– Ты чувствуешь это сейчас? – прошептал Макс и придвинулся ближе. Его пальцы коснулись ее щеки, виска, потом губ.

Мариэтта закрыла глаза.

– А теперь?

– Да, – выдохнула она. – И мне хочется еще.

Макс откинулся назад, всматриваясь в нее темными глазами, в которых уже не было ни надменности, ни самодовольства.

– Общеизвестно, дорогая Мариэтта, что чем дольше женщину целуют и ласкают, тем больше она хочет поцелуев и ласк. Потом начинает хотеть большего. Как и любому существу женского пола в царстве природы, ее тело приказывает ей спариться с самцом по ее выбору.

Мариэтта недоверчиво уставилась на него:

– Значит, я не лучше какого-нибудь жирафа в зоопарке?

Макс улыбнулся:

– Ты просила меня объяснить тебе, что такое желание. Это – желание.

– Не верю. – Мариэтта начала натягивать перчатку. Неожиданно Макс нагнулся вперед и задернул штору на окне кареты. Теперь внутри стало сумеречно и тихо.

– Макс?

Она вытянула руки ему навстречу, и он крепко схватил их. Не успела Мариэтта запротестовать, как Макс поцеловал ее в губы, мягко, но настойчиво. Он продолжал целовать ее, а его руки двигались от ее запястий к локтям. Потом, сняв с нее шляпку, он отбросил ее в сторону и принялся за шпильки, удерживавшие волосы Мариэтты. Волосы рассыпались густыми золотистыми прядями, и Макс, не отрываясь от ее губ, провел по ним пальцами. Его язык ласкал ее язык с такой резвостью, что у Мариэтты голова пошла кругом.

Ощущение было такое, будто она может упасть в обморок. Она читала в романах, как женщины падают в обморок, но никогда не встречалась с этим в реальности. Макс же был очень близок к тому, чтобы добиться этого.

– Мистер Макс! – раздался с козел веселый голос Дэниела. – Мы что, возвращаемся на Беркли-сквер?

Макс оторвал губы ровно настолько, сколько нужно было для ответа.

– Сделай еще круг по парку. – Он снова сосредоточился на поцелуе.

Тело Мариэтты затрепетало. Она ощущала, что ее грудь стала нежной и опухшей, а боль между ногами почти сводила ее с ума, так сильно она его хотела. Она хотела спариться с самцом по своему выбору, а выбранным самцом был именно Макс Велланд.

Когда Макс наконец остановился, голова Мариэтты упала ему на плечо. Он неловко откинул пряди ее волос с раскрасневшихся щек, его грудь поднималась и опадала так же резко, как и у нее.

– Вот что такое желание, – хрипло проговорил он.

Прав ли он? Должно быть, прав. Вот почему женщины сбегают с проходимцами и выходят за них замуж. Любовь и желание идут рука об руку, одно затуманивает другое.

Макс был все еще очень близко, его теплое дыхание касалось ее щек. Не в силах удержаться, он прижался губами к ее коже, осыпая легкими поцелуями уголки рта.

Мариэтта со стоном приподняла голову и снова нашла его губы. В этот раз поцелуй был более глубоким, более страстным, их языки слились так, как не могли пока слиться тела. Потом Мариэтта прижалась грудью к его груди, и когда его рука обвилась вокруг ее талии, боль между ног усилилась.

Всхлипнув, она ощутила, что ее накрывает теплая волна удовольствия.

Голова Мариэтты откинулась назад, и Макс принялся целовать горячим ртом ее шею.

– Нам пора остановиться, – пробормотал Макс, – и впредь действовать осторожнее.

– Осторожнее? Но я не хочу быть осторожной.

– Может, ты и думаешь, что твоя репутация уже погублена, но поверь мне – если нас увидят, будет немалый шум. Семья лишила меня всего, так что мои действия не имеют для них значения, но твоей семье придется за это расплачиваться.

Он говорил здраво, но Мариэтте потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и отодвинуться от него.

– Моя семья пострадает, если станет известно, что я решила стать куртизанкой. Именно поэтому я собираюсь сменить имя, так будет лучше всего. Мариэтта Гринтри исчезнет, а вместо нее появится мадам Кер.

Макс усмехнулся:

– Так ты решила сменить имя? А я-то думал, что для жриц любви суть профессии состоит в том, чтобы не терять сердце. Может, тебе стоит еще раз подумать?

Мариэтта убрала волосы назад и собрала их вместе, одновременно пытаясь разыскать рассыпавшиеся по платью шпильки.

– Мое решение окончательное.

– Тогда почему бы тебе не стать Венерой или Эрос?

– Потому что я не Венера.

Макс прищурился и медленно отодвинулся от нее. Его голос неожиданно стал серьезным.

– Послушай, ты все еще можешь удачно выйти замуж. Твой зять – богатый человек, не так ли?

Мариэтта недоверчиво взглянула на него. Именно это предлагала ей Вивиан, обещая, что Оливер купит ей мужа. Выберет кого-нибудь, словно пару перчаток! Но кто позволит себя купить? Разве что мужчина без чести, которого будет больше заботить положение в обществе, чем жена. От самой мысли об этом ей стало дурно.

– Мне не нужен муж, которого подкупили, чтобы он на мне женился, – холодно проговорила Мариэтта. – А ты, кажется, предпочел бы, чтобы я сделала что угодно, лишь бы мой план сорвался.

– Верно. Я не могу спокойно смотреть на то, как ты совершаешь такие глупости.

– Ну почему никто не хочет отнестись ко мне серьезно?!

Хотя ему очень не хотелось этого делать, Макс невольно задумался о будущем Мариэтты и о том, что с ней станет после того, как он, сыграв роль учителя, удовлетворенный, уедет в Корнуолл, а она перейдет к другому мужчине.

По мере того как он размышлял над этим, в его душе росли злость и решимость. Он должен ее остановить. Но как? Можно попросить ее стать любовницей – по крайней мере, так она будет в безопасности. Но Мариэтта наверняка откажется – она уже ясно дала понять, что никогда больше не будет постоянно с одним мужчиной, а кроме того, у Макса теперь не было ни денег, ни положения, чтобы содержать ее так, как она того заслуживала. Если только... Его губы тронула мрачная улыбка. Если только он не опутает ее узами желания и не привяжет к себе так быстро, что она уже не сможет сбежать.

– Макс? – сердито окликнула его Мариэтта. – Что я такого сказала и почему ты смеешься?

Макс не собирался рассказывать ей, отчего на губах появилась улыбка, но он, кажется, нашел способ ее остановить. Конечно, это крайняя мера, но ничто не может быть хуже того, что она задумала.

Отдернув занавеску, он несколько раз постучал в крышу.

– К мисс Гринтри, Дэниел, на Беркли-сквер.

Мариэтта вздохнула и надела шляпку. Вид у нее был несколько небрежный и... восхитительный.

Макс нисколько не сомневался, что Мариэтта Гринтри не та женщина, которая могла бы жить как куртизанка, переходя от мужчины к мужчине, оставляя при этом сердце нетронутым. Она слишком великодушна и слишком легко увлекается, и это ее погубит. Ему была невыносима мысль о том, что в конце концов она станет выглядеть, как те женщины, которых он не раз наблюдал на улицах и в борделях Лондона. Вот почему его не оставляло желание склонить ее на свою сторону. Все, что ему нужно было сделать, так это уверить ее в том, что ей нужен именно такой человек, как Макс Велланд. Когда она зайдет в ловушку, он захлопнет ее.

К тому времени как они добрались до дома, Мариэтта ужеуспела привести себя в порядок.

– Когда ты мечтаешь о том, чтобы я поцеловал тебя, Мариэтта, помни... я буду мечтать о том, чтобы тебя поцеловать, – произнес Макс на прощание.

Войдя в дом, Мариэтта испытала сильное головокружение, потому что очень обрадовалась, когда поднялась наверх и смогла наконец расшнуровать корсет.

Со стоном повалившись на кровать, она закрыла глаза и стала думать о его поцелуях.

Почему не Макс был с ней в ту ночь на постоялом дворе по дороге к границе с Шотландией? Разве не могла она влюбиться в Макса и сбежать именно с ним?

Нет, нет и еще раз нет! Она больше не влюбится ни в Макса, ни в кого-либо еще. Никогда больше мужчина не разобьет ей сердце и не заставит страдать. Макс по-своему хорош, но он с ней не навечно. Свободная и независимая жизнь – вот что ждет ее впереди, и в этой жизни нет места для лорда Роузби.


Гарольд с обожанием смотрел на спящую жену. Брови Сюзанны слегка изогнулись, что придавало ее лицу еще больший шарм. Он не мог не думать о том, что она станет великолепной герцогиней Баруон. Очевидно, у Макса в этом вопросе со вкусом было не все в порядке, раз он считал Мариэтту Гринтри подходящей для роли герцогини. К счастью, теперь он больше не наследник...

Гарольд виновато заерзал – ему не следовало так думать о кузене. Всю жизнь он охранял Макса, даже сейчас, когда Макс явно не обрадовался бы его присутствию. Может, ему и правда пора оставить роль няньки и заняться собственным будущим.

Сюзанна тихонько пробормотала что-то на языке, на котором говорила в детстве, в последнее время она казалась очень расстроенной. Возможно, она винила себя в том, что произошло с Максом, но это скоро пройдет. Да и вообще, зачем ему волноваться из-за брата – у них разное будущее.

– Папа! – пробормотала во сне Сюзанна, но обращалась она к приемному отцу или к тому, которого оставила на Ямайке, Гарольд не знал.

Сюзанна никогда не рассказывала о своем прошлом, оно словно было вычеркнуто, но Гарольд догадывался, что это время не забыто. Она спрятала прошлое в себя. Гарольд представлял ее себе девчонкой с босыми и загорелыми ногами, с волосами, спутанными от бега по тропическому лесу в поисках блестящих листьев и прекрасных цветов. Дикарка, вольна всегда быть собой.

Его Сюзанна...


В «Клубе Афродиты» царила пустота, словно в пансионе для детей, когда все воспитанники разъехались по домам на каникулы. Остались только постоянные обитательницы клуба – они отдыхали у себя в комнатах, готовясь засиять вечером, когда начнут сходиться гости, и лишь одна из них не спала в ожидании появления Мариэтты.

– Проходи, тебя ждут.

Мейв, одетая в простое белое платье, с темными волосами, собранными в гладкий пучок на затылке, улыбнулась через плечо, провожая Мариэтту в большую гостиную.

В комнате находилась Элен – модистка Афродиты; вокруг, словно отдыхающие бабочки, были разбросаны платья, туфли и другие аксессуары. Оглядев всю эту красоту, Мариэтта вдруг почувствовала себя весьма неуютно в скромном платье из синей шерсти.

Элен окинула ее критическим взглядом и слегка улыбнулась.

– А вы миленькая, мисс Мариэтта, – проговорила она с легким акцентом. – Это хорошо, потому что значительно упрощает мою работу.

Если бы Мариэтта не читала дневник Афродиты, она никогда бы не подумала, что Элен выросла на той же улице в Севен-Дайалс, что и ее мать. Именно Афродита помогла модистке преуспеть, одеваясь в ее платья и не забывая всем об этом рассказывать.

Элен властно хлопнула в ладоши, и ее помощницы, устремившись вперед, быстро раздели Мариэтту, не обращая внимания на то, что ей было неудобно стоять в одном белье под взглядами незнакомых людей. Мариэтта изо всех сил старалась сделать вид, что ей это безразлично, но все равно Мейв, сидевшая в кресле в углу, выразила ей свое сочувствие.

– Не волнуйся, ты скоро к этому привыкнешь. Мы все привыкли.

–Я думаю, китайский шелк подойдет, – объявила Элен, кружа вокруг Мариэтты, словно акула. – Он лучше всего подчеркнет грудь, хотя она и тяжеловата. Вам нужно научиться поднимать локти и отводить их назад, мисс, это натягивает грудь. – Она тут же снова обратилась к помощнице: – Талия хорошая и аккуратная, и хотя бедра чуть полноваты, ему это понравится. Ноги тоже сносные, разве что несколько крепкие и короткие...

– Зато у нее красивые волосы, – быстро проговорила Мейв. – Я всегда хотела быть блондинкой.

– Сейчас в моде темные волосы. – Мариэтта выразительно посмотрела на Элен.

– Она и так знает, что у нее короткие ноги, – улыбнулась Мейв, – и незачем ей об этом напоминать!

– Вам нужно лучше ухаживать за кожей, мисс Мариэтта, особенно за теми частями тела, которые скрыты под одеждой. Все ваше тело должно быть нежным и манящим, а когда вы принимаете ванну, удостоверьтесь, что добавили в воду достаточно масла.

Возможно, Элен невзлюбила ее по какой-то причине, и Мариэтте захотелось уйти прямо сейчас, но... Разве она не сама согласилась на это? Если она спасует перед первым же препятствием, то на что ей рассчитывать в дальнейшем?

– Снимите нижнее белье, мисс Мариэтта, – приказала Элен тоном, не допускающим возражений.

Мариэтта чуть ли не утратила дара речи. Казалось, то, что Элен усмотрела в ее взгляде, только больше развеселило модистку.

– Костюм, который мы для вас выбрали, не носят с бельем, – принялась терпеливо объяснять она, словно общалась с идиоткой, затем, скрестив руки на груди, она сделала шаг в сторону и замерла в ожидании. Вне всякого сомнения, она полагала, что строптивица откажется от примерки, и именно так Мариэтта и собиралась поступить всего минуту назад. Но теперь, когда ей казалось, что Элен желает ее провала, она мгновенно изменила свои планы. Пусть убедится, что она дочь Афродиты, а это что-нибудь да значит!