И так было повсюду.

Одну принцессу учили смирно стоять на коленях, убрав руки за голову, в то время, как паж гладил ее между ног. Другую — давать пажу посасывать свои груди, тогда как другой мучитель стоял над ней с лопаточкой. Это были уроки управления собой, уроки боли и удовольствия.

Всюду раздавились голоса пажей: и строгие, и нежные. Звучали шлепки. Тут и там девочек растягивали на столах и обучали новым видам ощущений.

— Для нашей Красавицы подобные уроки не обязательны, — сказал лорд Грегори. — Она и так почти готова, у нее природный дар. Возможно, ей стоит посетить Пыточную, где рабов карают посредством наслаждений?

ПЫТОЧНАЯ

Встав у двери зала, лорд Грегори окликнул одного из пажей.

— Приведи-ка принцессу Лизетту, — чуть повысив голос, велел он. — А ты, Красавица, сядь на пяточки, убери руки за голову и смотри, что мы приготовили для твоей же пользы.

Несчастная Лизетта, должно быть, лишь недавно прибыла в Замок. Ей в рот вставили кляп, да не простой — кожаную палочку в форме кости для собаки, которую она при всем желании не смогла бы выдавить языком, так глубоко ее затолкали.

Девушка громко плакала и брыкалась. Паж, что держал ее за руки, подозвал другого юношу на помощь, чтобы тот перехватил принцессу поперек талии. Вместе они отнесли строптивую рабыню к лорду Грегори.

Ее поставили на колени прямо перед Красавицей. Черные волосы Лизетты растрепались и закрывали ей лицо, грудь бурно вздымалась и опадала.

— Дерзила, милорд, — доложил один из пажей. — Ей отвели роль дичи во время охоты в Лабиринте. Однако принцесса отказалась доставить господам желанное удовольствие. В общем, все как обычно.

Откинув с лица волосы, Лизетта презрительно зарычала, чем немало поразила Красавицу.

— Дерзить она не прекращает… — Лорд Грегори взял принцессу Лизетту за подбородок и заглянул ей в наполненные гневом глаза. Принцесса, впрочем, резко мотнула головой и освободилась от пальцев наставника.

Паж ударил ее несколько раз лопаточкой, однако принцесса и тогда не выказала смирения. Казалось, ягодицы у нее отлиты из железа.

— Подвесить ее, — распорядился седовласый лорд. — По-моему, она заслуживает настоящей кары.

Не ожидавшая такого оборота, Лизетта несколько раз пронзительно вскрикнула через кляп — одновременно гневно и протестующее. Пажи подняли ее на руки и понесли в Пыточную. На ходу они стянули ей запястья и лодыжки кожаными ремнями, снабженными тяжелыми металлическими кольцами.

В названной комнате ее, извивающуюся, подвесили за руки и за ноги на крюк, торчавший из низкой балки длиною во весь зал. Потом Лизетту обхватили еще одним кожаным ремнем, прижав колени к груди, а голову ей просунули между ляжек.

Самое страшное было то, что ее прелести оказались на виду у всех: и лоно, и щелка за губами, под пушком на холмике лобка, и дырочка с тугими коричневыми краями между ягодиц. Все это находилось ровно под пунцовым личиком Лизетты.

Красавица при всем желании не сумела бы вообразить наказания страшнее. Она опустила взгляд, лишь изредка поглядывая на принцессу, что покачивалась в воздухе на скрипящих кожаных ремнях.

Лизетта здесь была не одна. На той же балке висели еще несколько рабов, в той же позе и столь же беспомощных.

Принцесса Лизетта все еще пылала гневом, однако немного притихла. Она хотела прижаться щекой к ляжке, чтобы хоть как-то скрыть выражение своего лица, но паж ей не позволил.

Красавица быстрым взглядом окинула остальных наказанных.

Чуть дальше справа висел юноша лет шестнадцати, не старше. Волосы у него были светлые и курчавые, на лобке виднелись рыжеватые завитки. Головка его стоячего члена поблескивала, а под стволом Красавица увидела мошонку и, разумеется, открытое для всех крохотное коричневое отверстие.

Под потолком висело еще много принцев и принцесс, но эти двое полностью завладели ее вниманием.

Светловолосый принц стонал от боли, хотя глаза его оставались сухи. Он чуть пошевелился в черных кожаных путах и качнулся влево.

В Пыточную вошел еще один юноша, не раб. Выглядел он куда более впечатляюще, нежели пажи, да и одет был иначе — в темно-синий бархат. Идя вдоль балки, он всматривался в лицо каждого подвешенного пленника, проверял его срамные части.

Вот он встал перед светловолосым принцем и убрал локоны, упавшие тому на лоб. Юный раб застонал и дернулся, словно хотел броситься вперед. Смотритель же в синем бархате погладил его член, и принц застонал еще громче, на сей раз умоляюще.

Красавица склонила голову, продолжая краем глаза следить за палачом, который тем временем приблизился к Лизетте.

— Само упрямство, — заметил он лорду Грегори.

— Сутки под твоим присмотром исправят ее, — ответил седой.

Какой ужас! Провисеть так долго, у всех на виду и в столь неудобной позе!.. Красавица твердо решила для себя, что будет стараться изо всех сил, лишь бы не угодить в Пыточную. Впрочем, и всех ее усилий могло бы не хватить… Вообразив себя подвешенной, Красавица чуть слышно ахнула, не спасли даже плотно сжатые губы.

К ее удивлению, юноша в синем начал поглаживать лоно принцессы Лизетты небольшим инструментом, обтянутым лоснящейся черной кожей. Больше всего это орудие пытки напоминало трехпалую руку, и когда палач начал терзать ею принцессу, та задергалась в путах.

Красавица сразу же поняла, в чем дело: открытое, незащищенное лоно принцессы набухло, из розовой щелки капала смазка.

В то же время набухло, налилось кровью лоно и самой Красавицы; замазка на крохотном узелке плоти, сосредоточии страсти, казалось, ни капли не сдерживала возбуждения.

Помучив принцессу Лизетту, палач в синем одобрительно ей улыбнулся и отправился в обратный путь. Он повторно остановился перед светловолосым принцем, который безо всякого стеснения, забыв о гордости, умоляюще мычал сквозь кожаный кляп-косточку.

Пленница возле него, другая принцесса, выглядела еще более несчастной и покинутой. Лоно ее было невелико размером и напоминало маленький рот посреди густых каштановых зарослей. Принцесса извивалась всем телом, молча выпрашивая у палача пощады, удовлетворения, однако тот не обратил на нее внимания и занялся другим рабом.

Лорд Грегори щелкнул пальцами.

Красавица опустилась на четвереньки и вышла следом за ним.

— Надо ли говорить, что ты очень даже подходишь для такого рода наказаний? — спросил он.

— Нет, милорд, — прошептала в ответ Красавица.

Интересно, есть ли у седого власть подвергнуть Красавицу такой пытке? Подвесить ее на крюке за руки и за ноги? Она хотела к Принцу, хотела принадлежать ему одному, чтобы только он мог решать ее судьбу. Больше ни о ком она не мечтала. Зачем она вообще смотрела на Алекси? Как могла так оскорбить Принца?.. Хотя достаточно было подумать о мятежном пленнике, как ее тут же охватило отчаяние. Впрочем, в объятиях Принца об Алекси можно будет легко забыть — когда вновь начнутся сладкие пытки.

— Ты, наверное, хотела сказать «да», золотко? — безжалостно намекнул седой.

— Просто скажите, как мне лучше ублажить хозяев, милорд, как избежать наказания.

— Для начала, золотко, — гневно произнес он, — прекрати пялиться на юношей-рабов. Тебя не должно восхищать то, что должно страшить!

Красавица ахнула.

— Больше никогда, ни за что не вспоминай о принце Алекси.

Красавица покачала головой.

— Как прикажете, милорд.

— Запомни: Королева отнюдь не рада, что ее сын испытывает такую страсть к тебе. С самого детства его окружала тысяча рабов, и ни к одному он так не привязывался. Королева-мать очень недовольна.

— Что мне делать? — тихонько заплакала Красавица.

— Беспрекословно подчиняйся господам, будь покорной и примерной рабыней.

— Да, милорд.

— Этой ночью ты следила за принцем Алекси, я видел, — угрожающе прошептал лорд Грегори.

Красавица вздрогнула и прикусила губу, стараясь не заплакать.

— Я мог выдать тебя Королеве…

— Да, милорд.

— Но ты так мила и юна. За вчерашнее преступление тебя подвергли бы самому страшному наказанию: выслали бы из Замка в деревню. Этого бы ты не перенесла…

— В деревню… — вздрогнула Красавица. В деревню? Как это?

Лорд Грегори тем временем продолжал:

— Ни один раб Королевы или Кронпринца не должен подвергаться столь унизительному наказанию, ни один фаворит еще ни разу так не провинился. — Он глубоко вздохнул, смиряя гнев. — После обучения ты станешь прелестной рабыней. Принц наверняка всегда будет тобой доволен. Я же здесь, дабы не дать твоему дару — да и тебе самой — пропасть.

— Вы чрезвычайно добры и великодушны, милорд, — прошептала Красавица, хотя упоминание о ссылке в деревню не давало ей покоя. Если бы только можно было спросить…

В этот момент в Пыточную буквально влетела юная леди с толстыми соломенными косами и в бордовом, отделанном мехом горностая платье. Красавица не успела вовремя опустить взгляд и потому заметила, что у госпожи румяные щеки и большие карие глаза. Осмотревшись, леди воскликнула:

— О, лорд Грегори, как славно вас видеть! — Седой поклонился, а она сделала книксен.

Юная леди была поразительно мила и приятна с виду, и Красавица устыдилась собственной наготы. Она рассматривала серебряные туфельки госпожи и перстни у нее на правой руке, которой та придерживала юбки.

— Чем могу служить, леди Джулиана? — спросил лорд Грегори.

Красавица чувствовала себя забытой и одновременно радовалась, что леди на нее не смотрит. Впрочем, на то она и леди — красивая, разодетая, она была вольна сделать с Красавицей все, что угодно. Ведь Красавица — рабыня, которой ничего не остается, кроме как упасть на четвереньки перед госпожой.

— Ага, вот и наша подлая Лизетта, — заметила леди Джулиана. Веселья в ее голосе как не бывало, губы ее слегка скривились. На щеках у госпожи, когда она приблизилась к подвешенной рабыне, проступило два маленьких пятнышка румянца. — Сегодня она вела себя из рук вон плохо.

— Что ж, и получила сполна за свое непослушание, миледи, — сказал лорд Грегори. — Тридцать шесть часов в такой позиции благоприятно скажутся на ее характере.

Леди осторожно приблизилась к Лизетте и всмотрелась в ее обнаженное лоно. Принцесса же — невероятно! — не отвернулась, но посмотрела в лицо госпоже и застонала. В ее голосе, как и в голосе светловолосого принца подле нее, слышалась мольба. Стоило Лизетте чуть шевельнуться в путах, как ее тело качнулось вперед.

— Плохая девочка, плохая, — прошептала леди, словно укоряя проказливого ребенка. — Ты меня очень разочаровала. Я ведь подготовила охоту на потеху ее величеству и тебе отвела главную роль.

Лизетта застонала громче. Казалось, в ней не осталось ни гнева, ни надежды, ни достоинства. Она болезненно морщилась. Особое неудобство пленнице доставлял кляп. Сверкая глазами, она умоляюще смотрела на хозяйку.

— Лорд Грегори, — обратилась к наставнику леди Джулиана. — Вам надо придумать для нее нечто особенное.

Красавица ужаснулась, когда леди осторожно и брезгливо ущипнула принцессу за губы лона, да так, что из-под них брызнула смазка. Затем она принялась щипать губы по отдельности — то правую, то левую. Принцесса извивалась и морщилась от боли и унижения.

Лорд Грегори тем временем щелкнул пальцами, подзывая лорда-палача, и прошептал ему что-то на ухо.

— Надо ужесточить наказание, — услышала Красавица.

Палач принес кисть и горшочек с патокой, мазок которой и нанес на лоно принцессы. Густые капли стекали на пол, а Лизетта принялась жалобно всхлипывать. Леди Джулиана невинно улыбнулась и покачала головой.

— На сладкое слетятся все мухи в Замке, — пояснил лорд Грегори. — А если таковых и нет, то когда патока высохнет, лоно у принцессы станет зудеть. Весьма неприятно.

Леди Джулиане этого показалось мало. На ее невинном лице, впрочем, не дрогнул ни единый мускул.

— Думаю, пока с нее хватит, — вздохнула она. — Пусть мне и хочется насадить эту рабыню, связанной, на кол в саду. И пусть там жуки и мухи слетаются на ее вымазанный в патоке ротик. Заслужила.

Леди обернулась к лорду Грегори, желая поблагодарить наставника, и Красавица вновь поразилась свежести ее румяного лица. В соломенные косы были вплетены крохотные жемчужины и тонкие голубые ленты.

Увлеченная мыслями, Красавица не заметила, что леди Джулиана смотрит на нее.

— А-а, так вот она, фаворитка Принца, — сказала леди, подходя и беря Красавицу за подбородок. — Милашка.

Красавица закрыла глаза, пытаясь смирить бурное дыхание. Она боялась, что не выдержит властного прикосновения юной госпожи.