Барнаби широким жестом взмахнул рукой:

– Ведите, о прекрасная дама! Мы покорно последуем за вами.

Девушка рассмеялась и направилась к ступенькам. Барнаби пошел рядом с ней.

Джерард предложил руку Миллисент. Он сам попросил Барнаби сопровождать Жаклин и дать ему возможность выяснить отношения с теткой девушки. Они не спешили, позволив Барнаби и Жаклин уйти вперед.

– Спасибо, что согласились на прогулку, – начал Джерард. – Для вас, должно быть, здесь все уже привычно.

– Вовсе нет, – улыбнулась Миллисент. – И я очень рада возможности освежить свою память.

– А я думал ... то есть предполагал, что это ваш дом, – удивился Джерард.

– Да, я жила тут в молодости, но наша мать предпочитала обитать в Бате, и я, как самая младшая, часто ездила с ней. А после смерти отца мы никуда не выезжали из Бата. Я только иногда приезжала сюда. Мама тяжело заболела, и, честно говоря, мне, как и ей, казалось, что здешние обитатели ведут чересчур уединенное существование. Но потом Мирибель, мать Жаклин, погибла так трагически ... у старших сестер были свои семьи, так что я, разумеется, приехала, чтобы помочь.

Они добрались до конца террасы; Джерард помог Миллисент спуститься по невысокой лестнице на усыпанную гравием дорожку, которая вела на холм.

– Давно умерла мать Жаклин? – неожиданно для себя поинтересовался он.

И каким образом?!

– Четырнадцать месяцев назад. Мы всего лишь два месяца как сняли траур.

Джерард постарался не выказать изумления. Трегоннинг упрашивал его написать Жаклин гораздо дольше, чем два месяца. Может, панически боялся, что потеряет и дочь, и хотел получить ее портрет, пока не случилось беды? Это казалось ... определенно странным.

Прежде чем он успел задать вопрос на интересующую его тему, Миллисент снова заговорила:

– Брат объяснил мне, мистер Деббингтон, что работа над портретом Жаклин потребует от вас проводить немало времени в ее обществе и что сначала необходимо побольше узнать о ней, прежде чем приступать к работе. Заветное желание брата – иметь как можно более точный портрет дочери. Вы кажетесь достойным джентльменом, сэр, и ваша репутация безупречна. Да-да. Я сама проверяла.

Джерард чуть приподнял брови, но Миллисент, не глядя на него, продолжала идти.

– Следовательно, я должна довериться вашему благородству во всем, что касается отношений с Жаклин. Если вы дадите мне слово, что станете соблюдать правила приличия – и делать все, чтобы не очернить доброе имя Жаклин, я смогу ослабить свою бдительность и не стану возражать, если вами и моей племянницей не будет сохраняться должная дистанция, как полагается в таких случаях.

Джерард вздохнул. Очевидно, откровенность и чистосердечие – поистине фамильная черта рода Трегоннингов. Приятное разнообразие, ничего не скажешь.

– Спасибо, мадам. Даю слово, что репутации вашей племянницы ничто не повредит.

– Вот и прекрасно. – Миллисент кивнула в сторону Барнаби, развлекавшего Жаклин очередной историей. – В таком случае предлагаю отослать, мистера Адера ко мне. Ужасно хочется услышать, что натворил этот негодяй Монтейт. Я знала его отца и, нужно сказать, в жизни не видела большего мерзавца.

Джерард не удержался от ухмылки и, поклонившись, отошел от Миллисент и быстро нагнал парочку.

Барнаби, заинтригованный просьбой Миллисент, с готовностью отошел к ней, оставив Жаклин в обществе Джерарда.

Перед ними возникла небольшая рощица хвойных деревьев всех оттенков темно-зеленого, где высокие деревья перемежались с густыми кустами. Между деревьями вилась тропинка. Все четверо пошли по ней. Под ногами хрустели сухие иглы.

– Конюшни вон там, за холмом, – показала Жаклин. – Эта тропинка выведет вас прямо к ним, но скоро мы с нее свернем. Каждая часть сада представляет одного из древних богов, римского или греческого, или одного из мифических персонажей, каким-то образом с ними связанного.

В прохладной тишине ее голос легко доносился до Миллисент и Барнаби.

– Это – сад Геркулеса. Толстые массивные стволы олицетворяют его прославленную силу. Конечно, он был всего лишь полубогом, но разве можно забыть о нем! Мои предки вовсе не были догматичны в выборе тем, а в то время общество очень интересовалось древними мифами.

Джерард кивнул. Они достигли границы возвышенности и остановились; перед ними открылись здания конюшен, отделенные от садов полосой открытого поля, которое прорезала тропинка. Слева от нее находился огражденный загон, в котором паслись лошади. Справа из высоких стеблей кукурузы поднималась старая, обветренная, но все еще узнаваемая статуя.

– Пегас, – улыбнулся Джерард.

– Его привезли откуда-то из Греции, – пояснила Жаклин, рассматривая крылатого коня. – Одна из моих любимых статуй. Для того чтобы добраться до конюшен, нужно пройти мимо него.

Она свернула влево, на тропинку, которая вела вдоль возвышенности, а затем вновь направилась к садам. Джерард, удивленно покачав головой, последовал за ней. Барнаби и Миллисент остановились, чтобы обменяться мнениями о Пегасе, после чего возобновили прогулку.

Следующий сад, – объявила Жаклин, выходя из тени старой ели на солнце, – сад Деметры. Помимо всего прочего, она была богиней плодородия и урожая, так что ...

Они оказались в большом плодовом саду. На некоторых деревьях еще сохранились цветы; в воздухе стоял густой аромат зреющих фруктов, над которыми лениво жужжали пчелы. Гуляющие неторопливо углубились в сад. Жаклин и Миллисент раскрыли зонтики: солнце поднял ось достаточно высоко, чтобы залить долину теплом и светом.

Теперь дом был слева, а прямо впереди, на пересечении нескольких дорожек, расходившихся, как развернутый веер, стояла маленькая открытая беседка, выкрашенная в белый цвет и увитая розами. Желтые цветы вились по резным колоннам и крыше.

Жаклин показала налево, на длинный участок, тянувшийся от беседки до самой террасы:

– Огороды, известные еще как сад Весты, богини домашнего очага.

Джерард в жизни не видывал подобных огородов! Словно прочтя его мысли, Жаклин пояснила:

– Здесь растут в основном травы. Между ними посажены овощи, но травы так разрослись, что скрывают их.

– «Разрослись» – весьма точный термин, – кивнул Барнаби. – Все здесь, кажется ... – он огляделся, прежде чем договорить, – на редкость крепким.

Остановившаяся в беседке Жаклин кивнула:

– Почвы здесь чрезвычайно плодородны, и воды вдоволь. А вот эта дорожка ... – девушка показала на ту, что слева, тянувшуюся под углом к дому, – она ведет в сад Посейдона.

– Правда? – удивился Барнаби. – А я думал, что он будет ближе к берегу, ведь Посейдон – бог моря.

– О нет, Посейдон – бог всех вод, как соленых, так и пресных. Считается, что все ручьи в этой долине – его владения. – Жаклин показала туда, где солнечный свет отражался от журчащих вод ручейка, бегущего по долине: – Этот ручей питается от источника, который зарождается в гроте под центральной частью террасы. Поэтому Посейдон правит всеми здешними водами, оставляя береговую линию Нептуну.

– Вот как? Очень мило. – Барнаби прищурился, стараясь разглядеть отдаленную бухту, но заросли были так густы, что нечего было и пытаться.

Джерард решил, что ждал достаточно долго; сад Посейдона, похоже, лежал чуть ниже того таинственного участка темной растительности, который он заметил вчера вечером.

– Где же знаменитый сад Ночи?

Он стоял рядом с Жаклин: она не шевельнулась, но как-то странно оцепенела. Никаких эмоций не отразилось на ее лице, просто оно внезапно превратилось в маску.

– В сад Ночи можно пройти через сад Посейдона или прямо с террасы, через главную лестницу, – продолжила она бесстрастным голосом. – Собственно говоря, грот, где бьет источник, – тоже часть сада Ночи, иначе называемого садом Венеры, которая считалась не только богиней любви, но и богиней садов, и поэтому здесь ее царство.

Упорно глядя вниз, Жаклин выступила из беседки на пересечение тропинок.

– Вы, конечно, слышали о многообразии растений в этом саду. Но поскольку он ближе всего к дому, мы оставим его напоследок.

Джерард, ничего не ответив, пошел рядом. Остальные последовали его примеру.

Жаклин, переложив зонтик в другую руку, показала на правую тропинку, которая вилась сначала вверх, а потом вдоль пологого северного гребня:

– Эта тропинка идет через сад Диониса, где растет множество сортов винограда. А за ним видны кипарисы сада Аида, бога подземного царства. Кипарис считается погребальным деревом. Эта тропа соединяется с еще одной, чуть дальше, на последней смотровой площадке. А вот здесь ... – она обвела рукой ближайший участок, – чуть ниже сада Посейдона – сад Аполлона. Его можно назвать садом статуй: он – покровитель искусств, и вон там вы видите когда-то позолоченное изображение лиры.

Они подошли к статуе – изысканному изделию из кованого железа, стоявшему на пьедестале посреди маленького круглого газона, и, осмотрев ее, отправились дальше. Вскоре на их пути попался ручей, через который был перекинут небольшой деревянный мостик.

– Музыка, – продолжала Жаклин, – создается также журчанием воды, бегущей по камням и перекатывающейся через крошечные запруды, специально сооруженные в русле.

Они остановились и прислушались. И действительно, водяная музыка наполняла воздух: вода звенела, журчала, почти пела. Приятный, расслабляющий звук. Здесь среди зеленых газонов раскинулись цветочные клумбы.

Жаклин ступила на мостик.

– Аполлон был также богом света, и в этом саду светло почти до самой ночи. Солнечные часы на том газоне считаются центром всех садов.

Они пошли дальше. Тропинка неуклонно спускалась с заросшего зеленью берега. Оглянувшись, Джерард заметил, что, хотя крыши дома до сих пор были отчетливо видны, те сады, через которые они уже прошли, словно исчезли. Ничего не скажешь, здесь действительно легко заблудиться.

– Четыре смотровые площадки, – начала Жаклин, когда они добрались до следующей, прямоугольного каменного возвышения с деревянной крышей, – находятся на основных перекрестках дорожек и границах садов.

От каменного возвышении отходили пять тропинок, включая ту, по которой они пришли.

– Мы только что оставили сад Аполлона. Эта тропа, – Жаклин показала на следующую дорожку, – ведет назад, в дом, через сады Посейдона и Венеры. Следующая также ведет к дому, но через сады Дианы, Афины и Артемиды. Позже мы вернемся этой дорогой. А вот эта, – она показала на ту, что шла к южному гребню, – сначала проходит через часть сада Марса, но затем раздваивается. Можно вернуться домой через сад Дианы или продолжать путь по долине, через сады Гермеса и Вулкана. И мы окажемся на тропе, по которой сейчас пойдем, и доберемся до пещеры.

Она пошла вперед; Джерард взял ее под локоть, чтобы помочь спуститься. Жаклин искоса глянула на него и сразу отвела глаза.

– Спасибо.

Едва они очутились на тропинке, он отпустил ее. Они подождали остальных, прежде чем продолжить путь.

– Это сад Марса. Хотя он известен как бог войны, у большинства богов есть и другие, часто противоречащие основному занятия, так что Марс еще и покровитель плодородия и сельского хозяйства, особенно всего, что растет весной.

Клумбы, мимо которых они проходили, были полны цветущих растений и коробочек с семенами.

– Ваш родственник, кем бы он ни был, оказался весьма изобретательным в выборе богов.

Сунув руки в карманы, Джерард шествовал рядом с девушкой, мысленно добавив к списку вопросов о гибели матери Жаклин еще один: почему Жаклин так не любит сад Ночи?

– Сады заложил мой прапрапрадед. Завершил посадки прапрадед, но окончательный вид сады приобрели при моем прадеде.

Прогулка продолжалась. Жаклин называла сад за садом, объясняя связь каждого с богом, по имени которого он был назван. Они прошли через сад Персефоны, жены Аида, богини изобилия, лежавший чуть ниже темной массы сада Аида, ее мужа, повелителя подземного мира. Эта дорога вела к самой нижней площадке обозрения, деревянной, откуда открывался прекрасный вид на узкую бухту, усыпанную камнями, о которые разбивались волны, прежде чем покорно улечься на песок.

Возвышение находилось на перекрестке четырех дорожек. Та, что вела на берег, шла через участок с необычными, доселе не виданными Джерардом растениями.

– Сад Нептуна, бога мори. Эти растения были выбраны, потому что похожи на водоросли или словно принадлежат иному миру.

Все стояли у балюстрады, завороженные видом моря. Над скалами с резкими криками кружили чайки. Слева бухта была ограничена гигантским массивным валуном.

– Смотри, девятый вал! – показал Барнаби.

Джерард повернулся, поймал углом глаза взгляд Жаклин, уловил, как кривятся ее губы ... что теперь?

И тут раздался оглушительный рев. Прежде чем они успели опомниться, из центра валуна вырвался водяной фонтан.

Джерард широко раскрыл глаза. Барнаби схватил его за руку.