Адалин Черно - Право на сына

— В один хороший ресторан.

Он больше ничего не говорит, уверенно ведет руль, позволяя мне себя рассматривать, что я и делаю. В конце концов, нет ничего странного в желании понять, что за мужчина передо мной. За три года он не сильно изменился, разве что черты его лица стали более четкими, а взгляд тяжелым, но эту черту он старательно прячет.

Пока он ведет автомобиль, я прокручиваю в голове слова объяснений. Мы слишком разные. У нас не получится быть вместе. Я не согласна быть девушкой на одну, максимум на три ночи. Я киваю сама себе, убеждаясь, что так будет правильно. Мы действительно разные. Он из другого, неизвестного мне мира, его родители погибли, и он унаследует компанию отца, останется здесь, получит право распоряжаться огромным состоянием. В это время я буду воспитывать сына и решать свалившиеся проблемы. Снова одна, потому что врать себе больше не хочется — наши отношения с Максом пора заканчивать.

— Как ты относишься к итальянской кухне? — спрашивает Стас по пути.

— Положительно, — пожимаю плечами, понимая, что из итальянской кухни я пробовала только пиццу и пасту, да и те заказаны в небольших забегаловках, отдаленных от реальности настоящих блюд.

На этом наш разговор прекращается, я отворачиваюсь и смотрю в окно, давая себе установки не сдаваться и как только представится возможность — поговорить со Стасом серьезно.

К ресторану мы подъезжаем довольно быстро. Автомобиль останавливается у яркой неоновой вывески с примитивным названием “Pasta”.

— Идем, — Стас обхватывает рукой мою талию и подталкивает ко входу.

Открывает дверь, пропуская меня вперед и заходя следом. У входа нас встречает хостес, здоровается и предлагает забрать одежду. Не без волнения снимаю пальто, передаю его девушке и поворачиваюсь к Стасу. Стоит мне остаться в одном платье, как он, до этого осматривающий помещение, тут же обращает на меня внимание. Его взгляд сосредотачивается на обтягивающей ткани, проходится по изгибам фигуры, задерживается на декольте.

— Идемте, — девушка указывает нам путь.

Стас делает жест рукой, который говорит о том, что мне стоит идти первой. Именно это я и делаю — следую за девушкой и чувствую, как мои оголенные лопатки жжет. Нет, это не воск попал на охлажденную кожу, это он смотрит мне в спину. Я ощущаю его взгляд, и мне становится не по себе, я даже пытаюсь спрятаться за установленными по залу ширмами, но у меня не получается, потому что Стас идет следом.

Подошедший официант раскладывает меню, стоит нам сесть за столик. Половину из названий я не знаю и ориентируюсь только на состав. В итоге заказываю пасту с грибами.

— Вино? — уточняет официант.

— Нет, спасибо, — отказываюсь.

— Принесите бокал красного полусладкого, — Стас утыкается в меню, говорит название, которое я не запоминаю и произносит еще несколько наименований блюд.

Уточнять, как он собирается вести автомобиль после выпитого вина, не решаюсь. Это его дело, я всегда могу вызвать такси. Успокаиваю себя этим и рассматриваю обстановку заведения. Здесь уютно и тепло, у потолка висят гирлянды, столики расставлены преимущественно у стены заведения. Всего несколько стоят в центре, да и те рассчитаны на компанию из нескольких человек. Наш столик стоит в дальнем углу ресторана, вместо стульев здесь низкие диваны с подушками. Мне нравится такой интерьер, в нем я чувствую себя по-домашнему, хотя одеты мы со Стасом явно дороже большинства присутствующих.

— Ты выглядишь шикарно, — отвешивает комплимент, не переставая ощупывать меня взглядом.

— Спасибо.

Опускаю взгляд вниз и сосредотачиваюсь на узоре скатерти. Чувствую себя неудобно от его внимания, внутри тут же зарождается страх быть узнанной, но понимаю, что это невозможно. Мы видимся так близко уже не в первый раз, и если за предыдущее время он меня не узнал, то и сейчас это вряд ли произойдет.

Официант приносит блюда и вино, но бокал ставит передо мной, ошибочно подумав, что мой спутник заказал его не себе. Я не делаю замечания, молча жду, пока он расставит тарелки и пожелает нам приятного аппетита, ретируясь.

— Видимо, перепутали, — аккуратно беру бокал и протягиваю его Стасу.

— Я не пью красное полусладкое, тем более, не употребляю алкоголь, когда за рулем. Пей, тебе просто необходимо расслабиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне и правда нужно расслабиться, поэтому бокал не задерживается на столе долго. Через пару минут настойчивого взгляда напротив мне таки приходится взять фужер и сделать несколько глотков. Я жду от Стаса каких-то вопросов, возможно, прямых намеков и флирта, но он, кажется, вовсе забыл о моем присутствии, потому как спокойно ест, уткнувшись в тарелку.

Я тяну руку к бокалу снова, делаю пару глотков, чувствую, как пусть и не крепкий, но все же алкоголь, обжигает мне горло и приятным теплом разливается внутри. За сегодня я практически не ела, поэтому уже через пару секунд ощущаю странную расслабленность и легкое головокружение. А еще на моем лице появляется глупая улыбка, которую я никак не могу спрятать.

— Как вино?

Вопрос Стас задает неожиданно, но что странно — я не вздрагиваю, а только пожимаю плечами и отвечаю:

— Вкусное. Я не любитель, но это мне нравится.

— Здесь и кухня ничего, — Стас кивает на нетронутую пасту и улыбается одними уголками губ.

Решаю не игнорировать его намек и приступаю к еде. Паста действительно оказывается достойной, нежный сливочный вкус задевает вкусовые рецепторы, а грибы и приправы добавляют блюду изысканности. Не замечаю, как съедаю всю тарелку и выпиваю вино, расслабленно откидываюсь на спинку дивана и замечаю пристальный взгляд Стаса. Он смотрит на меня спокойно, но в его взгляде отчетливо читается желание, которое почему-то передается мне.

Я делаю вдох поглубже, выпрямляюсь, потому что внизу живота начинает неприятно тянуть и покалывать. Близости с мужчиной, от которой бы искры сыпались из глаз, у меня не было с нашей с ним последней ночи. И если не она, я бы положила крест на себе и решила, что просто не создана получать удовольствие с мужчинами, но ведь это не так. Та ночь со Стасом мне не приснилась, она была и Даня прямое тому доказательство.

— Расскажи о себе, — просит Стас, упираясь локтями о стол.

— Что, например?

— Что угодно. Чем любишь заниматься в свободное время, о чем мечтаешь, к чему стремишься.

— Не хочешь начать первым? — предлагаю, не зная, что говорить.

Мечтаю я не о многом. Лишь о своей квартире и о том, чтобы у Дани все сложилось хорошо. Стремлюсь устроиться на работу получше и получить образование дизайнера, но разве это может быть интересно человеку, который в день зарабатывает больше, чем я за год?

— Я совсем недавно приехал из Штатов, — после короткой паузы, начинает он. — Так получилось, что мои родители попали в аварию и погибли. Теперь я должен унаследовать компанию отца и, если честно, совсем не представляю, что буду делать. Привычка быть независимым ведь никуда не делась, — он пожимает плечами. — Ну и возвращаться я не планировал. Никогда, — подчеркивает.

— Не думаешь вернуться в Штаты?

— Вначале хотел, — он кивает. — Но чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что это невозможно, — пожимает плечами. — Компания работает давно, сотрудники ждут решений, зарплат, если функционал встанет, боюсь, все обернется не лучшим образом. С отцом я так поступить не могу. Компания была его детищем.

Я сглатываю, киваю, прекрасно понимая, о чем он. Мне знакомо это острое желание угодить отцу, сделать все, что в моих силах, лишь бы не подвести его. Папа был и остается для меня человеком, ради которого я готова сделать, что угодно. Слова Стаса становятся для меня эдаким бальзамом на душу, который теплом разливается по телу. Хочется вдруг сказать, какой он молодец, что принял такое решение, похвалить его, даже коснуться, приободрить.

Конечно же, я этого не делаю, сжимаю руки в кулаки под столом и продолжаю слушать Лебедева дальше. Чем больше он говорит, тем сильнее я убеждаюсь в том, насколько мы похожи. Он трепетно относится к своей семье, у него не осталось кого-то, кто смог бы ему помочь. И пусть у меня есть родители, но я всегда рассчитывала только на себя. В любых вопросах.

— Ты так и не сказал, о чем мечтаешь, — с улыбкой напоминаю ему, отпивая вино.

Мой бокал наполнили снова, а я даже не успела возразить, впрочем, мне и не хотелось. Рядом со Стасом я всегда чувствовала себя скованно, боялась, что он догадается обо всем, не знала, как поддержать беседу. Сейчас мне проще, и я не хочу, чтобы обретенная легкость куда-то испарилась, потому что ей на смену придет неловкость и необходимость объясняться, а ее я откладываю, как могу.

— Время, когда я мог просто мечтать осталось далеко позади.

Мне кажется, что он проговаривает это с сожалением, но в следующую минуту Стас просто переводит тему, говоря, что настала моя очередь раскрываться. Я без стеснения рассказываю о том, что закончила институт, отучилась, родила Даню, устроилась на работу и прямо сейчас нахожусь на глубоком изучении другой профессии, чтобы иметь возможность работать из дома и полноценно заниматься воспитанием сына.

— Сейчас спасает детский сад, — признаюсь ему. — Через четыре года сыну потребуется мое внимание, и я не смогу работать сутками. Хочу, чтобы мой ребенок получил достойное образование и только я смогу ему в этом помочь.

После сказанных слов во рту резко пересыхает, а сердце трепещет, как бешеное. Все, что касается Дани, я воспринимаю слишком остро. Чтобы смочить язык, беру со стола бокал с вином и делаю короткий глоток. Приятная прохлада чуть расслабляет меня, и я снова чувствую себя спокойной и уравновешенной Настей, какой была до рассказа о себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А мечты?

— Я забыла, что это такое, — честно признаюсь ему и отворачиваюсь, уставившись в окно.

В одночасье становится грустно, потому что когда-то давно я действительно мечтала. Закончить институт, устроиться на работу, когда узнала о диагнозе — хотела родить ребенка.

— Знаешь, почему мне нравится это заведение? — спрашивает Стас одновременно с тем, как в ресторане начинает играть музыка.

— И чем же?

— Здесь можно потанцевать, — Стас улыбается, встает и протягивает мне руку, кивая на оборудованную неподалеку сцену, где уже собираются пары.

Он же несерьезно? Мы ведь не будем танцевать здесь, при всех? Я быстро обвожу взглядом заведение, натыкаюсь на почти полный зал и с ужасом понимаю, что Стас не шутит, потому что несколько пар действительно встают, чтобы потанцевать под живую музыку.

— Идем же, — он тянет меня за руку на середину сцены, обхватывает рукой за талию и начинает вести, пока я лихорадочно пытаюсь осознать происходящее.

Мы начинаем движение в такт музыке, Стас ведет, подстраивая меня под ритм. Я едва дотрагиваюсь до его плеч, мои руки сами скользят по его рубашке, фиксируясь в одном положении. Мне кажется, что все тело сковывает спазмом, я боюсь пошевелиться, чтобы не скользнуть ладонями дальше, потому что кожу и так жжет.

— Расслабься, — тихо говорит Стас. — Мы просто танцуем, ничего большего.

Он прижимает меня к себе сильнее, я непроизвольно касаюсь подушечками пальцев его оголенной кожи на шее и чувствую легкое покалывание. Предпочитаю тут же убрать руки, расположив их на плечах Лебедева и набираюсь смелости посмотреть на него, а не мимо. То, что он красив, не оказывается для меня новостью, но я позволяю себе посмотреть на него чуточку дольше обычного. Прохожусь взглядом по острым скулам, по подбородку, губам, прямому носу и ресницам с выгоревшими на солнце кончиками. Стас смотрит на меня, чуть прищурившись, внимательно, так же, как и я, ощупывает взглядом мое лицо, касается взглядом губ.

Я не выдерживаю первой, потому что вдруг осознаю, что все это время думала о нем. И в тех снах, после которых я просыпалась разбитой и со слезами, был он, а не просто таинственный незнакомец. Прошло три года, а я не смогла выбросить из головы те несколько часов, что он был нежным, и почувствовать вкус его губ — то, что сейчас мне так нужно.



Я не могу поверить, что действительно делаю это — первой целую Стаса. Едва ощутимо касаюсь его губ. Отросшая щетина покалывает кожу, но я все равно делаю это — упрямо продолжаю его целовать и крепко обнимаю за шею, чтобы прижаться к нему сильнее. Мягкие и нежные на ощупь губы вдруг становятся напористыми и требовательными, а язык проталкивается внутрь моего рта.