– Я не хочу, чтобы ты старалась полюбить меня, – спокойно повторил он. – Людям это не дано. Просто не дано. Обещай, что ты не будешь пытаться. Обещай мне это, Джуно.

– Конечно, – она выдавила из себя веселый смех. – Если ты пообещаешь не влюбляться в меня.

– Я серьезно, Джуно, – он выглядел очень взволнованным. – Ты должна поклясться. – Он понизил голос: – И всегда помнить об этом.

Джуно изумленно уставилась на него, ни слова не говоря. Причуды продвинутого американца? Что-то вроде этого их обычая, когда женщину перед свиданием просят подписать письменное согласие на тот случай, если на следующий день она вздумает заявить об изнасиловании.

Он требовательно смотрел на нее, ожидая ответа.

– О'кей, – она говорила медленно, эта бредовая ситуация не укладывалась у нее в голове. – Я клянусь, что не влюблюсь в Джея – как твоя фамилия, напомни? – с подчеркнутой иронией спросила она, хотя прекрасно помнила его фамилию.

– Маллиган.

– В Джея Маллигана, – закончила она саркастически, с трудом удержавшись от соблазна добавить после фамилии: «самонадеянного козла». – Теперь ты доволен?

Ничего не говоря, он поднялся и подошел к ней. Охватив ее лицо ладонями, он наклонился и поцеловал ее с непередаваемой нежностью. Это был колдовской поцелуй, он сразу вошел в ее картотеку поцелуев под номером один. Призрак именно такого поцелуя преследовал ее всю жизнь в беспокойных и страстных снах, она приоткрывала губы ему навстречу, но стоило проснуться, как он ускользал. Если только возможно единственным поцелуем пробудить любовь, то это был именно такой поцелуй.

Джей по-прежнему держал ее голову в своих руках. Прижавшись лбом к ее лбу, так что их глаза оказались совсем близко, он неожиданно улыбнулся:

– Можно, я лягу с тобой этой ночью? Я хочу побыть рядом.

Джуно понятия не имела, что сказать. Просто ну ни малейшего понятия. Она сказала первое, что пришло ей в голову, – а для этого потребовалось некоторое время:

– Пойдем в постель, Джей. В мою постель. Мы сегодня ляжем вместе, если ты этого хочешь. А сказать всю правду друг другу успеем и завтра.

ГЛАВА 8

Джуно долго не могла заснуть, а когда наконец ей это удалось, ее одолели странные сны, в которых Джей принимал обличье самых разных людей – то Джона, то Бруно из бара, а то Малкольма из «Соседей».

Проснувшись, она испытала облегчение. Теперь Джуно могла поразмышлять о содеянном. С одной стороны, она, пожалуй, гордилась своей то ли дикой, то ли детской выходкой – она всегда подозревала, что в ней есть что-то от сирены. Но, с другой стороны, она очень мучилась от стыда и смущения. Разве это не ужасно – переспать с мужчиной, с которым у тебя не было ни одного свидания? С мужчиной, который внушал тебе некоторый страх? И, что еще хуже, с мужчиной, который тебе понадобился просто потому, что тебя отвергли этим вечером и ты срочно нуждалась в самоутверждении.

Да, в те годы, до Джона, когда она была одна-одинёшенька, ей приходилось несколько раз ложиться в постель с мужчинами, которых она едва знала, но во всех случаях этому предшествовала хоть какая-то история знакомства – по крайней мере, соблюдался ритуал, состоящий из обмена отредактированными устными биографиями в баре, ужина или двух в «Белла Паста» и совместного просмотра фильма Вуди Аллена. За всю жизнь у нее только дважды были мужчины на один вечер, после чего она испытывала сильнейшие приступы отвращения к себе, но ведь ни с одним из этих мужчин ей не предстояло впоследствии жить бок о бок в течение полугода.

Рядом с ней беспокойно спал Джей, он часто переворачивался, неровно дышал и иногда что-то бормотал во сне.

Джуно, уже начиная свыкаться с его лицом, доставила себе удовольствие неспешного любования мельчайшими его деталями сейчас, ранним субботним утром, в стальном и бледном свете наступившего дня.

Джуно рассматривала его почти полчаса.

Неожиданно Джей открыл глаза и не мигая посмотрел на нее. Затем из жарких недр одеяла он выпростал руку – теплую и сухую, с удивительной нежностью погладил ее по лицу сверху вниз, потом его пальцы разжались, а глаза снова смежились.


Джуно не хотела просыпаться, потому что ей снился дивный сон. Джей – или это был Малкольм из «Соседей»? – медленно целовал ей бедра. Изумительно. Она даже чувствовала прикосновение прохладных губ на разогретой под одеялом коже. Ммм. И влажные волосы щекотали ей живот. Ммм, ммм. А свежевыбритый подбородок зарылся глубоко в нежную плоть между ее ног. И язык вытворял какие-то невероятные штуки, и эти ощущения были совершенно реальными, просто нереально реальными. Нет, это не похоже на сон, это происходит наяву.

Если я сейчас открою глаза, то этого не произойдет, подумала она. Голова кружилась. Если я открою глаза, то этого не произойдет. Но это уже происходит, сейчас. Во сне или наяву, но я кончаю. Боже, я никогда не думала, что это так легко! Что же я делала неправильно все эти годы? Вот мы и прибыли… О небо! Ооо! Гром, плеск, звон, блеск, благодарю тебя, дядя Сэм.

– Доброе утро, моя прекрасная леди! – между ее грудей возникло лицо Джея. Он прижался гладковыбритым подбородком к ямке у нее на шее и улыбнулся ей. Она заметила, что он в спортивной форме для бега трусцой. – Я принес тебе завтрак. Ты, наверное, проголодалась. – Густые ресницы слегка дрожали, он смотрел на нее своими опасными желтыми глазами, и теперь они сияли радостью.

– Умираю от голода, – почти пропела она, все еще переполненная ликованием от последействия того химического взрыва, который только что произошел в недрах ее тела.

– Парк просто великолепен, – в восторге говорил Джей. спрыгивая с постели за подносом. – Клянусь, этот естественный водоем создан словно специально, чтобы я в нем плавал.

Моргая, Джуно уставилась на него из-под одеяла. Неужели этот общительный и улыбчивый, любезный и неотразимый кавалер утреннего пробуждения и есть тот самый мрачный тип, неразговорчивый террорист, с которым она легла в постель ночью? Она ущипнула себя и поморщилась от боли. Определенно, она не спит.

– Хэмпстед-Хит? – Она приподнялась на подушке и недоверчиво посмотрела на его безупречно подтянутую задницу. – Ты что, добежал до прудов? – Добраться туда – для нее целая история. Обычно она брала такси.

– Так вот как это место называется? – Он осторожно нес поднос. – Да, я был там. И возле этого внушительного здания тоже. Как оно называется? Кенвуд? Великолепно.

Джуно кивнула:

– Шон частенько берет туда Рага – тому нравится облаивать туристов.

– Раг – кто это такой?

– Старая собака Шона – сейчас ее забрали к себе мама с папой.

– Ах, вот что, – Джей улыбнулся. – А я люблю собак. Лучше б он оставил Рага здесь – был бы мне товарищ для пробежек.

Его неожиданная энергичность и жизнерадостность действовали на Джуно невероятно заразительно. Он не был больше неприступным, как айсберг, хулиганом из Бронкса, подозреваемым в связях с ИРА. Теперь он был ее новым любовником, который спит с ней в одной постели и кормит ее завтраком. Она ощутила довольно-таки низменное желание позвать сюда девчонок, чтобы похвастаться.

Они провалялись все утро в постели, обильно усыпав крошками всевозможные воскресные приложения к газетам. Когда Джей разложил газеты – ей показалось, он скупил всю англоязычную прессу в Лондоне, – она свернулась калачиком и задремала на стопке отброшенных страниц с объявлениями. Если учесть, что они были совершенно незнакомы, спать возле него оказалось на редкость уютно.

Она проснулась к обеду, чувствуя себя гораздо более выспавшейся, чем утром, и еще более голодной, просто зверски голодной, несмотря на весьма плотный завтрак. Рядышком Джей изучал в «Индепендент» статью о политических беженцах, одновременно слушая по радио «Любые вопросы». Джуно поражалась его неумеренному интересу к английской общественной жизни. Она гадала – это связано с тем, что в Англии он работает для каких-то американских газет или же его интерес имеет более зловещую подоплеку.

Выглядел он в лучах полуденного солнца, проникавших в комнату через высокое узкое окно за кроватью, просто потрясающе. Эти лучи окрашивали его волосы в цвет отполированной до блеска меди с оттенком creme anglaise.

Джуно подумала не без тщеславия – интересно, а как она сама сейчас выглядит. Она взглянула на себя и Джея как бы со стороны и осталась весьма довольна романтической сценкой, которая открылась бы взору нежданного гостя – ну, допустим, если бы Трионе вздумалось заскочить за парочкой видеокассет. Джей, с гривой медных волос и светлой татуированной кожей, а рядом она – нежная, золотоволосая и довольно взлохмаченная. Может быть, Джулия Кристи, только пухленькая? Образ получился весьма привлекательным. Она лелеяла его несколько минут, словно любуясь своей персиковой кожей, соблазнительно рассыпанными локонами и аппетитными изгибами роскошного тела. Такая концепция собственного образа вызвала у нее новый приступ сексуального возбуждения. Она украдкой вынула из-под подушки руку и протянула в направлении возвышавшейся рядом груды газет и журналов.

Скоро «Индепендент» весело похрустывал под телами Джуно и Джея, которые в одной связке дружно прокладывали свой путь к вершине наслаждения.


Зайдя в ванную пописать и поймав взглядом отражение в зеркале, Джуно с трудом узнала себя. На нее смотрело дикое существо – пунцовый подбородок, под глазами мешки, на голове копна соломы. Какая там к черту Джулия Кристи, выскользнувшая из теплого гнездышка любовных утех. Скорее уж, какое-то утраченное звено человеческой эволюции. Прыщ на подбородке распух, увеличившись раза в три. Тушь, наложенная вчера вечером, распределилась по всему лицу – ее присутствие было хорошо заметно возле носа, на бровях и даже на лбу. Хуже всего обстояло дело с волосами – они выглядели так, словно всю ночь там трудолюбивое пернатое семейство вило гнездо, а потом обзавелось многочисленным потомством.

Короче, облик был сатанинский, к тому же после своих сексуальных излишеств она испытывала сильную боль. Ее походка напоминала поступь ковбоя после попытки поставить рекорд на американском чемпионате по объездке диких лошадей. Двигаться было так тяжело, что она не сразу смогла переступить через бортик ванной, чтобы принять душ.

Пока теплая вода разглаживала ее волосы и смывала тушь с лица, она постаралась сделать упражнение для укрепления мышц влагалища и поморщилась. Лидия сказала, что если делать это упражнение по тридцать раз ежедневно, это революционизирует ее интимную жизнь. Но поскольку последние несколько месяцев у Джуно не было постоянной сексуальной практики (а перед этим, в течение последних недель с Джоном, секс тоже был не очень-то регулярным), она отлынивала от этой монотонной работы над собой: «напрячь – расслабить». Теперь было самое время наверстать упущенное.

Джуно принялась за дело и вскоре заметила, что по ту сторону прозрачной занавески кто-то стоит, и волосы у него цвета золотой патоки, а кожа пахнет клевером и медом. И он имеет к ней самое прямое отношение.

О, ни с чем не сравнимое блаженство – когда любовник моет тебе голову. Пустяки, что Джей отчитал ее за посеченные концы и потратил полбанки кондиционера, чтобы придать гриве, растрепанной, как у английской сторожевой, сходство с афганской борзой. Его длинные сильные пальцы так чувственно погружались в ее волосы и так мастерски массировали кожу на голове, что еще до того, как он начал смывать шампунь, Джуно уже едва не извивалась от желания.

Вода становилась все холоднее и холоднее (старый бойлер обычно выдыхался, если его заставляли работать более 10 минут). Джуно наклонилась к крану, чтобы увеличить напор горячей воды, и почувствовала, как Джей крепко сжал ее ягодицы и – вот он уже был внутри нее, двигаясь, словно пневматическая дрель, с таким напором, что она чуть не въехала головой в кафельную стену.

Это было и впрямь рискованно. Джуно еле-еле удерживала неустойчивое равновесие на скользкой эмалевой поверхности, мыльная вода с головы затекала ей в глаза, но она ни за что на свете не остановила бы Джея, – она только покрепче ухватилась за кран и предалась опасности и наслаждению. Поток воды через несколько минут стал ледяным, а они трахались под ним за милую душу. «Надо же, а всегда считалось, что холодная вода снижает либидо», – весело подумала Джуно.


Обедали они на крыше, на террасе, сидя за складным деревянным столиком. На коленях – салфетки, на устах – вежливая беседа. Джуно казался смешным этот официальный обмен банальностями после всего, что было между ними за последние двенадцать часов. Но Джей снова как-то отдалился, приняв неприступно корректный вид.

День был знойный. Джей, в синих джинсах и выгоревшей футболке, положил себе на тарелку гору ветчины и салата и уплетал их с жадностью гончей.

Джуно с интересом наблюдала за его способностью без единой передышки заглатывать еду, запивая ее диетической колой.