Симона Элькелес - Правила притяжения

На следующее утро, провожая Карлоса в класс на перемене между третьим и четвертым уроком, я набралась храбрости и спросила:

— Хочешь зайти ко мне после школы?

Его брови взлетели вверх.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

Я сжала зубы.

— Не надейся.

— Хорошо, потому что ты не в моем вкусе. Мне нравятся мои женщины сексуальными и глупыми.

— Ты тоже не в моем вкусе, — огрызаюсь я в ответ. — Мне нравятся мои парни умными и смешными.

— Я смешной.

Я пожимаю плечами.

— Может, я слишком умна, чтобы понимать твои шутки.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я пришел?

— Моя мама… испекла печенье. — Я съежилась, как только слова слетели с языка. Кто приглашает парня на печенье? Может мой братишка, но он еще в садике. — Не то, что это свидание или что-то вроде. — Выдаю я, на случай, если он подумает, что я тайно все же пытаюсь заарканить его. — Просто… печенье.

Как бы мне хотелось переписать весь этот разговор, но уже поздно, возврата нет. Мы подошли к его классу, но он все еще не ответил.

— Я подумаю об этом, — говорит он и оставляет меня одну в коридоре. Он подумает об этом? Как будто придя ко мне, домой он сделает мне огромное одолжение, а не наоборот.

У наших шкафчиков, в конце дня, когда я думаю, он уже и забыл о том, что я его спросила прийти в гости, он наклоняется и засовывает руки в карманы.

— А что за печенье?

Из всех вопросов в мире, почему он задал этот?

— Апельсиновое, — говорю я. — С апельсиновым мармеладом.

Он наклоняется ближе, как будто я не произнесла это достаточно громко или четко.

— Апельсиновым чем?

— Мармеладом.

— А?

— Мармеладом.

Извините, но тут уж нет никакой возможности красиво произнести слово "мармелад" с этими буквами "м" так близко это звучит по-дурацки. Ну, я хотя бы не заикнулась.

Он кивает. И я вижу, он пытается сохранить серьезное выражение лица, но ему не удается. Он начинает смеяться.

— Можешь сказать это еще раз?

— Чтобы ты дальше надо мной смеялся?

— Sí. Это стало моей главной целью в жизни. Так получилось, что с тобой, это очень легко.

Я с грохотом закрываю шкафчик.

— Считай, что я официально отменила приглашение.

Я ухожу, но по дороге вспоминаю, что оставила все домашнее задание в шкафчике и мне придется снова его открыть. Я быстро хватаю те три книжки, что будут мне нужны, запихиваю их в рюкзак и направляюсь к выходу.

— Если бы они были шоколадные с шоколадной крошкой, я бы пришел, — кричит он мне в след и смеется.

Тук ждет меня на парковке для старшеклассников.

— Ты чего так долго?

— Припиралась с Карлосом.

— Опять? Послушай, Киара, сегодня всего лишь вторник. У тебя еще три дня с ним впереди. Почему бы тебе не бросить эту затею с гидом, и покончить с этим безумием.

— Потому что он именно этого и хочет, — говорю я, залезая в машину и выезжая со стоянки.

— Я не хочу удостаивать его чести постоянно меня принижать. Он такой невыносимый.

— Должно быть что-то, что ты можешь сделать, чтобы заставить его съесть свои слова.

Со словами Тука мне в голову приходит, замечательна идея.

— Вот именно! Тук, ты гений, — говорю я с энтузиазмом. И делаю резкий разворот.

— Куда мы едем? — говорит Тук и показывает в противоположном направлении. — Твой дом в той стороне.

— Сначала нам нужно будет купить кое-какие ингредиенты в супермаркете, потом заедем в Строительный МакГакина. Мы испечем шоколадное печенье с шоколадной крошкой.

— С каких это пор ты печешь? — спрашивает Тук. — И почему именно шоколадное с шоколадной крошкой?

Я одаряю его озорной улыбкой.

— Я собираюсь использовать его, чтобы заставить Карлоса съесть свои слова.

В среду, выйдя из школы, я направился в автомастерскую, чтобы встретиться с Алексом. Как только я перешел дорогу, рядом со мной остановился красный Мустанг. За рулем сидела Медисон, окна в машине были полностью опущены. Когда я подошел ближе, она спросила, куда я направляюсь.

— К МакКоннеллу — там работаем мой брат, — отвечаю ей я. Он сказал, что я могу помочь ему и заодно подзаработать сам.

— Запрыгивай, я тебя подвезу.

Медисон говорит своей подружке пересесть назад, и я занимаю пассажирское сидение рядом с ней.

Я никогда не жил в таком месте, где тебя не оценивают по цвету твоей кожи или по размеру банковского счета твоих родителей, поэтому меня настораживает интерес Медисон.

Черт, перед классом Тяжелой Шеви я воспользовался всем своим шармом с Киарой, а она даже глазом не моргнула или расслабила свои поджатые губы. Все, что я получил, был вздох отвращения. Но вчера она пригласила меня на печенье. С апельсиновым мармеладом. Кто, черт возьми, приглашает кого-то в гости на печенье с апельсиновым мармеладом? Самое смешное, я думаю, что она приглашала меня на полном серьезе. Сегодня она провожала меня из класса в класс, не говоря ни единого чертового слова. Я даже пытался заставить ее говорить, делая насмешки, но она не проглотила наживу.

Медисон вбила адрес МакКоннелла себе в навигатор.

— Карлос, — говорит Леси, наклоняясь между сиденьями, когда Медисон трогается с места. Она хлопает меня по плечу, как будто я ее до этого не слышал. — Это правда, что тебя исключили из предыдущей школы за то, что ты избил кого-то?

Я был в школе всего три дня, а обо мне уже идут сплетни.

— Вообще-то, их было трое и питбуль, — шучу я, но судя по ее открытому от удивления рту, она мне поверила.

— Вау! — она снова стучит мне по плечу. — В Мексике они пускают собак в школы?

Леси тупее, чем бурито без бобов.

— О, да. Но только питбулей и чихуа-хуа.

— Было бы прикольно, если бы я могла приносить Пудлз в школу! — Она опять хлопает меня по плечу, и я подавляю желание постучать ей, но раз на 100 больше, чтобы она точно поняла, насколько это раздражает.

— Пудлз это мой лабродудл.

Что за нафиг лабродудл? Чтобы это ни было, я уверен, что питбуль моей двоюродной сестры Ланы съест этого Пудлза лабродудла на обед.

— Это твой брат, кто привел тебя в школу в понедельник? — спрашивает Медисон.

— Ага, — отвечаю я, как раз когда она заезжает на стоянку автомастерской.

— Моя подруга Джина сказала мне, что видела вас в административном офисе. Ваши родители в отъезде?

— Я живу с братом. Остальная моя семья в Мексике. — Не собираюсь вдаваться в детали о том, что мой отец погиб на плохо закончившейся нарко-сделке когда мне было четыре и что мама практически пинками выгнала меня из дома и отправила сюда.

Медисон выглядит шокированной.

— Ты живешь с братом без родителей?

— Без родителей.

— Ты такой счастливчик, — говорит Леси. — Мои родители постоянно рядом, а моя сестра просто чокнутая, но я обычно тусуюсь у Медисон, она одна в семье и ее родаков никогда не бывает дома.

В этот момент Медисон смотрела в зеркало заднего вида и при упоминании ее родителей она на миг замирает, прежде, чем снова улыбнуться.

— Они много путешествуют, — говорит она, покрывая губы тем же блеском для губ, что и раньше. — Но мне это нравится, потому что я могу делать, что хочу с кем хочу безо всяких правил.

Учитывая то, что моя жизнь полна людей, желающих ею управлять, ее жизненная ситуация звучит для меня совсем неплохо.

— Обоже, ты и твой брат выглядите как близнецы, — говорит Леси, когда Алекс подходит к Мустангу.

— Не вижу схожести, — говорю ей я, открывая дверь. Медисон и Леси тоже выходят из машины. Они ждут, что я их представлю? Они обе стоят передо мной со своей бледной, идеальной кожей и макияжем, блестящем на солнце. — Спасибо, что подвезли, — говорю я.

Они обе меня обнимают. Объятие Медисон гораздо крепче. Это точно знак того, что она во мне заинтересована.

Я вижу, что Алекс не вполне уверен, что я делаю с этими телками. Я кладу руки на плечи им обеим.

— Эй, Алекс, это Медисон и Леси. Две самые горяченькие девчонки Флатайрон Хай.

Они кивают Алексу и светят улыбками в его сторону. Им понравился комплимент, но, я думаю, они и сами знают, как выглядят и им не нужно напоминание.

— Спасибо, что подвезли моего брата, — говорит Алекс, затем поворачивается и направляется обратно внутрь.

Девчонки уезжают, и я следую за ним в мастерскую, находя его занятым под бампером SUV, который, судя по его виду, недавно был в аварии.

— Ты один здесь? — спрашиваю я.

— Ага. Помоги мне вынуть эту штуку, — говорит он мне, протягивая гаечный ключ.

Алекс и я раньше подрабатывали в автомастерской нашего двоюродного брата Энрике. Это была одна из тех вещей, что мы делали, пытаясь держаться подальше от неприятностей. Мои братья научили меня всему, что сами знали о машинах, а тому, что они упустили, я научился сам, разбирая старые развалины на заднем дворе мастерской.

Я заглянул под бампер SUV и стал откручивать гайки. Звук ударов металла о металл раздавался по помещению и на секунду я почувствовал, что мы снова оказались в Чикаго с Энрике.

— Милые девчонки, — говорит мой брат с сарказмом, пока мы работаем рука об руку.

— Да, я знаю. Я думал пригласить их обеих на танцы. — Я запихиваю гаечный ключ в задний карман. — О, прежде чем, я забуду, Киара приглашала меня вчера на печенье.

— Почему ты не пошел?

— Помимо того, что я не хотел, она отменила приглашение.

Алекс переводит свой фокус с бампера на меня.

— Пожалуйста, скажи, что ты не был полным pendejo с ней.

— Я всего лишь немного повеселился, вот и все. Следующий раз, когда ты будешь организовывать для меня няньку, удостоверься, что она не будет одеваться в безразмерные футболки с глупыми надписями. Киара напоминает мне одного чувака, которого я знал в Чикаго. Алекс, я даже не уверен, что она на самом деле девушка.

— Ты хочешь, чтобы я тебе это д-д-доказала? — голос моего бывшего гида раздается со стороны двери.

О, Черт.

— Да, — говорит Карлос, вызов и веселье прямо так и написаны на его лице. — Докажи.

Алекс поднимает руку.

— Нет. Не надо. — Он прижимает Карлоса к машине и что-то бормочет ему по-испански. Карлос также тихо что-то отвечает. Я не имею понятия, что они говорят, но ни один из них не выглядит счастливым.

Я тоже не в духе. Я не могу поверить, что заикнулась. Я так зла на себя, за то, что позволила Карлосу так задеть меня эмоционально, что я захлебнулась в собственных словах. Это значит, что у него есть власть надо мной, и это злит меня еще больше. Я не могу дождаться пятницы и начала Операции Печенье. Мне нужно дождаться пока печенье будет готово к тому, что я задумала. По крайней мере, он не будет этого ожидать.

Раздраженный Алекс отходит от Карлоса и достает коробку из-под стойки с кассовым аппаратом.

— Я протестировал твое радио, и я думаю, что в нем не достает пружины. Я не думаю, что оно будет работать, но все же хочу попробовать. Дай-ка мне ключи, я заведу твою машину внутрь. — Он поворачивается к Карлосу. — А ты не произноси ни слова, пока меня не будет.

Как только Алекс ступает за порог, Карлос говорит:

— Если ты все еще хочешь доказать, что ты не чувак, я не против.

— Ты чувствуешь себя лучше от того, что ведешь себя как полный придурок? — спрашиваю я.

— Нет. Но мне нравится бесить моего брата. И то, что я злю тебя, бесит моего брата. Извини, но ты просто попала под перекрестный огонь.

— Избавь меня от этого.

— В ближайшее время не думаю, что получится. — Карлос приседает перед машиной, над которой они работали, когда я пришла, и тянет за бампер.

— Тебе сначала нужно раскрыть зажимы, — говорю я, довольная тем, что могу показать ему, что знаю о машинах больше его. — Он не снимется до того, пока ты не раскроешь зажимы.

— Ты о бамперах или о лифчиках говоришь? — спрашивает он, одаряя меня наглой ухмылкой. — Потому что я эксперт по снятию обоих.

Мне не следовало этого делать. Это было ребячество. Но именно тот сексуальный и глупый комментарий Карлоса вперемешку с ним, насмехающимся над тем, как я произносила слово 'мармелад', побудили меня заставить его съесть свои слова. 

Пятница. Тук и я приехали в школу пораньше, чтобы подготовить шкафчик Карлоса. Во вторник вечером мы с Туком испекли больше сотни шоколадных печений с шоколадной крошкой. Когда они остыли, мы приклеили маленький, но сильный магнит к каждому из них. Теперь они были черствыми магнитами в форме печенья. Когда сегодня утром Карлос откроет свой шкафчик, он обнаружит внутренности, полностью украшенные в печенье.