Алина Кускова - Правила движения к свадьбе

Перед глазами инспектора всплыл подвиг доблестного милиционера, задерживающего бандитов. Он оглянулся на будку, где дремал его напарник, и усмехнулся. Он возьмет преступников один, один станет героем. Нужно браться за джип, пускай эта Калугина проваливает быстрее. Но стоит ли верить этой симпатичной девице? Не навешала ли она ему на уши лапшу? Нельзя поддаваться ее чарам.

– Обождите, гражданка, – отстранился от нее Свистунов и скрылся в будке.

Капитолина вернулась к подруге, и они притихли, как мышки, прислушиваясь к звукам внутри поста.

– Что?! – орал Свистунов, словно разговаривал не с соседним постом, а с Дальним Востоком. – Я говорю – черный джип с тремя семерками! Проходил? Когда? Только что?! Иду на задержание!

Свистунов, оглядываясь на напарника, который продолжал как ни в чем не бывало отдыхать, побежал на дорогу. Продолжать беседу с бывшей ученицей ему уже не хотелось, он махнул им рукой, показывая, что те могут уезжать. Девчонок не нужно было долго уговаривать. Маргарита отлично знала, что в споре с инспектором ГИБДД всегда правы Правила дорожного движения, которые она уже успела забыть.

– Как ты догадалась, что за нами едет черный джип? – поинтересовалась Маргарита у подруги, отъезжая подальше от злополучного Свистунова.

– А чего тут гадать? – пожала плечами Капитолина. – На дороге полным-полно черных джипов. Среди них попадаются навороченные. А у них, – Капа хитро хихикнула, – считается делом чести заполучить себе счастливые номера. Любой навороченный черный джип будет кататься только с тремя семерками. Некоторые лепят шестерки, но это явный перебор. Шестерками быть себе дороже.

Черный джип показался через пятнадцать минут. За это время Свистунов несколько раз отругал себя за то, что поверил дурам блондинкам, которым примерещилась всякая ерунда. Напарник все еще дремал, Свистунов скорчил в сторону будки обезьянью рожу, мало чем отличающуюся от его собственной, и с ухмылкой направился наперерез джипу. У машины действительно номер состоял из трех семерок, а за рулем сидел хоть и не бритоголовый, но тоже лысый мужик. Свистунов потер лоб, где-то он видел этого мужика, но только забыл где.

– Чего хочешь, командир? – опуская тонированное стекло, спросил лысый водитель.

Свистунов расставил ноги на ширину плеч и принялся долбить полосатой палкой по своей ладони.

– Выходим по одному! – приказал он, глядя в удивленную физиономию.

– Да я, как бы тебе это объяснить, чтобы ты понял, – напрягся мужик, – один еду.

– Все равно, – заупрямился Свистунов, – по одному, и руки за голову, а не то я применю табельное оружие! – Он схватился одной рукой за пояс, но оружия там не обнаружил и набычился еще больше.

Начальник управления ГИБДД сидел на кухне, хлебал борщ, заботливо приготовленный дочерью, и мрачно прислушивался к звонку мобильного телефона. Кивком головы указав дитяте, чтобы принесла аппарат к начальственному телу, он отложил ложку и вытер хлебом губы.

– Стародубцев, слушаю. Что?! – взревел он. – Моего зятя?! На посту?! Перетрясли весь джип?! Искали два часа! Все это время – руки за голову?! Так, так… Что искали? Чемодан с марихуаной?! – Он поднял глаза на испуганную дочь. – Нашли? Нет, надо же. А что нашли? Порнографические фотографии, презервативы и визитки массажисток. Что еще? Так, так… надо же. И кто додумался остановить и прошмонать моего зятя?! Свистунов. Так, инспектор ДПС Свистунов. Проклинал всех блондинок, вместе взятых, шмонал, злой, как черт, и не поддавался никаким угрозам и уговорам. – Начальник управления строго поглядел на дочь. – Слышь, у твоего идиота нашли мое охотничье ружье. – Дочь горестно всхлипнула и демонстративно отвернулась к окну. – Задержать нарушителя на неопределенное время до выяснения всех обстоятельств! – Дочь резко повернулась и пристально поглядела на отца, тот молча кивнул. – А он, дурак мой, тьфу ты, зять, один ехал или с бабой? Один, – повторил он для дочери. Та фыркнула и снова отвернулась. – Задержать, я сказал! А этому инспектору Свистунову благодарность и поощрение за проявленную бдительность на вверенной территории.

На въезде в город подруги снова попали в затор. Складывалось такое впечатление, что народ вместе с ними кочует туда и обратно, наслаждаясь стоянием в душных пробках. Маргарите пришлось снова напрячься для того, чтобы медленно, но верно, не пропуская вперед себя ни одного ловкача, держаться за серебристой иномаркой, смело подставлявшей ей свой «зад» для удара. Капитолина расстроилась, заднее стекло иномарки было слишком затонировано, водителя разглядеть через этот сумрак было совершенно невозможно. Оглядываться назад, где мотылялся серый «жигуленок», было просто неприлично. С одного бока их прижимала фура, с другого… Капитолина улыбнулась. С другого бока, практически в двух шагах от нее, за рулем «Мерседеса» сидел темноглазый брюнет. Он, поймав взгляд девушки, улыбнулся в ответ. Капитолина приняла его улыбку как руководство к действию и бросила в окно незамысловатый вопрос типа: «А не подскажет ли кто, который час? Спешить-то мне некуда, сегодня я совершенно свободна. Просто очень захотелось узнать, сколько же мы стоим в этой пробке».

– Ферштее нихьт, – ответил брюнет и снова показал Капитолине свои иностранные зубы.

– И чего зубоскалит, – досадовала та, – если ничего не ферштеет. Маргуша, ты «дую спик инглиш» изучала или «хенде хох»? – Маргарита напомнила, что изучала тот же язык, что и подруга.

– Хенде хох, хенде хох, – обрадовался немец знакомому выражению.

– Нет, ну чему он радуется?! – возмущалась Капитолина. – Я-то не ферштее ничего. – Она развела руками. – Маргуша, может, попытаться объясниться на французском? Я знаю одну очень интересную фразу, подходящую к этой обстановке. «Шерше ля фам?!» – крикнула она немцу. Тот испугался и вжался в кресло «Мерседеса». – Чего это он? – не поняла Капитолина. – Я же спросила у него, который час.

– Мне кажется, – засмеялась Маргарита, – это что-то совсем другое. Помнится, до недавнего момента в переводе с французского это означало: «Ищите женщину». – Смех стоил ей того, что ловкач на сером «жигуленке» ухитрился вклиниться между ней и серебристой иномаркой. «Мерседес» поддал газу и обогнал их «девятку», увозя с собой перепуганного вопросом иноземца.

– Нет, ну какая несправедливость, – взбунтовалась Капитолина. – Как только мужчина слышит от женщины прямое требование свидания, он сразу исчезает с горизонта. Они, мужики, что, душевнобольные? Их нужно долго и упорно приучать к определенной мысли, с которой они так никогда и не смирятся, что мы не такие страшные и не кусаемся…

– Какой кы-ра-са-вица, – раздалось поблизости. Вместо немца сбоку очутился еще один иноземец из южных стран.

– Отвали! – прошипела вредная Капитолина. – Я не понимаю по-иностранному.

– Ку-сачий, – опешил иноземец, – как ко-ро-ко-дила.

Маргарита вздохнула и вспомнила Исаева. Как он там, среди террористов, бедолага?

Илья Давыдов гнал свой серебристый «Мерседес», как будто боялся опоздать на важную встречу. На самом деле спешить ему было некуда. Встреча состоялась и не принесла ничего неожиданного. Те же проблемы, те же желания. Жена небогатого менеджера из фирмы по продаже пылесосов наняла Илью для слежки за собственным мужем. Ей стало казаться, что тот приходит домой, озабоченный совершенно другими вопросами, и они никак не связаны с продажей пылесосов. К тому же в последнее время от него за версту несет дорогой парфюмерией, а в один из вечеров он заявился домой с отпечатком губной помады на белом воротничке. Объяснять Милованов ничего не пожелал, заявил, что его специально испачкали для того, чтобы разрушить их крепкую, дружную семью. Но жена на этот раз сильно задумалась над крепостью их отношений и позвонила Давыдову.

Давыдов, два года назад закончивший с отличием юридический факультет, сглупил и стал частным сыщиком. Тогда это занятие казалось ему не только прибыльным, но и интересным. Вскоре дела стали настолько однообразными, что он потерял к ним всякий интерес. Неизвестному сыщику приходилось заниматься исключительно слежкой за неверными супругами, это приносило определенный, а порой даже очень неплохой доход, но не давало морального удовлетворения. Не было в профессиональной жизни Давыдова захватывающих столкновений с сильным противником, раскрытия хитро обставленных убийств, погони за бандитами. Всем этим занимался однокашник Давыдова по институту, работая на солидную сыскную контору. Попасть туда было заветной мечтой Ильи. Его бы взяли к известным сыскарям, если бы он раскрыл хоть одно громкое преступление. Давыдову не везло, очередное дело на первый взгляд вновь оказалось банальной супружеской изменой. Сколько ему уже пришлось вытерпеть слез и истерик слабого пола, так что одним делом меньше, одним больше – не играло в его судьбе никакой роли. Вот если бы раскрыть вооруженное нападение!

Дело Парфюмера, как обозвал Милованова Илья, требовало небольшого вложения средств для покупки принадлежностей, позволяющих следить за клиентом на расстоянии. К тому же нужно было купить баллончик с нервно-паралитическим газом, у того, что лежал в бардачке автомобиля, истек срок годности. Оружия у Давыдова не было, неверные мужья даже не подозревали, что за ними следили, и не знали, кому мстить за разрушенный тет-а-тет. Давыдов подъехал к охотничьему магазину с дерзким названием «За двумя зайцами» и встал как вкопанный.

Перед магазином, перекрывая въезд и выезд всем автомобилям, стояла светлая «девятка». У Давыдова защемило сердце, словно вид автомобиля вредил коронарным сосудам. Так и есть, это была она, та девушка, понравившаяся ему с первого взгляда. Светлая, милая, беззащитная… В его влюбленном мозгу возник ее чистый образ ангела, сидящего на белоснежном облаке. Образ не померк даже после того, как из открытых окон «девятки» донеслось:

– Ты че, мужик, спятил?! Какой задний ход?! Эта машина с передним приводом!

Ангелы умели постоять за себя. Озадаченные водители, крутя пальцами у висков, объезжали «девятку». Давыдов заглушил двигатель и остался следить за предметом еще одной своей мечты. Предмет вышел из «девятки» и медленно поплыл к магазину. Девица шла со своей подругой довольно бодрым шагом, просто Давыдову казалось, что она летела над городской суетой медленно. Он успел разглядеть каждую милую черточку ее озабоченного лица, успел полюбоваться роскошными белокурыми волосами и отточенными движениями восхитительного тела. Когда девушка скрылась в магазине, Давыдов бросился следом за ней, предполагая продолжить свое обычное занятие наблюдателя. Только на этот раз оно доставляло ему неимоверное удовольствие.

– Нам нужно огнестрельное оружие, – заявила Капитолина подошедшему к ним продавцу, – чтоб било сразу и наповал!

Ангел решил кого-то пристрелить. Давыдов постарался не попасть интересующему его объекту на глаза. С его опытом и мастерством это удалось довольно легко.

– На кого собираетесь охотиться? – вежливо поинтересовался продавец.

– На Терминатора, – призналась Маргарита, – с его жутким нечеловеческим роботом-животным.

Брови продавца уползли наверх, но он не подал вида и с поразительной вежливостью принялся предлагать подругам свой товар. Выбор был огромный. Было одно «но» – на огнестрельное оружие требовалось разрешение правоохранительных органов. Его у девушек не было, поэтому выбор сводился к газовым пистолетам и прочей ерунде. Ангел выбрал из всей ерунды самую большую – пневматическую винтовку и с довольным видом выплыл из магазина. Давыдов направился к выходу, но передумал.

Что он ей скажет? Давыдов растерялся, он привык все обдумывать заранее, планировать случайности, предупреждать неприятности… Ничего подобного в данный момент у него не было. Илья вернулся к прилавку и начал рассматривать товар.

«Никуда она от меня не денется», – думал Давыдов, поворачивая руль серебристой машины в сторону улицы Дзержинского. Он знал, где обитает Ангел, оставалось только устроить случайную встречу, которая в дальнейшем переросла бы в более тесное знакомство. Вариантов было множество, но в голове Ильи крутились только недостойные его профессионального опыта глупости. Он «случайно» наступает ей на ногу в набитом битком вагоне метро. Она вскрикивает, ей больно – у него сорок третий размер. Он говорит ей о том, что страшно сожалеет о случившемся, и наступает снова. Она вскрикивает, ей больно. Он извиняется и давит ее ногу в очередной раз. После этого звучит финальная победная фраза:

– Простите, извините! Я совсем не неуклюжий, просто ноги отвыкли от твердой почвы. На днях я вернулся из кругосветного плавания на собственной яхте.

Ангел не может быть меркантильным, к тому же на метро они оба не ездят. Ангел должен сопереживать. Вариант следующий: он падает на траву перед ее домом, сворачивается калачиком, поджимая под себя ноги, и жадно хватает воздух ртом. Она выбегает из дома и кричит: «Что случилось?!» – предлагает свою помощь. Он садится, переводит дух, говорит, что все позади, ему стало легче. Дальше он берет ее руку в свою и осыпает комплиментами: она такая добросердечная, она такая отзывчивая, она такая-растакая! После комплиментов не устоит ни одна представительница слабого пола.