Джулия Куинн - Предложение джентльмена

– Софи тоже десять, - сообщила мисс Тиммонз. Графиня поджала губы.

– Я бы хотела, чтобы вы показали девочкам сад.

Мисс Тиммонз кивнула:

– Хорошо, миледи. Софи, положи доску. Мы вернемся к арифметике…

– Только моим девочкам, - перебила ее графиня, и в голосе ее послышались одновременно и раздраженные, и холодные нотки. - А я пока поговорю с Софи.

Судорожно сглотнув, Софи попыталась взглянуть графине в глаза, однако выше подбородка взгляд ее подняться не смог. Как только мисс Тиммонз вывела Розамунд и Пози из комнаты, она встала, ожидая от новой жены отца дальнейших указаний.

– Я знаю, кто ты, - заявила графиня, как только захлопнулась дверь.

– К…кто, миледи?

– Ты его незаконнорожденная дочь, и не смей этого отрицать.

Софи промолчала. Графиня сказала чистую правду, однако до нее никто никогда не произносил этого вслух. По крайней мере не говорил ей в лицо.

Ухватив Софи за подбородок, графиня сильно сжала его и запрокинула голову девочки вверх, заставив смотреть себе в глаза.

– А теперь послушай меня, - проговорила она голосом, полным злобы. - Пусть ты и живешь в Пенвуд-Парке и будешь заниматься вместе с моими дочерьми, но ты всего лишь подкидыш и навсегда ею останешься. Никогда - слышишь ты? - никогда не считай себя нам равной.

Софи тихонько застонала: ногти графини больно впились ей в подбородок.

– Мой муж, - продолжала графиня, - почему-то считает, что он перед тобой в долгу. Что ж, его желание исправлять свои ошибки достойно восхищения, но мне оскорбительно видеть тебя в своем доме. Видеть, как тебя кормят, одевают, учат, словно ты его настоящая дочь.

"Но я и есть его настоящая дочь, - хотелось крикнуть Софи. - И я живу в этом доме гораздо дольше вас!"

Неожиданно графиня отпустила подбородок Софи.

– Я не хочу тебя видеть, - прошипела она. - Я запрещаю тебе приближаться ко мне. Я запрещаю тебе разговаривать с Розамунд и Пози вне уроков. Они теперь дочери хозяина дома и не должны иметь с такими, как ты, ничего общего. Тебе все понятно?

Софи кивнула.

– Хорошо, - бросила графиня и выплыла из комнаты. А Софи осталась стоять ни жива ни мертва, чувствуя, что еще немного - и она разрыдается.

***

Со временем Софи стало известно немного больше о своем сомнительном положении в доме. Слуги всегда все знают, и то, что они узнавали, в конце концов доходило и до Софи.

Графиня - звали ее Араминта - в самый первый день потребовала, чтобы Софи убрали из дома. Граф отказался. От Араминты вовсе не требуется любить Софи, холодно заявил он, но считаться с ее присутствием придется. Он уже в течение семи лет выполняет свои обязательства по отношению к девочке, намерен это делать и впредь.

Розамунд и Пози, взяв пример с матери, относились к Софи холодно и враждебно, однако Пози не отличалась такой жестокостью, как сестра. Для Розамунд самым большим удовольствием было щипать Софи за руку с тыльной стороны, где кожа самая нежная, когда мисс Тиммонз не видит. Софи никогда не жаловалась: вряд ли у гувернантки хватило бы смелости сделать Розамунд выговор - та наверняка наябедничала бы Араминте, - а если кто-то и замечал, что руки ее вечно покрыты черно-синими отметинами, ничего об этом не говорил.

Временами Пози относилась к Софи по-доброму, хотя чаще лишь вздыхала и произносила:

– Мама говорит, чтобы я близко к тебе не подходила.

Что касается графа, то он никогда не вмешивался.

Так и жила Софи на протяжении четырех лет, до того дня, когда граф поразил всех. Схватившись рукой за грудь во время чаепития в розовом саду, он прерывисто охнул и упал лицом вниз, прямо на каменный пол.

В сознание он так больше и не пришел.

Все были поражены, графу исполнилось всего сорок лет. Кто знал, что в таком молодом возрасте у него вдруг перестанет работать сердце? Но больше всех была потрясена Араминта, с первой брачной ночи безуспешно пытавшаяся зачать наследника, появление на свет которого имело бы огромное значение.

– Я могу быть беременна, - твердила она поверенным графа. - Вы не вправе передавать титул дальнему родственнику.

Но беременной она не была, и когда месяц спустя прочитали завещание графа - поверенные дали графине время, чтобы она удостоверилась в том, что не ждет ребенка, - Араминта была вынуждена сидеть рядом с новоиспеченным графом - непутевым молодым человеком, который чаще бывал пьяным, чем трезвым.

Вначале в завещании графа никаких сюрпризов не было. Он оставил некоторую сумму денег преданным слугам. Выделил щедрую сумму на приданое Розамунд, Пози и даже Софи.

Но когда дошла очередь до Араминты, произошло неожиданное.

"Моей жене, Араминте Ганнингуорт, графине Пенвуд, я завещаю ежегодный доход в две тысячи фунтов…"

– И это все? - воскликнула пораженная Араминта.

"…если она не согласится взять на себя заботу о моей подопечной, мисс Софии Марии Бекетт, до достижения последней двадцатилетнего возраста. В противном случае ее ежегодный доход утраивается и будет составлять шесть тысяч фунтов".

– Но я не желаю о ней заботиться, - прошептала Араминта.

– Вы можете этого и не делать, - напомнил ей поверенный. - В этом случае вы будете жить на…

– На жалкие две тысячи в год? - выпалила Араминта. - Ну уж нет!

Поверенный, имевший гораздо меньшую сумму, промолчал.

Новоиспеченный граф, не забывавший во время прочтения завещания прикладываться к бокалу, лишь пожал плечами.

Араминта встала.

– Каково ваше решение? - спросил поверенный.

– Я согласна, - тихо ответила Араминта.

– Мне привести девочку и все ей рассказать? Араминта покачала головой:

– Я сама это сделаю.

Но когда Араминта нашла Софи, она рассказала ей не все, а упустила несколько важных фактов…

– Софи! Софи-и-и!

От этих истошных воплей в окнах задрожали стекла.

– Иду, Розамунд! Иду! - крикнула Софи, чувствуя, что, если сестрица позовет ее еще раз, у нее лопнут барабанные перепонки. Подхватив грубые шерстяные юбки, Софи помчалась вверх по лестнице. На четвертой ступеньке она поскользнулась и уже готова была приземлиться, но вовремя ухватилась за перила. И как это она забыла, что ступеньки скользкие? Ведь сама не далее как сегодня утром помогала горничной натирать их воском.

Затормозив на пороге спальни Розамунд и все еще тяжело дыша, Софи спросила:

– Да?

– Чай остыл.

Софи так и подмывало сказать: "Когда я принесла его тебе час назад, он был горячий. Нужно было сразу пить, паршивка ты эдакая!"

Но она сказала лишь:

– Я принесу тебе другой чайник.

– И побыстрее! - приказала Розамунд.

Растянув губы в улыбке - хотя эту гримасу лишь слепой мог бы принять за улыбку, - Софи взяла поднос с чайными принадлежностями.

– Бисквиты оставить? - спросила она. Розамунд энергично замотала головой:

– Принеси свежие.

Сгибаясь под тяжестью подноса с чайником, чашками, тарелками и прочим, Софи вышла из комнаты, сдерживаясь, чтобы не высказать Розамунд все, что она о ней думает. Розамунд вечно требовала принести ей чай, потом забывала про него, а когда вспоминала, он уже был холодный и она приказывала принести Горячий.

А для Софи это означало бесконечную беготню по лестнице вверх-вниз, вверх-вниз. Иногда ей казалось, что она всю жизнь занимается тем, что бегает вверх и вниз.

И кроме того, чинит, гладит, причесывает, чистит, штопает, убирает…

– Софи!

Софи обернулась: к ней направлялась Пози.

– Софи, я хотела тебя спросить: как ты думаешь, мне идет этот цвет?

Софи окинула костюм русалки, выбранный Пози для бала-маскарада, оценивающим взглядом. Покрой его не слишком шел толстушке Пози, а вот цвет выигрышно подчеркивал лицо.

– Зеленое тебе идет, - искренне ответила Софи. - Очень освежает.

– Правда? Я так рада. Ты мне всегда даешь такие хорошие советы относительно одежды. - Улыбнувшись, Пози протянула руку и взяла с подноса обсыпанный сахаром бисквит. - Мама мне все уши прожужжала про этот бал-маскарад, и если я не буду выглядеть отлично, она меня убьет. Вернее… - Пози поморщилась, - если, по ее мнению, я не буду выглядеть отлично. Она ведь рассчитывает, что одна из нас непременно отхватит кого-нибудь из неженатых братьев Бриджертонов. Ты это знаешь?

– Знаю.

– И хуже всего то, что эта леди Уислдаун, которая пишет обо всех светских новостях, снова о них написала. Это лишь… - закончив жевать, Пози замолчала, чтобы проглотить, - возбуждает мамин аппетит.

– А в сегодняшней утренней колонке есть что-нибудь интересное? - спросила Софи, сдвинув поднос на бедро, чтобы было не так тяжело держать. - Мне пока что не удалось ее почитать.

– Да как обычно, - отмахнулась Пози. - Все одно и то же. Скукотища.

Софи попыталась улыбнуться и не смогла. Больше всего на свете ей хотелось хотя бы денек пожить скучной жизнью Пози. Она бы ничуть не возражала против балов, приемов и музыкальных вечеров. Вот только чтобы матерью ее была не Араминта.

– Сейчас вспомню поподробнее. Что же там было? - Пози призадумалась. - Ах да. Про бал, который устраивала недавно леди Уорт, немного про виконта Гелфа, который вдруг воспылал страстью к какой-то девице-шотландке, но больше всего про предстоящий бал-маскарад у Бриджертонов.

Софи вздохнула. Она уже в течение нескольких недель читала про этот бал-маскарад. И хотя была всего лишь личной горничной (и периодически еще и простой горничной, когда Араминте вдруг приходило в голову, что она слишком мало работает), мечтала о том, чтобы на него попасть.

– Я была бы просто в восторге, если бы этот виконт Гелф женился, - заметила Пози, протягивая руку за вторым бисквитом. - Это означало бы, что одним потенциальным женихом, которых мама прочит мне в мужья, стало бы меньше. Впрочем, вряд ли он обратил бы на меня внимание. - Она откусила кусок бисквита и принялась громко чавкать. - Надеюсь, леди Уислдаун про него не придумала.

– Наверное, нет, - ответила Софи. Она читала "Светские новости от леди Уислдаун" с 1813 года, то есть с выхода в свет первого номера, и знала, что в вопросах женитьбы эта достопочтенная леди почти никогда не ошибается.

У Софи никогда, естественно, не было возможности взглянуть на ярмарку невест собственными глазами, но, постоянно читая газету леди Уислдаун, можно было и без посещения балов знать все о представителях лондонского великосветского общества и даже чувствовать себя причастной к нему.

Фактически чтение светского журнала было самым любимым времяпрепровождением Софи. Она уже перечитала все книги в библиотеке, а поскольку ни Араминта, ни ее дочери не отличались любовью к чтению, ждать новых поступлений было бесполезно. Так что газета леди Уислдаун была для нее манной небесной.

Впрочем, читать ее было одно удовольствие. Никто не знал, кто скрывается под этим псевдонимом. Когда два года назад вышел первый номер газеты, выпускаемой на одном листе, каких только не строили догадок. И даже сейчас, когда леди Уислдаун преподносила очередную, особенно пикантную сплетню, люди снова начинали строить догадки, кто мог так быстро отреагировать на события и с такой точностью их описать.

Что касается Софи, то газета леди Уислдаун давала ей восхитительную возможность заглянуть в мир, который мог бы принадлежать и ей, если бы ее родители поженились. Тогда она была бы дочерью графа, а не его внебрачным ребенком и фамилия ее была бы Ганнингуорт, а не Бекетт.