С трудом подавив раздражение, Бенедикт продолжал разговор на интересующую его тему.

– И кто эта "С.Л.Г."?

Вайолет подозрительно прищурилась.

– А почему это так тебя интересует?

– Я не сомневался, что ты ни за что просто так не ответишь на вопрос. Тебе обязательно понадобится задать свой, - со вздохом проговорил Бенедикт.

– Ты же меня знаешь, - фыркнула Вайолет. Бенедикт едва сдержался, чтобы не воздеть глаза к потолку.

– Так кому принадлежит эта перчатка, Бенедикт? - спросила Вайолет и, когда он не ответил, поспешно продолжала:

– Можешь мне все рассказать. Ты же знаешь, я и так все выясню, но тебе же будет гораздо лучше, если я не стану расспрашивать посторонних людей.

Бенедикт вздохнул. Он и сам это понимал. Придется ей все рассказать. Или по крайней мере почти все. Меньше всего на свете ему хотелось делиться своими соображениями с матерью, не оставлявшей надежду его женить. И если сейчас он расскажет о своей таинственной незнакомке, мать наверняка вообразит, что надежды ее сбываются. Но ничего не поделаешь. Если он хочет отыскать женщину, поразившую его воображение, придется пойти на этот шаг.

– На маскараде я встретил одну девушку, - наконец сказал он.

Вайолет восторженно захлопала в ладоши.

– Неужели?

– Именно из-за нее я и забыл потанцевать с Пенелопой.

У Вайолет был такой вид, что она сейчас умрет от восторга.

– И кто же она? Одна из дочерей Пенвуда? - Она нахмурилась. - Нет, это невозможно. У него не было дочерей. Но было две падчерицы. - Она нахмурилась еще сильнее. - Хотя, должна признаться, мне бы и в голову не пришло… гм…

– О чем это ты?

Наморщив лоб, Вайолет, похоже, пыталась подобрать подходящие слова, что далось ей с трудом.

– Видишь ли, я ни за что бы не подумала, что ты можешь заинтересоваться одной из них. Но если это произошло, - продолжала она, просияв, - я могу пригласить вдовствующую графиню на чай. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Бенедикт хотел что-то сказать, но, заметив, что мать снова нахмурилась, спросил:

– Ну что еще, мама?

– Ничего, - ответила Вайолет. - Вот только…

– Да говори же, мама!

– Просто мне не очень нравится вдовствующая графиня. - Вайолет слабо улыбнулась. - Мне она всегда казалась холодной и амбициозной.

– Кое-кто и тебя может назвать амбициозной, мама, - заметил Бенедикт.

Вайолет недовольно поморщилась.

– Амбиции амбициям рознь. Я, например, очень хочу, чтобы все мои дети счастливо женились и вышли замуж, но я ни за что не стану выдавать свою дочь за семидесятилетнего старца только потому, что он герцог.

– А вдовствующая графиня это сделала? - Бенедикт не мог припомнить, чтобы какой-нибудь семидесятилетний герцог недавно женился.

– Нет, - призналась Вайолет, - но сделала бы. В то время как я…

Мать величественным жестом указала на себя, и Бенедикт с трудом сдержал улыбку.

– Я бы разрешила своим детям жениться на нищенках, лишь бы они были счастливы.

Бенедикт изумленно вскинул брови.

– Естественно, при условии, что эти нищенки придерживались бы строгих моральных правил и не отлынивали от работы. Ни лентяек, ни развратниц я бы не потерпела.

Бенедикт, чтобы не рассмеяться матери в лицо, тактично кашлянул в носовой платок.

– Но можешь не прислушиваться к моему мнению, - спохватилась Вайолет, искоса взглянув на сына и легонько стукнув его по руке,

– Ну что ты, - поспешно проговорил он. Довольно улыбнувшись, Вайолет продолжала:

– Я сумею скрыть свои чувства к вдовствующей графине, если тебе понравилась одна из ее дочерей. - Она с надеждой взглянула на сына. - Какая же из них тебе приглянулась?

– Понятия не имею, - признался Бенедикт. - Я так и не узнал ее имени. У меня осталась лишь ее перчатка. Вайолет строго взглянула на него.

– Я даже не собираюсь тебя спрашивать, откуда у тебя ее перчатка.

– Уверяю тебя, ничего предосудительного между нами не произошло.

Лицо Вайолет выражало крайнее сомнение.

– У меня слишком много сыновей, чтобы этому поверить.

– Давай вернемся к инициалам, - напомнил Бенедикт. Вайолет снова взглянула на перчатку.

– Довольно старая, - заметила она. Бенедикт кивнул:

– Мне тоже так показалось. Немного пахнет пылью, словно хранилась где-то много лет.

– И швы потерты, - продолжала Вайолет. - Не знаю, что означает "Л", но "С" вполне может означать "Сара". Так звали умершую мать графа. Судя по возрасту перчатки, это вполне возможно.

Пристально взглянув на перчатку, Бенедикт произнес:

– Поскольку я совершенно уверен в том, что вчера разговаривал не с призраком, как ты считаешь, кому может принадлежать эта перчатка?

– Понятия не имею. Думаю, кому-то из семьи Ганнингуорт.

– А ты знаешь, где они живут?

– В Пенвуд-Хаусе, - ответила Вайолет. - Новоиспеченный граф их еще не выгнал. Даже не знаю почему. Может быть, испугался, что они захотят жить с ним вместе, когда он переедет в новый дом. По-моему, его нет в городе даже во время сезона. Во всяком случае, я его не видела.

– А ты, случайно, не знаешь…

– Где находится Пенвуд-Хаус? - не дала договорить ему Вайолет. - Конечно, знаю. Недалеко, всегр в нескольких кварталах отсюда.

Не успела она рассказать сыну подробнее, где находится Пенвуд-Хаус, как он вскочил и устремился к двери.

– Бенедикт, подожди! - окликнула его Вайолет, насмешливо улыбаясь. Он обернулся.

– Да?

– Дочерей графини зовут Розамунд и Пози. Если это тебя интересует.

Розамунд и Пози. Ни то, ни другое имя таинственной незнакомке, по его мнению, не подходило. Но кто знает, вдруг он ошибается? Может быть, кто-то считает, что и его имя ему не подходит? Он снова бросился к двери, но мать опять остановила его.

– Бенедикт!

Он обернулся.

– Да, мама? - нарочито недовольно буркнул он.

– Ты ведь расскажешь мне, что произойдет?

– Ну конечно, мама.

– Ты лукавишь, - улыбнулась она, - но я тебя прощаю. Так приятно видеть тебя влюбленным.

– Я вовсе не…

– Как скажешь, дорогой, - махнула рукой мать.

Решив, что отвечать не стоит, Бенедикт раздраженно закатил глаза и, выскочив из комнаты, понесся к входной двери.


***

– Софи-и!

Софи испуганно вскинула голову. Голос Араминты звучал еще раздраженнее, чем обычно, если, конечно, такое возможно.

– Софи! Черт подери! Где эта проклятая девчонка?

– Эта проклятая девчонка здесь, - пробормотала Софи, кладя серебряную ложку, которую усердно чистила. Чистка серебра не входила в ее обязанности, поскольку Софи являлась личной горничной Араминты, Розамунд и Пози, однако Араминта, похоже, была твердо намерена загонять ее до смерти.

– Я здесь! - крикнула она и, поднявшись, вышла в холл. Интересно, чем это Араминта разгневана на этот раз? - Миледи? - позвала она, озираясь по сторонам.

Араминта выскочила из-за угла, держа в руке какой-то предмет.

– Это что такое?! - рявкнула она, протягивая этот предмет Софи.

Взгляд Софи упал на руку Араминты, и она едва сдержалась, чтобы не ахнуть: Араминта держала в руке туфли, которые она, Софи, позаимствовала у нее для бала-маскарада.

– Я… я не понимаю, о чем вы, - пролепетала она.

– Эти туфли были совершенно новыми! Софи молча ждала, что будет дальше, пока не сообразила, что Араминта ждет от нее ответа.

– И что же?

– Ну-ка посмотри сюда! - взвизгнула Араминта, тыча пальцем в каблук. - Он поцарапан! Видишь? Как это могло случиться?

– Понятия не имею, миледи. Может быть…

– Не может быть, а точно! - выпалила Араминта. - Кто-то надевал мои туфли.

– Уверяю вас, их никто не надевал, - ответила Софи, удивляясь тому, что голос ее звучит спокойно. - Всем известно, как вы трепетно относитесь к своей обуви.

Араминта подозрительно прищурилась.

– Ты что, издеваешься надо мной? "С удовольствием поиздевалась бы над тобой, да не смею", - подумала Софи.

– Ну что вы, - ответила она. - Конечно, нет. Просто я хочу сказать, что вы следите за своими туфлями, поэтому они так долго носятся. - И, видя, что Араминта молчит, прибавила:

– А это, в свою очередь, означает, что можно гораздо реже покупать обувь.

Софи и сама поразилась тому, какую чушь несет. У Араминты было уже столько туфель, сколько за всю жизнь не сносить.

– Это ты виновата! - прошипела Араминта.

По мнению Араминты, Софи была всегда и во всем виновата, но на сей раз она попала в точку, и Софи, ни словом не возразив, лишь спросила:

– Что мне сделать, миледи?

– Я хочу знать, кто надевал мои туфли.

– Может быть, они поцарапались в шкафу или вы случайно сами их поцарапали, когда надевали в последний раз?

– Я никогда ничего не делаю случайно! - рявкнула Араминта.

Софи мысленно с ней согласилась. Араминта всегда все делала обдуманно.

– Я могу порасспрашивать служанок, - предложила Софи. - Может быть, кто-то что-то знает.

– Эти служанки - сборище кретинок, - буркнула Араминта. - У них в голове по одной извилине.

Софи подождала, когда Араминта скажет: "Тебя я не имею в виду", - но, естественно, не дождалась.

– Я могу как следует их почистить, - предложила она наконец. - Уверена, с этой царапиной можно что-то сделать.

– Каблуки обтянуты шелком, - фыркнула Араминта. - Если ты умудришься их почистить, не порвав его, значит, я тебя недооценивала.

– Я могла бы аккуратненько потереть поцарапанное место щеткой, - предложила Софи.

– Потри, - приказала Араминта. - И поскольку уж ты будешь этим заниматься…

"О Господи, ну почему Араминта так любит это выражение?" - с тоской подумала Софи.

– …вычисти все мои туфли.

– Все? - ахнула Софи. Коллекция обуви Араминты насчитывала по меньшей мере восемьдесят пар.

– Все. И поскольку уж ты будешь этим заниматься…

"Нет, только не это!" - ужаснулась Софи.

– Леди Пенвуд?

Араминта, оборвав себя на полуслове - к великой радости Софи, - обернулась. За ее спиной стоял дворецкий.

– К вам джентльмен, миледи, - сообщил он, вручая Араминте хрустящую белую визитную карточку.

Араминта взяла ее и, прочитав имя, так и ахнула.

– Чай! Печенье! Самое лучшее столовое серебро! Быстрее! - скомандовала она, повернувшись к дворецкому. Тот бросился выполнять приказ.

– Могу я чем-нибудь помочь? - спросила Софи, глядя на Араминту с нескрываемым любопытством.

Та недоуменно захлопала глазами, словно совсем забыла о ее присутствии.

– Нет! - выпалила она. - Сейчас не до тебя. Немедленно отправляйся наверх. - И, помолчав, прибавила:

– Что ты вообще здесь делаешь?

Софи указала рукой на двери столовой, из которой только что вышла.

– Вы приказали мне почистить…

– Я приказала тебе заняться моими туфлями! - взвизгнула Араминта.

– Хорошо, - спокойно ответила Софи. Араминта вела себя очень странно, даже для себя самой. - Вот только…

– Немедленно!

Софи устремилась к лестнице.

– Подожди!

Софи повернулась и испуганно спросила:

– Да?

Поджав губы, отчего лицо ее сделалось ужасно некрасивым, Араминта бросила:

– Проверь, чтобы Розамунд и Пози были как следует причесаны.

– Конечно.

– А потом скажешь Розамунд, что я приказала запереть тебя в стенном шкафу.

Софи недоуменно уставилась на нее. Неужели она и в самом деле думает, что она прикажет Розамунд себя запереть?

– Ты меня поняла?

Софи хотела кивнуть и не смогла. Есть вещи, которые слишком унизительны.

Араминта подошла к ней вплотную и прошипела:

– Ты мне не ответила. Ты меня поняла?

Софи едва заметно кивнула. С каждым днем она находила все новые и новые подтверждения ненависти Араминты к себе.

– Почему вы меня здесь держите? - неожиданно для самой себя прошептала она.

– Потому что от тебя есть кое-какая польза, - прошептала Араминта в ответ и, повернувшись, пошла прочь.

Посмотрев ей вслед, Софи помчалась вверх по лестнице. Прически и у Розамунд, и у Пози показались ей вполне приличными. Переделывать их, по мнению Софи, было не нужно. Повернувшись к Пози, она вздохнула и попросила:

– Запри меня, пожалуйста, в стенном шкафу.

– Что сделать? - удивилась Пози.

– Запереть меня в стенном шкафу. Мне было приказано попросить об этом Розамунд, но я не могу заставить себя это сделать.

Пози с живейшим интересом заглянула в стенной шкаф.

– Могу я спросить почему?

– Чтобы я вычистила все туфли твоей матери.

Пози смущенно кашлянула.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже, - вздохнула Софи. - Мне тоже.

Глава 5

"И снова о бале-маскараде у Бриджертонов. По мнению автора этих строк, костюм мисс Пози Рейлинг нельзя назвать удачным, однако он был не настолько плох, как костюмы миссис Фезерингтон и двух ее старших дочерей, которые нарядились фруктами: Филиппа - апельсином, Пруденс - яблоком, а сама миссис Фезерингтон - виноградом.