Улыбка медленно проступила на ее губах, потому что их яркий цвет напомнил ей некую алую книгу, которая недавно – и крайне удачно – оказалась в ее распоряжении.

Весьма скандальный тайный дневник Мередит.

Что ж, – подумала Бет, тихонько захихикав, – тайным он останется недолго.

Об этой маленькой детали она позаботилась еще утром.

Императив пятнадцатый

Распутник никогда не говорит «я люблю тебя», поскольку эти слова не оставляют ему возможности сбежать.


Мередит улыбалась, читая карточку от лорда Лэнсинга. Утро, что началось так ужасно – беспокойство о пропавшей книге с записями вымотало ее настолько, что ей не хотелось покидать постели, – сменилось днем, который обещал немало подарков.

– Мне велено дождаться вашего ответа, мисс. – Херберт… Ах да, тот самый, что предпочитал, чтобы его называли Первым… стоял перед ней, прямой и безукоризненный, как всегда.

Мередит не могла не восхититься выправкой и верностью этого человека лорду Лэнсингу. Похоже, Александр во всем полагался на этого человека, будь то одевание женщины в мужскую одежду, управление каретой или… или, как сейчас, доставка сообщений для леди.

– Хорошо. – Мередит торопливо прошла в гостиную, открыла секретер и подготовила чернильницу.


Мисс Мерриуэзер благосклонно принимает приглашение лорда Лэнсинга на прогулку в Гайд-парке.


Внизу она поставила большую завитушку поверх своего инициала. Александру это понравится. Это ведь показывало ее истинный характер, не так ли? По крайней мере, ту часть, которую он желал в ней видеть.

Мередит вернулась к входной двери, у которой терпеливо ожидал мистер Херберт.

– О, я не Первый. Хотя я понимаю, почему вы могли так решить.

С улицы донесся окрик, и Мередит увидела еще одного мистера Херберта, сидящего на козлах экипажа.

– Это Второй. А я Третий. Первый сейчас занимается гардеробом его светлости, – сказал ей правивший экипажем.

– Прошу прощения. – Мередит изменилась в лице, когда взглянула на стоящего перед ней мистера Херберта. – Значит… мистеров Хербертов трое? – Она всмотрелась в стоящего перед ней человека в темном костюме.

– Четверо, если вам действительно интересно. Не считая нашего младшего брата, священника, – он решил не подаваться на службу, как все остальные.

– И вы все… одинаковые?

– Нет, мисс. Не вполне, но мы все очень похожи на отца, так что люди часто путают нас друг с другом.

Мередит внимательно присмотрелась к стоящему перед ней, а затем к кучеру экипажа. Если они не близнецы, то действительно могли бы быть таковыми. Отличий между ними просто не было, за исключением одежды.

– Так значит, ты не Первый, который камердинер. Ты…

– Второй, дворецкий… и посыльный, когда его светлость желает уладить важное дело. – Длинные пальцы Второго, затянутые безупречными перчатками, метнулись вперед и зажали карточку с ответом. – Это я, благодарю, мисс. О, а эта карта для двух леди, также от его светлости. – Он передал ей второе послание и склонил голову так, что она приняла это за почтительный поклон, а затем прошагал по дорожке и сел в экипаж, бок которого украшал фамильный герб Лэнсингов.

Третий приподнял шляпу и улыбнулся, прежде чем тронуть лошадей и двинуть экипаж в направлении Брук-стрит.

Мередит едва начала подниматься к себе в комнату, когда в коридор вылетела тетушка Летиция.

– У нас был посетитель, дорогая? – Тетушка Летиция заглянула в гостиную. Затем, обнаружив комнату пустой, в замешательстве оглянулась на Мередит.

– Лорд Лэнсинг прислал карточку. Он желает побеседовать со мной сегодня днем. И пригласил на прогулку по Гайд-парку. О! Подождите секунду. Он передал записку также вам и тетушке Виоле. – Мередит перепрыгнула две ступеньки, на которые успела подняться, и подхватила карточку со столика у входа. – Вот она.

Тетушка Летиция, опираясь на трость, пересекла гостиную и вынула лорнет из секретера. Мередит ни на шаг не отходила от мраморного порога, пока глаза тетушки скользили по белоснежной карточке.

Когда тетушка подняла взгляд от записки, в ее глазах засветилось довольное выражение.

– Похоже, лорд Лэнсинг решил убедиться в нашем присутствии на пятничном балу у Юстонов… поскольку он собирается сделать там какое-то важное заявление.

Мередит нахмурилась.

– Какого рода заявление?

– Он мог упомянуть нечто подобное, когда сегодня рано утром нанес нам визит, но я стара, девочка моя, и никак не могу припомнить. – Тетушка наигранно приподняла седые брови.

Мередит прищурилась в ответ, словно пытаясь пронзить взглядом отточенную маску невинности на лице старой леди.

– Лорд Лэнсинг был здесь сегодня утром? Я его не видела. Где я была?

– Все еще спала, дорогая. Но он был крайне решительно настроен поговорить с тобой, потому, я полагаю, и отправил своих номерных людей принести нам вот эти карточки. – Тетушка Летиция помахала в воздухе кремовым картоном.

– И почему, как вы думаете, он так настойчиво желает со мной говорить? – Мередит стало слегка не по себе, поскольку она прекрасно понимала, по какой причине он так хочет ее увидеть.

– Кто же может сказать, что на уме у молодого человека, когда он влюблен? – Тетушка Летиция искоса посмотрела на Мередит, и уголок ее рта весело дернулся вверх.

Мередит вскинула подбородок и ответила самым серьезным из своих взглядов.

– Лорд Лэнсинг совершенно очевидно в меня не влюблен.

– Как скажешь, девочка моя. Конечно же, мы с сестрой посетим бал Юстонов, поскольку я не желаю пропустить этого так называемого заявления. – Теперь губы тетушки Летиции дрожали, как рыба на берегу, в попытке не сложиться в улыбку. – И ты ведь наверняка захочешь присоединиться к нам, милая, а?

Мередит несколько секунд придерживала ответ, готовый сорваться с языка, но все же не нашла причин сидеть дома, пока ее семья будет весело цокать каблучками на собрании общества.

– Теперь, когда мистер Чиллтон больше не хочет устраивать мое будущее, я с радостью отправлюсь на этот бал. К тому же, останься я дома, Бет Августин получила бы лишний повод позлорадствовать.

– Несомненно.

Мередит знала, что тетушка уже почти смеется над ней, но не могла оставить попытки рационально обосновать свое желание посетить бал.

– К тому же там будет хорошее поле для исследований, даже без книги. Бал ведь наверняка не обойдется без пары-другой ловеласов, вы не находите?

– По крайней мере, один там будет наверняка.

– О да. – Мередит слабо улыбнулась тетушке и вновь шагнула к лестнице. Тот единственный, кто имеет значение.

Медленно поднимаясь по ступеням, она готова была поклясться, что различила довольный смех, долетающий из гостиной.

* * *

Три часа спустя Мередит обмакнула толстый коричневый камыш в воду Серпентина. И отвернулась от промокшего растения, чтобы взглянуть на Александра, сидящего на камне у самого края воды.

Она нахмурила брови.

– Мои тетушки уже согласились?

Александр подобрал плоский камень и пустил его прыгать по воде.

– Еще утром и сразу же, поскольку, как вы понимаете, нет ни единой причины, которая мешала бы нам пожениться.

Мередит вновь отвернулась к камышу. И заставила себя засмеяться.

– Помимо очевидной.

Александр соскользнул с камня, подошел к ней сзади и обнял за плечи. Его губы почти коснулись ее уха, когда он наклонился и заговорил:

– И что же это за очевидная причина?

Звук его голоса, такой близкий, согрел ее, и Мередит непроизвольно подалась назад, прижалась к нему и закрыла глаза.

– О… тот факт, что мы не любим друг друга.

Его руки обняли ее и привлекли ближе.

– А это правда?

– Да. – Она развернулась в кольце его рук. Посмотрела на Александра, опустив густые ресницы, и выдала многозначительную улыбку из своего арсенала. – Потому, лорд Лэнсинг, что распутники никогда не влюбляются. А я дала клятву никогда не влюбляться в распутника.

– Но, дорогая, разве вы забыли? Я исправился.

– Да неужели? – Она смерила его скептическим взглядом. – Значит, мне стоит просто зачеркнуть свою веру в то, что «распутник всегда остается распутником»?

Александр наклонился вперед и поцеловал ее, а затем опустился на колени, медленно, как сгибался намокший камыш. Что-то в ее сознания предупреждающе зазвенело, она почти готова была поверить.

Но лишь гордо вскинула голову.

– Нет-нет-нет. Ты не заставишь меня передумать. – Она толкнула его в грудь, с усмешкой разрывая его объятия. – Поскольку, видишь ли, для меня это правило, которому я не могу изменить.

– А, так ты передразниваешь меня. – Улыбнувшись, Александр поймал ее за запястье, когда она собиралась отвернуться, и заставил от неожиданности уронить намокший камыш. – Я уверен, что исправился, поскольку иного объяснения просто нет.

Он взял Мередит за подбородок, развернул так, что почти коснулся губами ее губ.

– Объяснения чему? – Она смотрела на него, ожидая какого-нибудь нахального заявления. Но ответом был лишь прямой взгляд.

– Тому, Мередит, что я обожаю тебя. Всем сердцем и всем своим существом я обожаю тебя.

Обожаю? Обожаю… но не «люблю».

– О, – только и выдохнула в ответ Мередит.

– И я знаю, что ты точно так же обожаешь меня. Даже не пытайся этого отрицать. Годы жизни распутника и повесы научили меня безошибочно распознавать обожание в глазах женщины.

Он поцеловал ее, нежно, но страстно, и заглянул в глаза. И в этот момент она поняла, что он действительно видит в них. Видит то, что она чувствует.

Любовь.

Она действительно любила его. Будь оно все проклято!

Мередит внезапно почувствовала себя крайне неуютно. Как случилось, что она – вскоре автор книги, предупреждающей обо всей опасности распутников, – влюбилась в самого знаменитого из них?

– Т-так вы для этого пригласили меня сюда? – запинаясь, пролепетала она.

– Отчасти. – Александр взял ее ладони в свои. – Я хотел сказать тебе, что на балу у Юстонов я собираюсь объявить о нашей помолвке.

– Что? – Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанные им слова. – Так… Значит, у меня просто нет выбора? Мои тетушки согласились, ты этого хочешь, и потому мы обязательно поженимся? И никак иначе?

Александр запрокинул голову и рассмеялся:

– Нет, моя дорогая, конечно же нет.

Мередит испустила облегченный вздох.

– Не нужно драматизировать. До бала у тебя есть целых три долгих дня. Этого времени вполне достаточно, чтобы решить выйти за меня.

Внезапно воздух в ее легких словно загорелся. Мередит ощутила, что просто не может дышать.

* * *

Три долгих дня, которые Александр пообещал Мередит, прошли быстрее, чем она могла бы представить. Слушая постоянный радостный щебет тетушек, она провела эти дни, от рассвета до заката, лихорадочно обыскивая каждую трещинку, каждый угол, каждую тень в доме в надежде найти записную книжку. И, конечно же, все усилия оказались напрасны… Поскольку Мередит знала, что это Бет Августин стащила книгу во время музыкального вечера, хоть тетушки и не желали ей верить.

Однако разум, несмотря на бурную деятельность, никак не желал сосредоточиться на поисках. Она слишком отвлекалась на предложение, которое сделал ей Александр, и размышляла над ответом, который должна была ему дать.

Она надеялась, что Александр хоть раз встретится с ней и сделает нечто болезненное, нечто омерзительно распутное, чтобы ее решение – соглашаться или нет – стало простым и понятным. Но он не перешагнул порога дома номер 17 на Ганновер-сквер. Не прислал письма или даже карточки. Дьявол его побери!

И теперь Мередит сидела у туалетного столика, глядела в позолоченное зеркало в обрамлении канделябров, оказавшись в переполненной гостиной Юстон Холла. Вокруг нее седоволосые матроны и раздраженные горничные болтали, хихикали, шикали на юных мисс, а ее двоюродные тетушки гоняли слуг на поиски шерри, который должен был успокоить их истрепанные дорогой нервы.

– Вот, выпейте пунша, мисс Мередит. – Энни, ее горничная, на присутствии которой настояли тетушки, поставила на столик бокал с золотистой жидкостью. – Может, поможет вам успокоиться.

– Нет, спасибо. – Мередит оттолкнула бокал подальше, чтобы не видеть его. По правде говоря, ее немного тошнило. И достаточно было одного глотка сладкой жидкости, чтобы… чтобы общество еще как минимум пару лет обсуждало ее не в самом лучшем ключе.

– Вы плохо себя чувствуете, мисс Мередит? – В нечетком отражении она видела, как Энни стоит за ее спиной, изогнув брови так, что те начали напоминать очертаниями округлые холмы, мимо которых пришлось проезжать по пути сюда.

– Всего лишь немного нервничаю, вот и все.