Хелен Диксон - Предательство

— Абсолютно не согласен.

Изабелла не могла заставить себя смягчиться, только не в том случае, когда он даже не пытается наладить отношения с дочерью, а она сама, его жена, похоже, нужна ему только ради удовлетворения своей похоти, наслаждения прелестями ее тела. Но это невозможно, поскольку в этом случае супруг утолит лишь ее распутные желания, но оставит без внимания страстную жажду сердца. И все равно Изабелла чувствовала странное удовольствие, пребывая рядом с Лансом, даже посреди многолюдного пикника.

— Если мы не проводим вместе столько времени, сколько бы тебе хотелось, и это расстраивает тебя, Ланс, я приношу свои извинения. Возможно, если бы ты побольше бывал дома… со своей семьей…

— Прекрати это, Белла. Я понимаю, к чему ты ведешь… Ничего не изменилось.

— Прости.

Однако Ланс не мог допустить, чтобы его игнорировали. Взяв Изабеллу за руку, он увел ее в тень большого букового дерева, подальше от любопытных глаз.

— Мне жаль, если я рассердила тебя, — заметила она. — Я не хотела.

— Но тем не менее ты этого добилась. И это беспокоит меня. Очень беспокоит! Я припоминаю, будто совсем недавно ты говорила, что не жалеешь о нашем браке и не хочешь расставаться со мной. Черт возьми, ты выбрала странный способ это показать.

Белла была ошеломлена его сарказмом.

— Ты просто глупец, если вообразил себе, будто, отдалившись от тебя, я хочу показать, что ты мне не нужен. Если ты и вправду пришел к такому выводу, то ты безмозглый слепец, — тихо произнесла Белла.

Он нахмурился:

— Я?

— Да.

Дотронувшись пальцем до подбородка, он приподнял ее голову, приближая к себе. Весь гнев, что терзал его еще минуту назад, испарился, когда Ланс заглянул ей в глаза и увидел там боль.

— Прости меня, Белла. У нас получилось не очень хорошее начало, а?

— Мы можем начать заново, и ты расскажешь мне о Дельфине, а также о том, почему женился на мне, все еще продолжая ее оплакивать.

Боль заволокла его взгляд.

— Я могу рассказать тебе, но вряд ли это что-то изменит.

— Ты имеешь в виду, это ничего не изменит в твоем отношении к дочери?

Он кивнул.

Когда Белла заметила внезапно очерствевшую линию его подбородка и судорожно напрягшиеся черты, она ощутила ужас от сознания того, что он вновь от нее отдаляется.

— Я знаю, ты очень закрытый человек, но я — твоя жена. Если ты не сможешь открыться мне, пусть даже чуть-чуть, это предвещает дурное будущее.

— Ты права. Ты должна знать о Дельфине, а также о том, почему я на тебе женился. Когда твоя бабушка заявила, что мы должны заключить брак, меня отталкивала сама перспектива столь разительных перемен в моей жизни. Мне не нравилось, что меня принуждают сделать что-то против моей воли. Однако чем больше мне хотелось восставать против этого вмешательства, тем сильнее я понимал, что хочу тебя. — В глазах его неожиданно появились веселые искорки. — А кроме того, твоей бабушке не показалось бы зазорным заставить меня сказать «да» перед алтарем, приставив ружье к моей голове, — заметил он, тихо рассмеявшись и вызвав у Беллы ответную улыбку, едва она представила себе высокого, широкоплечего мужчину, стоящего с расширенными от страха глазами перед ее маленькой бабушкой.

Сердце Изабеллы воспарило, его признание заставило ее улыбнуться, однако внезапно появившееся на его лице угрюмое выражение насторожило ее, и она ощутила неловкость и беспокойство.

— Я также хотел быть уверенным, что ты действительно желаешь выйти за меня замуж. Брак — это важный шаг. Я прекрасно сознавал, что во всей этой суматохе у тебя не было времени даже вздохнуть спокойно с того вечера в Карлтон-Хаус.

— В том, что произошло, как бы моя бабушка ни пыталась взвалить на тебя ответственность, исключительно моя вина. Я ворвалась в твой дом, в твою спальню. Благодаря несчастному стечению обстоятельств в ту ночь у тебя в гостях обедал цвет лондонского высшего света, и все эти уважаемые леди и джентльмены оказались свидетелями моего неподобающего поведения.

Ланс взглянул на нее, и выражение его лица смягчилось, он почувствовал явственные уколы совести.

— Нет, вся ответственность действительно лежит на мне. Если бы я не отобрал у тебя это чертово ожерелье, тебе бы не пришлось делать то, что ты сделала. На самом деле у меня не было никаких причин отказываться от брака с тобой. Более того, я всем сердцем желал этого. Однако ты могла бы с меньшим восторгом отнестись к перспективе заполучить меня в мужья, если бы я рассказал тебе о Дельфине. О том, что я уже был женат прежде и имею ребенка.

— Но с какой стати это должно что-то значить? Огромное количество людей вступают в повторные браки. В этом нет никакого позора. Твоя жена умерла, все осталось в прошлом. Она не может представлять никакой угрозы сейчас. Или может? Когда, Ланс? Когда вы поженились?

— Накануне битвы при Ватерлоо. Сразу после рождения Шарлотты.

— Ты лишь недавно стал вдовцом. Мне этого достаточно. Я совсем не удивляюсь, что ты не хотел жениться снова так быстро после смерти Дельфины. Ты… ты сильно любил ее?

Ланс одарил ее ледяным взглядом:

— Только женщина может задать подобный вопрос.

— Жена должна знать, представляет ли покойная супруга ее мужа опасность для брака, — холодно возразила Белла.

Резкость его тона подтвердила ей, что, какие бы чувства он ни испытывал по отношению к Дельфине, они оставили в его сердце шрамы и эти шрамы все еще болят. Сама того не ведая, Изабелла пробудила у него болезненные воспоминания и сейчас сильно сожалела о своем любопытстве.

Когда Ланс заговорил снова, его голос звучал насмешливо:

— Разве ты не собираешься спросить у меня, кто она и как долго мы были вместе? Женщины всегда хотят все знать.

— Только если ты сам пожелаешь рассказать мне об этом. — Изабелла повернула голову и взглянула на него. — Ты много лет провел, сражаясь в Испании. Мне это прекрасно известно. У тебя, вероятно, было огромное количество женщин во время твоих путешествий. Я вовсе не намеревалась совать нос в твои отношения с Дельфиной.

Ланс был тронут искренностью Изабеллы. Он понял, что его сопротивление оказалось поколеблено.

— Откровенно говоря, я и сам не знаю, что чувствовал к Дельфине. Это все… очень сложно.

— Она была красавицей?

— Да, Дельфина обладала особой, экзотической красотой. Она была актрисой. Я познакомился с ней в Лондоне в театре, на сцене которого она выступала. Она казалась такой радостной и веселой. Мы сошлись, и после того, как я вместе с армией отправился в Испанию, она последовала за мной. Я знал, что из наших отношений ничего не выйдет. Она также это понимала, однако всегда жила надеждой. Когда армия победителей вошла в Париж, я отослал ее прочь, будучи уверенным, что мы больше никогда не увидимся. Дельфина не жаловалась и не пыталась меня переубедить оставить ее при себе. Она просто приняла мое решение — как поступала всегда. Мы встретились с ней снова лишь накануне битвы при Ватерлоо, когда она уже предстала на смертном одре, дав жизнь моему ребенку. Она сознавала, что не переживет роды, и решилась приехать в охваченную войной Бельгию, чтобы разыскать меня — попросить присматривать за младенцем. Там был священник. Мы пробыли мужем и женой не более десяти минут.

— Ты не знал о ребенке?

Он долгое время не сводил с нее взгляда.

— Если бы я знал об этом, то никогда не отослал бы ее. Тогда за ней был бы должный уход, и она никогда бы не умерла.

— И ты винишь в этом себя — и Шарлотту.

Взгляд его стал таким пристальным и пронзительным, что Белле показалось, будто он готов признать справедливость ее слов, однако вместо этого Ланс резко отвернулся.

— Будь ты проклята, Белла. Слишком часто для моего душевного спокойствия тебе удается проникнуть сквозь мою защиту, глубоко под кожу. В будущем я постараюсь держать язык под замком.

— Прости меня, я вовсе этого не хотела. Больше никаких вопросов.

Да ей они и не нужны. Белла уже узнала все, что было необходимо. Отказавшись отвечать на вопрос, он дал ей ответ. Ланс отослал Дельфину. Он бы никогда не поступил так, если бы любил ее. Тот Ланс Бингхэм, которого знала Белла, никому бы не позволил стать у него на пути. Нет сомнений, он винит себя в смерти Дельфины, а Шарлотта является постоянным напоминанием о том, что он отказался от своей подруги. Именно поэтому он не в силах заставить себя даже взглянуть на нее.

— Спасибо за то, что рассказал мне о Дельфине. В будущем я обещаю относиться к тебе мягче, — непринужденно заметила Белла, когда они поднялись.

Однако ее задорный взгляд и дразнящая улыбка, предназначенные для него, вряд ли отражали охватившие ее эмоции. Каждый раз, стоило им оказаться рядом, она ощущала внутри себя чувственный голод, жажду его прикосновений. Это было желание столь сильное, что ей хотелось горько плакать из-за своей глупой попытки отдалиться от него, пока он не примет Шарлотту как свою дочь.

В это мгновение ее лошадь, щипавшая неподалеку сочную травку, вспугнула фазана, тот резко вспорхнул с негодующим шумом. Белла от неожиданности отшатнулась, и Ланс машинально обнял ее, стараясь успокоить.

— Ах, эта птица так меня перепугала, — выдохнула Изабелла, сознавая, что напряжение, которое она ощущала, объяснялось скорее объятием его сильных рук, чем неожиданно взлетевшей птицей.

Похоже, что и сам Ланс почувствовал возникшее между ними притяжение — глаза его заблестели, взгляд коснулся ее губ. Он был близко. Так близко, что до нее доносился тонкий, свежий аромат его одеколона. Так близко, что Белла спрашивала себя, не слыша ничего вокруг, кроме громовых ударов своего сердца, не собирается ли Ланс ее поцеловать. Однако, к величайшему ее разочарованию, он убрал руки.

— Думаю, сейчас самое время разыскать твою бабушку. Моя матушка вскоре прибудет и станет беспокоиться о том, куда мы подевались.

Понимая, как сложно для ее бабушки принять семью, от которой она столько лет пыталась держаться как можно дальше, Изабелла сначала сильно беспокоилась. Однако, увидев, как бабушка, сидя под большим зонтиком, любезно беседует с матушкой Ланса, решила, что может вздохнуть с облегчением. Элизабет Бингхэм улыбнулась, уверяя графиню, насколько счастлива возможности с ней познакомиться, великодушно отметая все прошлые обиды. Доброта и сострадание миссис Бингхэм оказались настолько убедительными, что спустя почти пятьдесят лет лед был сломан.

— Я вижу, вы уже успели встретиться, — проговорил Ланс, приветствуя матушку легким поцелуем в щеку.

Элизабет сердечно улыбнулась:

— Как хорошо, что мы наконец узнали друг друга. — Она повернулась к Белле, легко коснулась ее руки. — Мне так стыдно, моя дорогая, что я рассказала вам о Шарлотте столь скоро после свадьбы, — сказала она, приняв решение открыто говорить о своей внучке в присутствии Ланса.

— Ему следует дать понять, что ребенок — неотъемлемая часть его жизни и следует просто принять это.

— Как она устроилась в Райхилле?

— О, замечательно, — ответила Белла. — Она очаровательное дитя и настолько располагает к себе! Весь дом просто без ума от нее.

Все, за исключением одного человека, самого близкого для девочки, грустно подумала она, взглянув в лицо мужа, бывшее довольно невыразительным. Он не выказывал ни малейшего интереса к разговору о дочери, однако теперь Белла знала, что причиной тому являлась вовсе не холодность. Это был страх, страх того, что если он перестанет обвинять Шарлотту в смерти Дельфины, то вся тяжесть этой вины падет на него самого.

Внезапно обнаружив себя в том же коридоре, где располагалась детская, и не достаточно сознавая, как он здесь оказался, нерешительно помедлив на пороге, Ланс приоткрыл дверь, еще не зная, что там увидит.

Вся детская была залита ярким солнечным светом, проникающим сквозь белые прозрачные занавеси. Стоял теплый, приятный день. Несколько окон оказались открытыми, и легкий ветерок слегка шевелил занавеси. Вокруг царила полная тишина. Картинки с изображениями цветов, птиц и волшебных существ висели на стенах, декорированных обоями с цветочными мотивами. На полках стояли разноцветные книги, повсюду были разбросаны корзинки с игрушками. На веселом голубом коврике притулились заводной кролик и больший коричневый плюшевый медвежонок с повязанным на шее красным бантом. Несколько прелестных куколок с фарфоровыми лицами и ручками выстроились на подоконнике. В углу пристроилась пестрая игрушечная лошадка, а рядом маленький детский столик и четыре крошечных стульчика. Два удобных кресла стояли у камина. Детская, должно быть, прежде принадлежала девочке, догадался Ланс, и когда Шарлотта подрастет, то с удовольствием станет играть этими игрушками. На мгновение он забыл обо всем, очарованный умиротворяющим домашним спокойствием, охраняющим жизнь малышки.