Кэролайн Линден - Правила соблазна

Обе засмеялись.

– Ханна, – поддавшись порыву, сказала Селия. – Могу я у тебя спросить… в смысле… ну, то есть мне бы хотелось узнать кое-что очень личное. О том, как быть вдовой.

Ханна вышла замуж за Маркуса так давно, что Селия почти забыла, что она до этого уже была замужем несколько лет за сельским викарием. А когда тот умер, Ханна познакомилась с Дэвидом, который и свел их с Маркусом.

– Конечно. Ты можешь спрашивать все, что угодно. Мы же сестры.

– Меня интересует, – начала Селия, пока они поднимались на невысокий холм, – сколько потребуется времени, чтобы перестать оглядываться на свое замужество.

– Хм. – Высокая трава цеплялась за юбки и заглушала шаги. Ветер был все еще резкий, но грозовые облака так и остались далеко на горизонте. – Думаю, это зависит от того, что происходит с тобой после замужества.

– А если ничего не происходит? – негромко спросила Селия.

Ханна улыбнулась.

– Что-нибудь всегда происходит, даже если ты этого не замечаешь. Я могу опираться только на личный опыт, но мне кажется, что сильнее всего влияют самые неожиданные события.

Слово «неожиданные» совершенно не годилось для описания ее отношений с Энтони Гамильтоном. Вероятно, он был последним человеком на Земле, в которого она, по собственным предположениям, могла бы влюбиться. Селия вздрогнула. Когда-то она только о том и мечтала, чтобы влюбиться в кого-нибудь, а теперь боялась даже думать об этом. Будет ли очередной ошибкой, если Селия снова потеряет голову и подарит свое сердце мужчине? Можно ли это вообще контролировать?

– А ты боялась снова влюбиться? – выпалила она, чувствуя, как в лицо бросился жар.

Ханна стала серьезной.

– Я об этом даже не думала. Мои обстоятельства были далеки от идеальных, и мне требовалась совсем не любовь, а иные вещи. В сущности, любовь была последним, чего я ожидала от Маркуса.

– Но когда ты поняла… то испугалась? Ты любила, теряла и страдала… тебя не останавливала мысль, что все может повториться?

Ханна остановилась и повернулась к ней.

– Я знала, что Маркус никогда не разобьет мне сердце сознательно, – сказала она. – Знала, что для такого он слишком порядочен, и поняла это еще до того, как полюбила его. Но да, я немного боялась. Это был огромный риск… мы настолько не соответствовали друг другу…

– Нет! – воскликнула Селия.

Невестка усмехнулась.

– Да. Сельская вдова, без имени и денег, выходит замуж за герцога? Это абсурд, и ты прекрасно все понимаешь. Думаю, этого никогда бы не произошло, если бы не поощрение со стороны твоей матери. Без нее я бы не справилась с ролью герцогини, не говоря уже о том, чтобы по-настоящему стать ею. Если бы не твоя мать, меня никто бы не принял. – Ханна сделала паузу. – Но несмотря на риск, оно того стоило. Если бы я испугалась, то никогда не полюбила бы Маркуса. Представляешь, сколько бы я тогда потеряла? Не только тебя как сестру, но и Вивиан и Дэвида, твою мать. И, конечно, тогда не родились бы Томас и Эдвард.

– И Маркуса, – сказала Селия, глядя на нее. – У тебя не было бы Маркуса.

Ханна задумчиво улыбнулась.

– Да, – тепло согласилась она. – Его мне не хватало бы больше всех.

По выражению лица невестки было очевидно, что она имеет в виду. Селия снова вспомнила вчерашний вечер. То, как Энтони обнимал ее, прикасался к ней, целовал, словно она самое драгоценное, что вообще существует на свете.

– Я не знаю, что делать, – прошептала она. – Не знаю, что я чувствую к Энтони. Мы с ним знакомы многие годы, и между нами, безусловно, существует привязанность. Рядом с Энтони я никогда не чувствую себя неловко, и он всегда знает, как меня рассмешить. Я уверена, что Энтони вовсе не такой порочный, как утверждают сплетники. Но все твердят мне, что он не тот мужчина, который будет счастлив с одной женщиной, что он меня использует и бросит. Не знаю, сумею ли я это пережить.

– А что тебе подсказывает сердце?

Селия не ответила. Ее сердце мечтало, чтобы Энтони Гамильтон оказался тем самым постоянным, верным мужчиной, которого она желает, а не бессердечным повесой, каким его считают окружающие. Селия думала, что он и есть тот самый, но хотела быть уверенной до конца.

– До того как я вышла за твоего брата – когда мы только изображали, что женаты, – люди говорили, что он, должно быть, женился на мне только из-за беременности, – наконец нарушила молчание Ханна. – Утверждали, что у него нет сердца, что он холодный, высокомерный и не способен любить, особенно обычную сельскую девушку. Со временем я поняла, что те люди совершенно его не знали.

– Нет, – пробормотала Селия. – Я просто… просто хотела бы знать…

– Есть только один способ добиться правды. – Ханна положила руки на плечи Селии. – Все мы рано или поздно должны рискнуть. Не убедишься, пока не попробуешь.

– А что думаешь о мистере Гамильтоне ты? – Селия взволнованно посмотрела на невестку.

Ханна улыбнулась и покачала головой.

– Я его так плохо знаю, что не буду даже пытаться составить собственное мнение. Оно может оказаться таким же ошибочным, каким, как ты надеешься, окажется мнение остальных. Но я знаю тебя и верю – ты сама разберешься, где правда, что бы тебе ни говорили другие.

Селия вздохнула, и они пошли дальше. Конечно, она понимает, что решать только ей. И похоже, что больше никто не замечает в мистере Гамильтоне того, что видит она. Но Селия не доверяла себе, только не после того как совершила столь ужасную ошибку с Берти. И пусть она сама не считает Энтони эгоистичным и бесчувственным человеком, многочисленные истории и слухи утверждают обратное. Мама его категорически не одобряет. Селия всегда могла положиться на поддержку и терпение матери, может быть, она даже слегка избалована этим. Но теперь ее по-настоящему пугала перспектива сделать мать несчастной своими просьбами о том, чтобы она передумала и не цепляла мистера Гамильтона. Селии казалось, что она движется в темноте к чему-то неизвестному, и единственное, что поможет ей выжить там, – это вера в Энтони.

* * *

– А где леди? – спросил Гамильтон, когда Дэвид наконец-то вернулся. Он ждал у конюшен с той минуты, как услышал, что последняя карета задерживается. Две юные барышни Трокмортон вернулись не так давно, насупившиеся и раздраженные, но герцогини и Селии с ними не было.

– Они решили пойти пешком. – Риз спрыгнул с коня и передал поводья подручному конюха.

– Что, всю дорогу? – Гамильтон резко повернулся и посмотрел на небо. Тучи, весь день грозившие разразиться ливнем, приближались, но пока еще были далеко.

– Тут не больше двух миль, – сказал Дэвид. – И Селия знает каждый дюйм здешних мест. Она, знаешь ли, тут выросла.

– Конечно. – Но Энтони все равно продолжал всматриваться в даль.

Риз кашлянул за его спиной.

– Э… Гамильтон. Вчерашний вечер.

Энтони застыл. На какое-то время он об этом совершенно забыл. Собравшись с духом, Гамильтон насторожился и повернулся.

– Да?

Друг нахмурился.

– Мне не следовало тебя бить. Приношу свои извинения. – Удивившись, Энтони резко кивнул, давая понять, что извинения приняты. – Моя сестра достаточно взрослая, чтобы самостоятельно о себе заботиться, – продолжал Дэвид. – Это не мое дело, не нужно было вмешиваться.

– Спасибо. – Они посмотрели друг на друга, и Гамильтон протянул руку. Риз, чуть помешкав, пожал ее.

– Разумеется, если ты разобьешь ей сердце, я сверну тебе шею.

– Понял.

Дэвид направился в дом, а Энтони сделал круг по саду, продолжая высматривать Селию и герцогиню. Наконец они появились, растрепанные и запыхавшиеся, но веселые. Герцогиня что-то сказала Селии, та схватилась за живот и расхохоталась. Энтони улыбнулся, увидев ее раскрасневшуюся, с растрепавшимися волосами, в испачканной юбке, но хохочущую до боли в животе. Селия вернулась, живая и здоровая. Он не хотел мешать ее разговору с герцогиней, поэтому тихо ушел, чтобы поразмышлять в одиночестве.

Сегодня Энтони весь день держался от нее в стороне. Даже когда их взгляды встречались и его инстинктивно тянуло к Селии, он все равно не позволял себе нарушать дистанцию. Гамильтон знал, что дядя убедил герцогиню прогуляться с ним – Энтони подозревал, что Уорфилд хотел предоставить ему возможность поговорить с Селией – и Розалинда вернулась крайне раздраженной. Неизвестно, что сказал Уорфилд, но ей это явно не пришлось по душе. И несмотря на извинения Дэвида, Энтони знал, что в глазах родственников Селии он по-прежнему подозреваемый.

В течение дня он пытался жить так, словно вчерашний вечер был всего лишь обычной интрижкой, пустяком, который скоро забудется, если о нем не вспоминать.

Но сегодня ночью… сегодня он собирался начать убеждать Селию, что это не так.

Во время обеда у Селии закрывались глаза. На прогулке с Ханной она натерла ноги. Разговор с невесткой заставил ее о многом задуматься. После ванны, которую Селия приняла, вернувшись домой, ей очень хотелось спать. Остальные гости тоже вели себя на удивление тихо, и она оказалась не единственной, кто ушел к себе пораньше.

Селия отпустила горничную и сама расчесала волосы. Она наслаждалась спокойным вечером. Разговор с Ханной уже несколько раз всплывал в памяти. Кажется, снова придется рискнуть своим сердцем. Если этого не сделать, то, конечно же, оно не будет опять разбито. Но в то же время она потеряет свой шанс на любовь и счастье. И Энтони…

Ради Энтони стоило рискнуть.

В дверь постучались, что слегка испугало Селию и прервало ее размышления. К удивлению, на пороге стоял мужчина, избегавший ее весь день, но не покидавший ее мыслей.

– Что ты здесь делаешь?

– Ш-ш-ш. – Он проскользнул в комнату и осторожно закрыл за собой дверь. – Убеждаю тебя.

– Убеждаешь меня? В чем?

Гамильтон порочно улыбнулся.

– Энтони, – попыталась протестовать Селия, но он тут же прижал палец к ее губам.

– Успокой мою мужскую гордость, позволь хотя бы попытаться. Пожалуйста. – Селия закатила глаза, и он улыбнулся. – Кроме того, мне потребовалось немало времени, чтобы пробраться сюда незамеченным, и я сомневаюсь, что у меня получится вернуться обратно столь же успешно, по крайней мере сейчас. Разумеется, я могу уйти, но кто-нибудь непременно заметит, как я выхожу из твоей комнаты. Но могу и остаться. В этом случае даже если кто-нибудь и увидит меня, то ты хотя бы будешь знать, стоило ли оно того.

– Ты, – прошептала Селия, – ведешь себя вопиюще.

Гамильтон засмеялся.

– А ведь я еще даже не начал.

– Значит, ты намерен в чем-то меня убедить. – Она присела на пуфик перед туалетным столиком и сложила руки на коленях, ожидая, что будет дальше. – Ну давай, начинай. А то был очень утомительный день.

Гамильтон сбросил халат и положил его на туалетный столик.

– Ляг на кровать. – Глаза Селии широко распахнулись. – Тебе так будет удобнее. Давай.

Одной рукой он указал на кровать, а другой принялся рыться в складках халата. Глядя на него с нескрываемым любопытством, Селия медленно подошла к кровати и села на краешек. Рискуй, напомнила она себе.

– Ложись, – повторил Энтони, подходя к ней. Он выглядел опасным и в то же время притягательным. Черные панталоны, плотно облегающие ноги, белая рубашка с расстегнутым воротом. Справившись с внезапного нахлынувшим возбуждением, Селия легла на спину. Она услышала негромкий скрежет – Энтони подтянул кресло и сел у ее ног – и нервно облизнула губы. Боже милосердный, он что, собирается изнасиловать ее? Здесь? Сейчас? И, что важнее всего, как именно? Сердце билось так сильно, что едва не выпрыгнуло из груди.

– Приподними рубашку, – сказал Энтони. – Уставившись в потолок, Селия потянула подол ночной сорочки вверх, потом еще, еще и еще… – Не так высоко, – с улыбкой остановил он.

Она, смутившись, замерла. Энтони обеими руками взял ее ногу и начал растирать большие пальцы и ноющую ступню. Селия вздохнула с наслаждением, особенно сильным от неожиданности.

– А у вас порочные мысли, миледи, – произнес он негромким, низким голосом. – Я восхищаюсь этим в женщине.

Селия хотела рассмеяться, но в этот момент Энтони принялся растирать ступню прямо под пальцами, поэтому у нее вырвался только стон удовольствия.

– Как ты догадался? – выдохнула она.

Энтони усмехнулся.

– Женщина, которая прошла пешком две мили по полям в этих нелепых туфлях, непременно должна натереть ноги.

– Я обожаю эти туфли. – Селия пошевелила пальцами, и Энтони послушно занялся ими снова. Он чем-то намазал руки, и его пальцы легко скользили по ступне. – Это самые красивые туфли на свете.

– Они созданы для танцев в бальном зале, а не для долгих прогулок.

– Я кажусь в них выше, – продолжала Селия, но сказанное показалось чушью даже ей самой, однако Энтони, похоже, не счел ее полной идиоткой. Боже, откуда он знает, что именно нужно делать с ее ногами?