— Я прав, если предположу, что выполняя курьерскую работу для Бена, сама ты еще не обедала? – засунув руки в карманы джинсов, прищурившись, спрашиваю я.

Клем тяжко вздыхает:

— Не ошибаешься.

— Тогда пообедаем где-нибудь?

Я предлагаю это, не давая себе возможности передумать. Возможно, моя идея не самая удачная, но я хочу сделать приятное Клем. Хоть на полчаса скрасить ее скучный рабочий день.

— Конечно, давай, – она широко улыбается. Если она и удивлена, то хорошо это скрывает.

Хотя скрытность и Клем вещи плохо совместимые между собой.

Мы прощаемся с Беном. Я спрашиваю Клем, куда бы она хотела пойти, и она предлагает ресторан морепродуктов на пристани. Его не было, когда я жил тут раньше, поэтому я следую за ней на джипе.

Когда мы входим в «Царство Нептуна», обеденный наплыв почти прошел и нас сразу же усаживают за свободный столик у окна. Ресторан оправдывает свое название декорированным залом под морское царство. Довольно уютно.

— Мило здесь, — осмотревшись, сообщаю я. – Надеюсь, еда не хуже обстановки.

— Не будь таким напыщенным, — закусив губу, фыркает Клем. – Здесь отлично готовят, а главное, все продукты первой свежести.

— Что? – я вскидываю брови в удивлении. – Это с чего же я напыщенный?

— А все вы из больших городов такие. Считаете, что маленький ресторанчик в провинции не сможет удовлетворить ваших гастрономических вкусов, и лишь попробовав, признаете, что были предвзяты. – Клем поднимает меню, пряча от меня проказливую улыбку.

Я не верю своим ушам.

— Больших городов? Привет, я почти весь год живу на авиабазе, — тыча большими пальцами себе в грудь, напоминаю я. – Мои гастрономические вкусы легко можно утолить супом из банки или китайской едой.

Клем улыбается и качает головой, все еще всматриваясь в меню. Она не видит, как лицо мое превращается в гримасу. Этот разговор в очередной раз напомнил мне, что теперь я живу один.

Теперь я вдовец.

Но так было не всегда – когда-то все было иначе.

Я быстро моргаю несколько раз, прогоняя непрошеные мысли. Сейчас не время.

К нашему столику подходит официантка:

— Добрый день. Меня зовут Амелия, и сегодня я буду обслуживать вас. Вы уже… Люк? Лукас Хантер, это правда ты?

Женщина с радостной улыбкой смотрит на меня, и, приглядевшись, я узнаю в ней Амелию Эктон, свою школьную подружку. Из рыжей она превратилась в блондинку, и многочисленный пирсинг исчез, поэтому я не сразу признал ее.

— Мел? – я тоже улыбаюсь и, поднимаясь, обнимаю старую подругу. – Ты здесь? – я в приятном удивлении смотрю на женщину, когда мы выпускаем друг друга из объятий.

— Я слышал, ты вышла замуж за парня из Шарлотт.

— О, из этого ничего не вышло, – Амелия кисло улыбается. – Он оказался негодяем, и я решила вернуться домой.

— Понятно, – спрашивать дальше я не решаюсь, посчитав, что у Амелии, как и у меня, есть темы с печатью «табу».

— Мел, это Клем Стивенс, — опомнившись, быстро говорю я. Все это время Клем молча наблюдает за нами.

— Я знаю, сестра Бена, – Мел хлопает меня по плечу. – Это же Диллан, Люк. Здесь все знают всех и всё. Привет, Клем.

Мел тепло улыбается Клем, которая в свою очередь выглядит скованно, что редкость для нее.

— Привет, Амелия, — в ответ сдержанно кивает Клем.

Амелия торопливо царапает свой номер телефона на листике из блокнота, сказав, чтобы я непременно ей позвонил. После стольких лет нам есть о чем поговорить. Я обещаю, что обязательно позвоню.

Я действительно собираюсь это сделать.

После Клем заказывает суп с мидиями и жареные креветки, я же по совету Мел выбираю тушеные морепродукты.

— Так Амелия - твоя старая подруга? – спрашивает Клем после того, как Мел приносит наши напитки и отходит. Мне кажется, что голос ее звучит немного напряженно.

Я озадачен, гадая, что может быть тому причиной, ведь еще недавно она была такой непринужденной.

Только если…

Клем ревнует?

— Не просто подруга, мы встречались в старших классах, — рассеянно отвечаю я.

— О!

Больше Клем ничего не произносит, а начинает грызть хлебную палочку.

Черт!

Я не хочу, чтобы между нами была эта натянутость, но она постоянно возвращается.

Нам приносят еду, которая оказывается очень даже вкусной, и минуты две мы едим в молчании.

Клем не выдерживает первой:

— Так эта была любовь или просто желание удовлетворить потребности бушующего гормонами тела?

Моя вилка выпадает из рук.

Моя челюсть где-то в районе моих ботинок.

— Что? – я ошеломленно глазею на Клем, но она сохраняет полнейшее спокойствие. Можно подумать, что спрашивает она как бы между делом, чтобы поддержать беседу.

— Клем, такие вещи не принято спрашивать.

— А что? – Клем дергает плечами. – Что не так с вопросом? Это сложно – ответить?

— Когда это касается тебя – да, — признаюсь я. – Знаешь, что не так с вопросом? Формулировка и содержание.

Клем нетерпеливо фыркает.

— Ладно. Ты любил ее? – она вопросительно выгибает брови. – Это простой вопрос.

— Я не знаю, Клем, – я обреченно вздыхаю, понимая, что она не отстанет. – Нам было по шестнадцать. Что мы знали о любви? Возможно, я и любил, насколько это доступно в этом возрасте.

— А ты считаешь, что в шестнадцать невозможно влюбиться так, чтобы на всю жизнь?

Голос Клем звучит очень тихо, а ее голова опущена. Она водит ложкой в супе, но кажется, что еда ее больше не интересует.

Зараза!

Ну почему, почему любое мое слово в разговоре с Клем оборачивается против меня?

— Наверное, что возможно, но мне лично это неизвестно.

Клем оставляет в покое остывший суп, поднимает голову и смотрит на меня долгим взглядом, но не произносит ни звука.

Мое сердце буквально пропускает удар, я моргаю и первым отвожу взгляд.

Твою мать!

Я со страхом ожидаю, что сейчас Клем скажет то, чего я не хочу слышать, но она хмыкает и возвращается к своей еде.

Я не знаю, сколько еще мы сможем балансировать на краю пропасти.

Если бы не дела, требующие моего здесь присутствия, меня бы уже давно не было в Диллане.

— Ты здесь часто бываешь? – спрашиваю я, когда молчание более чем затягивается. Но возможно, это только меня заставляет нервничать?

— Угу, – Клем кивает. – Мы с Тимом любим сюда приходить.

Голос Клем звучит спокойно, и при упоминании моего двоюродного брата ее интонация не меняется.

Замечая это, я осознаю, что рад своему наблюдению.

Невероятно, но я полон противоречий, когда речь идет о Клем.

— Так вы лучшие друзья, да? – спрашиваю я, хотя Клем уже говорила мне об этом.

— Они самые.

Клем улыбается краешком губ.

Я понимающе киваю, а потом произношу слова, за которые в следующую секунду готов убить себя:

— Тим влюблен в тебя.

Клем молчит, потом на секунду прикрывает глаза и кивает.

— Я знаю, – её голос звучит приглушенно.

— Знаешь?

Собственно, я не удивлен. Только слепому не видно, какие чувства Тим питает к Клем.

— Давно?

— Не знаю, всегда, – Клем качает головой. – В детстве это была милая привязанность, но когда стали старше, я заметила, что все изменилось. Все стало серьезно. Я знала, что Тим ждет от меня взаимности, хотя вслух о своих чувствах не говорил. Наверное, боялся, что если я не отвечу, то вместе с отказом дружба будет потеряна. А я всячески избегаю этой темы.

— Почему?

— Почему? – Клем грустно улыбается. – Потому что трусиха. Потому что я не хочу делать ему больно.

— Потому, что его сердце будет разбито, если он спросит? – догадываюсь я.

Клем кивает.

— Возможно, есть вещи, которые не следует трогать? – тихо говорю я.

Несколько секунд Клем смотрит мне в глаза, и на этот раз я не отвожу взгляд.

Да, порой у нас есть слова, произносить которые не следует. Просто потому, что кого-то они могут ранить.

— Я тебя поняла, – Клем заставляет себя улыбнуться, но я вижу затаенную боль в глубине ее глаз.

Чувствуя себя полным ничтожеством, я расплачиваюсь по счету, оставив Мел щедрые чаевые, и мы выходим на улицу. Людей на пристани в этот час очень мало, погода слишком жаркая для комфортной прогулки.

Клем кажется задумчивой, и я корю себя за то, что решился озвучить скрытое предупреждение. Клем слишком умна и все поняла правильно.

— Спасибо за обед, – Клем останавливается возле своей машины. Ее пальцы теребят ремешок сумки, а взгляд блуждает в стороне океана.

— Пожалуйста. Мне было приятно, — не без самопринуждения произношу я принятую фразу. Довольно безлико, ни к чему не обязывающе, и теперь мы можем разъехаться в разные стороны.

Но истина в том, что мне хочется коснуться ее лица. Почувствовать ее кожу на ощупь, ведь я уверен, что она такая же нежная, как и на вид. Хочу запустить пальцы в ее волосы, похожие на тонкий шелк.

Мне хочется вновь увидеть радость в ее глазах, потому что, когда Клем улыбается, мне кажется, что мир становится чуточку лучше.

С ней я становлюсь немного лучше.

Но, пока я думаю, пока борюсь с собой, Клем для себя что-то решает. Она отпускает ремешок сумки, переводит взгляд на меня и неожиданно порывисто обнимает меня.

Я слишком высок для нее – даже на каблуках Клем приходится подниматься на носочки.

— Я очень скучала по тебе, Люк, — на ухо шепчет мне Клем, и ее теплое дыхание щекочет мне шею. – И я всегда о тебе помнила.

Клем отстраняется, только чтобы посмотреть мне в глаза.

— Просто хотела, чтобы ты знал.

С этим Клем садится в машину и уезжает.

Я продолжаю стоять, чувствуя, как моим рукам чего-то ощутимо не хватает. Я слышу запах лимонов и мяты – так пахнет Клем.

Проходит несколько минут, или может часов, а может и целая вечность, прежде чем я сажусь в джип, но не трогаюсь с места.

Я кладу руки на руль и опускаю на них голову.

Достаточно ли двух лет, чтобы пережить утрату?

А трёх дней, чтобы влюбиться?

Глава пятая


— Аманда приезжает в воскресенье, — сообщает мне Тим, разминаясь с баскетбольным мячом.

Сейчас полдень пятницы и мы пришли в парк на городскую баскетбольную площадку, открытую для всех желающих. Сейчас здесь кроме нас двоих никого нет.

— Отлично. Давно мы с ней не виделись.

Тим передает мяч мне, и я посылаю его в корзину. Короткий точный бросок - отголосок старых школьных тренировок.

Аманда - старшая сестра Тима. Наша с ней разница в возрасте составляет один год – я старше. Мы всегда хорошо ладили, и по правде сказать, она была моим самым близким человеком из родни.

Вот уже семь лет Менди с мужем и двумя детьми живет в Чикаго, и видимся мы нечасто, хотя регулярно перезваниваемся. Менди была, наверное, единственным человеком, с кем я мог (и хотел) говорить после смерти Дженнифер.

Теперь, когда Тим сказал о ее приезде, я понял, как сильно соскучился по ней.

Возможно, я даже расскажу ей о Клем: о том, в каком беспорядке пребывают мои мысли с тех пор, как я встретил ее. Менди всегда была моим советчиком, человеком, к которому я мог прийти за советом, зная, что меня выслушают и поймут.

Но, пока что это кажется сомнительным. Не знаю, хватит ли у меня духу во всем сознаться даже перед Менди.

Вот уже четыре дня я не видел Клем, с того обеда в понедельник. Все это время я посвятил разбору вещей и бумаг, скопившихся за мамину жизнь. В городе я показывался редко, намеренно избегая Клем. Я решил, что мне необходимо дистанцироваться от нее. Когда она рядом, я не могу ясно мыслить и забываю о том, что действительно важно.

Клем сбивает меня с толку. С ней я начинаю забывать, что моя жена - женщина, которую я любил так сильно, что порой это причиняло боль – больше не со мной. У меня нет возможности видеть ее каждый день своей жизни: просыпаться вместе каждое утро и засыпать; я не могу прижать ее к себе и сказать, как же сильно я ее люблю.

Я не смог уберечь Дженни, и чувство вины впредь будет со мной до конца моих дней.

Я не хотел, чтобы рядом со мной кто-то еще пострадал.