Вдруг, перестав всхлипывать, я слышу на лестничной клетке шаги и голос.

— Чарли, ты в порядке? — Это Джош. Он взбегает по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, поднимается на площадку моего этажа и сжимает руками мои плечи. — Нельзя было ни на минуту оставлять тебя одну, — говорит он, нежно целуя меня в лоб. — И я никогда…

Жадно вслушиваюсь в слова Джоша, но его перебивают.

— Шарлотта, — раздается у него за спиной самый знакомый из тех голосов, что звучат в разношерстной толпе у меня на этаже. Франклин медленно, аккуратными шажками взбирается по лестнице, держась за перила и подтягиваясь на руке. Остановившись на полпути, он глядит на меня снизу вверх, и на лице его явственно читается облегчение. — Я так волновался, что мы не успеем, — произносит он и на втором дыхании преодолевает последние несколько ступеней. — Это все Мэлани, да?

Указываю рукой на картину, разворачивающуюся за дверным проемом: офицер Маккаррон зачитывает права Мэлани, которая лежит перед ней в наручниках, с растекшимся макияжем на опухшем от слез лице.

Свободной рукой Франклин дает пять Джошу.

— Очко в пользу хороших ребят, — шутит он.

— Вы себе не представляете, как я счастлива видеть вас, — говорю я, до сих пор шмыгая носом. — А что, если бы… — Окончание фразы мне не дается.

Джош берет меня за руку и продевает ее через свой локоть, прижимая меня к себе. Прильнув к телу Джоша, я с наслаждением вбираю в себя его энергию и поддержку. Но видимо, у моего смертельного любопытства девять жизней. Мне по-прежнему нужны ответы.

— Просто чтобы убедиться, что я не совсем того, — снова заговариваю я. — Мне показалось или я слышала твой голос за дверью несколько минут назад? Перед… — тыкаю пальцем на только что уничтоженную дверь, — всем этим?

— Когда они решили ломать дверь, нам велели спуститься, — поясняет Франклин. У него над глазом до сих пор красуется повязка, а руку поддерживает обмотанный вокруг шеи платок. — Посчитали, что если с тобой там Мэлани, то наверняка у нее есть пистолет.

Теперь осталось узнать кое-что еще.

— Я невероятно, безумно, невообразимо рада, что вы, супергерои мои, примчались меня спасти, — говорю я. — Но как… как вы узнали, что мне нужна помощь?

* * *

Дверной проем крест-накрест заклеен желтой лентой, помечающей мою квартиру как место преступления. Ботокс, очевидно узрев в ленте новую очаровательную игрушку для кошек, непрестанно бьет лапой по хрусткому пластику. По лицейские пообещали, что к концу дня пришлют плотника, который заменит раскуроченную дверь. А пока мы с Джошем и Франклином сидим у меня в гостиной и пьем горячий чай, охраняя квартиру.

И я наконец-то узнаю последние новости.

— Помнишь фотографию типов в машине, которую ты сделала? — начинает рассказывать Франклин, поудобнее устроившись в кресле. — Ты тогда решила, что эти же двое вломились в дом к Мэлани?

— Ну да, и что?

— И вот мне пришла в голову отличная идея, — продолжает Франклин. — Обратиться в полицию Лексингтона и спросить, не похожи ли заснятые парни на тех хулиганов из банды, которая промышляла грабежами по соседству с домом Мэлани. Ну и… — Франклин придвигается ко мне, — выяснилось, что Мэлани не звонила в полицию и не докладывала ни о каких взломах.

— Я в курсе, — отвечаю я. — Она сама мне призналась. Перед тем как приставила пушку к моей голове.

Джош кладет руки мне на плечи и ободряюще сжимает их.

— В общем, — Франклин рассказывает дальше, — когда мне сказали, что она не сообщала о грабителях, я предположил, что их могло и вовсе не быть. Что она просто все выдумала, чтобы прийти на телестанцию и выяснить, подозреваешь ли ты ее.

— А что потом?

— Мы все равно знали, что парни на твоей фотографии — те же самые, кто избил меня. Поэтому я позвонил детективу Киприани и Маккаррон. Они как раз были на службе и сразу приехали. Я рассказал им о твоем хитром побеге от бандитов на шоссе, о кофе и фотоснимке, — говорит Франклин. — Кстати, их очень впечатлило. А потом показал им фото.

Франклин умолкает. Это он нарочно — уж я-то знаю — нагнетает напряжение. Он ведь телевизионщик, как-никак.

— Ну же, — ною я. — Просто передай их слова, и все.

— В общем, — драматично произносит Франклин. — Посмотрели они на фотографию, потом друг на друга. А потом Киприани говорит: «Мартин Браун».

Пауза оправдала себя.

— Ну и ну, — тихо говорю я. Еще один кусочек пазла встает на место.

— Вот так, — вклинивается Джош. — А знаешь, кто оказался этот тип? Мэлани он приходится…

— Братом, — заканчиваю я.

Теперь настала очередь Франклина удивляться.

— Откуда ты знаешь, что Мартин Браун — брат Мэлани? — спрашивает он. — Мы ведь даже не знали о том, что девичья фамилия Мэлани — Браун.

— Я собиралась все рассказать вам сегодня утром, но, как вы помните, мои планы неожиданно изменились, — объясняю я. — Подождите минутку.

Извлекаю из принтера репортаж из раздела «Клятвы» и протягиваю его Джошу с Франклином:

— Я нашла это прошлой ночью.

Жду, пока они оба прочитают материал.

— Так что, когда Мэлани заявилась ко мне утром, я не так уж и удивилась. — Переосмысливаю события этого дня. — Нет, конечно, я удивилась тому, что она сидит на моем диване с пистолетом в руках, но о том, что за всем этим стоит она, я уже знала.

Франклин смеется, размахивая распечаткой статьи.

— Надо отдать тебе должное, — говорит он. — Только ты, Шарлотта, способна разгадать инсайдерскую схему и найти убийцу, используя зацепки из свадебных обзоров в «Нью-Йорк таймс».

— Что ж, как мы все знаем, в журналистике главное — поиск. Нужно постоянно во всем копаться. — Отвешиваю скромный поклон. — Ну да ладно. Так, значит, в полиции знали Мартина Брауна?

— И его брата Люка тоже, — отвечает Франклин. — Это второй тип с фотографии.

— Копы рассказали нам, что у этих братьев Браун за плечами то еще криминальное прошлое.

На обоих заведены досье, оба отсидели в тюрьме, — добавляет Джош. Ненадолго задумываюсь.

— Но ведь Браун — такая распространенная фамилия. — Что-то пока не складывается. — Откуда полицейским было знать, что они родственники Мэлани, тем более что она даже больше не Браун? И что они дети Андреа? Она-то, конечно, Браун, но таких Браунов, наверное, миллиард.

— А это самое интересное, — поясняет Франклин. — Копы достали заведенные на Браунов досье, сверились с датами их рождения, просмотрели их преступный стаж и все такое. А в этих документах оказался еще их последний адрес: 2519, Ривер сайд-Лэйн. Лексингтон. И я вспомнил, что там…

— Дом Мэлани, — перебиваю я. Пару секунд усваиваю информацию. — О, дальше я сама, — говорю я, сопоставив последние факты. — Мэлани упоминала о том, что этот дом им отдали ее родители, переселившись в кондоминиум. Значит, до этого там жила Андреа.

— Этакое семейное дельце, — вставляет Джош. — Мэлани, должно быть, была старшей сестрицей из преисподней.

— Воскресный завтрак в семье Браун, — воображаю я, — должно быть, был той еще картиной. Кстати, а где сейчас братья Браун? — спрашиваю я. — И Андреа? — Поднимаю взгляд на зияющую на месте входной двери дыру. — Под арестом, я надеюсь?

— О да, — уверяет меня Франклин. — Сразу после того, как Маккаррон и Киприани увидели снимок, они отправили за Мартином и Люком бригаду спецназа. Теперь они оба за решеткой, с обвинениями во всевозможных убийствах и преступных сговорах. Андреа тоже.

Ботокс, устав от битвы с желтыми лентами, семенит в комнату, прыгает мне на колени и, вытянув одну лапу, изящно кладет ее на бедро Джошу.

— Она у меня нахалка, — поясняю я. — А если скормишь ей тунца, то потом всю жизнь будет за тобой бегать.

— Какая милая, — улыбается Джош, затем мор щит нос. — У тебя-то, наверное, нет аллергии. — Он дважды чихает. Ботокс бросает на него недобрый взгляд, который Джош любезно ей возвращает.

Отхлебываю из чашки. Ароматный чай с жасмином согревает, как и компания любимых людей. Но у меня еще остались вопросы.

— И все равно я пока не поняла, — говорю я, — как вы узнали о том, что мне нужна помощь.

— Ну, как только копы опознали Мартина и Люка, — отвечает Франклин, — я понял, что ты в опасности. Я позвонил, но ты не ответила.

— Мэлани уже была здесь, — говорю я. — И не дала мне взять трубку.

— Тогда я позвонил Джошу, спросил его, не с ним ли ты, но он ответил, что вчера высадил тебя у дома.

— И я сразу же приехал сюда, — добавляет Джош.

— Тем временем полиции удалось разыскать обоих братьев и Андреа, а вот Мэлани дома не оказалось. — Франклин качает головой. — В последнее время я что-то совсем упустил тебя из виду, детка, — говорит он. — Больницу я послал к черту, натянул джинсы и ринулся сюда в компании новоявленных друзей из полиции. Кстати говоря, — добавляет он, — соседи решили, что тебя нет дома, потому что твоей машины не было на месте.

Зарываюсь в объятия Джоша, внезапно ощутив новый прилив страха. Принимаюсь заново прокручивать в голове события сегодняшнего утра: вспоминаю, как разглядела в неясном пятне очертания Мэлани, сидящей на диване, как сначала по ошибке сочувствовала ей, а потом осознала, что она уже успела натворить и как собирается поступить со мной. Ей удалось обмануть всех. Включая меня.

— Сложно объяснить, — приглушенно говорю я, — что чувствуешь, когда находишься так близко к…

Неожиданный телефонный звонок прорезает тишину в комнате. Спрыгнув с моих колен, Ботокс выбегает в коридор, но, кроме нее, никто не шевелится. Я смотрю на Джоша. Джош смотрит на Франклина. Франклин смотрит на меня.

— Это же твой телефон, — иронично произносит Франклин. — Небось из газеты, ха-ха.

Мы переглядываемся и вдруг понимаем, что на самом деле тут нет ничего смешного. Возможно, это действительно из газеты.

Телефон звонит снова.

— Ты представляешь, что будет? Если они украдут наш сюжет? Опять? — вопрошаю я. Этого я не вынесу. — Франклин, — тыкаю в него пальцем, — подойди ты. Скажи им, что я…

В это мгновение включается автоответчик. Это не из газеты. Это с «Третьего канала».

«Эй, Чарли, привет. Это Рон из отдела информации. Что там у тебя за чертовщина? В твоем доме кого-то арестовали? Тебе что-нибудь об этом известно? Там пожар, что ли? Позвони мне. Как можно быстрее. Я очень надеюсь, что ты не в городе. А то Кевин не обрадуется, узнав, что ты нас подвела».

Может быть, Рон сказал еще что-нибудь, но наш смех заглушает остаток сообщения.

— Ага, нам об этом известно, — отвечает Франклин прибору. — У нас все схвачено, мальчик из новостного.

С неохотой высвобождаюсь из объятий Джоша и обращаюсь к Франклину:

— Ты — звонишь нашему приятелю Рону и говоришь ему, что мы уже едем. Выбиваешь у него оператора для нас. Мне плевать, что им придется платить за переработку. Я — бегу одеваться. И мы с тобой едем на станцию.

— Я могу вас подвезти, — рвется Джош. — Я могу помочь.

Я целую его в щеку — быстро, но многообещающе.

— Благодарю тебя, Прекрасный Принц, — говорю я. — Ты знаешь, я буду скучать. Но лучше оставайся здесь и жди, пока привезут дверь.

Эпилог

Семь месяцев спустя


Франклин и Стивен, оба в смокингах, широко улыбаясь, подходят к столику «Третьего канала» на церемонии вручения «Эмми» и первыми присоединяются к нам с Джошем.

— А ну-ка, повернитесь, мисс Шарлотта, — командует Франклин. — Давай, на все триста шестьдесят.

Притворяюсь, будто мне неохота, хотя на самом деле прекрасно знаю, что новое черное платье-футляр сидит на мне безупречно. А звезда из бриллиантов еще более безупречно сверкает у меня на шее. Сегодня вечером Джош преподнес мне ее как символ нашего первого вечера, когда мы видели падающую звезду. Тайком касаюсь ожерелья на удачу и возвращаюсь на свое место.

— Очень мило, — констатирует Франклин. — Надеюсь, тебе представится возможность продемонстрировать его со сцены.

— Даже не упоминай об этом, — говорю я, решив пресекать любые предварительные разговоры о моей победе, чтобы не сглазить. — Давайте подождем и все узнаем.

Наблюдаю за тем, как танцевальный зал гостиницы «Коплей Плаза» наполняется репортерами, режиссерами, продюсерами, писателями, фотографами и издателями Новой Англии. Блестящие золотые шарики, наполненные гелием, плавают под потолком, завязанные серебристыми ленточками; белые розы охапками стоят в хрустальных вазах; крошечные белые свечи мерцают на подсвечниках из чистого серебра. Новички с важным видом прохаживаются по залу, разряженные в костюмы, больше подходящие для выпускного вечера, с деревянными налаченными прическами. Бывалые ведущие стремятся привлечь внимание нарядами от-кутюр и взятыми напрокат украшениями. Вся толпа буквально разбухает от эгоцентризма и амбиций, так что просто удивительно, как здесь нашлось место еще и для столов.