Джулия Куинн - Предложение джентльмена

Но ее мечты, как и мечты служанки, никогда не сбудутся. Софи понимала, что чем больше она будет мечтать, тем большую боль принесут ей эти мечты. И всякий раз, когда она уже вот-вот была готова выдать свою тайну, она останавливалась, чувствуя, что, если скажет Бенедикту правду, сердце ее будет навеки разбито.

"Что сейчас и произошло", - с горечью подумала Софи.

– Я искал тебя. - Тихий, проникновенный голос Бенедикта,

Глаза Софи изумленно расширились и наполнились слезами.

– Искал? - прошептала она.

– Целых полгода, черт подери! Но ты как сквозь землю провалилась.

– Мне некуда было идти, - сказала Софи, сама не понимая, почему ему это говорит.

– У тебя был я!

Слова тяжело повисли в воздухе. Наконец Софи, в запоздалом порыве честности, проговорила:

– Я не знала, что ты меня искал. Но… но… - Она запнулась и закрыла глаза: так вдруг стало больно.

– Но что?

Софи судорожно сглотнула и, открыв глаза, поспешно отвела их в сторону, опасаясь смотреть Бенедикту в лицо.

– Даже если бы я знала, что ты меня ищешь, я бы не позволила тебе меня найти.

– Я тебе настолько неприятен?

– Нет! - выкрикнула Софи, взглянув ему прямо в глаза. В них застыла боль. Бенедикт умело ее прятал, но Софи уже достаточно хорошо его знала, чтобы разглядеть ее. - Нет, - повторила она, пытаясь говорить спокойным, ровным голосом. - Вовсе не поэтому.

– Тогда почему?

– Мы с тобой, Бенедикт, принадлежим к разным мирам. Уже тогда, когда мы с тобой впервые встретились, я знала, что у нас с тобой не может быть общего будущего. Тешить себя несбыточной мечтой? Нет, я не могла на это пойти. Это было бы слишком больно.

– Кто ты? - неожиданно спросил Бенедикт. Софи уставилась на него, застыв на месте.

– Скажи мне, кто ты? То, что ты не горничная, - это совершенно очевидно, черт подери!

– Я именно та, за которую себя выдаю, - проговорила Софи и, ощущая на себе яростный взгляд Бенедикта, поспешно прибавила:

– Почти.

Бенедикт шагнул к ней.

– Кто ты?

Софи попятилась.

– Я Софи Бекетт.

– Кто ты?!

– С четырнадцати лет я была служанкой.

– А до того кем ты была?

– Незаконнорожденной дочерью, - едва слышно прошептала Софи.

– Чьей?

– А это имеет какое-то значение?

Бенедикт угрожающе выпрямился.

– Для меня имеет.

Софи почувствовала, что сопротивление ее ослабевает. Она никак не ожидала, что он будет так настойчив.

– Кто твой отец? - не отставал Бенедикт.

– Ты его не знаешь.

– Кто он?!

– Граф Пенвуд! - крикнула Софи.

Бенедикт замер и не мигая уставился на Софи.

– Да, моим отцом был граф Пенвуд, а матерью - горничная. - И, видя, как побледнел Бенедикт, выпалила:

– Точно такая же горничная, какой являюсь сейчас я!

Повисла тяжелая пауза. Софи первой нарушила ее, проговорив тихим голосом:

– И я не хочу вести себя так, как вела себя моя мать.

– И тем не менее, если бы она вела себя по-другому, тебя бы не было на свете, - заметил Бенедикт. Софи промолчала.

– Ты солгала мне, - продолжал он.

– Я считала, что тебе незачем знать правду.

– А какое ты имела право решать за меня? - взорвался Бенедикт. - Ты что, думаешь, я не смог бы пережить эту правду? Ты что…

Уловив в собственном голосе визгливые нотки, Бенедикт осекся. Она превращает его в какое-то животное, противное и визгливое.

Нужно побыстрее уйти отсюда.

– Бенедикт? - Софи с тревогой взглянула на него.

– Я должен идти, - пробормотал он. - Я не могу сейчас с тобой оставаться.

– Почему? - спросила Софи и тотчас же пожалела, что спросила об этом: Бенедикт понял это по выражению ее лица.

– Я сейчас настолько зол, - медленно проговорил он, - что за себя не отвечаю. Я… - Он взглянул на свои дрожащие руки.

Впервые в жизни он потерял над собой контроль, и это испугало его.

– Я должен идти, - повторил он и, повернувшись к Софи спиной, быстро направился к двери.

Через час все вещи были собраны. Больше Софи не знала, чем заняться. Но усидеть на одном месте она не могла. Она металась по комнате и лишь время от времени останавливалась, чтобы набрать в себя побольше воздуха, словно это могло ее успокоить.

Она была совершенно твердо уверена, что леди Бриджертон не разрешит ей остаться в своем доме после того, что у нее произошло с Бенедиктом. Она неплохо относилась к Софи, что верно, то верно, но Бенедикт ее сын, а родственные узы - особенно в такой семье, как семья Бриджертон, - ценятся превыше всего.

"Грустно все это", - подумала Софи, присаживаясь на краешек кровати и беспрестанно комкая носовой платок. Несмотря на свои запутанные отношения с Бенедиктом, ей приятно было жить в семье Бриджертон. Софи никогда еще не доводилось жить в настоящей, дружной, крепкой, сплоченной семье. Она будет по ним скучать. Она будет скучать по Бенедикту. Она станет оплакивать жизнь, которой у нее никогда больше не будет.

Не в силах долго оставаться на одном месте, Софи вскочила и подошла к окну.

– Будь ты проклят, папа, - проговорила она, глядя на небо. - Вот видишь, я назвала тебя папой. Ты мне никогда этого не позволял. Ты никогда не хотел быть мне отцом. - Софи прерывисто вздохнула и прямо рукой вытерла нос. - А теперь я тебя так назвала. Ну и как тебе это?

Она ждала, что сейчас раздастся удар грома, небо затянут серые тучи и закроют солнце, но ничего подобного не произошло. Отец никогда не узнает, как она ненавидит его за то, что он оставил ее без гроша, за то, что оставил ее с Араминтой. А впрочем, ему наверняка было на это наплевать.

Чувствуя, как навалилась страшная усталость, Софи прислонилась к оконной раме и вытерла глаза рукой.

– Ты дал мне почувствовать вкус другой жизни, а потом бросил меня, - прошептала она. - Мне было бы намного легче, если бы меня воспитывали как служанку.

Софи обернулась, и взгляд ее упал на тощую сумку. Она не хотела брать платья, которые дали ей леди Бриджертон и ее дочери, однако не взять их не могла: ее старые платья уже выбросили. И Софи выбрала лишь два платья - ровно столько, сколько у нее было, когда она приехала. Остальные так и остались висеть, аккуратно отутюженные, в шкафу.

Софи вздохнула и на секунду закрыла глаза. Пора. Она представления не имела, куда пойдет, но оставаться здесь больше не могла. Наклонившись, она взяла сумку. Ей удалось скопить немного денег, и если она будет усердно работать и экономить средства, к концу года ей, быть может, удастся собрать достаточную сумму, чтобы купить билет на пароход и уплыть в Америку. Софи приходилось слышать, что классовые ограничения там не столь строги, как в Англии, и людям не слишком благородного происхождения жить в Америке намного проще.

Приоткрыв дверь, Софи выглянула в холл. Слава Богу, никого. Она понимала, что ведет себя как трусиха, но ей не хотелось прощаться с дочерьми леди Бриджертон. Она может сотворить какую-нибудь глупость, например, расплакаться, и почувствует себя еще хуже. Никогда в жизни ни одна из ее сверстниц не относилась к ней с таким уважением и любовью, как сестры Бриджертон. Софи надеялась, что Розамунд и Пози станут ей сестрами, однако этого не случилось. Пози рада была бы относиться к ней как к сестре, но Араминта в корне пресекла эти попытки, и Пози, милая, но слабохарактерная, не посмела поступить наперекор матери.

Но попрощаться с леди Бриджертон Софи просто обязана. От этого никуда не денешься. Леди Бриджертон была с ней необыкновенно добра, такого отношения к себе Софи никак не ожидала, и она не могла улизнуть из дома, не поблагодарив ее. Хорошо бы леди Бриджертон еще не знала о ее ссоре с Бенедиктом. Тогда Софи просто сообщила бы, что увольняется, попрощалась бы и ушла.

День клонился к вечеру, время чая давно миновало, и Софи решила, что скорее всего леди Бриджертон сейчас находится в небольшом кабинете, располагавшемся рядом с ее спальней. Это была теплая и уютная комнатка, в которой стоял письменный стол и висело несколько книжных полок. Там леди Бриджертон обычно писала письма и проверяла счета.

Дверь была приоткрыта, и Софи, придержав ее, тихонько постучала.

– Войдите! - послышался голос леди Бриджертон. Софи толкнула дверь и, сунув голову в образовавшуюся щель, тихонько спросила:

– Не помешаю?

Леди Бриджертон отложила перо.

– Помешаете, но я буду этому только рада. Ведение счетов никогда не было моим самым любимым занятием.

– Я могла бы… - начала было Софи и, спохватившись, замолчала. Она чуть не сказала, что была бы счастлива выполнить эту работу. У нее никогда не было проблем со счетом.

– Что вы сказали? - спросила леди Бриджертон, ласково глядя на нее.

– Ничего, - ответила Софи, легонько покачав головой. Воцарилось молчание. Наконец, насмешливо улыбнувшись Софи, леди Бриджертон спросила:

– Позвольте узнать, была какая-то особая причина, по которой вы постучались в мою комнату?

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, однако так и не добившись желаемого результата, Софи ответила:

– Да.

Леди Бриджертон молча, выжидающе смотрела на нее.

– К сожалению, я должна отказаться от места, которое вы так любезно мне предоставили, - продолжала она. Леди Бриджертон мигом вскочила.

– Но почему? Вам у нас не нравится? Может быть, девочки плохо с вами обращаются?

– Нет-нет! - поспешила успокоить ее Софи. - Ваши дочери не только красивы, но и необыкновенно добры. Я еще никогда… То есть меня еще никто никогда… - Не договорив, она замолчала.

– Что случилось, Софи?

Софи вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть. Ноги подкашивались, сердце отчаянно билось в груди. Из глаз вот-вот готовы были брызнуть слезы. А все почему? Потому что человек, которого она любит, никогда на ней не женится. Потому что ненавидит ее за то, что она ему солгала. Потому что он уже дважды разбил ей сердце - один раз, когда предложил стать его любовницей, а второй - заставив полюбить свою семью, а потом вынудив уйти от нее.

Он, конечно, не требовал этого, но после всего случившегося остаться она не могла.

– Это из-за Бенедикта, верно?

Софи рывком вскинула голову. Леди Бриджертон грустно улыбнулась.

– Я уже давно догадалась, что между вами что-то есть, - тихо проговорила леди Бриджертон, отвечая на немой вопрос Софи.

– Почему вы не уволили меня? - прошептала Софи.

Она не думала, что леди Бриджертон известно, что они с Бенедиктом были близки, но ни одна великосветская дама не потерпела бы, чтобы ее сын страдал по горничной.

– Сама не знаю, - ответила леди Бриджертон. - Наверное, я должна была бы это сделать. - Она беспомощно пожала плечами. - Но вы мне нравитесь.

Слезы, которые Софи так долго сдерживала, заструились у нее по щекам, однако она не проронила ни звука. Просто стояла, глядя на леди Бриджертон, а слезы все текли и текли.

Леди Бриджертон снова заговорила, тщательно подбирая и взвешивая слова и не сводя глаз с лица Софи.

– Вы именно такая женщина, какую я хотела бы для своего сына. Мы знакомы с вами недолго, но у меня такое ощущение, словно я знаю вас давным-давно. Как бы мне хотелось…

Из горла Софи вырвалось рыдание, однако ей каким-то непостижимым образом удалось взять себя в руки.

– Как бы мне хотелось, чтобы вы были другого происхождения, - продолжала леди Бриджертон. - Только не подумайте, что я о вас из-за этого стала худшего мнения, просто ваше происхождение все намного усложняет.

– Делает невозможным, - прошептала Софи. Леди Бриджертон промолчала, и Софи поняла, что в душе она с ней согласилась, хотя бы отчасти.

– А может быть, ваше происхождение не такое, каким кажется на первый взгляд? - спросила леди Бриджертон, еще более тщательно подбирая слова.

Софи промолчала.

– Есть в вашей истории, которую вы мне рассказали, Софи, нечто такое, что не сходится с вашими словами.

Софи понимала, что леди Бриджертон ждет, чтобы она начала задавать вопросы, но ей это было не нужно. Она и так прекрасно знала, что та хочет сказать.

– У вас очень правильный выговор, - продолжала леди Бриджертон. - Помню, вы говорили, что занимались вместе с детьми хозяйки вашей матушки, но меня подобное объяснение не удовлетворило. Уроки эти вряд ли начались до того, как вам исполнилось по меньшей мере шесть лет, а к этому времени ваша манера говорить уже более-менее устоялась.