— Очень. А об Эльзе ты что-нибудь узнал?

— В последнем письме она пояснила, что ей, старой и одинокой женщине, крайне необходимо видеть рядом с собой какую-нибудь инфантильную мордашку.

— И кого она имела в виду — тебя или меня? — спросила Аня.

— Я бы не стал придираться, — заметил Виктор. — Голод — не тетка.

— У тебя все так печально?

— Не у меня, а у нас.


Бабулька Эльза встретила их у дверей своего дома. Дышала свежим воздухом в саду. Казалось, она была рада их видеть. Рот ее сморщился в приветливой улыбке.

— Bienvenue! Je voudrais bien faire votre connaissance! (Добро пожаловать! Я хотела бы с вами познакомиться!) — сказала им при встрече Эльза Францевна.

— Bonjour! Comment allez — vous? (Здравствуйте! Как вы живете?) — ответила на приветствие Аня.

— Не трудитесь, милочка. Я могу говорить по-русски, — ответила на это Эльза. — У вас, кстати, жуткое произношение.

Ане немного не понравилось такое начало, и она с места в карьер кинулась нападать на несчастную Эльзу, не подозревавшую о характере своей новой знакомой.

— А вы-то сами поняли, что сказали по-русски? — хмыкнула Аня. — У вас не только с произношением, но и с пониманием — жуткие проблемы.

Теперь уже удивилась Эльза, посмотрела на Виктора. Тот беспомощно развел руками — мол, сами выпутывайтесь, я тут вам не автор…

— Дорогие мои, зовите меня тетя Эльза. — Она снова улыбнулась и повела гостей в дом.

Вслед за ней они поднялись на второй этаж в отведенную им комнату. В ней был высокий потолок и огромная кровать под балдахином.

— Для молодоженов, — хитро усмехнулась тетя Эльза, показывая рукой на кровать.

Эльза ушла, оставив их располагаться и отдыхать с дороги. Когда же Аня и Виктор спустились вниз, на столе в столовой уже был накрыт ужин. Подбадриваемый тетушкой, Виктор поглотил неисчислимое количество разнообразной пищи.

— Стараешься съесть про запас? — шутила Аня. — Тетя Эльза не даст умереть с голоду.

А бабулька воздавала должное в это время их сочувствию по поводу ее преклонного возраста и одиночества, а также выразила благодарность за то, что теперь она обрела в своем ближайшем окружении столько юных и любезных родственников.

— Кажется, она над нами издевается, — сказала Аня Виктору, когда они ложились спать.

— Не кажется, а точно, — недовольно подтвердил он. — Не зря же от нее сбежали все ее ближайшие родственники.

— Везет мне в последнее время на сумасшедших, — заметила Аня. — Что думаешь делать?

— Делать будешь ты!

— Спасибо за доверие, — занервничала Аня. — Подскажи, что именно?

— Еще не знаю, но уверен, что ты ее сделаешь, — ответил он. — Я бы поставил на тебя, если бы кто-нибудь хотел заключить со мной пари.

В пять часов утра их разбудил истошный крик бабуси. Когда Аня с Виктором вбежали заспанные к ней вниз, она преспокойно стояла, держа собачонку на поводке, и предложила им прогуляться вместе с ней и щенком по кличке Тедди. Виктор растерянно посмотрел на Аню, увидев ее выражение лица, сделал ей умоляющий жест, который означал: пожалей бабусю — она нам еще пригодится.

— Я — пожилая женщина, — пояснила Эльза, — мне во время прогулки может стать плохо. И никого не будет рядом?

— А почему так рано? — ласково прощебетала Аня, разглядывая щенка, которому явно тоже хотелось еще поспать, он пытался лечь прикорнуть у ног Эльзы, но та, дергая за поводок, поднимала Тедди.

— У меня бессонница, — пожаловалась она.

— А у меня — нет, и у Тедди, похоже, тоже, — заметила Аня. — И я иду спать дальше. Виктор, как сильный и благородный мужчина, может составить вам компанию. А за Тедди я присмотрю, он может поспать со мной.

Аня отцепила поводок со щенка, подняла его с пола и отправилась наверх в свою комнату. Недоумевающая и онемевшая Эльза осталась стоять с поводком в руках.

— Это она спросонок такая тихая, а то могла бы что-нибудь похуже выкинуть, — неловко пояснил Виктор, стоящий в одних трусах. — Ну, идем гулять?

Эльза подозрительно посмотрела на его наряд:

— Ты прямо так собрался идти?

— Да. А что? Я в Москве каждый день по утрам в трусах гуляю. И как раз в это время, — убедительно заявил он. — Когда мы услышали, что вы зовете, я готовился к утренней прогулке.

— Я расхотела гулять, — капризно сказала Эльза, отбросив в сторону поводок.

Виктор поднялся к Ане.

— Как ты считаешь, мы не сильно переиграли? — спросил он Аню. — Она нас не выгонит без денег?

— Она сама играет. Такие, как она, простужаются на наших похоронах и только после этого умирают. Так что ее завещание нам уже не пригодится.

— Думаешь, не видать нам ее денежек?

Она не ответила, легла спать.

Во время обеда тетушка Эльза заговорила о том, что она называла своим хобби. С прошлого года она занималась рисованием, и со временем это увлечение превратилось почти в наваждение. Она поднялась с места и направилась к комоду из орехового дерева. Вернулась она с портфелем своих рисунков.

— Я почти всегда рисую в столовой, — сказала она. — Здесь такое прекрасное освещение. Скажите мне, что вы думаете об этом?

И она протянула им пять или шесть десятков листов рисовальной бумаги. Виктор разложил рисунки на столе между стоявшими в беспорядке тарелками и принялся тщательно их рассматривать. Анна взглянула на них, склонившись через его плечо.

Все они были выполнены карандашом, и только один или два были слегка подкрашены пятнышками акварели. Все рисунки изображали одно и то же: четыре яблока в низкой вазе из китайского фарфора.

Тетушка работала над рисунками от души. Она стирала резинкой бумагу и скоблила ее до тех пор, пока поверхность ее не становилась рыхлой и жалкого вида. Виктор сделал Ане жест, чтобы она не вздумала сказать тете правду, и стал ломать голову, как бы изречь хоть что-то приятное об этих каракулях.

— Вам… уф! Вам удалось… действительно… уловить нечто важное по сути в этих яблоках, — выдавил он после некоторой паузы. — И вообще весьма достоверно!

Эльза улыбнулась.

— Я так рада, что они тебе нравятся, — скромно заметила она. — Эмми говорит… Эмми — это моя служанка. Она говорит, что глупо трудиться над рисунками так яростно! Но я не хочу остановиться. Я не в состоянии закончить работу, пока не достигнуто художественное совершенство произведения.

Она помолчала, потом добавила:

— Знаешь, я испытываю неимоверное затруднение!

— Что вы говорите? — Виктор изобразил участливость.

Аня с полным равнодушием слушала их разговор.

— Яблоки засыхают! Это ужасно. Я кладу их в морозилку, однако они все равно портятся недели через две или три.

— Замените их другими, — предложил Виктор.

— Ох нет! Они же будут не такой формы и цвета, — возразила она.

— И вкуса, — добавила со смехом Аня. — И сколько времени вам нужно, чтобы их нарисовать?

Эльза неопределенно пожала плечами.

— Можно погружать их в расплавленный воск, — подсказала ей Аня. — Это весьма способствует их сохранности.

— Хорошая мысль, — обрадовалась Эльза и отправилась давать служанке поручение.

— Что ты об этом думаешь? — спросила его Аня.

— Вполне безобидно, — беззаботно ответил Виктор.

— Меня беспокоит что-то смутное, — поделилась Аня.

— Что?

— Никак не пойму. Эта ее одержимость рисованием…

— Считаешь, у нее с головой не все в порядке?

— Ты посмотри, сколько раз она нарисовала одну и ту же вазу с яблоками! Это ненормально.

— Нам это чем грозит?

Аня не смогла объяснить свою тревогу.

— У меня идея! — воскликнул Виктор. — Давай сделаем ей маленький приятный подарок!

Они отправились в магазин. Оказалось, что коммерческие возможности Бьо отнюдь не безграничны. После некоторых колебаний и споров Аня и Виктор сошлись в едином мнении, что аквариум, в котором плавали две яркие золотые рыбки, более подходит для подарка.

Тетя Эльза пришла в неописуемый восторг. Казалось, она по-настоящему увлеклась рыбками. Она охала и ахала, восхищалась извилистостью и тонкостью их плавников, а в конце концов установила аквариум на небольшую подставку рядом с мольбертом.

Аня и Виктор начинали погружаться в рутину повседневного существования. По утрам и во второй половине дня бабулька Эльза рисовала в столовой, а они прогуливали Тедди или осматривали местные достопримечательности.

— Долго мы еще тут будем бездельничать? — нервничала Аня.

— Иди поработай. Например, в саду сорняки прополи, — смеялся Виктор.

— Я не об этом. Когда она даст тебе обещанные деньги?

— Она избегает разговоров на эту тему.

— Может, она думает, что мы тут насовсем останемся с ней жить?

— По мне, так, если денег не будет, в Москву лучше не возвращаться, — серьезно ответил он. — Или пулю в висок. Я — банкрот. Не понимаешь? Это позор. Все будут показывать на меня пальцем.

К середине второй недели их пребывания у тети Эльзы яблоки безнадежно завяли. За обедом она рассказала им об этом тоном, предвещающим всеобщую катастрофу, которую они обязаны избегнуть. Виктор выбрал из всех рисунков один, который обладал большим пластическим совершенством, нежели другие, как он ей сказал, и вставил в рамочку. Эльза заметила, что это ее любимый рисунок и все в нем прекрасно.

Она стала раздумывать над тем, чем бы занять свой карандаш в следующий раз. Она отрешенно бродила по дому, выискивая новую модель для рисования.

Утром, когда Аня с Виктором спускались к завтраку, Эльза, схватив их за руки, повела на кухню с выражением таинственного торжества на лице.

— Я немного волнуюсь, но это ничего… — сказала она, сжимая ладонью рукоятку на дверце холодильника. — А вообще-то получилось так славно!

Она распахнула дверцу холодильника, пошарила рукой в его глубине и вытащила оттуда аквариум с золотыми рыбками. Стеклянная поверхность аквариума запотела от холода. Виктор так и вылупил глаза. У Ани на миг холодок пробежал вдоль позвоночника.

— Я знаю, что рыбки — очень беспокойные существа, и все-таки до боли в сердце я хочу рисовать их, — начала она. — Они мне очень дороги. Это же ваш подарок. Хочу запечатлеть их на долгую память, ведь вы можете покинуть меня. И меня посетила великолепная идея. Я долго размышляла, как их обездвижить, чтобы они не мешали мне работать. Это моя собственная мысль. — Она многозначительно посмотрела на Аню. — Я повернула регулятор температуры на самый лютый мороз и поставила аквариум внутрь холодильника. Через пару часов я вернулась сюда, чтобы посмотреть на рыбок. Они оказались совершенно замороженными! Я боялась, что стенки аквариума лопнут, когда вода в нем замерзнет, но этого не случилось. Посмотрите, лед совершенно прозрачный. Я могу их рисовать.

Она взяла полотенце и протерла запотевшее от холода стекло. Аня рванулась и убежала наверх.

— Теперь я смогу рисовать их без помех, — повторила она Виктору. — Не правда ли, это прекрасно?

Он согласился с ней, что это и в самом деле чудесно, и поспешил как можно быстрее подняться к Ане.

— Ты это видел? — завелась Аня.

— Ты собираешься доказывать право золотых рыбок на жизнь?

— Ты ничего не понял! Ее это забавляет. Знаешь почему? Потому что их ей принесли именно мы. А эти намеки?

— Какие? — не понял Виктор.

— Что мы уедем, что она хочет что-то оставить на память о нас! Могла бы самих рыбок оставить на память. Нет. Ей надо было их живьем заморозить во льду.

— Думаешь, она совсем… Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша… Что ты предлагаешь?

— Я не понимаю, — задумчиво произнесла Аня. — Она и в самом деле чокнутая или притворяется?

— Если она играет, что это значит? Чего она добивается? — тоже стал размышлять Виктор.

— Она знает о твоих денежных проблемах. Она предварительно все о тебе узнала. Она этим тебя сюда и заманила.

— Все же она разыгрывает нас, — решил Виктор. — Зачем?

— Она заставила тебя найти себе жену, привезти меня сюда, — продолжала Аня. — Этим проверяла, на что ты способен, чтобы получить ее деньги.

— И?..

— Теперь она будет нас унижать; ждет, когда ты станешь умолять, просить, исполнять ее прихоти.

— Как быть?

— Разрушить ее планы. Собрать вещи и уехать, — предложила Аня.

— Но нам нужны деньги.

— Как хочешь.

Аня взяла свои вещи и спустилась вниз.

Эльза, увидев, что она уходит, вся затряслась, словно с ней приключился припадок.

— Ах, Анна! — взревела она. — Ах! Не покидайте меня, я так одинока!

— Да ни за что! — ответила Аня.