Энн Райс - Право на Спящую Красавицу

— Развернись немедля, — скомандовала леди Джулиана. — Беги за следующим цветком.

Не успела она сорваться с места за новой розой, как последовал очередной шлепок. Удары сыпались на истерзанную попку все время, что Красавица бегала за розой и возвращалась с нею к матери Принца. Стиснув зубы на стебельке, она хотела кричать, просить милости и снисхождения.

Она подобрала четвертый, пятый, шестой цветок — и все сложила на колени Королеве, однако от лопаточки и гневных окриков леди Джулианы спасения не было.

— Живей, дитя, живей! Взяла в зубы и назад! — Подол ее розовой сорочки и серебряные каблучки мелькали всюду, куда бы ни направилась Красавица. Коленки болели, натертые о грубый ворс ковра, и тем не менее Красавица не останавливалась.

Как она ни задыхалась, как ни потела, из головы не шла мысль о том, чему ее подвергли. Бедняжка словно со стороны видела собственные исполосованные ягодицы и бедра, груди, что мешочками колыхались между рук. Сама она носилась по полу, будто загнанное животное, жалеть которое никто не думал. И что хуже всего, Красавица никак не могла угодить леди Джулиане, ибо та постоянно хлестала ее, подгоняла злобными криками и даже принялась отвешивать тычки носком атласной туфельки.

Ужасно, когда тебя бьют в гневе.

— Быстрее! Оглохла, что ли?! — почти презрительно выкрикивала леди Джулиана, шлепая Красавицу сильнее и сильнее, то и дело отвешивая ей пинки.

Красавица, нагнувшись за очередным цветком, неприятно скользнула сосками по ковру, а туфелька погонщицы внезапно заехала ей по лобку. Испуганная, Красавица поспешила с розой к Королеве, тогда как вокруг нее сдавленно хихикали пажи. Королева же смеялась открыто и громче всех.

Леди Джулиана догнала рабыню и вонзила заостренный носок туфельки ей прямо в лоно.

Обернувшись, Красавица увидела еще больше разбросанных по ковру роз и чуть не закричала от отчаяния. Несмотря на градом сыплющиеся на попку и бедра удары лопаточкой, она подползла к леди Джулиане и принялась целовать ее розовые сатиновые туфельки.

— Что такое? — не на шутку разозлилась леди. — Как смеешь ты просить о пощаде в присутствии Королевы?! Дрянная девчонка! — Еще раз ударив ее по ягодицам, Джулиана вздернула Красавицу за волосы и запрокинула ей голову, и пленнице пришлось развести колени, чтобы не упасть.

Она захлебывалась собственными неровными всхлипами. Леди Джулиана тем временем отдала лопаточку пажу, который взамен вручил госпоже широкий кожаный ремень.

Удар эхом отразился от стен опочивальни. За ним последовал второй.

— Сейчас же пошла и подобрала розу!.. Нет, две, три… четыре разом и отнесла их Королеве! Живо!

Красавица немедленно бросилась за цветками; чувства и разум ее покинули. Она слепо исполняла приказ, лишь бы уйти подальше от карающей десницы Джулианы. Безумие этого испытания затмило даже самый страшный отрезок Тропы взнузданных. Но когда Красавица опустила букет на колени Королеве, та схватила рабыню обеими ладонями за лицо, чтобы леди Джулиана могла без суеты высечь бедняжку.

Все было тщетно, она не сумела ублажить господ и заслужила наказание. Пленница с содроганием принимала каждый удар и в то же время — обливаясь слезами — подставляла под ремень попку.

Королеве и этого было мало. Удерживая девушку за волосы, она развернула ее лицом к леди Джулиане, чтобы та могла отхлестать рабыню по грудям, животу и даже по лону.

— Разведи колени! — скомандовала леди Джулиана.

— У-уууу… — в голос застонала Красавица.

Она отчаянно выбросила бедра вперед, желая ублажить леди Джулиану, показать, что старается изо всех сил. Всхлипы ее сделались хриплыми и совершенно несчастными.

Ремень прошелся по лонным губам, еще раз и еще, а Красавица не могла понять, что хуже — боль или то, что бьют именно по лону.

Королева за волосы притянула голову Красавицы себе на колени. С уст несчастной срывались почти неслышные стоны.

«Я беззащитна, я никто», — машинально думала она, как думала еще на Тропе в самый разгар забега. Полотно ремня лизнуло ее груди, но и это она выдержала, не посмев вскинуть руки для защиты. Лоно ее полнилось сладкой болью, и стоны давали приятную отдушину.

Внезапно Джулиана розовым вихрем припала губами к шее и плечам Красавицы.

— Вот так, умничка, — сказала Королева. — Моя храбрая, смышленая рабыня…

— Да, молодец, доброе дитя, доброе, — подхватила леди Джулиана. Больше она не била Красавицу, однако плач последней наполнил комнату. — Ты очень хорошо держалась. Упорно и изящно… Молодец!

Королева толкнула Красавицу в объятия леди Джулианы, и та, подняв рабыню на ноги, сомкнула руки на ее горящей попке.

Джулиана держала Красавицу бережно, лаская ее губами, вжималась пухлой грудью в ее грудь. Красавица вдруг перестала чувствовать собственное тело. Она словно плыла в объятиях леди Джулианы, чувствуя нежное прикосновение ее сорочки, под которой угадывались пухлые формы.

— Милая, милая моя Красавица, ты молодец, настоящая умничка, — шептала леди. Вонзив пальцы ей в ягодицы, она губами прижалась к губам Красавицы и запустила язычок ей в рот, набухшим лоном прижалась к истекающему смазкой лону Красавицы. — Божественно, божественно! Ты ведь любишь меня, да? Мне ты безумно нравишься.

Красавица невольно обхватила шею леди Джулианы. Косы госпожи щекотали руки, зато кожа леди была нежна и мягка, а губы — крепки и шелковисты.

Леди впилась в губы Красавицы, покусывая то тут, то там, словно пробуя рот пленницы на вкус.

Стоило Красавице заглянуть в большие невинные глаза хозяйки, полные искренней заботы, как из груди ее вырвался стон, и она прижалась щекой к щеке леди.

— Достаточно, — холодно произнесла ее величество.

Неохотно леди Джулиана разомкнула объятия и позволила Красавице опуститься на пол. Красавица села на пяточки; лоно ее превратилось в очаг желания и боли.

Красавица сидела, склонив голову и боясь, как бы не выдать возбуждения, как бы оно не обуяло ее, ведь тогда она покраснеет, станет стонать, извиваться… Она чуть развела ноги, промеж которых щель то раскрывалась, то закрывалась маленьким голодным ртом.

Красавица сдалась, поскольку знала: разрешиться ей никто не даст.

Сидя истерзанным задом на жестком ковре, она представила жизнь как скачку по волнам боли и удовольствия. На груди ей словно подвесили гирьки, но стоило чуть склонить голову набок, и все тело разом расслабилось. Что еще господа сделают с ней? Какие припасли игры? «Давай уже», — сказала себе Красавица, и ее глаза наполнились слезами; свет факела превратился в размытое пятно.

Красавица подняла голову.

Две госпожи стояли бок о бок; Королева обнимала леди Джулиану за плечи одной рукой, тогда как леди распустила волосы, и розовые бутоны упали к ее ногам.

Время будто остановилось.

Красавица привстала на коленях, прошла немного вперед и очень осторожно наклонилась. Взяла в зубы розу и поднялась, преподнося цветок в дар.

Подношение приняли, и обе женщины вознаградили ее за это легкими поцелуями.

— Славно, дорогая, — впервые с искренней теплотой проговорила Королева.

Красавица поцеловала туфельки обеим женщинам.

Сквозь звон в ушах она услышала, как Королева отдает распоряжение: привязать Красавицу к стене в гардеробной, до утра.

— И ноги ей растяните, как можно шире.

С отчаянием и радостью поняла Красавица, что страсть она удовлетворит еще не скоро.

Королева уснула, и, может быть, в ее объятиях уснула леди Джулиана. Спал весь замок, спали крестьяне в окрестных селах и городках.

Сквозь узкое окошко с неба, прямо на стену, к которой приковали Красавицу, лился бледный лунный свет. Пленница склонила голову набок; ноги ее были широко расставлены, так же широко ей развели и руки. Прямо напротив тянулись ряды великолепных платьев, мантий, золотых браслетов и прочих украшений, цепочек и бесконечные полочки с туфлями.

Среди всех этих вещей Красавица чувствовала себя точно такой же вещью, драгоценной собственностью Королевы.

Вздохнув, она потерлась задом о каменную стену, чтобы раззудить иссеченную плоть, а после — остановившись — испытать облегчение.

Щель между ног по-прежнему сочилась любовным соком. Бедная принцесса Лизетта, похоже, страдала в Пыточной похуже. Но она хотя бы не висела там одна. Внезапно палачи — пажи, грумы, наставник — все, кто, проходя мимо, щипал принцессу за набухшее лоно, трогал его и гладил, показались Красавице желанной компанией. Она напрягла и чуть выгнула бедра. Не помогло. Непонятно, откуда взялось такое вожделение, ведь совсем недавно она покорно целовала туфельки леди Джулиане… Красавица залилась румянцем, вспомнив гневные окрики леди. Удары от нее было получать куда больнее, чем от других обитателей Замка.

Почему, почему, когда она подняла ртом последнюю розу и игра закончилась, ее груди набухли, стоило леди Джулиане принять подношение? Собственные соски тогда показались Красавице ненавистными пробками, из-под которых вот-вот готовы брызнуть два фонтана безудержного наслаждения. Соски будто жгли, а из раскрытой щели по ляжкам текла смазка; стоило же подумать об Алекси, о карих глазах леди Джулианы, о милом лице Принца, о Королеве — да, даже о ее алых губах, — как в теле пробудился бушующий огонь страсти.

Пленница глядела в темноту, и вдруг ей показалось, что рядом скрипнула дверь. Потом на пол легла полоска света, и в гардеробную проскользнул принц Алекси. Свободный, несвязанный, он встал перед Красавицей и очень осторожно прикрыл за собой дверь.

Девушка затаила дыхание.

Принц постоял немного, ожидая, наверное, пока глаза привыкнут к темноте, затем приблизился и отвязал Красавицу от стены.

Она, дрожа, приникла к нему, а он прижал ее к себе. Его член уперся ей в бедро. Красавица потерлась щекой о шелковистую щеку принца, и он губами жадно раскрыл ей рот.

— Красавица, — томно вздохнул он и улыбнулся.

Лунный свет четко выделял черты лица юноши, блестел на его белых зубах. Красавица жадно гладила принца везде, куда могла дотянуться, осыпала его жаркими поцелуями.

— Не спеши, не торопись, моя милая, не то я тоже не сдержусь, — прошептал принц.

Однако она не могла заставить себя разомкнуть объятия, отпустить его плечи, шею.

— Идем, — позвал он и, открыв другую дверь, повел Красавицу по длинному коридору с низким потолком.

Свет проникал сюда сквозь узкие бойницы. За очередной тяжелой дверью обнаружилась уходящая вниз винтовая лестница.

Красавица испугалась.

— Куда мы? — прошептала она. — Если нас поймают, знаешь, что будет?

Принц молча открыл дверь в конце спуска и ввел Красавицу в тесную комнатку.

Сквозь небольшое квадратное окошко в каморку проникал лунный свет; под мягким белым покрывалом лежал соломенный матрас, а на крючке висела ливрея. Сразу было видно, что сюда давно никто не заглядывал.

Алекси запер дверь на засов, и теперь уже никто не смог бы их потревожить.

— Я уж подумала, ты замыслил побег, — облегченно вздохнула Красавица. — Нас точно не найдут?

Лицо Алекси было залито лунным светом, в глазах застыло странное безмятежное выражение.

— Королева крепко спит. Феликса она отпустила, поэтому мне достаточно вернуться к ней в опочивальню к восходу. Правда, рискуем мы сильно, и нас, случись что, накажут.

— Мне все равно, — теряя голову, пробормотала Красавица.

— И мне, — произнес Алекси и тут же уткнулся лицом ей в шею. Принцесса крепко обняла его.

Они порывисто опустились на матрас. Соломинки, что торчали сквозь плед, кололи зад, но Красавица не обращала на них внимания — ведь ее ласкали горячие, влажные губы Алекси. Она прижалась к нему грудью, обхватила его ногами и подалась навстречу.

Наконец завершились мучения, — принц вошел в нее и начал двигаться сильными, грубыми рывками. Оголодавший по совокуплению, он вколачивал в ее исстрадавшееся от изощренных пыток лоно свой толстый член, который Красавица возжелала с первого взгляда. Чувствуя, как пульсируют напряженные соски, она свела бедра и приподнялась над лежанкой вместе с Алекси.

А потом наконец выгнулась и закричала от облегчения; тут же и принц в последнем рывке излился в нее, наполнив утробу горячим семенем.

Вместе они повалились на матрас. Красавица легла Алекси на грудь, а он ласкал ее, непрестанно целуя.

Когда Красавица принялась посасывать ему соски, игриво покусывать их, у него снова встал. Принц сел на колени, приподняв девушку, и опустил ее себе на член. Она шептала слова любви, запрокинув голову, пока Алекси засаживал ей. Стиснув зубы, Красавица прорычала: