Стефани Лоуренс - Правда о любви

Барнаби поблагодарил Тредла, который с поклоном удалился. Сэр Годфри, что-то сообразив, с ужасом воззрился на Барнаби.

– Считаете, что и Мирибель что-то слышала?

Барнаби, плотно сжав губы, кивнул.

– Уверен, – выговорил он, – что и она видела и слышала нечто неприятное, но вернулась в дом. Что бы там ни было, она поняла значение увиденного, но посчитала, что убийца ее не заметил.

– Только он заметил, – вздохнул Джерард.

– Возможно. Или Мирибель не сдержалась и чем-то выдала себя. А может, выглядела настолько плохо, что убийца обо всем догадался. И решил избавиться от свидетеля, – констатировал Барнаби.

– А это означает, – добавил Джерард, – что и Мирибель, и Миллисент видели или слышали нечто опасное, крайне опасное для убийцы.

– Настолько опасное, – подхватил Барнаби, – что он убивает без малейших колебаний, лишь бы заставить замолчать ...

– Но почему в таком случае Мирибель никому ничего не сказала? Если она что-то видела, почему не поделиться с кем-то из родных?

– Не знаю, – помолчав, выдавил Барнаби. – Вероятно, причина у нее была, но пока мы не поймем, чему они обе стали свидетельницами, можем только гадать.

– Тем не менее, – упорствовал Джерард, – все зависит от того, что они видели. Это основной фактор. Но что это могло быть?

– И кто это мог быть? – вторил сэр Годфри. – Какой дьявол слоняется ночью по садам?

– Ну, скажем, Элинор Фритем, – спокойно сообщил Джерард, глядя в глаза сэру Годфри. – в моей спальне есть телескоп. Я не раз видел ее по ночам с джентльменом, которого недостаточно хорошо разглядел. – Поколебавшись, он вспомнил видение, стоявшее перед глазами. – Кроме того, в саду Ночи есть беседка для любовных свиданий, очень неплохо замаскированная, но часто посещаемая.

Брови сэра Годфри взлетели до самых корней волос.

– Это действительно так? – Но он тут же нахмурился, покачал головой и решительно заявил: – Ни Миллисент, ни Мирибель не стали бы впадать в истерику, наткнувшись на влюбленную парочку в саду. Однако предлагаю расспросить мисс Фритем, с кем это она встречается по ночам. Возможно, либо она, либо ее обожатель смогут пролить свет на то, что видела Миллисент.

По предложению Барнаби сэр Годфри послал лакея в Тресдейл-Мэнор, требуя немедленного приезда Элинор в Холл. Она приехала через час вместе с леди Фритем, которая решительно направилась в гостиную, таща за собой дочь.

– Не знаю, Годфри, зачем вам понадобилась Элинор, но я немедленно ее привезла. Все дамы, которые сейчас ждут у меня дома, с ума сходят от любопытства, гадая, что происходит, – объявила она.

Сэр Годфри бесстрастно оглядел ее и откашлялся.

– Э ... небольшое дельце, которое мне необходимо выяснить, Мерайя. Видите ли ... – Он повернулся к Барнаби. – Если бы мы с мистером Адером могли перемолвиться словцом с Элинор в кабинете, пока вы побудете здесь с Маркусом, Жаклин и мистером Деббингтоном...

Барнаби, очаровательно улыбаясь, предложил Элинор руку. Та бросила нерешительный взгляд на мать, но Барнаби уже вел ее к двери. Сэр Годфри поспешно топал сзади.

– Странно. Как странно! – воскликнула растерянная леди Фритем.

Жаклин, которая вместе с отцом уже успела спуститься вниз, уселась на диван, растянула губы в улыбке и призывно похлопала по подушке.

– Прошу, мэм, садитесь. Кого вы оставили дома? Тете Миллисент наверняка очень хотелось бы узнать.

Леди Фритем, нахмурившись, опустилась рядом.

– Кстати, где Миллисент?

– Немного нездорова, – пояснил лорд Трегоннинг.

– Вот как? Ну-с, посмотрим ... Миссис Элкотт, разумеется ...

Она принялась перечислять гостей. Жаклин тем временем ломала голову, о чем с ней говорить. К счастью, в дверях появилась Элинор. С ней произошли разительные перемены: лицо раскраснелось, глаза сверкают, голова высоко поднята – словом, само воплощение оскорбленной невинности.

– Пойдем, мама! Нам пора!

Леди Фритем непонимающе хлопнула глазами.

– Но, дорогая ...

– Немедленно, мама! Я желаю как можно скорее покинуть этот дом. И мне больше нечего сказать сэру Годфри или мистеру Адеру. Так что если ты поторопишься ...

В комнату вошел Барнаби, но Элинор, не глядя на него и не дождавшись ответа, повернулась и вылетела за дверь.

– Господи милостивый! – потрясенно пролепетала леди Фритем. – Я ... не знаю что сказать ... – Прижав ладонь к горлу, она медленно поднялась. – Прошу извинить нас, Маркус. Не знаю, что на нее нашло.

– Конечно, Мерайя, – заверил граф.

Мужчины поднялись и поклонились вслед леди Фритем.

– Мерайя! – окликнул лорд Трегоннинг и, подождав, пока леди Фритем обернется, добавил: – Вот еще что: буду очень благодарен, если вы известите всех родных, соседей и слуг, что сады Хеллбор-Холла отныне закрыты для прогулок. Похоже, в них стало слишком опасно.

– Боже милостивый! Ну разумеется, я всем так и передам! Маркус, скажите Миллисент, что я заеду позже узнать, как она. – И леди Фритем, махнув на прощание рукой, поспешила догнать свою разгневанную дочь.

В этот момент вошел Барнаби. За ним появился сэр Годфри. Все подождали, пока не захлопнется входная дверь, после чего Джерард осведомился:

– Что ты узнал?

– Очень немного, – вздохнул Барнаби, падая в кресло. – Она напрочь отрицала свое присутствие в садах по ночам. И при этом нагло лгала нам в глаза.

– Я тоже так считаю, – кивнул сэр Годфри, тяжело опускаясь на стул. – Никогда раньше не видел ее в подобном состоянии: бесстыжая, бессовестная, ·наглая, только что в глаза не плюет!

– Она в панике, – заметил Барнаби. – Поэтому и встала в позу, чтобы скрыть это.

Сэр Годфри фыркнул:

– А вот мне интересно знать, кого она защищает своей ложью. – Он многозначительно взглянул на Жаклин. – С кем она встречается? Ее видели с каким-то мужчиной?

Жаклин уже хотела сказать, что не знает, но осеклась.

Мужчины заметили ее колебания и терпеливо ждали. Она чувствовала, как ползет по щекам краска. Что, если она предаст подругу?

Но тут она вспомнила лежавшую наверху молчаливую и неподвижную тетку и для пущей смелости набрала в грудь воздуха.

– У Элинор был любовник. Понятия не имею кто ... но она встречалась с ним, – Жаклин беспомощно развела руками, – много лет.

Брови сэра Годфри медленно ползли вверх.

– Один и тот же мужчина все эти годы?

– Насколько мне известно. И повторяю, я даже не подозреваю, кто бы это мог быть.

– Но он постоянно живет здесь? – уточнил Барнаби. – В округе?

– Кажется, да, – пожала плечами Жаклин.

Сэр Годфри нахмурился.

– Придется найти того, кто знает больше о тайном возлюбленном мисс Фритем.

В холле послышались шаги. Присутствующие не обратили на них внимания, полагая, что это Тредл. Но тут звук шагов резко оборвался. Все дружно подняли глаза.

На пороге стоял потрясенный, белый, как простыня, Митчел Каннингем. Он уставился на сэра Годфри, словно не веря собственным глазам, нахмурился и тихо спросил:

– Что-то случилось?

– Митчел! Заходите! – пригласил лорд Трегоннинг. – Может, вы сумеете нам помочь?

Он наспех рассказал о случившемся. Присутствующие не сводили глаз с лица Митчела, но его потрясение казалось более чем искренним.

– Господи! Надеюсь, она поправится?

– Да, – вмешался сэр Годфри. – Но ... – Он объяснил, что теперь они ищут джентльмена, с которым Элинор встречалась в садах по ночам. – Вы не знаете, кем может быть этот негодяй?

Джерард не мог бы сказать, что было причиной: то ли проявилась проницательность художника, то ли связь с Жаклин сделала его более чувствительным, – но он без труда разгадал болезненное ... нет, мучительное выражение глаз Митчела. И спросил, только чтобы соблюсти формальности:

– Это ведь не вы, верно?

Судя по тону, он не столько спрашивал, сколько утверждал. Взгляд темных глаз Митчела обратился на него. Бедняга медленно покачал головой.

– Это не я, – глухо обронил он.

Слова словно падали в пустоту. Потому что сами были пустотой.

Никто не усомнился, что он говорит правду.

Лорд Трегоннинг неловко откашлялся.

– Спасибо, Митчел.

Митчел кивнул и отвернулся.

– Прошу меня извинить ... – пробормотал он, прежде чем шагнуть к двери.

Его не удерживали.

Когда шаги замерли вдалеке, сэр Годфри неожиданно спросил:

– Я прав, считая ...

– Абсолютно, – перебил Джерард. – Похоже, Митчел питал некоторые надежды, хотя сомневаюсь, что дело зашло дальше этого.

– Надежды, которые мы только что безжалостно уничтожили, – добавил лорд Трегоннинг. – Но пусть лучше узнает сейчас, чем потом.

Они коротко перечислили все, что узнали. Сэр Годфри спросил насчет защиты для Миллисент и успокоился, услышав, что все сделано.

– Когда она очнется, сможет назвать имя злодея, – с непривычной для него кровожадностью прошипел сэр Годфри. – А после этого ... помоги ему Бог.

* * *

Они все же решили устроить бал. Джерард, Барнаби и лорд Трегоннинг целый день писали и рассылали приглашения, пока Жаклин надзирала за бесчисленными приготовлениями.

После ужина она пошла посидеть с Миллисент, оставив мужчин обсуждать свои планы. Позже Джерард пришел за ней и повел в ее спальню.

Едва они вошли, как Жаклин подбежала к окнам и долго всматривалась в бархатное черное небо. Джерард задержался у двери, рассматривая ее прямую спину, высоко поднятую голову, длинные волосы. Свечи не были зажжены; комнату окутали серые тени.

Джерард медленно последовал за ней, гадая, о чем она думает. Подойдя ближе, он прижал ее спиной к себе. Она откинулась назад и положила голову на его плечо. Он всмотрелся в ее мятежное лицо и решил выждать.

Наконец она глубоко вздохнула.

– Почему всегда страдают люди, которые меня любят, которым я небезразлична? Почему они умирают? Я не хочу, чтобы ты оказался в их числе.

Он нагнул голову и коснулся губами ее виска.

– Я не умру. И Миллисент не умерла – хуже ей не стало, и нет никаких причин думать, что она не выживет. Доверься мне: я не позволю негодяю отнять тебя у меня. И потом мы будем вместе, и никто не сможет нас разлучить.

Эти слова прозвучали священной клятвой; Жаклин поняла это и ощутила, как слезы жгут глаза. Что, если она поверит, а потом ...

– Этого не случится, – повторил Джерард, крепче сжимая ее в объятиях. – Раньше ему приходилось иметь дело только с одним человеком, а теперь со всеми нами: тобой, мной, Барнаби, твоим отцом, леди Таннауэй, Энтуистлами и сэром Годфри. На этот раз ему не победить.

Ее защитник собрал войско сторонников. Без него она все еще была бы опутана кошмарной паутиной, сотканной ее мучителем.

Жаклин положила руки на сжимавшие ее талию ладони, ощутила силу, бурлившую в мускулистом теплом теле, и впервые поняла природу страха, побудившего его защитить ее, несмотря на все протесты с ее стороны. Если бы можно было закрыть его в безопасном месте, пока убийцу не поймают, она не моргнув глазом так бы и поступила.

Похоже, он хотел того же.

– Полагаю, ты не передумала насчет объявления о нашей помолвке?

Скорее уж насчет согласия выйти за него замуж, которого она до сих пор не дала.

– Я же сказала: спроси меня еще раз, когда его поймают. А пока ... – Она повернулась к нему лицом, обхватила шею и встретила его взгляд. – Пока мы только любовники.

Он молча смотрел ей в глаза. Долго. И, наконец, покачал головой:

– Нет. Это не так.

Он накрыл губами ее губы и доказал Жаклин ее неправоту. Продемонстрировал, наглядно показал, насколько определение «любовники» мелко и ничтожно по сравнению с тем, кто они на самом деле друг для друга.

Невозможно отрицать не только это, но и реальность того, что существовало между ними: глубину, широту, поразительную силу отношений. Жар, неотступный голод, желание обладать, которые горели в обоих, уничтожали все препоны, все запреты. Открывали двери безграничной страсти, безумному желанию и утолению этого желания. Наполняли их умы, тела, души и прикосновения. Уносили в царство грез и восторгов.

Когда тени сгустились, и ночь стала еще темнее, Жаклин лежала в объятиях Джерарда, слушая мерный стук его сердца, окруженная надежностью, силой и преданностью. Гадая, что принесут следующие тревожные дни. Зная, что он думает о том же. Мысленно повторяя судьбоносные слова Тиммс. Подозревая, что и он делает то же самое.

Чему быть, того не миновать.

Оставалось только принять эти слова и следовать своей дорогой.

Наутро все спустились к завтраку довольно поздно. Жаклин успела забежать к Миллисент, но состояние тетки оставалось все тем же. Неподвижная, с закрытыми глазами, она едва дышала и выглядела трогательно-хрупкой.

Когда Жаклин усаживал ась рядом с Джерардом, тот украдкой сжал ее руку. Она слабо улыбнулась в ответ и стала рассказывать о подготовке к балу.