– Да, ты, вероятно, прав, – я открываю верхний ящик комода, чтобы вытащить свою одежду и нахожу снежный шар, который подарил мне Бек. Я улыбаюсь, когда его поднимаю.

– На что ты смотришь? – спрашивает Бек, становясь рядом со мной. На нем джинсы, которые покрыты пылью от перетаскивания мебели, серая рубашка с засученными длинными рукавами, а пряди его волос спутаны. Он выглядит так сексуально. Я не могу понять, как, черт возьми, мне так долго удавалось держать свои руки подальше от него.

Это говорит  о слишком большом самообладании.

– На снежный шар, который  ты мне подарил, – я поднимаю его и немного трясу.

Он улыбается, глядя на искусственный снег, плавающий в воде.

– Ты знаешь, я очень нервничал, когда его выбирал.

– Серьезно? – спрашиваю, и он кивает. – Почему?

Он пожимает плечами.

– Я думаю, только потому, что это был первый подарок, который я когда–либо тебе дарил.

Мои пальцы обхватывают снежный  шар.

– Это был не первый подарок, который ты мне дарил.

Его лоб морщится.

– В самом деле? Что еще я тебе дарил?

– То, чего больше никто никогда не дарил, – я протягиваю руку и переплетаю наши пальцы.  – Безопасность.

Его губы дергаются в небольшой, грустной улыбке.

– Однако, это не настоящий подарок, принцесса. Ну, это не должно быть подарком. Это должно быть чем–то, что просто есть.

– Для меня это было подарком. Когда я была моложе, я, правда, много об этом думала, – чтобы у меня был кто–то жизни, кто заставлял бы меня чувствовать себя спокойно вместо того, чтобы постоянно пугать, – я смотрю на снежный шар, наклоняя его назад и вперед. – Я просто никогда не думала, что это произойдет. Затем случился ты, и все изменил. Иногда мне интересно, могло ли так стать, что я жила в этом месте и не превратилась в свою мать, потому что ты всегда был надежным?

Он фиксирует свой палец под моим подбородком и побуждает меня посмотреть на него. Когда наши глаза встречаются, облизывает свои губы.

– Я не думаю, что могу взять на себя полную ответственность за это. Думаю, что ты выжила в этом месте, потому что чертовски сильная.

Я улыбаюсь, затем придвигаюсь, чтобы его поцеловать. Прямо в тот момент, как наши губы соединяются, внутри дома становятся слышны голоса.

– Где вы, ребята! – сквозь хихиканье кричит Винтер. – И что вы делаете? Потому здесь действительно очень тихо.

Я слышу, как Луна с Греем что–то говорят, а потом смеется Ари.

Качаю головой, мои щеки краснеют. Пока я ей еще не сказала, что мы с Беком переспали, когда она озвучивала свои подозрения по телефону. Очевидно, что мой голос оживился, чего с ним не было неделю назад, что бы, черт возьми, это ни значит.

– Какой бы надоедливой она не была, мне нравится, что она заставляет тебя краснеть, – говорит Бек, ухмыляясь, пока легонько ласкает мою щеку.

Я улыбаюсь, но затем мое счастье быстро ослабевает.

– Подожди. Что мы им скажем?

– О чем? – он притворяется глупым, его бровь  дразнящее поднимается.

– Знаешь о чем. Про тебя и меня, – я кладу руку ему на грудь, чтобы игриво пихнуть его, но он хватает мое запястье и рывком притягивает меня к себе, наши грудные клетки сталкиваются.

Он кладет руки на мою талию.

– Я уверен, что они уже знают.

– Откуда?

– Потому что это процесс растянулся на четыре года, а они все это время наблюдали за этим.

– Да, может быть... –  сжимаю свои губы, не зная, что делать.

– Почему ты кажешься испуганной из–за того, что они узнают? – спрашивает он, пытаясь скрыть свою боль, но его глаза выдают правду.

– На самом деле, я не очень боюсь, что они узнают, –  признаюсь я. – Я просто боюсь, что, когда они это сделают, все станет по–настоящему реальным. И станет гораздо сложнее потерять то, что у нас есть.

– Я никуда не собираюсь, – уверяет меня он, нежно целуя в губы. – Прекращай слишком много думать и просто признай, что мы с тобой принадлежим друг другу. Мы реальны, и ты меня не потеряешь. Ты хочешь меня, а я хочу тебя.

Я киваю, меня охватывает нервное состояние, когда Винтер заходит в мою комнату.

Она одета в темно–пурпурное платье, ее волосы вьются, макияж безупречен, и она щеголяет на каблуках.

– Думаю, что просила тебя одеть что–нибудь удобное, – говорю я ей, понимая слишком поздно, что руки Бека все еще на моей талии. Я решаю отступить, затем принимаю решение остаться и принять то, что хочу, как и сказал мне Бек.

Ее глаза бросаются на руки Бека, и коварная ухмылка распространяется по всему ее лицу.

– Я знала, что по телефону ты казалась взволнованной.

– Что это значит? –  спрашивает Ари, когда заходит в мою спальню. В отличие от Винтер, он внял моему совету, касательно одежды, и одел старую футболку и дырявые джинсы. Он один раз смотрит на нас с Беком, и облегчение омывает его лицо.

– Слава Богу. Черт, ну наконец–то уже.

Бек с гордостью ухмыляется, в то время как я становлюсь крайне смущенной.

– Секундочку, – говорю я, отступая в сторону Ари. – Ты не кажешься  удивленным из–за этого.

Ари дает задний ход с виноватым выражением на лице.

– Послушай, я знаю, что ты имеешь в виду, и я просто хочу сказать, что считал, будто упрощал все.

Я скрещиваю свои руки.

– Как упрощает для меня все рассказ о том, что Бек и Винтер нравятся друг другу?

– Подожди, что? – Винтер поворачивается в сторону Ари. – Ты ей это сказал?

Ари пожимает плечами.

– Она всегда сходила с ума, когда Бек пытался приударить за ней или поцеловать, так что я подумал, что упрощу ей это, позволю ей думать, что Бек любит кого–то еще. Таким образом, она не должна была нервничать каждый раз, когда все мы были вместе.

– Твоя логика немного извращенная, но я ценю это, – чтобы это доказать, я его обнимаю.

– Я просто хочу, чтобы все были счастливы, – говорит Ари, обнимая меня в ответ. – И были в хороших отношениях.

– Ты такой простофиля, – дразнит его Винтер. – Но это нормально. Именно поэтому мы тебя и любим.

Ари закатывает глаза, когда мы делаем шаг назад.

 – Я – простофиля? Ты – та, кто всегда ревет при просмотре фильмов. И пока читаешь книги. И когда видишь щенков.

– Эй, щенки очень милые, – спорит Винтер, уперев свои руки в бедра.

Они продолжают спорить, когда в комнату входит Луна с Греем. Тогда мы вшестером заканчиваем упаковывать мои вещи и загружаем коробки в машины. Я не забираю мебель или что–нибудь еще в доме, не в пользу своей мамы, а чтобы начать с нуля.

Хотя я не получаю шанс, что–то исправить, я выбираю – отпустить прошлое и двигаться к новому, менее напряженному будущему.

– Считаешь, что все забрала? – спрашивает Бек, когда я в последний раз обхожу вокруг свою комнату.

Винтер, Ари, Луна и Грей  – все они уехали, чтобы доставить кое–какие из моих вещей в дом Бека.

Я киваю, хватая блокнот и листок бумаги.

– Мне просто нужно сделать еще одну вещь.

Он двигается ко мне, когда я наклоняюсь над комодом, чтобы написать записку.

– Что делаешь?

Я прижимаю стержень ручки к листу бумаги.

– Пишу маме записку, чтобы дать ей знать, где я.

– Виллоу, ты думаешь, что это хорошая идея? – в его интонации осторожность. – Что если она попытается разыскать тебя и получить от тебя деньги или что–то в этом роде?

– Я не скажу ей, где буду физически, – объясняю я. – Я скажу ей, где я мысленно.

– Ох, –  он больше не спорит, просто становится позади меня и массирует мои плечи, давая мне то утешительное чувство, которое я так сильно люблю. – Тогда, действуй на свое усмотрение.

Я делаю глубокий вдох, а затем пишу.

 

Мама, я не знаю, как много времени тебе понадобится, чтобы осознать, что я здесь больше не живу, и я об этом очень сожалею. Мне очень жаль, что ты попала в такую ​​ужасную ситуацию, что тебя на самом деле не волнует, увидишь ли ты меня еще раз или нет. Однако, действительно, больно, что тебе все равно, и я больше не могу позволить этой боли меня контролировать. Я потратила так много ночей, беспокоясь о тебе, желая знать, где ты находишься, вернешься ли ты, любишь ли ты меня, и опасаясь всех ответов. Но я устала удивляться, и ждать, и надеяться, и  бояться. Я провела так много своей жизни, боясь этого дома, твоих бойфрендов, тебя, того, что стану, похожей на тебя. Знаю, звучит жестоко и, возможно, так и есть, но я говорю тебе все это с надеждой, что, может быть, ты изменишься. Может быть, ты получишь помощь, которую должна была  получить давным–давно, так как меня больше не будет рядом, чтобы сделать это для тебя. Я больше не собираюсь быть помощницей. Я собираюсь стать той, кем должна была быть все время: девочкой–подростком, собирающейся в колледж, которая иногда счастлива, иногда грустит, иногда потеряна, иногда испугана, но только из–за своих собственных жизненных решений. И в то время как я боюсь  уйти, я знаю, что это к лучшему. Я просто хочу, чтобы ты знала, – если решишь получить какую–то помощь и вылечить себя, ты всегда можешь мне позвонить. Я оставлю свой номер телефона внизу. Только, звони мне, если ты снова станешь моей мамой, а не той женщиной, с которой я жила практически последние тринадцать лет. Я, правда, скучаю по ней.

С любовью, Виллоу

 

Когда заканчиваю, я кладу ручку и оставляю записку на кухонном столе. Бек остается рядом со мной все время, держит меня за руку, уверяет, что я в этом не одна.

Это для меня совершенно новое чувство, то которое я приму.

Когда мы выходим из дома, я понимаю, у меня есть последняя проблема, о которой нужно позаботиться.

– И «Мерседес» возвращается, – бормочу я, нахмурившись, когда его дверь открывается, и вылезает мой папа.

Бек отслеживает мой взгляд, а потом его рука стискивает мою руку.

– Давай просто сядем в машину. Ты не обязана с ним разговаривать, если не хочешь.

Я, правда, не хочу. В то же время, я знаю, что отсутствие финала меня съест.

– Я просто скажу ему, чтобы он оставил меня в покое.

Я стартую к своему папе, потянув Бека вместе с собой, и он следует без сопротивления.

– Привет, – говорит он, когда я его достигаю. – Я очень рад, что поймал тебя. Я знаю, ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, но я бы очень хотел с тобой поговорить.

На нем рубашка с засученными рукавами, брюки, и офигенно блестящие туфли. Интересно, уехал ли он только что с работы. Интересно, где он работает. Мне интересно узнать много всего, я не знаю о нем ничего, кроме того, что он ушел от своей семьи, не оглядываясь назад.

– Я просто хочу тебе сказать, что никогда не хочу с тобой разговаривать, – говорю я, капельку расслабляясь, когда Бек поглаживает пальцем по внутренней стороне моего запястья.

– Глубоко дыши, – шепчет Бек, предупреждая меня о моем паническом дыхании.

Я делаю то, что он говорит. Воздух вдохнуть. Воздух выдохнуть.

– Виллоу, пожалуйста, просто дай мне несколько минут, – умаляет отец, подходя ко мне.

Я делаю шаг назад, натыкаясь на Бека.

– Ты не заслуживаешь нескольких минут, – говорю я ему. – И если ты хотел эти несколько минут, ты мог бы получить их тринадцать лет назад.

– Я об этом знаю, – говорит он, нервно теребя свои рукава. – Я знаю, что все испортил. Я действительно это делаю. Но парень, которым я был тогда ... Я больше не он.

– Тогда кто ты? Потому что все, что я знаю – это мужчину, который оставил меня с ужасной матерью.

Он проводит рукой по лбу, словно в недоумении из–за этих слов.

– Вплоть до нескольких недель назад, я не понимал, насколько плохой была твоя мать. И вплоть до тех нескольких лет назад, я никогда не думал о тебе или твоей маме, был слишком пьян, чтобы беспокоиться. Потом со мной что–то случилось, это стало настоящим откровением, поэтому я протрезвел и понял... – он прерывисто выдохнул. – Я понял, как сильно я облажался со своей жизнью за последние два десятилетия. И не только со своей жизнью, но и с жизнью своей дочери.

– Если это – правда, тогда почему тебе понадобилось два года, чтобы меня найти? – огрызаюсь я, сдерживая слезы.

– Потому что я хотел хорошо подготовиться. Он медленно подходит ко мне, засовывая руки в свои карманы. – Плюс, я знал, что ты сейчас будешь вся такая взрослая и, вероятно, не обрадуешься моему возвращению.

Из моих глаз скатывается несколько слез, но я их быстро смахиваю.

– Тогда зачем вообще пробовать?

– Потому что я хочу тебя видеть, – он вытаскивает руку из кармана и проходится пальцами по волосам. – Независимо от того, делает ли это меня эгоистичным или нет, я решил попробовать.

– Тогда почему же ты просто не попробовал, вместо того, чтобы следить за мной или наблюдать за домом?

– Потому что я испугался, – признается он. – Потому что я знал, что именно такой будет твоя реакция.