– Его Величество просит вас присоединиться к нему, – подойдя к Габриэлле, промолвил граф.

– Это опять умело расставленная ловушка? – задала вопрос молодая женщина.

– Уверен, что нет. Не волнуйтесь, графиня. После счастливого воскрешения вашего мужа король не посмеет причинить вам вред.

– Но Жирард может сегодня погибнуть! – Габриэлла подняла на графа глаза, наполненные слезами.

– На все воля Божья, – изрек граф Ронсар, протягивая девушке руку.

Немного поколебавшись, графиня подчинилась воле короля. Предложив Габриэлле место подле себя, Филипп приветливо улыбнулся.

– Мы находим, что ваш наряд превосходно подчеркивает вашу красоту, – любезно произнес король, окинув графиню восхищенным взглядом.

– Благодарю вас, сир, – слегка склонив голову, сдержанно ответила Габриэлла. – Но он не идет ни в какое сравнение с вашим, Ваше Величество: синий цвет очень идет вам, делая ваши глаза еще более выразительными.

Король самодовольно улыбнулся. Он собирался что-то сказать в ответ, но тут в воротах замка показались два всадника. Все внимание Габриэллы переключилось на Жирарда, гордо восседавшего на коне. Заметив перемену в поведении графини, король невольно поглядел в ту сторону, куда смотрели уже все. Всадники подъехали к помосту и поприветствовали короля. Габриэлла, с трудом сдерживавшая эмоции, побледнела.

– Здесь вершится Божье правосудие, графиня, на которое мы не в силах повлиять. Мы вскоре узнаем, есть ли справедливость на свете, ибо исход поединка подчинится промыслу Создателя… Начинайте!

Филипп махнул рукой, призывая начать схватку. Герольд вышел и огласил перед почтенной публикой причину поединка и имена его участников; затем подал сигнал к бою. Оба противника, стоя по разные стороны ристалища, с ненавистью смотрели друг на друга. Их лошади играли под ними, взволнованно фыркали и нетерпеливо грызли удила. Но вот, опустив забрала и крепко перехватив древка копий, всадники вначале галопом, а потом и карьером понеслись навстречу судьбе. Габриэлла закрыла глаза, не в силах смотреть на подобное зрелище. Раздался звук ломающихся о щиты копий. Графиня в ужасе открыла глаза. В воздухе разлетелись в щепки два древка. Всадники остались в седле и разъехались в разные стороны. Так произошло во второй и в третий раз. Оба сражавшихся были умелыми воинами и не хотели сдаваться. Искусно владея копьем, они старались найти у противника самые уязвимые места, целясь либо в левую сторону доспеха, либо в щит, а если повезет, то и в шлем. Но выбить противника из седла не удавалось пока ни графу, ни герцогу. Но тут в исход поединка вмешалась Фортуна. Разогнавшись, всадники в четвертый раз направили своих взмыленных лошадей навстречу друг другу. Миг – и в воздух опять взметнулся фонтан щепок от разбитых копий. Жирард покачнулся, продолжая крепко сидеть в седле, но потом… потом случилось непредвиденное. От большой нагрузки лопнула подпруга, и седло вместе со всадником съехало на бок. Все произошло так неожиданно, что граф не успел ничего предпринять. Рухнув на землю, Жирард от сильного удара потерял сознание. Габриэлла содрогнулась, и от испуга закрыла лицо руками.

– Госпожа Габриэлла, – услышала она тихий голос старого советника. – Не стоит так волноваться. Жирард еще жив. Поглядите!

Графиня мгновенно подняла голову и бросила отчаянный взор на ристалище, где продолжали разворачиваться драматические события. По законам турниров, следующим этапом поединка должна была стать битва на мечах. Как уже упоминалось, герцогу разрешили взять в руки меч – главное оружие рыцаря, символизирующее власть и благородство. Сначала фехтующие использовали щиты для защиты, но чем дольше продолжался поединок, тем смелее противники нападали друг на друга. Наконец, отбросив щиты, он взялись за свои мечи двумя руками. Каждый из них знал: живым ристалище покинет только один.

В самом начале поединка, сильно ударившись спиной во время падения с лошади, Жирард с трудом отражал атаки герцога. Тот же, мастерски орудуя мечом, наносил удары такой мощи, что со стороны казалось, будто сам Дьявол вселился в герцога. Но время шло, и усталость, а также возраст Раймунда де Карруаза стали давать о себе знать, несмотря на его умение. Он стал пропускать удары, совершая одну ошибку за другой. Почуяв усталость противника, Жирард собрал волю в кулак и, превозмогая боль, обрушил на герцога всю силу и мощь своего Фратера. Раймунд де Карруаз начал отступать, с трудом увертываясь от летящего клинка. А между тем, увлекаясь все больше и больше, Жирард усиливал натиск. Но герцог не сдавался, продолжая отражать удары и истово борясь за свою жизнь. Противостояние двух искусных, опытных воинов могло продолжаться еще долго. Ни раны, полученные во время сражения, ни усталость не останавливали их: стремление выйти победителем из этого поединка было сильнее. Но внезапно герцог де Карруаз совершил еще одну, как выяснилось, последнюю ошибку в своей грешной жизни. Ловко воспользовавшись ею, Жирард со всего маха, сопровождая удар звериным рыком, непроизвольно вырвавшимся из его груди, снес Раймунду де Карруазу голову. В этот удар граф вложил столько мощи, что голова герцога отлетела на несколько метров от тела. Приземлившись прямо напротив помоста, где восседал король, голова герцога де Карруаз уставилась на зрителей немигающими глазами. Филипп с отвращением поморщился.

Обезглавленное тело герцога рухнуло на землю. Жирард невозмутимо посмотрел на него, а затем повернулся к помосту, на котором в безмолвии сидели люди, оцепеневшие от страшного зрелища.

Первым пришел в себя граф Ронсар.

– Что ж, смерть герцога де Карруаза лишний раз доказывает, что из двух человек одинаковой силы и ума сильнее тот, кто прав…

– Жирард! – воскликнула Габриэлла и бросилась к мужу.

Граф хотел было пойти навстречу жене, но тут силы покинули его, и Жирард в изнеможении упал на землю.

– Жирард! – подбежав к мужу, закричала графиня, опасаясь худшего.

Опустившись перед ним на колени, она вместе с оруженосцем графа сняла с него шлем. Побледневшее лицо графа было покрыто холодным потом.

– Жирард, дорогой, не оставляй меня! – воскликнула Габриэлла. – Ты же дал клятву в вечной любви, обещая, что всегда будешь со мной!.. Не уходи!.. Прошу тебя, Господи, не забирай его!

Из глаз Габриэллы брызнули слезы. Как это несправедливо: едва-едва, после стольких горестей, обрести любимого человека и теперь опять потерять его. Что может быть ужаснее такого поворота?..

Упав на грудь рыцаря, девушка разрыдалась.

– Я обещал тебе, дорогая Габи, быть с тобой и в горе, и в радости и сдержу слово, – раздался тихий голос.

Девушка подняла заплаканное лицо и посмотрела на мужа. На его бледных щеках вновь играл легкий румянец, а в глазах блеснул задорный огонек.

– Дорогой! – только и смогла вымолвить Габриэлла, и счастливая улыбка в мгновение ока озарила ее мокрое от слез лицо.

– Достоин счастья лишь тот, – произнес подоспевший граф Ронсар, – кто в любое время готов рискнуть головой ради дорогого и близкого человека. Это сказано про вас, дети мои. Вашу любовь и веру друг в друга не разрушили ни расстояние, ни время, ни правдивая ложь. Господь на вашей стороне, а значит, души ваши чисты. Творите же добро и продолжайте и дальше следовать заветам нашего Создателя. Будьте счастливы!

– Благодарим вас от всего сердца! – проговорил граф де Сен-Мор, слабо улыбнувшись. – Я хорошо запомнил слова, которые вы мне однажды сказали: сердце злодея твердо в счастье и мягко в несчастье; сердце же достойного мягко в счастье и твердо в несчастье. Этот урок я буду помнить всю жизнь.

– Хорошо, мой мальчик.

– Жирард, смотри! – ахнула девушка.

– Что… что еще случилось? – с недоумением взглянув на жену, спросил граф.

– Дождь! Пошел дождь! – радостно закричала она. – Господь наконец-то услышал наши молитвы!

И действительно: на выжженную солнцем землю начали падать первые робкие капли дождя. Постепенно из внезапно набежавших туч, в мгновение ока закрывших лазурно-голубое небо, полился мелкий моросящий дождик, через некоторое время сменившийся настоящим ливнем. Габриэлла оказалась права: Создатель простил людские прегрешения, ниспослав своим возлюбленным детям спасительный дождь. Возродятся травы и посевы, а реки вновь наполнятся прохладной водой. Скот на лугах станет тучным, в леса вернется дичь, а значит, людям не будет грозить голод и не поднимет руку брат на брата за кусок хлеба…

… Дождь все лил и лил, наполняя землю живительной влагой. И люди – были они бедны или богаты – одинаково радовались и весело танцевали, с наслаждением подставляя свои сияющие от счастья лица под дождевые капли…

Помоги мне, Господи, Боже мой,

спаси меня по милости Твоей,

Да познают, что это – Твоя рука

И что Ты, Господи, сделал это…