Маккейб обнял любимую и прижал к груди.

— Нет, милая, мечты вовсе не напрасны. У себя дома, среди сородичей, ты вправе ожидать доверия и уважения. Но пока ты еще делаешь первые шаги, а потому часто ошибаешься. И я тоже совершаю ошибки, потому что не успел привыкнуть к твоему характеру. Давай договоримся так: ты проявишь больше терпения, а я постараюсь не кричать по каждому поводу.

Мейрин немного помолчала, а потом подняла голову и посмотрела мужу в глаза.

— Что ж, все верно. Должна извиниться за то, что влезла не в свои дела. Ты прав: это не мое место.

В голосе ее сквозили печаль и разочарование.

— Ошибаешься, милая. — Юэн бережно приподнял пальцами подбородок. — Это твой дом и твой клан. Ты здесь полноправная хозяйка и располагаешь властью второго порядка, уступая только мне. Впереди долгие годы: успеешь привыкнуть, освоиться, навести собственные порядки и почувствовать себя настоящей госпожой. Не стоит спешить и пытаться за один день добиться того, на что требуется долгое время.

Мейрин молча кивнула.

— Ты замерзла. Пойдем домой, я тебя согрею.

Как он и ожидал, прозрачный намек заставил Мейрин нетерпеливо прижаться к его груди, и чтобы подтвердить свое намерение, Юэн накрыл губами ее холодные губы. Огонь и лед. Но уже в следующее мгновение Мейрин ответила на поцелуй пылко, искренне и самозабвенно. Да, во всем, что касается страсти, ученица оказалась смышленой и понятливой. В том числе и в искусстве смело пускать в ход язык. Ради таких поцелуев можно всю жизнь терпеть наивные обвинения в нарушении приличий.

— Пойдем скорее, — поторопил Юэн. — А не то овладею тобой немедленно, здесь и сейчас.

— Ты учитель греха, мой муж, — строго, неодобрительно ответила Мейрин.

Юэн хмыкнул и нежно потрепал возлюбленную по щеке.

— Возможно. Но и ты тоже далеко не святая.


Мейрин с аппетитом поглощала ужин, который заботливо принесла Мэдди, и смотрела на мужа.

Юэн лежал на кровати в обманчиво ленивой позе, вытянувшись, скрестив ноги и заложив руки за голову.

Куртку и рубашку он снял и остался в одних лишь узких бриджах. Что и говорить, зрелище не для слабонервных. Доедая жаркое, Мейрин внезапно вспомнила разговор Бертой и Мэдди и почувствовала, как заливается краской. Пришлось низко склонить голову, чтобы Юэн случайно не заметил ее румянца и не заинтересовался причиной смущения. Выдавать восхитительно неприличные фантазии не хотелось.

Но мысль уже прочно обосновалась в мозгу, и теперь Мейрин смотрела на супруга другими глазами, пытаясь решить, хватит ли мужества воплотить в жизнь советы старших подруг. Собственно, почему бы и не попробовать? Если Юэну удавалось ртом свести ее с ума, то, может, и у нее получится?

— Ну что, жена, готова? — лениво поинтересовался Маккейб.

Мейрин задумчиво посмотрела на пустое блюдо и встала. Да, настало время выяснить степень собственной смелости и… развращенности. Мысль рассмешила. Матушка Серинити пришла бы в негодование.

Чтобы не показаться излишне заинтересованной, она обстоятельно, не спеша, занялась подготовкой ко сну. Долго, медленно раздевалась и старательно складывала вещи — гораздо аккуратнее, чем обычно. Дважды метнула острый взгляд в сторону мужа и встретила блеск его потемневших от желания глаз.

Сняла платье, сорочку; обнаженной подошла — нет, подплыла к тазу с водой и принялась демонстративно обтираться влажным полотенцем. Специально повернулась к мужу боком, чтобы показать точеную фигурку, и услышала, как он шумно вздохнул.

Набравшись храбрости и окончательно утвердившись в принятом решении, отбросила полотенце и направилась к кровати.

— А ты все еще одет, муж, — промурлыкала она, останавливаясь рядом и глядя сверху вниз.

Да, Юэн до сих пор не снял бриджи, однако ткань не скрывала возбуждения. К тому же с каждой секундой напряжение заметно возрастало.

— Это легко исправить.

Он хотел подняться, однако Мейрин положила ладонь ему на грудь.

— Раздеть господина — долг жены.

Юэн послушно лег, а Мейрин занялась тесемками на его бриджах. Как только шнуровка немного ослабла, эрекция вырвалась на свободу. Нет, привыкнуть к гигантским размерам его мужского естества ей вряд ли когда-нибудь удастся. А уж о том, чтобы взять это орудие любви в рот, страшно было даже подумать. Как же так? Мэдди и Берта авторитетно утверждали, что многие женщины это делают.

Снять бриджи оказалась нелегко, но супруг с готовностью приподнял бедра и помог, не забыв при этом накрыть ладонями руки жены.

Он снова попытался встать, однако Мейрин не позволила, толкнула обратно и упала сверху — так, что ее губы замерли на расстоянии выдоха.

Склонилась ниже и поцеловала, наслаждаясь уже знакомым восхитительным вкусом. Ее ладони легли на широкую грудь мужа — мускулистую, рельефную. Пальцы осторожно коснулись застарелых шрамов, пригладили упругие волоски на груди. Плоские маленькие соски моментально ответили на ласку, и Мейрин снова к ним вернулась, удивленная и восхищенная сходством реакции.

— Что ты задумала, плутовка? — пробормотал Юэн.

Мейрин улыбнулась и принялась покрывать поцелуями его шею и грудь, постепенно спускаясь все ниже и ниже, как делал это он. Судя по внезапному напряжению, наслаждение оказалось острым.

— Есть одна теория, — пробормотала Мейрин, слегка помедлив над соском, а потом высунула язык и лизнула — раз и еще раз.

Юэн застонал.

— И в чем же заключается эта теория?

Мейрин уперлась руками в грудь мужа и языком провела прямую линию к забавной ямке пупка. Супруг зажмурился и прогнулся.

— В том, что мужчинам так же приятно, когда их целуют… там… как и женщинам, когда возлюбленный действует ртом и языком.

— Чертовски приятно!.. — выдохнул Юэн.

Мейрин храбро сжала мощный, горячий, готовый к атаке клинок и без опаски прикоснулась к нему губами.

Супруг уже напоминал страдальца, оказавшегося на грани жизни и смерти. Напрягся и прогнулся, как будто в столбняке. Пальцы лихорадочно сжали простыню. Да, кажется, ему действительно понравилось.

Вдохновленная успехом, Мейрин осмелела, приняла орудие любви глубже и легко втянула в рот.

— О Боже! — воскликнул Юэн. — Девочка, сжалься!

Она лишь улыбнулась и дотянулась пальцами до внезапно распухших шаров. Юэн дернулся и поднял бедра. Член окаменел — казалось, еще немного, и кожа не выдержит напряжения и лопнет. Он пульсировал в руке — твердый и в то же время шелковистый и гладкий, подобно стальному мечу в парчовых ножнах.

— Все, милая, больше не могу. Остановись, иначе выпущу тебе прямо в рот.

Мейрин чуть приподняла голову и посмотрела мужу в глаза. Ее густые черные волосы упали на лицо, и он бережно заправил прядь ей за ухо.

— А тебе хотелось бы выпустить мне в рот? — застенчиво поинтересовалась она.

— Спроси умирающего, хочет ли он жить.

Мейрин на миг отвлеклась, сжала ладонями потемневшее от страсти лицо мужа и поцеловала его в губы, а потом, дразня и волнуя, чувственно коснулась языком языка.

— Что ж, было бы интересно узнать, какой ты на вкус, — шепнула она.

Юэн положил ладони на жемчужную грудь, а едва возлюбленная отстранилась, приподнял голову и схватил губами сначала одну розовую вершинку, а потом и вторую. Мейрин уже и сама ослабела от желания. Колени задрожали, и она тяжело опустилась на супруга. Как же он умел соблазнять!

— Иди сюда, милая.

Юэн прижал Мейрин к себе, так что их горячие тела слились в единое целое. Благодарно поцеловал в губы, в лоб, в волосы.

Внезапно Мейрин вспомнились слова Мэдди о том, что удовлетворенный мужчина добр и сговорчив, она приподняла голову и заглянула в его подернутые туманом глаза.

— Юэн…

Ладони мужа скользнули по плечам, прошлись по талии и по-хозяйски остановились на ягодицах.

— Да, девочка?

— Я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал.

Он удивленно поднял брови.

— И что же именно?

— Понимаю, что мы женаты совсем недавно. Я пока плохо разбираюсь в тайнах брака, но чувствую, что с каждым днем становлюсь все более жадной и ревнивой. Хочу, чтобы ты дал слово хранить верность. Знаю, что среди мужчин существует обычай держать…

Договорить она не успела, потому что Юэн нахмурился и вздохнул.

— Милая, ты только что отняла у меня все силы. Подумай сама, откуда же взять энергию на другую женщину?

Мейрин покачала головой. Нет, не эти слова она хотела услышать.

Юэн снова вздохнул — еще глубже и протяжнее.

— Видишь ли, детка, я дал клятву перед Богом, и это не шутки. До тех пор, пока рядом хорошая верная жена, незачем искать радостей на стороне. Никогда в жизни я не принесу бесчестье ни тебе, ни себе самому. Твоя верность безраздельно принадлежит мне. Но в то же время моя верность навеки отдана тебе и тем детям, которых ты мне подаришь. Я понимаю свой долг и отношусь к нему серьезно.

Мейрин почувствовала, как глаза наполняются горячими слезами. Придвинулась ближе — так что лоб легко коснулся лба мужа.

— Я тоже буду верна тебе, Юэн.

— Да уж, надеюсь! — прорычал он. — Сразу убью любого, кто посмеет прикоснуться к моей жене!

— Тебе понравилось, как я тебя целовала… там?..

Он блаженно улыбнулся.

— И ты еще спрашиваешь? Имею полное право требовать таких поцелуев каждый вечер перед сном.

Мейрин шутливо ткнула мужа кулаком в живот. Он рассмеялся и сделал вид, что корчится от боли, а потом схватил ее за запястья и осторожно, чтобы не задеть рану, перевернул на бок. Они долго лежали лицом к лицу — неподвижно, в тесном сплетении рук и ног, пока Юэн не прикоснулся к щеке жены кончиком пальца.

— Пожалуй, пришло время и мне подарить тебе несколько поцелуев. Как раз и язык пригодится.

Мейрин возмущенно вздохнула.

— Язык? Разве я не говорила вам, лэрд, насколько неприличен ваш язык?

— Ничуть не больше, чем твой, — ухмыльнулся Маккейб.

Этой ночью Мейрин узнала, что супруг способен на безумства, о которых она и мечтать не смела.

Глава 23

Маккейб проснулся от громкого стука. Быстро поднялся, но прежде чем успел добежать до двери, она распахнулась. Вождь схватил с пола меч и занял оборонительную позицию.

— Ради всего святого, брат, это всего лишь я, — насмешливо протянул Кэлен. — Спишь как убитый.

Юэн вернулся к кровати и сел, прикрыв сначала Мейрин, а потом и собственную первозданную наготу.

— Какого черта? Убирайся сейчас же! — раздраженно прорычал он.

— Если присутствие родного брата оскорбляет твою девственную скромность, могу отвернуться и подождать, пока оденешься, — ничуть не смутился Кэлен.

— Дело не во мне, — огрызнулся Юэн.

— Успокойся, твою жену не разглядеть при всем желании, да я и пытаться не намерен. Дело важное. Разве стал бы я понапрасну врываться к тебе в спальню?

— Юэн? — сонным голосом позвала Мейрин, а в следующий миг подняла голову.

Волосы растрепались, глаза и губы припухли, и все же жена выглядела восхитительной красавицей. Даже Кэлен, который уверял, что не смотрит, бросил несколько заинтересованных взглядов на невестку.

Юэн склонился к Мейрин, убрал с ее лица волосы и поцеловал в лоб.

— Спи, милая. Тебе нужно хорошенько отдохнуть.

Она пробормотала что-то неразборчивое и снова опустила голову на подушку. Супруг погладил ее по щеке, встал с постели и начал одеваться.

Отправив Кэлена в коридор, он натянул сапоги, застегнул пояс с ножнами и, в последний раз бросив взгляд на Мейрин, вышел.

— Милая? Отдохнуть? — ехидно передразнил брата Кэлен. — Уж не лишился ли ты яиц, приятель?

Юэн отреагировал мгновенно: сжал тяжелый кулак, коротко размахнулся и нанес Кэлену мастерский удар в челюсть. Брат отлетел к стене и ошеломленно замер.

— Да, парень, — озадаченно покачал Кэлен головой и потер ушибленное место. — Должен сказать, что брак на пользу тебе не пошел.

— Разве? А на мой взгляд, очень даже пошел.

Маккейбы спустились по лестнице и появились в зале в ту самую минуту, когда с улицы вошел Аларик — усталый и запыленный.

— Ты вытащил меня из теплой постели специально, чтобы организовать Аларику торжественную встречу? — возмутился вождь.

— Почти, — коротко кивнул Кэлен. — Он прислал гонца и предупредил, что должен немедленно с тобой поговорить.

— Юэн! — требовательно окликнул лэрда средний из братьев и поспешил навстречу.

— Что за срочность? Зачем было посылать гонца? — удивился тот.

— Макдоналд едет к нам собственной персоной.

Юэн недоуменно нахмурился.