Он проводит короткий инструктаж, после чего оставляет нас.

Я помогаю Клем подняться на борт, после чего занимаю место первого пилота.

— Ты должен знать кое-что, — она в смущении смотрит на меня, пока я закрепляю ее ремнями. Приподнимаю брови, показывая, что внимательно слушаю. — Я никогда прежде не летала.

— Что? — в недоумении распахиваю глаза. — Как это?

Она разводит руками.

— Все наши семейные путешествия проходили в автомобиле, к тому же, мы редко уезжаем дальше пяти штатов. Так что да, это еще один первый раз.

Она немного краснеет, покусывая нижнюю губу. Это отвлекает меня, поэтому я отворачиваюсь и прочищаю горло.

— Тогда я буду особенно аккуратным и деликатным.

Клем в возмущении приоткрывает рот, уловив двойной смысл моих слов. Я смеюсь, и тогда она несильно бьет меня в плечо.

Проверяю приборы, вывожу режим двигателей на взлётный, и при достижении скорости, мы отрывается от земли.

— Полетели, — подмигивая Клем, оповещаю я.

Солнце клонится к закату, постепенно опускаясь к горизонту. Небо украшено всеми оттенками золотого и розового, когда мы с Клем поднимаемся на высоту шестисот пятидесяти футов над землей.

— Это великолепно, Люк! — радостно хохочет Клем, с жадностью рассматривая облака сквозь иллюминатор.

— Я люблю тебя, — перекрикивая шум двигателя, признаюсь я.

Вот так легко и просто. Слова, которых я так боялся — чувства, которых избегал последние два года — заполняют кабину. Клем поворачивает голову ко мне, с изумлением распахнув глаза.

— Ты что? — ее голос похож на писк.

— Я люблю тебя, Клем Стивенс, — я смеюсь, испытывая ни с чем несравнимое облегчение. Я чувствую, будто у меня самого появились крылья. — Люблю тебя. А теперь держись крепче, детка, потому что знаешь, что мы делаем?

— Что? — ее блестящие глаза с любопытством наблюдают за моим лицом.

— Мы живем полной жизнью и берем от нее все самое лучшее.

И с этими словами я выполняю срывной поворот. Я слышу радостный крик Клем. Смотрю на нее, впитывая в себя ее образ. Я знаю, что навсегда запомню этот момент. Момент, когда мы почти догоняем солнце, сливаясь с небом. И в мире, в этот момент, никого кроме нас — только я и Клем.

***

— Я под собой ног не чувствую, — признается Клем, когда час спустя мы идем к джипу.

В наступивших сумерках отовсюду слышаться ночные звуки. Моя рука на плече Клем, а ее обернута вокруг моей талии. Думаю, ей просто необходимо держаться за меня для поддержки.

— Со мной так тоже было после первого полета. Это пройдет, — я целую ее в макушку, впитывая в себя запах лимонов.

Дело вот в чем: мне ведь тоже необходимо держаться за нее, но по другой причине. Иногда я боюсь, что проснусь и окажется, что Клем была только сном. Прекрасным, волшебным сном. Мне до сих пор трудно поверить, что происходящее с нами — реальность. Я ведь вовсе не рассчитывал, что вернусь в родной город и влюблюсь в младшую сестру старого друга. Да, Клем не входила в планы моей жизни. Она ворвалась в нее ураганом, не оставив шанса увернуться от своего влияния. Я осознал, что такие люди как Клем, меняют жизни тех, кто их окружает. Клем изменила мою, и теперь я понимаю, насколько мне повезло.

Ты выиграл крупный приз, Лукас Хантер. Это уж точно.

— Спасибо тебе, — Клем приподнимается на носочки и целует меня в щеку. — Это был удивительный сюрприз.

Она улыбается, но по голосу я слышу, что Клем устала. Хотя доктор Флин дал свое одобрение на мою затею, возможно, это было слишком преждевременно?

— Устала?

Я обеспокоенно смотрю на нее, когда мы садимся в джип.

Возможно, она хочет солгать, но в итоге вздыхает и кивает.

— Немного. Но это не страшно. Я рада, что ты устроил все это для меня.

— Я тоже, — признаюсь ей с улыбкой.

Правда в том, что это меньшее из того, что я хочу сделать для нее. Два года я жил без какого-либо желания делать хоть что-то не только для кого-то, но и для себя. Вел существование робота, выполняя механические действия. Душа моя была в глубокой спячке. А порой мне казалось, что и вовсе умерла.

— Поехали, отвезем тебя домой.

Я целую Клем в лоб и завожу двигатель.

***

— Черт, никогда не умел завязывать эти штуки, — бормочет Бен, безуспешно дергая галстук-бабочку.

Друг выглядит как на иголках, но, наверное, это нормальное состояние для жениха.

— Дай сюда.

Я подхожу и беру дело в свои руки. Шаферы вроде для того и нужны, да?

— Я так нервничаю, — признается Бен. — Больше, чем перед свиданием с Керри Берроуз.

— Ничего себе! — я впечатлен. — Тебя тогда раза три стошнило.

— Чего ты хочешь — мне было пятнадцать, и я никогда прежде не приглашал девчонок на свидания, — ворчит Бен.

— Все будет хорошо, — я несильно хлопаю его по щеке, чтобы привести в чувство. — Ты любишь Тайру; она прекрасная женщина, и лучше жены ты не найдешь.

Бен переводит дыхание и кивает.

— Ты прав. Я настоящий счастливчик. Она все, что я только могу желать.

Бен, кажется бодрее — значит, я неплохо справился со своими обязанностями. Теперь можно и о себе подумать. Беру пиджак от своего смокинга со спинки кресла и надеваю.

Уже и забыл, когда носил нечто подобное.

До церемонии остается полчаса. Погода в день свадьбы не подвела: небо ясное, солнце наполняет воздух зноем, таким привычным для Северной Каролины в это время года. Везде, куда ни глянь, море зелени, но уже скоро природа начнет меняться. Последние летние дни подходят к концу.

— Так что, завтра назад, к военному распорядку?

Бен криво улыбается, но я не могу не заметить беспокойство и невысказанные вопросы в его глазах.

Я киваю.

— В понедельник надо быть на базе. Но не волнуйся, для нас с Клем это ничего не изменит, — убеждаю я. — Я пообещал твоим родителям, что позабочусь о ней и не сделаю ничего, что плохо может сказаться на ней. Я не собираюсь нарушать свое слово.

Мы с Клем еще не решили, как все у нас устроится. Впереди есть целый год, чтобы определиться, где мы будем. Главное — мы будем вместе.

Через год Клем окончит университет, а я серьезно начал подумывать о том, чтобы завершить карьеру в авиации.

— Должен признать, родители довольно спокойно отнеслись к известию о вас, — Бен задумчиво скребет подбородок, заметно расслабившись.

— Думаю, Льюис хотел наподдать мне, но передумал, когда узнал, что ты уже это сделал, — шучу я, а друг морщиться.

— Да, извини за это, приятель. И за те слова. Но я правда решил, что…

— Все нормально, — я хлопаю Бена по плечу, улыбаясь. — Не переживай из-за этого. Любой нормальный брат на твоем месте поступил бы так. Но я люблю твою сестру и хочу, чтобы она была счастлива.

Мы с Беном замолкаем ненадолго, продолжая собираться в тишине. Потом он резко хмыкает:

— Ты и Клем — кто бы мог подумать.

— Жизнь полна сюрпризов, — соглашаюсь я.


Бракосочетание Бена и Тайры прошло в небольшой часовне Святого Георга, где женились все лютеране Диллана. Наш городок довольно мал, так что не удивительно, что каждый третий житель был приглашен на свадьбу.

Пока Бен и Тайра обмениваются клятвами верности, я смотрю на Клем, стоящую за невестой с небольшим букетом из желтых и белых роз, в небесно-голубом платье подружки невесты. Наши взгляды встречаются, и она украдкой улыбается мне.

Я вижу, как однажды, в будущем, Клем идет по этому проходу, пока я ожидаю ее, чтобы сделать ее своей женой.

Навсегда моей.

Клементина Хантер, миссис Лукас Хантер.

Хватило месяца, чтобы эти мысли перестали казаться чем-то неосуществимым. Чтобы подобные мысли вообще появились в моей голове.

Однажды это случится. Я знаю это, как и то, что завтра солнце точно так же встанет на Востоке.

После церемонии новоиспеченных молодоженов забрасывают рисом и конфетти, а дальше все гости перемещаются на ранчо, где на заднем дворе натянут белый шатер для праздника.

— Не могу поверить, что мой старший, порой очень допекающий брат женился, — с улыбкой наблюдая за первым танцем мистера и миссис Стивенс, с легкой грустью говорит Клем. — Наверное, мне будет недоставать утренних пререканий с ним из-за того, кто первый пойдет в душ.

— Ты все равно скоро уезжаешь, — напоминаю я в свою очередь, не в силах глаз от нее отвести. Ее светло-русые волосы собраны в косу и уложены в замысловатый узор — мне нравится эта прическа.

— Да, — Клем хмурится. — В среду надо быть в университете.

— Последний курс. Почти на финишной.

Стараюсь говорить бодро, но голос меня подводит. Я так привык видеть Клем каждый день, а теперь придется вновь привыкать к прежнему распорядку. Между нами будет шесть часов пути, и этим я успокаиваю себя.

— Ты завтра уезжаешь, — Клем тихонько вздыхает, положив голову на мое плечо.

— Если бы мне не надо было в понедельник на базу…

— Знаю, — она прикрывает глаза. — И понимаю. Просто мне грустно.

— Мне тоже, Клем, — я целую ее в макушку, а потом поднимаюсь и тяну за собой. — Потанцуй со мной, Клементина Стивенс.

Клем хохочет, и мы выходим на установленную площадку для танцев. Играет «Убивая меня нежно» Френка Синатры, и я кружу Клем в своих руках. Ее лицо сияет от счастья, и улыбка не покидает губ.

Клем. Моя любимая Клем.

Глава четырнадцатая


— Я решил не продавать дом.

Мое признание нарушает уютную тишину. Клем, кажется, удивлена. Она опускает чашку с кофе на стол и чуть приподнимается в плетеном кресле, в котором устроилась, поджав под себя ноги.

Утро после свадьбы. Мы сидим на крыльце моего дома, пока рассвет занимается над озером. Остатки утреннего тумана еще видны над водой, но скоро солнце своими лучами нагреет воздух, а к обеду будет настоящая жара.

— Почему?

— Подумал, что будет жаль расставаться с этим местом после всего.

Я расслабленно откидываюсь на спинку кресла, проведя ладонью по отросшим волосам.

Странное дело: я ведь тот еще трудоголик. В ВВС есть установленный лимит полета часов, который пилот не может превышать ради безопасности. Бывали случаи. Но я всегда стремился схитрить и обойти систему. Удавалось не каждый раз, но я нуждался в этом. Только работа не дала мне свихнуться после самоубийства Дженнифер. Поэтому, когда месяц назад ко мне подошел командир и сказал, что у меня начинается отпуск, я не очень обрадовался.

А теперь вот не хочу возвращаться.

Странная штука жизнь.

— Это так романтично, Люк, — дразнит меня Клем, приложив руку к сердцу.

Она такая красивая этим ранним утром. В моей футболке, спутанными после сна волосами и блуждающей, задумчивой улыбкой на губах.

Моя невероятная Клем.

— Можешь смеяться, я не против, — снисходительно разрешаю я.

— Если серьезно, я очень рада, — Клем ставит локти на стол и опирается подбородком на ладони. — Я бы тоже не хотела, чтобы здесь жил кто-то чужой. А еще я бы хотела, чтобы воспоминания можно было хранить в закрытой банке. Как бабочек. Тогда они никуда не денутся.

— Бабочек? — недоумеваю я.

Клем удается удивлять меня так же, как и в первые дни.

— Да. Бабочки очень хрупкие, как и воспоминания. Времени свойственно все искажать, — ее голос звучит с грустью.

— Но бабочки в банке погибают, Клем, — замечаю я.

Она вздыхает, вновь обхватывая чашку ладонями.

— Не хочу о грустном, — Клем решительно трясет головой. — Скажи мне, если ты не будешь продавать дом, что с ним будет?

Ее вопрос ставит меня в тупик. И дело не в том, что я не думал. Думал. Много. Возможно, если я расскажу Клем обо всем, это напугает ее. А я этого не хочу.

— Пока все будет, как и прежде: тетя Рут будет приглядывать за ним, а позже я решу, что делать.

Внезапно Клем поднимается и, подойдя к одному из деревянных столбиков, поддерживающих крышу, обхватывает его руками.

— Думаю, я хотела бы жить здесь.

Она стоит лицом к озеру, поэтому не может видеть выражение моего лица.

— Раньше я приезжала сюда, сидела на причале и представляла, что живу здесь. И, выходя каждое утро из дома, вижу, как солнце поднимается над озером.