Алеата Ромиг - Предательство

Уголки её губ приподнялись, и появилась ямочка.

— Посмотри на себя! Ты совсем взрослая. — Она постучала по верхнему ящику моей прикроватной тумбочки и низко присвистнула. — Я так рада, что была той единственной, кто распаковывал твои вещи.

Мои щеки покрылись румянцем.

— Я думаю, так и есть. Взрослая и тоже рада, что это была ты.

Она повертела меня.

— И взгляните-ка! Такая хорошенькая! Ты будешь большим, фантастическим адвокатом.

Я кивнула.

— Таков план.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже по тебе скучала.

Это было моё самое искренне заявление с момента возвращения.

Она зашла в гардеробную и вышла с розовым сарафаном.

— Твоя мама с нетерпением ждала твоего визита. Она ходила по магазинам.

— О, пожалуйста, Джейн. Мы все знаем, что моей маме не нужна причина, чтобы пойти по магазинам.

Джейн подмигнула мне: — Я тут слышала, что ты больше не Александрия?

Я кивнула: — Верно. Я Алекс. — Даже просто произношение имени давало мне сил.

— Я Алекс Коллинз.

— Ну, посмотрите, вся-уже-взрослая Алекс Коллинз. Я знаю, что тебе не нужна няня, но, может, сегодня ты согласишься на старого друга? И после твоего ужина, возможно, я могу вернуться, и мы наверстаем упущенное. Ты можешь рассказать мне всё о Калифорнии.

Черная дыра поместья Монтегю испарилась. В комнате, что я ненавидела, я вспомнила, как выжила.

— При одном условии, — сказала я с ехидной улыбкой.

— И каким же оно будет? — она спросила, подмигнув.

— Ты раздобудешь немного мятного мороженого с шоколадной крошкой, принесешь сюда, и мы найдем мой старый DVD с «Историей Рыцаря».

Джейн подошла к книжному шкафу и сразу вытащила DVD. А потом тихо прошептала: — Я купила две пинты! Теперь поторопись: чем раньше ужин закончится, тем раньше мы сможем поесть этого мороженого и попялиться на Хита Леджера.

— Спасибо тебе, Джейн.

— Серьезно? Такая прекрасная женщина, как ты, хочет провести ночь с такой старой леди, как я? Я должна тебя благодарить.

Пока она говорила, я вошла в смежную ванную. Все мои принадлежности из чемодана были аккуратно расставлены на столешнице. Когда я посмотрела в зеркало, преследуемая призраками прошлого девочка, которая поднималась по лестнице, исчезла. На ее месте была Алекс Коллинз.

Я плеснула в лицо водой и распустила волосы. Они не были рыжими, как когда мне было десять лет, но они были длинными и растекались по моим плечам волнами, которые, в свою очередь, разливались по спине. После нескольких взмахов расчески, я сказала: — Хорошо, я готова начать этот… «Цирк-шапито».

Улыбка Джейн заняла все ее лицо. Это была фраза, которую она использовала большую часть моей юности. Она напомнила мне, что образ жизни Монтегю был не более чем шоу, показуха для внешнего мира. Всякий раз, когда меня вынуждали посещать званый вечер или сделать что-то, что я не хотела делать, она заставляла меня чувствовать себя лучше… Напоминая мне, что все это было всего лишь цирком-шапито.

Это помогло. Я могла делать всё, что должна была делать до тех пор, пока я помнила, кто я на самом деле. Она рассказывала мне, что внешняя красота не была столь же важной, как красота внутренняя. И она всегда напоминала мне о том, какой красивой она меня считала.

Её улыбка померкла.

— Ты забыла надеть платье, которое купила твоя мама.

— Нет, — сказала я с уверенностью, которой уже почти позабыла, что обладала: — Я не забыла. Александрия здесь больше не живет.

— Ты намного красивее, чем я помню.

— Спасибо, Джейн. Ты тоже.

Приглушенный разговор между Алтоном и моей матерью стих, как только я вошла в столовую. Я с удовольствием наблюдала, как краска поползла от накрахмаленного воротника рубашки Алтона, как волна жара поднималась по его толстой шее до кончиков его ушей. Время сменило его когда-то светлые волосы на белые. Я подавила улыбку, контраст покраснения кожи и белизна волос забавляла меня. С веной на лбу, привлекающей внимание, и сжатыми челюстями, он отодвинул свой стул. Когда он уже собирался встать, моя мать взяла его за руку и повернулась ко мне. Жуткое спокойствие ее голоса угрожали перенести меня в прошлое.

Потом я увидела бокал с красным вином Каберне, и дала себе разрешение на улыбку. В детстве я никогда не понимала глубину «самолечения» моей матери. Белое вино в течение дня и красное в ночное время: поместью Монтегю не нужны часы. Мы могли определять время по цвету напитка в стакане моей матери. Время от времени использовались другие названия: мимоза или сангрия. Это всё было одно и то же. Аделаида Фицджеральд прожила свою жизнь в блаженном состоянии покоя, потому что без него ей пришлось бы столкнуться с ужасной реальностью. Она не была достаточно сильна, чтобы сделать это десять лет назад. И она, черт подери, точно не была достаточно сильна сегодня.

В отличие от меня.

— Александрия, дорогая… — её речь всегда внятная. — Ты не нашла платьев, которые я купила для тебя?

— Нашла. Спасибо. — Заранее подготовленные слова не были полностью неискренними. Платье, которое Джейн показала мне, было милым — для подростка. — Уже поздно, и мне нужно было ответить на несколько текстовых сообщений. Я знаю, как вы любите есть ровно в семь. Видя, что вы задержали ужин для меня, я не хотела, чтоб вы ждали еще больше.

Часть про сообщения тоже не была ложью. Я просто пока еще не ответила на них. Я не была уверена, как хочу ответить Челси. Я написала ей, чтобы дать знать, что я приземлилась. Это было сделано в ответ на «Как ты держишься?», что оставило меня без слов. Так как я обладала степенью в английском языке, слова должны быть моей сильной стороной.

— Ну, сегодня только мы, — рассуждала она. — Завтра будет по-другому.

Вилка, которую я только что подняла, отяжелела. Моя рука опустилась на скатерть, и я раздраженно вздохнула.

— Завтра? Мама, я не могу остаться. У меня есть дела, которые нужно сделать. У меня есть жизнь.

— Ты остаешься до нашей встречи в понедельник, — ответил Алтон.

— Какой встречи?

Губы мамы сжались в неодобрительную прямую линию.

— Давайте не будем вникать во все это. Прежде чем нам придется об этом беспокоиться у нас впереди весь уик-энд.

— О чём «этом»? — снова спросила я.

Из кухни вышла молодая женщина с кувшином воды. Ее присутствие оставило мой вопрос плавать в воздухе без ответа.

— Воды, мисс? — спросила она.

— Да. И еще я бы хотела бокал каберне.

Её глаза расширились, и она повернулась к Алтону. Почти незаметно он кивнул.

Мудак. Если они планируют держать меня в ловушке в этом доме в течение трех полных дней, потребуется больше, чем мятное мороженое с шоколадной крошкой, чтобы мне справиться.

— Оставь бутылку, — сказала я, когда она наполнила мой бокал.

Мое горло сжалось, когда я отпила вязкую жидкость. Несомненно, вино из винного погреба Монтегю было дороже, чем то, что я покупала в продуктовом. Я смаковала сухой привкус кедра.

Когда у меня будет контроль над моим целевым фондом, я хотела бы тратить больше денег на вино. Вкус, которым я наслаждалась, напомнил мне, что это будут не зря потраченные деньги. Пока я вдыхала тонкий аромат, мое свежее воспоминание вернулось и наполнило меня теплом.

Я бы предпочла пить вино в «Дель Мар» с ним, чем сидеть в этой душной столовой.

— Я не уверен, что одобряю то, как ты изменилась со времен в школе.

Слова Алтона были такими же сухими, как и вино.

Поднимая брови, я наклонила голову.

— Я не уверена, что одобряю то, что здесь всё по-прежнему.

— Пожалуйста, — начала мама. — Александрия, я очень рада, что ты дома, даже если на несколько дней. Вы хотя бы сделать попытку поладить… — Она сделала большой глоток из бокала и посмотрела на бутылку. — …для меня?

Алтон налил ей еще один бокал. Я вздохнула и начала есть свой салат. Мы еще не дошли до главного блюда, как я вспомнила нашу следовавшую ранее беседу.

— Что будет завтра вечером?

Глаза моей матери озарились жизнью.

— Ну, так как тебя давно не было дома, и мы должны отпраздновать твой выпускной, я пригласила нескольких друзей.

Мой желудок сделал сальто. Всё, что касается приездов и отъездов из Саванны незамеченной.

— Нескольких друзей? — Спросил я.

— Да. Было бы больше, но это все было сделано в сжатые сроки, и, как ты знаешь, многие из наших друзей в отпуске в это время года.

— Большая часть людей, которых я знаю, работает в это время года.

— Кстати, Александрия? — Альтон спросил. — Как там у тебя с работой? Последнее, что я слышал, что ты была на дорогом курорте в Южной Калифорнии.

Я повернулась в его сторону: — Откуда ты это знаешь? Ты следил за мной?

— Нет. — Он выплюнул это слово так, как будто идея была абсурдной. — Твоя мать все еще включена в твою доверенность. И это работа Ральфа — держать нас в курсе.

— Нет, — поправила я. — Это не так. Если мистер Гамильтон так делает свою работу, возможно, я перемещу имущество в другое место.

— Если бы ты читала доверенность, ты бы понимала обязанности.

— Я получила доверенность, когда мне было девять лет. Но ты прав. Если я застряла здесь на три дня, я совершу поездку в «Гамильтон и Престон» и взгляну на неё.

— Потому что специалист в английском поймет, — сказал Алтон, безусловно унижая мой выбор специальности, — больше, чем ребенок.

— Пожалуйста, — взмолилась мать. — Как я уже сказала, мы можем поговорить обо всем этом позже? Завтра, Александрия, у меня есть на нас планы.

Я выдохнула.

— И какие у нас планы?

Было ясно, что мое время мне не принадлежало.

— Я подумала, что было бы неплохо пойти в спа-салон.

Я закрыла глаза, борясь с воспоминанием, которое всплыло, когда я шла в свою комнату. Избегая пристального взгляда Алтона, я нацепила мою лучшую улыбку Монтегю на лицо, и сказала: — Звучит мило, мама. Во сколько я должна быть готова?

— Я записала нас на десять часов. После мы можем пойти в кафе-кондитерскую на ланч…

Я покорно улыбалась, пока она продолжала рассказывать об изменениях, которые произошли в Саванне с тех пор, как я переехала. Благодаря редким взглядам Алтона, замеченными моим боковым зрением, я знала правду. Ничто не изменилось — ни в Поместье Монтегю, ни в Саванне.