Оксана Алексеева - Практическая романтика

В гробовой тишине Кристина выдохнула:

— Точно же… Мне еще вначале казалось, что где-то тебя видела…

В горле встал комок. Одного взгляда на Верочку мне хватило, чтобы понять: она меня не сдавала. Сидела теперь с таким же ошарашенным видом. То есть этот гад вспомнил сам — может, не сразу. Или просто ждал, что кто-то поднимет этот вопрос первым, вместо него? Потому что это однозначный удар по настроению хотя бы части компании и по Юре, в частности. Кристина уже тихо смеялась и осматривала всех с победоносным видом, словно только что доказала какую-то теорему. Лицо Германа вытягивалось — он смотрел на меня, сканировал мое лицо, как если бы пытался выудить из памяти, но это ему никак не удавалось.

— У кого-то рот без костей, — тихо высказался Кеша, и на этот раз никто не усмехнулся от перевранной поговорки.

Мишель, почувствовав растущее напряжение, вдруг заелозил — трус он все-таки. Точно хотел, чтобы в этой роли выступил кто-то другой, но не дождался, а отказать себе не мог.

— Да ладно вам! — он словно оправдываться начал. — Это ж когда было! Там и Кристина, и Анатоль…

Герман вдруг прошипел:

— Завалил бы ты хлебалушко, Миш, — он с трудом оторвал взгляд от моего лица и перевел на Юру. — Извини. Я даже не помню. Извини.

Юру явно зацепило. Да и прозвучало в такой формулировке, что не могло не зацепить. Он ответил очень сухо:

— Не удивлен, что не помнишь. Ты очень много делаешь такого, о чем помнят только другие, — он встал и обратился ко мне. — Поехали уже, покатаемся.

Мне было стыдно и неприятно — почти так же, как тогда, на пляже. Потому что Юре про тот случай даже не заикнулась, потому что теперь в его глазах выглядела какой-то легкомысленной дурой, которую на раз-два разводят. И уже в машине попыталась оправдаться:

— Он сильно преувеличил. Никакой счастливой тряпкой я не стелилась!

Настроение у него было заметно испорченным.

— Но номер ему дала? Потому что он тебе понравился?

— Нет! Потому что он застал меня тогда врасплох!

Юра долго молчал, потом сказал уже спокойнее:

— Знаешь, Ульяна, ты мне очень нравишься. И я действительно думаю, что у нас с тобой есть шанс. Но только при условии, что ты не будешь тайно вздыхать о Германе, или что-то подобное. Это как-то слишком. Но если скажешь прямо, то я пойму. Уж мне ли не знать, что Герман вполне заслуживает настоящей симпатии, просто для этого надо очень хорошо покопаться в его внутренностях. И ты точно из тех, кто потенциально способен докопаться. Но любой такой двусмысленности я терпеть не стану.

— Да я его не выношу! И меня бесит, что даже в этой ситуации ты не злишься на него всерьез! — закончила этот разговор очень резким и ничего не стала добавлять, вдруг поняв, что оправдываться больше не хочу. Если Юра считает меня девушкой, способной влюбиться в козла, то у нас точно нет шанса.

Катались мы недолго — разговоры почему-то выходили натянутыми, приходилось придумывать темы. И когда вернулись, нас ждала вся компания на аллее. Мишель отвел Юру в сторону извиняться: мол, ляпнул, не подумав. Я же про себя отметила, что передо мной извиниться так никому в голову и не пришло.

Зато Герман смотрел на меня очень многозначительно. Уже отошел, перед другом не стыдно, а почему бы и не глядеть на меня издевательски? Вот сколько со мной уже в этом отеле неприятностей произошло, а так провалиться сквозь землю еще ни разу не хотелось. И, разумеется, у Германа хватило злости, чтобы вколачивать меня в землю дальше:

— Надо же, какая неожиданность. Что развел — не парься, я же обаяшка. Но теперь, когда целых две истории можно собрать воедино, могу представить, как тебя трясло. Такая вся холодная леди и растаяла после банального подката. И почему ты потом так выступала. Сегодняшнее мое предложение по проверке фобии забудь — не хочу запускать в твоем организме еще какие-то процессы.

— Какие еще истории? Какие процессы? — Верочка оказалась рядом и счастливой не выглядела. Возможно, и ей было неприятно оглашение, что я повелась на Германа, — зачем ему вообще об этом знать?

— О, рыженькая, — он вдруг развернулся к ней. — Меня тут недавно упрекнули, что я живой девушкой обзавестись не могу. Ты достаточно живая? Будешь моей девушкой? Ну так, вполсилы, чтобы тоже завидовать не начать.

Говорил он громко, расслышали и близняшки, уже летящие к нам за подробностями. И Кристина вскинула брови, изображая веселое удивление. Верочка же забыла обо мне и обалдевала, теряя последние крупицы разума. Я не знаю, зачем он это сделал, ведь она ему даже немного не нравилась. Просто разбавить последний конфликт очередной новостью, чтобы теперь обсуждали ее? Или тем самым Юре хотел показать, что между нами с ним вообще ничего такого быть не может никогда?

— Поздравляю, — почти искренне сказала я и отправилась спать, ни с кем не прощаясь.

Той ночью я всерьез обдумывала вариант бросить практику. Размышляла и о фобиях, и о старых травмах, которые почему-то до сих пор доводят до тошноты. И о Германе, и о Юре, которые испытывают друг к другу почти болезненное взаимоуважение, и тому нет ни единой разумной причины. И о том, что я на самом деле очень слабая, если чье-то мнение так легко рушит мой мир.

Отказалась от этой идеи я только по той причине, что не могла себе позволить признать свою же правоту.

Юра не отдалялся и не стал холоден, но и сближения никакого не происходило. Я решила, что вопрос о сближении должен решить именно он, потому, вполне возможно, сама немного отдалялась и выглядела холодной. Но явной проблемы я пока не видела: прикрытие работало, а между нами все будет именно так, как будет.

Герман изображал, что у него отношения с Верочкой. Хотя выражалось это в каких-то полуфразах за столом, которые даже комплиментами не назовешь. Сестра цвела и не замечала, что он не зовет ее не то что на свидания, а просто для разговоров наедине. Он «встречался» с ней почти издевательски, но я все-таки радовалась, что не тащит в свою спальню — скуку развеять. Верочка бы пошла, даже не подумала бы отказать. Вряд ли он руководствовался именно благородством, просто она ему не была интересна даже в качестве такого развлечения. Он будто бы этого и не скрывал, а я удивлялась, что замечаю происходящее, кажется, единственная.

Сегодня нас Карина Петровна отпустила раньше, подтверждая факт, что даже с троекратным балластом мы справляемся все лучше. Юра был все еще занят на складе, а до ужина оставалось много времени, потому я решила поплескать ноги в лазурной воде. Уселась на берегу, выбрав уже знакомое место с хорошим пляжем и минимумом народа. Но, как оказалось, эта же идея пришла не только мне.

— Чего тут расселась? Двигайся! — Кристина бросила сложенное покрывало справа.

Верочка уселась слева, а за ней я разглядела и близняшек. Вот примерно так выглядит одиночество, когда ты считаешься частью какой-то компании. Сразу подобралась, ожидая каких угодно пакостей, — все-таки без Юры они снова могли вытворить что угодно. Однако на этот раз по плану было посплетничать. Начала одна из ангелков:

— А что это мы такие грустные, Ульяна? Проблемы на личном фронте?

— С чего ты взяла? — я попыталась улыбнуться ей как можно шире.

И ответила мне вторая:

— С того, что вы с Юрой больше не целуетесь при всех. Нацеловались уже? Охотка пропала?

За меня ответила Кристина:

— Да просто Юра понял, что наша Ульяна падка на любого хорошо одетого парня. Это не слишком приятно узнавать на фоне всего, что она из себя строит. Но ты не переживай — когда Юра совсем остынет, то сможешь попытать счастья еще и с Кешей. Он добрый, а лето длинное. Чего так смотришь?

— Восхищаюсь твоим остроумием. И порезаться боюсь.

— А, ты решила, что это шутка? Нет, совет от чистого сердца!

— Говоришь так, будто у тебя есть сердце. А меня другое интересует, Кристина. Почему ты все еще здесь? В отеле тебя заставляют чистить унитазы, никто вроде бы не обидится на твой отъезд, я тебя раздражаю, но ты сидишь здесь как привязанная.

Она звонко рассмеялась:

— Тебя бы я еще спрашивала, где мне лето проводить!

Но я уже зацепилась за какую-то мысль и озвучивала ее сразу, по мере понимания:

— Притом раздражаю-то именно я. А не Вера, к примеру. Она вроде бы с Германом теперь встречается. Или что, Верочка статусом Герману равна, в отличие от меня и Юры?

— Да просто Герман и сам разберется, — пробурчала она себе под нос, но прозвучало совсем неубедительно.

И тогда я окончательно сама поняла причину:

— Или дело совсем не в статусах, а конкретно в Юре? Ты любую его девушку бы так возненавидела, верно?

Неожиданно на мою сторону встали любопытные близняшки:

— А нас, кстати, такая же мысль посещала! Кристюш, неужели правда? Сказала бы уже, мы же подруги!

Красавица встала, схватила покрывало и бросила едко:

— Дуры вы, а не подруги!

Мы вчетвером многозначительно переглянулись. Слишком острая реакция говорила больше слов. Кристина ревнует, а ведь это давно было очевидно… И близняшки тут же начали меж собой обсуждать, как это они такое пропустили, ведь Кристина действительно от него не отлипала. Всегда рядом — когда Юра только позволял ей быть рядом.

Меня сплетни не особенно интересовали, чего теперь это мусолить, потому я вновь уставилась на море, укутывающееся в оранжевое. Плохо, что в моего идеального парня кто-то влюблен. Но в такого парня обязательно кто-то влюблен. Хорошо, что Кристина в кого-то влюблена. Это говорит о том, что хоть какие-то человеческие эмоции ей не чужды.

И тем не менее я поставила себе засечку быть с ней осторожнее. По крайней мере, не поднимать больше этой темы. Мы не подруги, чтобы такими откровениями делиться.

Верочка после купания почему-то увязалась за мной, приговаривая, словно мы частенько вот так болтали:

— Ангелина с Анжелой пошли Кристину искать! Что-то она совсем расстроилась. Как думаешь, она давно твоего Юру любит? Может, прямо с детского сада? Или нет… Со школы! Они втроем в одном классе учились!

— Я об этом вообще не думаю, — призналась честно.

Вера продолжала что-то щебетать, я же изображала глухонемую в надежде, что намек она поймет. Но Вера никогда понятливостью не отличалась. Когда она завалилась за мной в мою же комнату, мне пришлось вынырнуть из отстраненности, чтобы выжечь ее взглядом обратно в коридор.

Вера что-то уловила, но завалилась на кровать и изобразила удивление:

— Почему ты такая нелюдимая, Ульяна? Вот ты на всех обижаешься, а признать пора одно — это ты нелюдимая! Я-то тебе двоюродная сестра! Или у тебя из подруг есть кто-то ближе? Так сделай вид, что хочешь поболтать по-девичьи, и оцени, что я делаю шаг навстречу и не позволяю тебе оставаться в изоляции.

Я оценила и поинтересовалась подчеркнуто любезно:

— По-девичьи поболтать? Я думала, ты в первый месяц после моего приезда поняла, что это не ко мне.

— Так с тех пор же все изменилось! — она выглядела вдохновленной. — Это ты раньше забитая была, одна учеба на уме, а теперь мальчики появились. У нас обеих появились! Никак перестроиться не можешь? А ты только представь, что я выйду замуж за Германа, а ты — за Юру. Странно, правда? Вот мы такие разные, а судьба одинаково сложилась! Могли мы подумать, когда собирались сюда, что вот так все повернется?

Она говорила о наших «свадьбах» как о свершившемся факте. Я смотрела на нее, пытаясь сформулировать мысль: вот она, Верочка, безмозглая, легкомысленная, наглая, не интересующаяся вообще ничем, кроме Германа. Даже все ее разговоры о моде или макияже — тоже часть только этого интереса. Безнадежно влюбленная, но, в отличие от Кристины, совершенно не видящая, насколько она далека от мечты — ровно настолько же, насколько была далека год назад. Запутавшаяся в этом чувстве без права амнистии. Противная мне всем, что в ней есть. Но ведь действительно — какая-никакая, а сестра.

Знаю, что раздавать советы — гиблое дело, особенно когда в них так отчаянно не нуждаются. Я не хотела советовать, но почему-то посчитала себя обязанной подкинуть пищу для размышлений, и пусть она потом с этой пищей делает что вздумается. Села напротив и кивнула, обозначая желание поговорить.

— Вера, а Герман хоть раз тебя поцеловал?

Я знала ответ на этот вопрос. Если бы случилось — об этом все бы узнали. Уже, наверное, и тетя Римма бы в курсе была. И Галина с Кариной Петровной. Вера смутилась:

— Как будто это какой-то критерий! И далеко не все парни спешат с такими вещами.

— Не все, — тихо согласилась я. — Вера, а как ты думаешь, Герман из тех парней, кто не спешит с такими вещами?