжения подышать воздухом, пока не окрепнет до такой степени, что будет в силах гулять самостоятельно. До сих пор Изабелла могла путешествовать в нем, избегая необходимости преодолевать многие пролеты лестницы и казавшиеся бесконечными коридоры дома, который служил монастырем августинцам до того, как два столетия назад эти религиозные заведения прикрыли. Изабелле казалось, будто нет ничего удивительного в том, что сэр Роуленд решил построить более удобное жилище, хотя ей стало известно, что леди Уин полюбила старинное здание, в которое она вошла еще будучи невестой, и не торопилась переселяться в новые роскошные покои, ведь они все равно от нее никуда не уйдут.

Слуги несли Изабеллу мимо беседки, увитой зеленью, к оранжерее с колоннами, балюстрадами и обшитыми панелями внутренними стенами. Кресло опустили на мраморный пол на том месте, куда падал солнечный свет, спинку поправили, чтобы ей было удобнее сидеть, скамеечку для ног выдвинули для той же цели, после чего слуги удалились, забрав с собой шесты. Оставшись одна, она подумала, что никогда так не радовалась средству передвижения, изобретенному для нее, как в этот день, когда ее унесли дальше, чем она смогла бы уйти собственными усилиями. В конструкцию этого изящного кресла было вложено так много изобретательности! В прорези на подлокотнике нашлось место для ее книги, игольного кружева, завязываемой шнурком сумочке, где хранились ручное зеркальце, черепаховая расческа, носовой платок с кружевной оборкой. Обивка из зеленой волосяной ткани не впитывала холод, который в доме достиг бы тела через легкую одежду, а сиденье было столь просторным, что вмещало кринолин с боков ее платья, причем он не мялся. Ей говорили, что кресло незадолго до ее приезда смастерил один работник, нанятый в имении. Тот же искусный мастер занимался кукольным домом, ибо леди Уин вдруг пришла в голову капризная мысль сохранить точную копию старого дома в новом особняке, да так, чтобы каждый миниатюрный предмет мебели точно воспроизводил то, чем в нем пользовались сейчас. Изабелле не терпелось поскорее взглянуть на него, хотя она и раньше встречала подобные изысканные причуды. Подобно джентльменам, которые были причастны к Ост-Индской компании, другим масштабным торговым затеям и любили хранить модели своих кораблей и других вещей, прославивших историю, многие дамы обожали кукольные дома, дававшие возможность показать любимые вещи, крохотные фигурки самих себя, одетые в копии настоящих платьев. Ни одному ребенку не позволяли коснуться рукой этой тщательно спланированной выставки.

Изабелла снова повернула лицо к солнцу, закрыла глаза, ее длинные ресницы подрагивали, когда яркий свет стал проникать сквозь них. В любое другое время она поостереглась бы подставлять лицо лучам солнца, но они были еще слабыми и не могли причинить вреда. Она охотно нежилась в лучах солнца и предавалась своим мыслям. Но вскоре нежное тепло улетучилось, и она заметила, что небо заволокло облаками. Поежившись, Изабелла отбросила шаль, которая накрывала ей колени и, опираясь на руки, поднялась и вышла из кресла. Лучше пройтись, чем сидеть и замерзнуть, ведь только физические упражнения позволяли надеяться, что ее ослабевшие конечности, снова обретут прежние силы.

На мгновение она оперлась о дверной косяк, выпрямила плечи и приготовилась к трудному испытанию. Как и прежде, она выбрала себе цель. Она совершит на двадцать шагов больше, чем прежним днем прошла по дому. Изабелла решительно и осторожно ступила вперед по дорожке между клумбами. От этого физического усилия сердце забилось быстрее, колени затряслись, но она не сдалась и достигла намеченной точки.