– Разве твоя мать и Джон тоже друзья?

– Они познакомились на похоронах бабушки. Мы с ним тогда встречались, и он гостил в «Пеликаньем насесте». Мама, разумеется, совершенно обаяла его. Что тут скажешь? Такая уж она женщина. – Миган поерзала, пытаясь сесть удобней. – Но раз мы сидим здесь и любуемся луной, не лучше ли поговорить о чем-нибудь более приятном?

– О чем ты хотела бы поговорить?

– О тебе. О реальном. Не о Барте Кромвеле, который исчезнет через пару недель.

Он откинулся на спинку и положил руки за голову на подголовник.

– Особо рассказывать нечего. Когда у меня нет задания, я человек как человек. Ничего особенного.

Сексапильный. Интеллигентный. Вдумчивый. Его понятие о среднем человеке не совсем такое, как у нее.

– А что произошло между тобой и женой?

– Встретились, начался бурный роман, так же опрометью поженились, а потом до нее дошло, что я не тот бесподобный агент ФБР, которого она себе придумала.

– Уж очень сухо.

– Это один из моих недостатков. Не люблю неудачи. Но, по правде говоря, были и светлые моменты. Только не так много и с большими интервалами между ними. В общем, ей надоело жить одной, пока я где-то на задании.

– Она просила тебя бросить эту работу?

– Нет. Она нашла замену.

– Она так сказала?

– Ничего она мне не говорила. Это было бы слишком просто и мило по сравнению с тем, как она это показала. Как-то я приехал с задания раньше времени и застал ее в нашей постели днем. Не одну.

– Господи! Ты был убит?

– Сначала пришел в ярость. Она решила, что я возьму свой пистолет и пристрелю его.

– Как же ты поступил?

– Повернулся и ушел. Надрался как свинья, никогда в жизни я так не напивался. Когда пришел в себя, вернулся домой, собрал манатки и укатил прочь. Только через неделю я нашел в себе силы поговорить с ней.

– И это я предложила поговорить о чем-нибудь приятном!

– Ничего, конечно, приятного, но это все случилось пять лет тому назад. У меня нет ни злости, ни боли, но и иллюзий больше нет. Я и на свой счет не обольщаюсь: наверное, я не из тех, к кому привязываются навсегда.

– Сколько вы были женаты?

– Одиннадцать месяцев плюс-минус несколько дней. Пять, если быть точным.

– И ты больше не женился?

– Даже мысли такой не было. Видать, не все мужчины созданы для семейной жизни.

– Странное дело. Я тоже так о себе иногда думаю. Сама мысль о том, что ты настолько связана с другим человеком, что теряешь часть себя, ужасает меня. Стоит мне подумать об этом, и я готова бежать за тридевять земель.

– Ты поэтому сбежала из-под венца?

– Чего врать, я запаниковала. Я считала, что раз уж надо выходить замуж, то сейчас самое время. Я даже решила, что Джон как раз тот тип мужчины, который мне подходит. Мы оба профессионалы, оба в одном деле, но, когда надо было сделать последний шаг, я не смогла.

– Может, ты его не любила?

– Я даже не уверена, знаю ли я, что такое любовь. Знаю только, что не отношусь к Джону так, как Джеки относилась к Бену. Может, я вообще не способна влюбиться.

– Я бы не торопился с такими выводами. Вдруг появится человек, и все переменится?

– Если такой человек и появится, то, надеюсь, он будет целовать меня так же, как ты. – Миган тут же прикусила язык, изумившись, как она могла сказать такое.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

– Целуются двое.

– Ну это, полагаю, и беременная женщина может.

– Что-то ты зависла на этой беременности. Беременность не превращает женщину в уродину. А по мне, так и вовсе наоборот.

– Я уродиной себя не считаю. Но я реалистка. Что мужчины видят в женщинах первым делом? Бюст да зад, вот и весь приклад.

– Это верно. Первым делом, может, так и видят. Это соблазн, то, что привлекает внимание. И если хочешь, чтоб тебя подцепили в баре или на вечеринке, то все так оно и есть; надо, чтоб было погорячее. – Он протянул руку и коснулся ее волос.

У Миган на секунду перехватило дыхание, но посмотреть на него она не отважилась.

– Но когда мужчина знакомится с женщиной, все это отходит на второй план, – после паузы продолжил он. – Ты со своим животом гораздо более соблазнительна, чем большинство женщин в первую брачную ночь.

Он придвинулся, а у нее все опустилось внутри. Ей показалось, что он хочет снова поцеловать ее, и она вся напряглась в ожидании поцелуя, но он неожиданно отодвинулся и положил обе руки на руль.

– Готова идти в дом? – спросил он, не сводя глаз с песчаного берега.

– Готова.

Он нажал на ручку дверцы и внезапно остановился.

– Не выходи из машины, Миган. – Голос у него стал отрывистым, лицо жестким. Он достал пистолет из кобуры под пиджаком.

– Что такое?

– Тень. Вон там, рядом с кустами, за углом дома. Видишь? Вон снова двинулась.

– Джошуа Карауэй. – Ее губы почти беззвучно прошептали это имя, а все тело сковал цепенящий страх.

– Я загоню машину в гараж, на наше обычное место. Ты сиди в машине и нагни голову.

– Но у него тоже есть оружие, Барт.

– Не сомневаюсь. Он там стоит и ждет, когда ты поднимешься по лестнице и будешь для него хорошей мишенью. Мы не должны дать ему этот шанс.

Он снова завел двигатель и заехал на крытую стоянку. Он въезжал медленно, будто им некуда торопиться, будто никто не прятался в кустах с пистолетом в руках.

– Не пойдешь же ты туда? – Ее охрипший голос дрогнул. Миган трясло от нервного напряжения.

– Мне за это платят. Потому я и здесь. Я оставляю ключ в зажигании. Услышишь перестрелку, гони машину как можно быстрей прочь отсюда. Жди меня в кафе в центре. Я туда позвоню, когда можно будет возвращаться.

– А если не позвонишь? Если ты будешь валяться здесь, истекая кровью?

– Зайди в полицию и скажи им, чтобы связались с ФБР. Но дай мне полчаса. Вдруг придется гоняться за ним.

– Но я не могу…

– Можешь. У тебя есть о ком позаботиться. – Он тихо выскользнул из машины.

Она заметила в свете луны его стиснутые скулы и жесткий взгляд, но ни тени страха у него на лице не было.

Это был агент ФБР в деле, человек, идущий навстречу опасности точно так же, как она привыкла разбираться со своими рискованными финансовыми проектами. А холодящий страх, который поселился в ней, вероятно, неизменный спутник любой женщины, решившейся выйти за него замуж. День за днем, задание за заданием.

Недаром его первый брак продлился всего одиннадцать месяцев. Одиннадцать месяцев переживать за него так, как переживает сейчас она, провожая его взглядом. Это же словно вся жизнь.


Барт остановился у дома. Как только он сделает шаг и выйдет из-под крыши гаража и ступит на лестницу, он будет как на ладони. Надо играть осторожно и попытаться выманить Джошуа. Он сделал шаг. Ровно настолько, чтобы видеть, но не настолько, чтобы превратиться в подсадную утку.

– Я знаю, что ты там, Карауэй. Бросай пистолет и выходи с поднятыми руками.

Пуля с визгом вошла в деревянную стену над головой, осыпав его мелкими щепками. Буквально в нескольких сантиметрах.

Опасность только придала Барту силы, но не лишила его бдительности. Быть мертвецом ему вовсе не улыбается.

Джошуа выстрелил снова, и на этот раз пуля рикошетом отлетела от третьей ступени. Что-то больно лихо он стреляет. Чуть ли не наобум. Не похоже на Мясника. Видать, тюрьма притупила его чутье.

Прижимаясь спиной к стене, Барт двинулся к другой стороне дома. Затем, видя, что Миган не заводит машину и не исполняет его инструкций, замедлил движение и начал пробираться к пляжу. Вот тебе и авторитет ФБР. Значит, надо брать Джошуа наверняка, не то он достанет его, а потом спокойно расстреляет Миган.

Со своего места Барт не мог хорошо разглядеть, где притаился Джошуа, но и тот больше не стрелял.

Барт огляделся и выставил пистолет вперед, не спуская пальца со спускового крючка.

– Выходи и бросай оружие.

Ни ответа, ни привета. Ни звука. Ни шороха.

– Предупреждаю, Карауэй. Если не выйдешь и не бросишь оружие, стреляю.

Черт побери! Ни звука. Пусть бы уж лучше стрелял, только мимо. Тогда бы он по крайней мере знал, что Джошуа там. Не видя цель, стрелять глупо.

На всякий случай он выстрелил поверх зарослей. Пуля просвистела, но в кустах никто не шевельнулся. Либо Джошуа затаился и хладнокровно выжидает, чтобы он вышел на открытое место и подставил голову под выстрел, или решил до последнего ждать свою настоящую мишень.

Барт осторожно сделал шаг вперед, стараясь оставаться в тени дома, затем рванул к ближайшей дюне и укрылся за ней. Кусты он хорошо видел, но тени человека там не было. Он выстрелил еще раз, но уже понял, что это пустое дело.

Пока Барт делал перебежку, Карауэй скрылся. Проклятье! Надо же такому случиться, чтобы он, находясь в двух шагах от преступника, позволил ему скрыться, да так тихо и незаметно.

Барт побежал вдогонку. В ботинки тут же набился песок, но ему было не до того. Метрах в пятидесяти впереди себя он увидел силуэт бегущего человека. Барт бежал быстро, но Карауэй, видимо, еще быстрее. Барт рванул изо всех сил, но потерял Карауэя из вида там, где начинался участок новостроек, спускающихся к самой воде.

Он искал сколько мог, все время помня о Миган. Ее нельзя оставлять надолго. Карауэй мог вернуться и воспользоваться его отсутствием. Не останавливаясь, он повернул к «Пеликаньему насесту».

Барт сбавил скорость, с облегчением увидев Миган на первом балконе. Сколько еще может выдержать Миган? Удар за ударом, а ведь ребенок вот-вот должен родиться. Он боялся, что в любой момент могут начаться преждевременные схватки или по крайней мере истерика, но пока что она все выдерживает с невероятной стойкостью.

Но ее стойкость только подчеркивает его слабость. Сегодняшний поцелуй доказал это. Он настолько поддался искушению, что даже говорить не о чем.

И это тем более неблагоразумно, что и ее, как он почувствовал, тоже тянет к нему.

Правда, если быть с собой честным, эта ситуация безнадежная. Даже если его поведение полностью и не идет вразрез с писаными и неписаными правилами, он ведь не настолько глуп, чтобы не понимать, что женщина вроде Миган едва ли захочет иметь с ним дело после того, как опасность останется позади.

Правда, у них может быть быстротечный роман. Это максимум, на что они могут рассчитывать. Миган сама призналась, что замужество не для нее, а что он может предложить ей?

Быстротечный роман с женщиной, которая должна со дня на день родить.

Кого он пытается провести?

Надо сделать свое дело – схватить убийцу и оставить женщину в покое. Разве это впервые? В конце концов, это его работа и не надо мечтать о невозможном.


Миган стояла на балконе, с беспокойством следя за тем, как Барт поднимается по склону к дому. Слава Богу, цел и невредим. Но она еще не пришла в себя от страха, которого натерпелась, сидя в машине и прислушиваясь к выстрелам, не зная, жив он или мертв.

Но страх и беспокойство придали ей силу, и она приняла решение, которое следовало принять давно. Она ни за что не останется здесь в качестве приманки в ожидании, когда их всех перестреляют, пока агент ФБР играет в смертельные игры с маньяком.

Она поедет в Мобил, остановится в мотеле, зарегистрируется под вымышленным именем и наймет телохранителя, который будет охранять ее и ребенка. И все.

Если ФБР хочет ловить Джошуа Карауэя, пусть ловит за милую душу. А она больше не будет поддаваться эмоциям и доказывать верность своей погибшей подруге. Она носит под сердцем дочь Джеки, и этого довольно. И тогда ей не придется быть свидетелем этих смертельных развлечений Барта и нести ответственность за его возможную гибель.

Миган сложила руки под животом, словно набираясь сил от невинного младенца, растущего у нее во чреве.

– Только я и ты, малышка. Только я и ты.

А я буду денно и нощно молиться, чтобы Барт Кромвель остался в живых, добавила она про себя.


Барт смотрел, как Миган идет в свою комнату. Он стоял на том же месте, пытаясь переварить сообщение Миган, когда в кухне зазвонил телефон. Он понимал ее страх и желание бежать, но надеялся, что, когда, так сказать, уляжется пыль, сумеет воззвать к ее здравому смыслу.

Это был Люк Пауэлл.

– Ты телепат, – бросил Барт. – Я как раз собирался тебе звонить.

– Рад, что обогнал тебя. У меня для тебя хорошие новости.

– Если о том, что Карауэя видели в Сент-Луисе, то можешь забыть об этом.

– Речь идет не о том, что видели. Он за решеткой, Барт. Сегодня ночью копы арестовали его в Чикаго. Все кончено.

– Только не в Ориндж-Бич. Только что на жизнь Миган было совершено новое покушение.

– Это не Джошуа Карауэй. Я это гарантирую.

– Стало быть, он нанял кого-то прикончить Миган или попросил сделать это по дружбе.

– Если Джошуа Карауэй хотел, чтобы кто-то за него выполнил грязную работу, зачем ему было дожидаться, когда он сбежит из тюрьмы? Связей в преступном мире у него больше, чем у меня седых волос.