Джулия Куинн - Предложение джентльмена

– Очень хорошо, - проговорила Софи робким голосом, как самая настоящая служанка, после чего так же робко кивнула. Бенедикт был уверен, что она сделала это специально, чтобы позлить его.

Как только дверь за ней захлопнулась, Бенедикт бросился к окну и выглянул во двор. Никого. Отлично! Поспешно сбросив с себя халат, он натянул брюки, рубашку и куртку и снова выглянул в окно. Снова никого. Великолепно!

Где же эти проклятые сапоги? Куда запропастились?

Он лихорадочно оглядел комнату, пытаясь отыскать сапоги, в которых обычно ездил в деревню. А, вот они! Схватив сапоги, Бенедикт поспешно натянул их и бросился к окну. Опять никого. Везет же ему!

Взобравшись на подоконник, Бенедикт перебросил через него сначала одну ногу, потом другую и ухватился за длинную прочную ветку растущего под окном вяза. По ней, покачиваясь и с трудом удерживая равновесие, он добрался до ствола и уже по нему спустился на землю.

После чего помчался к озеру, вода в котором была еще очень холодной.

Искупаться было просто необходимо.

***

– Если ему потребовала ночной горшок, нужно было так и сказать, - пробормотала Софи, выйдя из' комнаты Бенедикта. - Можно подумать, я никогда не видела ночных горшков!

Она спустилась по лестнице на первый этаж, не отдавая себе отчета в том, зачем это делает - никаких дел у нее там не было. Наверное, ничего лучшего ей просто в голову не пришло.

Она никак не могла понять, почему Бенедикту так сложно относиться к ней как к служанке, кем она на самом деле и является. Он упорно продолжал повторять, что она не работает на него и не должна отрабатывать свое содержание в "Моем коттедже", и в то же время заверял ее, что в доме его матери ей найдется место горничной.

Если бы он относился к ней, как к простой служанке, ей было бы легче помнить, что она незаконнорожденная дочь графа, ничего собой не представляющая, в то время как он - член одного из самых знатных и влиятельных семейств великосветского общества. Всякий раз, когда он обращался с ней как с человеком, личностью (а она по опыту знала, что большинство аристократов смотрели на прислугу как на пустое место), ей вспоминался бал-маскарад, где она всего несколько часов была великосветской дамой, красивой и утонченной, одной из тех, которые имели право мечтать о будущем с Бенедиктом Бриджертоном.

Он относился к ней так, словно она ему нравилась и ему было приятно находиться в ее обществе. Может быть, так оно и было. Но в результате она влюблялась в него все сильнее, и иногда ей даже приходила в голову безумная мысль, что она имеет на это право. Но поскольку ей все равно в конце концов приходилось возвращаться в действительность, это причиняло ей невыносимые страдания.

– Ах вот вы где, мисс Софи!

Оторвавшись от созерцания щелей в паркетном полу, Софи обернулась: миссис Крэбтри спускалась по лестнице за ней следом.

– Добрый день, миссис Крэбтри, - поздоровалась Софи. - Как там жаркое?

– Отлично, отлично, - рассеянно ответила миссис Крэбтри. - Немного маловато моркови, но думаю, все равно получится вкусно. Вы видели мистера Бриджертона?

Софи изумленно захлопала глазами.

– Минуту назад он был в своей комнате,

– А сейчас его там нет.

– Я думала, ему нужно было воспользоваться ночным горшком.

Миссис Крэбтри даже не смутилась: подобного рода разговоры были для прислуги совершенно естественными.

– Вряд ли он им пользовался. Воздух в комнате наисвежайший, словно весной.

Софи нахмурилась.

– И его там нет?

– И в помине.

– Не представляю, куда он мог деться.

Миссис Крэбтри подбоченилась и заявила:

– Я поищу внизу, а вы отправляйтесь наверх и поищите его там. Кто-нибудь из нас непременно его найдет.

– По-моему, это не очень хорошая идея, миссис Крэбтри. Если он ушел из комнаты, значит, на то была какая-то веская причина. Скорее всего он не хочет, чтобы его искали.

– Но ведь он болен, - возразила миссис Крэбтри. В памяти Софи всплыло лицо Бенедикта, отдохнувшее, посвежевшее.

– Я в этом не так уверена, миссис Крэбтри, - наконец сказала она. - Думаю, он специально притворяется больным.

– Не говорите ерунды! - вспылила миссис Крэбтри - Мистер Бриджертон никогда бы так не поступил.

Софи пожала плечами:

– Я бы и сама ни за что так не подумала, но он абсолютно не выглядит больным.

– Это все моя микстура, - проговорила миссис Крэбтри, уверенно кивнув. - Я же говорила вам, что она ускоряет выздоровление.

Софи собственными глазами видела, как мистер Крэбтри выливал пресловутую микстуру в розовые кусты и что из этого вышло. Зрелище не из приятных. С трудом сдержав улыбку, она кивнула.

– Что касается меня, то я хотела бы знать, куда он отправился, - продолжала миссис Крэбтри. - Он должен лежать в постели и прекрасно это знает.

– Я уверена, что он скоро вернется, - успокаивающе проговорила Софи. - А пока, может быть, помочь вам на кухне?

Миссис Крэбтри энергично замотала головой:

– Нет-нет. Жаркое уже тушится, с ним больше ничего не нужно делать. И потом мистер Бриджертон и так ругает меня за то, что я позволяю вам работать.

– Но…

– Прошу вас, не спорьте, - прервала ее миссис Крэбтри. - Он, естественно, прав. Вы здесь гостья, и заставлять вас работать - просто грех.

– Но я никакая не гостья, - возразила Софи.

– Тогда кто же вы?

Этот вопрос поставил Софи в тупик.

– Понятия не имею, - наконец ответила она. - Но что не гостья - это точно. Гостьей можно было бы назвать… - Она помолчала, прикидывая, как бы ей получше объяснить. - Думаю, гостьей можно было бы назвать даму из той же социальной прослойки, что и граф, или по крайней мере близкой к ней. Женщину, которая никогда никому не прислуживает, не натирает полы, не выливает ночные горшки. Гостья - это…

– Это та, кою хозяин дома решит пригласить к себе домой, - перебила ее миссис Крэбтри. - В том-то и прелесть быть хозяином дома. Можно делать все, что тебе заблагорассудится. Так что перестаньте себя принижать. Если мистер Бриджертон решил считать вас своей гостьей, примите это как должное и наслаждайтесь жизнью. Разве вы когда-нибудь жили в комфорте? Вряд ли. Наверняка всю жизнь работали не покладая рук.

– Если бы он и в самом деле считал меня гостьей, он приставил бы ко мне даму, которая сопровождала бы меня, чтобы моя репутация не пострадала, - тихо заметила Софи.

– Можно подумать, я допущу в своем доме какие-то безобразия! - рассердилась миссис Крэбтри.

– Ну конечно, нет, - успокоила ее Софи. - Но когда речь идет о репутации, очень важно соблюдать и внешние приличия. А по мнению светского общества, экономку нельзя считать дамой, сопровождающей молодую девушку, каких бы строгих моральных принципов она ни придерживалась.

– Если это так, - заявила миссис Крэбтри, - тогда вам нужна такая дама, мисс Софи.

– Ну что вы, никакая сопровождающая дама мне не нужна, поскольку я не являюсь представительницей великосветского общества. Какое кому дело до горничной? Она может спокойно жить в доме неженатого мужчины, а когда соберется выйти замуж, будущему мужу и в голову не придет поставить ей это в вину. - Софи пожала плечами. - И похоже, мистер Бриджертон, признается он в этом или нет, придерживается такого же мнения, поскольку никогда ни словом не обмолвился о том, что мое пребывание в его доме неприлично.

– И все равно мне это не нравится, - заявила миссис Крэбтри. - Абсолютно не нравится.

Софи улыбнулась. Приятно было слышать эти слова.

– Если вы уверены, что я вам не нужна на кухне, пойду немного прогуляюсь, - сказала Софи и, лукаво улыбнувшись, прибавила:

– И поскольку я нахожусь в странном положении - и не гостья, но впервые за много лет и не горничная, - буду наслаждаться свободным временем, пока оно у меня есть.

Ласково потрепав ее по плечу, миссис Крэбтри проговорила;

– Вот и отлично, мисс Софи. И пока будете гулять, нарвите для меня цветов.

Улыбнувшись, Софи направилась к входной двери. Денек выдался чудесный, на редкость теплый и солнечный для этого времени года, и воздух был напоен легким ароматом первых весенних цветов. Софи и не помнила, когда ей в последний раз доводилось просто гулять, дышать свежим воздухом.

Бенедикт рассказывал, что рядом с домом есть пруд, и Софи решила отправиться туда, посидеть на бережку и даже окунуть ноги в прохладную воду, если вдруг возникнет такая охота.

Запрокинув голову, Софи улыбнулась солнышку. Было тепло, но вода в пруду еще наверняка холодная, ведь сейчас только начало мая. Как приятно бродить в полном одиночестве, зная, что можешь отдыхать сколько душе угодно и никакая работа тебя не ждет.

На секунду остановившись, Софи задумчиво нахмурилась, размышляя. Если она не ошибается, Бенедикт говорил, что пруд находится к югу от "Моего коттеджа". Но похоже, чтобы к нему попасть, придется пройти через густой лес. Ну и что? Прогулка по лесу ей не повредит, решила Софи.

И она пошла по лесу, переступая через корни деревьев, отодвигая нижние ветви, которые так и норовили царапнуть по лицу, слушая, как они сердито хлопают у нее за спиной, явно недовольные тем, что их отодвинули. Солнце едва просвечивало сквозь густую листву, и казалось, что уже наступили сумерки, хотя стоял белый день.

Вскоре впереди показался просвет, и Софи поняла, что добралась до пруда. Подойдя ближе, она увидела, как блестит под солнцем водная гладь, и удовлетворенно вздохнула: значит, не сбилась с пути.

Она подошла еще ближе и внезапно услышала тихий плеск - кто-то купался в пруду. Кто бы это мог быть? - подумала Софи, ощущая одновременно и страх, и любопытство.

Она находилась всего в нескольких метрах от пруда и, понимая, что с берега ее легко можно заметить, поспешно юркнула за ствол могучего дуба. Будь у нее побольше здравого смысла, она повернулась бы и опрометью помчалась обратно к дому, но уж очень хотелось узнать, что это за сумасшедший, которому пришла в голову безумная мысль искупаться в начале мая.

Софи осторожно выглянула из-за дерева и увидела мужчину.

Голого мужчину!

О Господи! Да ведь это Бенедикт!

Софи понимала, что не должна здесь оставаться

Это дурно, некрасиво. Порядочные девицы так не поступают.

И не могла сдвинуться с места.

Найдя большой плоский камень, почти целиком скрытый невысоким, но раскидистым кустом, она уселась на него, не отрывая глаз от Бенедикта.

Он голый, абсолютно голый… О Боже, неужели она и в самом деле его таким видит?

Хорошо еще, что вода доходит ему до пояса, так что нижняя часть туловища скрыта.

А впрочем, к чему лгать самой себе? Не хорошо, а плохо. Лучше бы она доходила ему до колен.

О Господи! И о чем только она думает! Ведь она чистая, невинная девушка… Ну и что с того? Пусть она невинна, но она влюблена в этого мужчину. Что плохого в том, чтобы помечтать: вот сейчас налетит порыв ветра, вода вспенится, отхлынет от нижней части туловища Бенедикта, и ее взору предстанет…

И она еще спрашивает себя, что в этом плохого? Да она просто испорченная, безнравственная девица, у которой нет ни стыда ни совести! Ну и что с того? Пускай она испорченная и безнравственная. Плевать!

Всю свою пока не долгую жизнь она вела себя осмотрительно и благоразумно. Только один-единственный раз она послала осторожность ко всем чертям. Это было в ту ночь, когда она отправилась на бал-маскарад. Что это была за ночь! Дивная, волшебная, полная очарования и радостного ожидания свершения самых несбыточных грез. Так стоит ли постоянно жить с оглядкой? Может быть, еще раз поступить по велению сердца?