Майя Бэнкс - Право на любовь

Аларик схватил невестку в охапку, как малого ребенка, и прижал к груди. Мейрин, конечно, жутко обиделась, но сейчас лэрда больше интересовало объяснение Хита. Юэн снова повернулся к воину и пригвоздил его неумолимым взглядом.

— Немедленно говори.

Мейрин попыталась выскользнуть из объятий деверя, однако Аларик серьезно отнесся к поручению и не собирался идти на попятную.

— Юэн, пожалуйста, — взмолилась госпожа. — Я сама расскажу все, как было — с начала и до конца.

Она сгорала от ненависти, презрения и отвращения. Мужчины до такой степени оскорбили ее своим отношением к женщинам, которые их обслуживали, что она была готова схватить меч и зарубить всех до единого. И если бы смогла поднять оружие, то непременно так бы и поступила.

Поскольку Юэн не оборачивался и не обращал на нее внимания, Мейрин подняла голову и посмотрела на Аларика.

— Не одолжишь на минутку свой меч?

Деверь искренне удивился.

— Да ты его и двумя руками не удержишь.

— Так помоги. Видишь ли, мне необходимо немедленно наказать этого хама.

В ответ великан громко рассмеялся.

— Прошу тебя! — жалобно взмолилась Мейрин. — Он вел себя безобразно, недопустимо, а теперь вот пытается оправдаться перед вождем, выгородить и себя, и своих сообщников.

Аларик заметно смягчился.

— Не бойся, Юэн разберется. Он справедливый человек.

— И все же он мужчина, — настаивала Мейрин.

— Разумеется, — озадаченно подтвердил брат.

Прежде чем Маккейбу удалось услышать от Хита его версию событий, в зале снова грянула буря — на сей раз в лице толпы рассерженных женщин, крики которых могли бы испугать даже бывалого воина. К ужасу Мейрин, отряд вооружился не на шутку: кто-то держал в руках вилы, кто-то камни и палки, а некоторые устрашающе размахивали кухонными ножами.

Берта воинственно выпятила грудь и собралась порадовать публику новой тирадой, однако вождь предостерегающе поднял руку.

— Прежде чем вынести окончательный приговор, необходимо выслушать обе стороны. После этого вопрос будет закрыт раз и навсегда. Понятно?

— Только в том случае, если приговор окажется справедливым, — прокомментировала заявление Мейрин.

Супруг посмотрел на нее осуждающе, но тут же повернулся к Хиту и его четырем товарищам, которые стояли с оскорбленным видом. Внимательно осмотрев каждого с ног до головы, он обратился к Гэннону — самому опытному и заслуженному из своих воинов.

— Можешь представить достойное объяснение?

Гэннон вздохнул:

— Простите, лэрд, но меня в это время в зале не было. Я тренировал на плацу группу отстающих. Предупредил их, что пока не выполнят все упражнения, обедать не пойдут.

— Понятно.

Маккейб повернулся к Кормаку; тот молча стоял неподалеку от Диормайда.

— Кормак, можешь сказать что-нибудь толковое?

Кормак дрожал от гнева. Посмотрел сначала на товарищей, которые с напряжением ждали его слова, а потом на вождя, который настойчиво требовал ответа.

— Все было так, как сказала леди, — процедил он сквозь зубы. — Я вошел как раз в тот момент, когда Хит поставил Кристине подножку. — Воин метнул на Хита огненный взгляд. — Кристина ни в чем не виновата. Насмешки становились все нестерпимее, а когда она осмелилась возразить, Хит ее ударил. Видит Бог, я бы прикончил подлеца на месте, да госпожа вмешалась и не позволила пролить кровь. С той минуты мне уже пришлось защищать обеих.

Юэн кивнул в знак согласия и посмотрел на Диормайда.

— И ты готов занять сторону обидчика?

Диормайд разрывался между преданностью товарищам и чувством справедливости. К его чести, благородство одержало верх.

— Нет, лэрд. Оказывается, Хит рассказал далеко не все.

— Значит, события разворачивались в твое отсутствие? — уточнил вождь.

Диормайд неохотно кивнул:

— Когда я пришел, леди Маккейб как раз приказывала воинам взять на себя женскую работу.

— А ты одобряешь действия своего подчиненного? Поддерживаешь его позицию?

Диормайд долго молчал и, наконец, честно признался:

— Нет, лэрд, мне очень стыдно за его поведение.

Вождь обратился к женщинам:

— Вы все свободны. Можете провести день по собственному усмотрению. Роберт, Корбин, Иэн и Мэтью выполнят за вас всю работу.

Мейрин нахмурилась, так как не услышала имени Хита, но ликование подруг не позволило немедленно высказать недовольство. Впрочем, те четверо, которых приговорили к позорному, унизительному труду, тоже не молчали, а громко возмущались. Они так расстроились, что Мейрин с трудом скрыла злорадство.

Берта радостно помахала госпоже.

— Пойдемте с нами, миледи! Отпразднуем победу вместе!

Мейрин собралась последовать за подругами, однако Юэн негромко откашлялся. Она обернулась и робко посмотрела на мужа. Не может быть, чтобы господин сердился и после того, как услышал историю с начала до конца.

И все же вождь поманил ее пальцем серьезно, без тени улыбки. Мейрин вздохнула и, оставив Берту, направилась к мужу. Женщины остановились и затихли — то ли из любопытства, то ли для того, чтобы защитить госпожу от несправедливых нападок. В любом случае поддержка была нелишней.

Подойдя на должное расстояние, Мейрин остановилась и скромно сложила руки.

— Вы меня звали, лэрд?

Юэн снова поманил ее пальцем, и она сделала еще несколько шагов навстречу, а когда остановилась почти вплотную, он приподнял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— У вас есть для меня особое распоряжение, лэрд?

— Да, милая.

Она чуть склонила голову и молча ожидала продолжения.

Пальцы мужа нежно скользнули по ее подбородку к тому месту, которое задел мощный кулак Хита.

— Поцелуй меня.

Мейрин так обрадовалась, что бросилась на шею и горячо прижалась к губам мужа.

— Ты мне не доверяла, милая.

Голос прозвучал укоризненно.

— Прости, — шепнула она. — Ты выглядел так, будто снова собрался кричать.

— Лэрд, не может быть, чтобы вы всерьез приказали нам работать за женщин!

Голос Роберта заставил Юэна обернуться.

— Именно это я только что и сделал, — невозмутимо подтвердил Маккейб. — Тот, кому мои команды не нравятся, может в любой момент покинуть и мой замок, и мои земли.

Хит угрожающе зарычал, и Мейрин еще крепче прижалась к супругу. Этот человек вызывал в ней омерзение, а ненависть в его глазах пугала.

— А что будет с Хитом? — шепотом спросила она. — Почему ты избавил его от женского труда?

Юэн угрожающе нахмурился:

— Останься с Алариком.

Он передал жену брату и решительно направился туда, где стоял предатель.

Широкие плечи деверя мешали смотреть; Мейрин вытянула шею и даже привстала на цыпочки, чтобы не пропустить главного.

Юэн подошел к Хиту и, не говоря ни слова, с силой ударил по лицу. Негодяй взвыл и рухнул на пол, однако вождь нагнулся, схватил за воротник и снова поднял.

— Это за Кристину! — прорычал он, после чего безжалостно ударил Хита коленом в пах.

Аларик и Кэлен сморщились, Гэннон побледнел, а Диормайд вообще отвернулся.

— А это за мою жену!

Лэрд бросил преступника на пол, и тот скорчился от невыносимой боли. Мейрин могла поклясться, что слышит рыдания.

— Я бы на его месте тоже заплакал, — пробормотал Аларик.

Маккейб повернулся к Гэннону и ледяным тоном приказал:

— Негодяй должен умереть. Убери его с моих глаз.

Хит услышал приговор и взмолился о пощаде, но воины лишь с отвращением отвели глаза.

— Слушаюсь, лэрд. Немедленно исполню.

Гэннон вздернул жалобно хныкающего труса, заставил подняться на ноги и вместе с Кормаком потащил прочь из зала.

Покончив с виновником скандала, вождь подошел к торжествующим женщинам.

— Кристина, прими мои глубочайшие извинения. Никогда больше не допущу подобного обращения. Постарайся хорошенько отдохнуть. Сомнительно, конечно, что мужчины справятся с хозяйственными делами так же ловко, как это удается женщинам, но работа будет сделана.

Сердце Мейрин наполнилось гордостью. Искренность простых слов мужа тронула ее до глубины души. В глазах почему-то защипало. Она схватила Кэлена и Аларика за руки и сжала так крепко, что побелели косточки.

Кэлен тут же осторожно освободился и посмотрел на Мейрин с удивлением.

— О чем ты плачешь?

Мейрин всхлипнула, спрятала лицо на груди Аларика, и тот недовольно нахмурился: кажется, служить носовым платком ему не очень понравилось.

— Юэн хороший человек, — пробормотала она.

— Это всем известно, — с готовностью согласился Кэлен.

Вождь уладил первостепенные дела и вернулся туда, где стояли братья и жена. Мейрин тут же вырвалась из объятий Аларика и бросилась к мужу. Повисла у него на шее и покрыла лицо нетерпеливыми поцелуями, прижалась всем телом.

— Задушишь, милая, — со смехом отстранился Маккейб.

— Люблю тебя, — прошептала Мейрин на ухо. — Очень-очень люблю.

Внезапно оказалось, что супруг обнимает ее так же горячо, как и она его. А в следующую секунду он подхватил ее на руки, выскочил из зала, несколькими прыжками преодолел лестницу, ворвался в спальню и ногой захлопнул дверь.

Остановившись, он еще крепче прижал Мейрин к груди и посмотрел на нее полубезумным взглядом.

— Что ты сказала?

Мейрин недоуменно молчала; неожиданная пылкость мужа показалась ей странной.

— Минуту назад, в зале. Что шепнула мне на ухо?

Мейрин нервно вздохнула и поежилась, а потом собрала все свое мужество и повторила:

— Сказала, что люблю тебя.

— Черт побери, давно пора! — прорычал Юэн.

Она растерянно заморгала.

— Прости, что давно пора?

— Давно пора сказать эти слова.

— Но я сама только что поняла, — озадаченно призналась Мейрин.

— А я все равно уже знал, — с мальчишеским бахвальством заявил Юэн.

— Неправда, ничего ты не знал. Даже я не знала.

Маккейб широко улыбнулся:

— Скажи, милая, какие у тебя планы на свободный день?

Мейрин пожала плечами:

— Я пока еще не решила. Скорее всего, разыщу Криспена и поиграю вместе с ним и другими детьми.

Юэн энергично покачал головой.

— Нет.

— Почему же?

— Потому что я решил, что свободный день — это просто замечательно.

Мейрин недоверчиво вскинула брови.

— Правда?

— Абсолютная правда. А еще я подумал, что, может быть, ты захочешь провести его вместе со мной.

— Праздность и лень — большой грех, — неуверенно прошептала Мейрин.

— Да, но то, о чем я думаю, мало похоже на лень.

Тон, которым супруг произнес эти слова, заставил ее покраснеть.

— Но ведь ты еще ни разу не пренебрегал своими обязанностями.

— Моя главная обязанность — обеспечить потребности жены.

Юэн бережно тронул подбородок, на котором остался синяк, и заметно помрачнел.

— Неужели ты действительно готов его убить? — прошептала Мейрин.

Юэн сурово сдвинул брови.

— Он тебя ударил. Тебя — жену лэрда, хозяйку замка. Разве я имею право терпеть подобное неуважение? Конечно, нет! Без сомнения, я убью любого, кто посмеет тронуть тебя пальцем.

Мейрин сгорала от чувства вины.

— Но ведь я вывела парня из терпения, бесстыдно спровоцировала. Обзывала ужасными словами — такими, которые настоящая леди даже не сможет произнести. Матушка Серинити заставила бы меня мыть рот с мылом!

Юэн вздохнул.

— И что же, по-твоему, делать с этим зверем? От него одни неприятности; чаша терпения переполнилась до краев. Даже если бы он тебя не ударил, пощечину Кристине я все равно не смог бы стерпеть.

— А что, если просто прогнать? По-моему, бродяга без крыши над головой и без гроша за душой обречен на такие суровые испытания, что казнь покажется ему легким избавлением. Что, если он умрет с голоду или достанется стае волков?

Юэн отстранился, посмотрел на жену с искренним удивлением и от души рассмеялся.

— Что за кровожадное создание!

Мейрин пожала плечами:

— Да. Аларик тоже так сказал.

— Но почему же тебе важно, чтобы я сохранил Хиту жизнь? Долг вождя и супруга приказывает поступить иначе.

— Потому что я его разозлила. Если бы он меня не ударил, ты не приговорил бы его к смерти, а за пощечину Кристине выбрал бы другое наказание.

— Значит, по-твоему, достойнее бросить обидчика на съедение волкам?

Мейрин серьезно кивнула.

Маккейб усмехнулся: