Фиона Уокер - Правила счастья

– Конечно, – неохотно кивнул Джей.

– Спасибо тебе, – Джуно вздохнула с облегчением, заглотнув при этом большую прядь своих волос. Джей бросил на нее быстрый взгляд.

Она оглянулась удостовериться, что Триона не отстала, и почувствовала, что сквозняк исчез: Джей прикрыл свое окно.

– Я нашел твои извинения. Я их принимаю и ценю, – неожиданно сказал он.

– Надеюсь, ты не очень замучился, отклеивая их? – покраснела она.

– Нет, я очень веселился.

– Я рада, – она прокашлялась. – А теперь я уеду на неделю, и ты отдохнешь от меня. И не будешь опасаться, что за тобой кто-то шпионит. Хотя я совсем и не шпионила.

– Нет?

– Нет. Я вполне уважаю твои профессиональные секреты – ты ведь снимаешь знаменитостей и тому подобное.

– Кто тебе сказал, что я снимаю знаменитостей?

– Никто. У меня возникло такое впечатление.

– Я фотожурналист, а не фотопортретист, Джуно.

«Я не должна его раздражать, – подумала Джуно. – Я не должна задавать дурацких вопросов. Я буду сдержанна и миролюбива. Лучше я вообще буду молчать».

Какое-то время они ехали молча. Окрестности Оксфордшира пленяли глаз своей буколической красотой.

– Ты хорошо провела время вчера вечером? – неожиданно спросил Джей.

Джуно удивленно взглянула на него, но он внимательно смотрел на дорогу, его лицо ничего не выражало.

– Нормально.

Она вспомнила лощеных журналистов в Эрлз-Корт, напившихся одноклассниц и добавила:

– Немного утомительно. Я не предупредила тебя, что не приду ночевать. Извини.

– Ты могла бы позвонить – или оставить сообщение.

– Не получилось, извини.

Она предполагала, что опять наступит молчание, но Джей спросил, взглянув на нее сбоку (черные очки делали его взгляд очень серьезным и очень сексуальным):

– У тебя много знакомых, не так ли?

Джуно задумалась.

– Да, пожалуй, но близких друзей немного.

– И Лидия среди них?

Она догадалась, что он собирается ее расспрашивать о Лидии, как влюбленный подросток, и зубы у нее невольно сжались. Ничего, ничего. Главное, выдержка.

– Да, Лидия одна из моих ближайших подруг.

– Вчера вечером ты была с ней? – спросил он с надеждой, видимо рассчитывая получить информацию о прекрасной и ветреной блондинке.

– Нет. Не с ней. Кое с кем из старых знакомых. Было, правда, немного тоскливо, – вздохнула Джуно.

– В таком случае это еще один потерянный выходной? – спросил он с сожалением.

По-прежнему полагая, что он хочет что-нибудь выведать у нее про Лидию, Джуно не поняла, что он имеет в виду. Наверное, хочет сказать, что день можно считать потерянным, раз она не видела Лидии. У Джуно возникло искушение сообщить ему, что Лидия, вероятно, весь день не слезала с Бруно, но Джуно удержалась, чтобы не выглядеть инфантильным и жалким ничтожеством, которое завидует своей более привлекательной и сексуальной подруге.

– В каком-то смысле, – пожала она плечами.

– Одно время вы ведь жили вместе? – спросил он странно напряженным, неестественным голосом.

Джуно подумала, каких усилий ему стоит превозмогать собственную гордость, расспрашивая про Лидию. Значит, он дошел до крайней степени отчаяния и горько сожалеет о том, что отказался от встречи, когда та ему позвонила. А теперь квартира на целую неделю остается в его единоличном распоряжении – чем не подходящее место для встреч с Лидией?

– Да, одно время, – опять вздохнула Джуно. Она решила сохранять спокойствие несмотря ни на что, хотя, видит бог, как ей не хотелось рассказывать ему о Лидии. Она уже столько раз проигрывала этот сценарий с другими мужчинами, что заранее знала все вопросы и все ответы. Повторять его с Джеем было мучительно.

– Я не могу судить, но не кажется ли тебе, что ваши отношения не совсем нормальны?

– Прошу прощения?! – Она почувствовала себя учительницей начальных классов, которой ее ученик задал вопрос, как часто она занимается анальным сексом.

«Стоп, – сказала она себе, – не поддавайся на провокацию, не вступай опять в конфликт. Он собирает информацию о Лидии и просто не знает, с какой стороны зайти». Джуно постаралась подавить ревность и успокоиться. Главное, выдержка.

– Мы обожаем друг друга, – ровно ответила она. – Мы по-настоящему дружим.

– Дружите? Я думал, что вы не только дружите. Время от времени.

Она повернулась к нему в изумлении. На что он намекает? На то, что они оба любят одну и ту же женщину? Отлично! Теперь он считает ее вонючей, пронырливой, задиристой шлюхой, и к тому же лесбиянкой. Что можно к этому добавить? Может, намекнуть ему, что у нее пара судимостей за плечами?

– Мы довольно долго жили вместе, но у нас и мыслей подобных не возникало.

– Ты серьезно?

– Еще как.

– Ты хочешь сказать, что все это время вы только дружили? А Джона это устраивало?

Господи, что еще пришло ему в голову? Что Джон был не прочь заняться с ней и с Лидией любовью втроем? В любом случае, это слишком личное. Как смеет человек, который сам отличается патологической скрытностью, требовать от нее подобных откровений? И все только ради того, чтобы удовлетворить свой, столь закономерный, интерес к Лидии? Ну что ж, если он хочет правды, он ее получит. По крайней мере, избавится от фантазий на лесбийскую тему.

– Джону всегда нравилась Лидия. Он ничем не отличается от других мужчин. Сначала я изводилась из-за этого, а потом привыкла. Он никогда не предпринимал никаких попыток переспать с ней, хотя, думаю, и не отказался бы при случае. Но чего не было, того не было. Я тоже никогда не спала с Лидией. Теперь ты удовлетворен?

– Господи, Джуно, что тебе взбрело в голову? – расхохотался Джей, и «птенчика» резко занесло влево.

– Ты же сам расспрашивал меня об этом. Разве нет? – Джуно неуверенно посмотрела на него.

– Да нет же! Нет… как ты могла подумать… Я спрашивал тебя, как вы жили с Джоном, – Джей откашлялся и покраснел.

Тут до нее наконец дошло.

– Так ты спрашивал о Джоне? Не о Лидии? – она начала хихикать.

– При чем здесь Лидия? Это ты вдруг завела разговор о том, спали ли вы все там вперемешку.

– Да никогда не спали, я же тебе о том и толкую! Во мне нет ничего мужского – ну разве что спортивные ботинки.

Он снова засмеялся – на этот раз мягким хрипловатым смехом, в котором слышалась нежность.

– Скажи мне, Джуно, что делает тебя такой особенной?

– Что ты имеешь в виду? – она не поняла, комплимент ли это.

– Я никогда раньше не встречал людей, похожих на тебя. Я никак не могу тебя понять. С виду ты такая уверенная в себе и современная. Но на самом деле это не так, верно? – сказал Джей без тени насмешки. Выглядел он неожиданно доброжелательным. Джуно не понимала, чем вызвана такая перемена. Она отцепила от зеркала розовый нос, болтавшийся перед ветровым стеклом, и приложила его к своему лицу. От этого носа исходил отвратительный запах пластмассы и плесени.

– И вообще, в тебе столько всего – помимо твоих шуток, – он протянул руку и убрал пластмассовый нос с ее лица, задев теплым пальцем ее по верхней губе.

Джуно удивленно посмотрела на него, и на миг их взгляды встретились. Машина опять подалась влево, Джей быстро выправил ее и уже не сводил глаз с дороги.

Джуно поразили его слова и жест – они были такими теплыми, даже интимными. Лишенная защитной брони своих шуток, она почувствовала себя голой и слабой, как новорожденный младенец.

Опять ехали молча, потом Джуно сказала:

– Мне действительно жаль, что все так получилось в пятницу.

– Ты о чем? – его голос снова стал жестким.

Джуно надеялась, что он не заставит ее перечислять все допущенные ею промахи: она выпустила Пуаро, и тот сжевал кабель, без спросу зашла в его комнату прослушать песню, пыталась выглядеть аппетитной перед его знакомыми, притворялась, что у нее мужчина, совала нос в его жизнь, обвинила в краже часов, которых он никогда не видел, строила ему глазки вечером на диване. Она предпочла бы извиниться за все оптом, не уточняя.

– Я думаю, у каждого из нас бывают дни, о которых не хочется вспоминать. Взять резинку и стереть их из памяти, и начать все с чистого листа.

– Меня не касается, что ты там делаешь с резинками, Джуно, – ответил он так же холодно, как раньше. – Не вмешивай меня в это, хорошо? Я ничего не желаю об этом знать, – он почти разозлился.

– Теперь поверни налево, – пробормотала она. Господи, и угораздило же ее влюбиться в такое бесчувственное чудовище. Он даже извинение не может принять по-человечески.

Они молча проехали Оксфорд и выехали на пролегающую среди пшеничных полей дорогу, которую Джуно знала как свои пять пальцев: в течение пяти лет она ездила по ней на автобусе дважды в день: в школу, в Оксфорд, и обратно.

Джей с интересом рассматривал окрестности, его внезапная злость постепенно рассеивалась.

Джуно взволнованно повернулась к нему. Приближаясь к дому, она становилась все счастливее и больше не могла выносить затянувшееся молчание.

– Спасибо, что согласился поехать, я знаю, тебе не очень хотелось, – солнце тепло касалось лучами ее лица. – Мои родители гораздо лучше меня, клянусь. Они будут тебя баловать, как ребенка.

Он молча кивнул. Они проезжали окрестности Уэнтаджа, небольшого городка, старинную красоту которого оттеняли современные стильные особняки. Джуно впервые за последние несколько недель вздохнула легко и свободно, словно камень упал с ее души.

– Здесь родился король Альфред Великий, – сказала она с гордостью. – В центре города есть памятник ему. Он одержал победу над датчанами.

– Не шутишь?

Ура! Он снова разговаривает с ней. Всю оставшуюся часть пути она рассказывала ему о достопримечательностях, мимо которых они проезжали. Она была счастлива поделиться с ним тем, что знала и любила с детства.

– Да, вот теперь я чувствую, что я в Англии! – присвистнул Джей.

И вот дорога сузилась и последний раз повернула налево. Джуно бросило в жар. Наконец-то дома!

– Приехали, – у Джуно радостно колотилось сердце, и так бывало всякий раз, когда она возвращалась домой.

– Бог мой, да это и правда церковь! – констатировал Джей.

Как только «птенчик» затарахтел по посыпанной гравием дорожке, на крытом крыльце бывшей покойницкой, потягивая джин-тоник, появилась Джуди Гленн. Она радостно помахала подъезжающим, седые локоны выбились из ее небрежно заколотой асимметричной прически. В просторном зеленом сарафане, подчеркивающем ее садовый загар, она была обширна и кругла, как окрестные холмы. Два раскормленных мастиффа Гленнов поставили лапы на забор и приветственно залаяли, а маленький Раг, принадлежавший Шону, суетился рядом с ними, как недоросль между двумя громилами, подпрыгивая и пытаясь вскарабкаться на забор.

– Не обращайте на них внимания, – сказала Джуди своим глубоким контральто, нахлынув на Джея, как волна, когда он заглушил двигатель и выпрыгнул из кабины.

– Добрый вечер, миссис Гленн, – он официально протянул руку Джуди.

Та отмахнулась от его руки, взяла его лицо в свои большие, мягкие, как тесто, руки и сердечно поцеловала в обе щеки.

– Я так рада видеть тебя, Джей, – и, ради бога, зови меня Джуди! Ты пахнешь просто божественно… А, Джуно, котенок! – оставив Джея, она ринулась, раскрыв объятья, к дочери, вылезавшей из машины с сумкой в руках.

Это было идеальное материнское объятье. Джуди в совершенстве владела этим искусством. Джуно хотелось бы навсегда остаться в теплом ароматном коконе материнских рук.

– Соскучилась по тебе, котенок, – шепнула Джуди и, поскольку она была насквозь современная тертая пташка, добавила еле слышно на ухо дочери: – Как у тебя с ним?

– Ma! – испуганно оборвала ее Джуно, с благодарностью отметив, что Джей, нужно отдать ему должное, отошел за пределы слышимости.

– Он прекрасен! – Джуди спрятала вылезшую из-под топика у Джуно лямку бюстгальтера и, взглянув ей через плечо, радостно зааплодировала:

– Смотрите-ка, Три подрулила!

Отойдя в сторонку под сень ивы, Джей восхищенно смотрел на хозяйский «мерседес» последней модели.

– До чего же ты худенькая, Три, – говорила Джуди, обнимая Триону. – У меня такое чувство, будто я обнимаю собственный шарфик.

– Спасибо за приглашение, Джуди.

– А я очень рада, что вы смогли приехать – особенно Джей, – она кивнула в его сторону. – Я обожаю американцев.

– Благодарю, вас, мэм, – появившись из-за ивы, Джей бросил быстрый взгляд на Джуно.

Воображение ли у нее разыгралось, или он действительно улыбнулся ей почти по-дружески, взволнованно думала она.

Джуди, сияя, обращалась к Джею:

– Бедняга Говард – это мой муж! Трудится сейчас у себя в кабинете, как сумасшедший, над оркестровкой партитуры, поэтому ужинать будем поздно, что, по-моему, здорово, – она поймала столько рук, сколько могла удержать в своих ладонях, и повела всех к дому. – У нас будет время спокойно пообщаться. Я готовлю меню для съемок рождественской передачи в Шотландии, поэтому представим себе, что сегодня Рождество.