Лора Шелтон - Праздник жизни

Один вопрос рождал тысячу новых. И на все нужны были ответы.

– Барт.

Он стоял у камина в большой семейной комнате и разжигал поленья. Миган кое-как переоделась, навязала полотенце как тюрбан на мокрые волосы и сменила мокрую одежду на голубой ворсистый халат. Он мягко облегал ее живот и ниспадал широкими складками до лодыжек.

– Я хочу затопить камин. Вы не против?

– Отличная идея. Но вам тоже надо переодеться.

– У меня рост сто восемьдесят семь сантиметров. Едва ли у вас найдется что-нибудь подходящее. Да и эти рубашки сохнут быстро. – Он уже снял свою тенниску и был по пояс голый.

– Хорошо, что вы оказались одетым соответственно случаю. И то спасибо.

– Хорошо, что я не спускал с вас глаз и все время смотрел в бинокль, когда на вас напали.

– А где вы были?

– За кустами позади вашей беседки.

– Вы что, все время следите за мной, когда я выхожу из дому?

– Стараюсь, – признался он.

– Это и есть ваше дело – присматривать за мной?

– Бывает и хуже. И места не такие приятные. К тому же с вами легко: вы ездите обедать в одно и то же время. И на прогулку выходите как по часам.

– У меня есть привычки.

– У большинства людей они есть. И у законопослушных граждан и у преступников. На этом мы их и ловим.

– Итак, вы приехали сюда следом за мной, полагая, что кто-то покушается на мою жизнь?

– Мы считали, что такое не исключено.

– Мы – это ФБР?

– Верно. – Он отбросил упавшую на лоб прядь волос.

Миган сняла с головы полотенце и стала энергично растирать волосы. Влажные, они казались еще чернее.

Его снова поразило, какая она красивая и какая беззащитная. Ему еще не доводилось охранять беременных женщин, и он даже не думал, что это произведет на него столь сильное впечатление.

Несколько минут назад, когда он увидел, как она борется за жизнь, его охватила ярость. Каким же надо быть чудовищем, чтобы напасть на беременную женщину? Глупый вопрос. Он знает это чудовище.

Правда, беременная или нет, Миган Ланкастер далеко не из слабаков. В воде она боролась как тигрица, и ему пришлось напрячь все силы, чтобы удерживать ее. Но опасности он любит.

Дрова шипели и наконец занялись; языки пламени взмыли вверх. Он поставил на место экран и отошел от камина.

– Сейчас согреемся.

Миган стояла сзади с пляжным полотенцем в руках.

– Вот, возьмите, это тоже не помешает, пока одежда не просохнет.

– Отличная идея. – Он накинул полотенце на плечи.

– Вы хорошо разглядели человека, который пытался убить меня?

– Не уверен. Было темно, и все произошло очень быстро. Я оттолкнул его, и он сразу дал деру. Я даже не успел сорвать с него эту дурацкую маску.

– А почему вы не стали его преследовать?

– Если бы я побежал за ним, вы бы захлебнулись. – Он посмотрел в сторону кухни. – А теперь нам не помешало бы подкрепиться. Вы ели?

– После ланча – нет.

– Я тоже.

Зазвонил телефон. Она вскочила, но он удержал ее.

– Пусть звонит.

– Это, наверное, мой босс. Он не отстанет, пока я не возьму трубку.

– Джон Гардисон?

– Он самый.

– Тогда ответьте, только ни слова о случившемся. – Он прочитал в ее глазах удивление, смешанное с недоверием. Это он больше всего не любил в своей работе: законопослушные граждане начинали вести себя, как закоренелые преступники. – Доверьтесь мне, Миган. Я защищу вас и вашего ребенка. Больше такое не повторится. Только слушайтесь меня. Просто ответьте, как будто ничего не случилось.

Он прислушивался к ее разговору, обследуя кухонные запасы. Она ела за двоих, да и он чувствовал дикий голод. Но кулинар из него никудышный. После еды им надо будет выработать план действий. Бесполезно пытаться охранять женщину, одиноко живущую в огромном, стоящем на отшибе доме. Пусть ей это, скорей всего, не понравится, но ему надо быть рядом с ней день и ночь, пока преступник не окажется за решеткой.

Даже если ему для этого придется сопровождать ее в родильное отделение.

Миган сидела за столом, бездумно вертя ложкой в чашке с томатным супом. Барт приканчивал уже вторую чашку супа и огромный сандвич, который собственноручно приготовил. Она же одолела только половину сандвича и с трудом проглотила пару ложек супа.

Странно было сидеть за одним столом с человеком, который совсем недавно внушал ей безотчетный страх. А сейчас она поверила его легенде, хотя и чувствовала, что не все здесь сходится и нет никаких доказательств достоверности.

– Я бы хотела взглянуть на ваш значок, – проговорила она, хотя знала, что все равно ни за что не отличила бы подделку от подлинника.

– Я сделаю лучше. Дам вам телефон Бюро. А пока суд да дело, я хочу забрать свои вещички из дома, где остановился. Лишняя спальня в таком доме, полагаю, найдется.

– Не можете же вы здесь жить!

– Почему? Это же лучший выход.

– Но не для меня.

– У вас короткая память, Миган. – Он бросил взгляд на кухонные часы. – Всего час назад вы были на грани гибели. Убийца убежал, но он где-то поблизости и ждет очередной возможности, чтобы снова напасть. Я не позволю вам оставаться одной, даже не думайте об этом.

– Я приму решение только после того, как получу доказательства, что вы говорите правду.

Он вытер губы салфеткой.

– Вы всегда такая подозрительная?

– Я работаю в мире бизнеса и привыкла доверять только фактам.

– Понятно. Я и сам не из доверчивых. Ладно. Теперь не позвонить ли вам на всякий случай доктору, а потом поедем ко мне на квартиру и соберем вещички.

– Много ли вам надо на ночь?

Он покачал головой.

– Вы все еще не улавливаете сути происходящего. Я должен быть рядом с вами и днем и ночью, пока не схвачен убийца.

– Это все ни к чему. Я сыта по горло жизнью здесь. Утром сразу же еду в Новый Орлеан. – Миган и сама не знала, когда это решила, но сейчас ей как никогда хотелось уехать из «Пеликаньего насеста».

– Нет. Вы останетесь здесь.

Она уставилась на него.

– Откуда бы вы ни были, Барт Кромвель, из ФБР или откуда там еще, но вы не можете приказывать, что мне делать и где жить. Пока я еще гражданка, а не преступница.

– Ладно, ладно. – Он положил руки на стол. – Я не приказываю. Я советую вам остаться в Ориндж-Бич.

– Но зачем? Чтобы какому-то психу было легче охотиться за мной?

– Здесь вы в замкнутом пространстве. Мне легче охранять вас. К тому же это маленький городишко. Здесь нам легче выследить убийцу, прежде чем он предпримет новую попытку.

– Но зачем он взорвал Бена и Джеки и пытается отправить на тот свет меня?

– Мы не знаем. Мы лишь предполагаем, что взрыв был подстроен и что этот человек хочет разделаться и с нерожденным ребенком.

– Это все, что вы знаете, или просто не желаете говорить мне правду?

– Я сказал все, что могу.

Нет, это никак не связано с Джеки. Должно быть, дело в Бене. Но он был таким славным парнем, хотя она его, в сущности, и не знала толком. Но сейчас ей подумалось, что и Джеки едва ли знала его лучше. Она влюбилась в него где-то на Карибских островах, когда была в отпуске. Через несколько месяцев они поженились, но она ничего не слышала о семье Бена.

– Так вы считаете, что этот человек не по мою душу, а по душу ребенка?

– Мы склоняемся к этой мысли. Поэтому я здесь.

У Миган сердце сжалось. Так этот безумец, кто бы он ни был, хочет убить ее ребенка. Это месть Бену за какое-то преступление, которое он, по мнению этого человека, совершил против него. Он решил убить не только Бена, но и его жену и еще не родившегося ребенка.

Она еле стояла на ногах. Все это доконало ее, но вместе с тем в ней росло и крепло желание защитить ребенка во что бы то ни стало, и это желание было сильнее страха. Она вцепилась в спинку стула и посмотрела в глаза Барту.

– Говорите, что мне надо делать.

– Значит, вы остаетесь в Ориндж-Бич?

– Это значит, что я готова на все, чтобы спасти малышку и не позволить этому психу убить ее.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Итак, едем к вам на квартиру за вещами. Я хочу видеть ваш значок и переговорить с вашим начальством. Но если все так, как вы говорите, можете во всем положиться на меня.

Миган проснулась, и в нос ей ударил запах жареного бекона, кофе и моря. Она потянулась и тут же застонала: все тело ныло, будто на ней воду возили. Она осторожно пощупала руками живот.

– Доброе утро, малышка. Как вкусно пахнет. Похоже, наш гость готовит завтрак. Это тот самый чудной незнакомец, о котором я тебе говорила. Но все его документы я вчера проверила. Судя по всему, он в самом деле агент ФБР и находится здесь для того, чтобы охранять нас. А сверх того еще приготовил завтрак. Так что, милая, хоть вчера нас и потрепали, можешь не беспокоиться, больше это не повторится, до тех пор пока ты сама не начнешь брыкаться и проситься на волю. Это, говорят, тоже круто.

Но у нее самой был повод для беспокойства. Вчера она звонила доктору, и тот сказал, что если нет ни кровотечений, ни схваток, значит, все обошлось. И все же она радовалась, что сегодня должна приехать к нему на прием.

К тому же надо было как-то приспосабливаться к жизни с незнакомым мужчиной под одной крышей. Миган хотела спустить ноги с кровати, как услышала шаги по лестнице. Она натянула простыню до подбородка и стала ждать, когда Барт откроет дверь. Он остановился в дверях с подносом в руках.

– Только не говорите, что это мне.

– Я решил, что вы этого заслуживаете после вчерашнего.

– А вы присоединитесь ко мне?

– Вам нужна компания?

– А почему бы и нет? К тому же нам надо обсудить, как мне объяснить ваше присутствие в этом доме.

– Я все уже обдумал. – Он прищурился и сжал губы.

Миган вдруг подумала, что сейчас он скажет что-то такое, что ей не понравится и у нее пропадет аппетит. А ребенка-то ведь надо кормить.

Но он, видимо сделав над собой усилие, не сказал ничего такого, а только произнес:

– Ешьте, пока не остыло. Потом поговорим.

Миган взяла вилкой кусочек бекона и стала жевать, а он пошел вниз за подносом для себя. Бекон с хрустом, как она любит. Она запила его кофе. Первые три месяца беременности ее от кофе тошнило, но сейчас он казался ей как никогда вкусным. Правда, она не позволяла себе больше чашки в день. Кофеин вреден для ребенка. То же можно сказать и о преследующем ее убийце. Она не могла отделаться от ощущения, что план Барта не успокоит ее. Впрочем, скоро видно будет. А пока лучше пить кофе и есть, что принесли. Миган устроилась удобнее, чтобы не перевернуть поднос.

– Не обижайся, малышка, но надо и честь знать. Ты занимаешь слишком много места.

Через несколько минут появился Барт с подносом, и она стала ждать новых сюрпризов от человека со значком ФБР.

Барт поставил поднос на столик у окна.

– У вас не дом, а сказка. Я никогда не жил в таком богатом особняке.

– Мой дедушка построил его для бабушки. Он хотел, чтобы ее мечты осуществились. Она сама спланировала все вплоть до пряничных карнизов. Его, конечно, пора отремонтировать, но мне он и такой нравится.

– И такой прекрасный участок. Новостройки ничуть не портят вида.

– Бабушка говорила, что тогда земля почти ничего не стоила. Один песок. Никто и не думал, что эти участки будут так бурно застраиваться.

– И неудивительно. Здесь же не хуже, чем на Карибских островах.

– Вы действительно здесь впервые?

– Впервые. Вы поймали меня на слове.

– Так чему же можно верить? Барт Кромвель ваше настоящее имя?

– Сейчас – да. Не знаю, насколько оно мне идет. Каждое задание я другой человек с другой легендой. Сейчас я Барт Кромвель, бывалый коммивояжер из Нашвилла. Торгую машинами. Могу удружить подержанный седан с небольшим пробегом всего за двести баксов в месяц. О кредите не беспокойтесь. С меня, так сказать, все взятки гладки, вам сплошной навар.

– Соблазнительно. Так и хочется постучать по колесам и заглянуть под капот. – Словом, пытаться узнать его пустое дело. Он всегда не тот, за кого себя выдает. Миган намазала апельсиновый мармелад на тост с маслом. Но по части завтраков он мастак.

Барт подцепил кусок яичницы.

– Здесь не меньше дюжины комнат.

– Никогда не считала, но можно прикинуть. Шесть спальных комнат, невесть сколько ванных, большой семейный зал, где мы вчера сидели у окна, кухня, библиотека, спортивный зальчик наверху у лестницы на третьем этаже. Там есть тренажер на случай, если дождь и нельзя гулять. А еще есть купол. Сейчас там скорее чулан. А когда мы с Джеки были девчонками, мы любили забираться туда и трепаться о мальчиках.

– Вы и Джеки Брюстер были не разлей вода.

– Только тогда она была Джеки Селлерс.

– Верно. Дочь Джейнел и Лейна Селлерсов. Но вернемся к «Пеликаньему насесту». Бабушка, должно быть, знала, что вы любите дом, иначе не оставила бы вам его.