Стефани Лоуренс - Предложение повесы

Это не сулило ему ничего хорошего. Пока она выбирала книги, он прикидывал, как ускорить задуманное. Она юна, неопытна, к тому же своевольна и упряма. И может заартачиться и взбрыкнуть, если он будет настойчив. Здесь нужно терпение. Много терпения.

Рано или поздно он наденет ей обручальное кольцо, чего бы это ему ни стоило.

Первая попытка жениться на Флик закончилась провалом. Она все уладила, не дав ему возможности сделать красивый жест и разыграть благородство. Он был потрясен. Поскольку за благородством он скрывал свое истинное желание заполучить Флик любым способом. Ни одна женщина не вызывала в нем такой безудержной страсти. И невозможность утолить эту страсть причиняла ему не только физическую, но и душевную боль.

Он потерял уверенность в себе, лишился покоя. Все его мысли были заняты этим ангелочком. Он и мысли не допускал, что она может принадлежать кому-то другому.

Выбрав три книги, Флик пошла дальше. Демон неспешно последовал за ней. Она остановилась, чтобы взять поваренную книгу «Рецепты итальянского Ренессанса».

— Собираешься пригласить итальянского графа?

— Это для Фогги. Она обожает рецепты.

Книга оказалась увесистой, и Флик никак не могла снять ее с полки.

— Давай я, — предложил Демон.

— Спасибо.

Флик передала ему поваренную книгу и еще три, которые выбрала для себя.

Хорошо, что никто из знакомых не увидит его, подумал Демон, поджав губы.

— Генерал любит читать о джентльменах, связанных с лошадьми. Прошлый раз я принесла ему книгу о майоре-кавалеристе. — Она стала осматривать полки. — Вы не знаете, какая книга могла бы его заинтересовать?

Демон посмотрел на кожаные корешки с золотым тиснением.

— Я мало читаю.

— О! — Она удивленно вскинула брови. — А что вы делаете по вечерам?

— Я предпочитаю активные занятия.

— И никогда не расслабляетесь?

Улыбнувшись, он чуть понизил голос:

— Занятия, которые я предпочитаю, гарантируют возможность расслабиться.

Ее щеки чуть зарумянились, но она выдержала его взгляд.

Ухмыльнувшись про себя, Демон снова посмотрел на книги. По крайней мере перестанет считать его милым дядюшкой.

— Как насчет этой?

Он снял с полки том и передал Флик.

— Полковник Дж. Э. Уинсон. «Воспоминания командующего конницей». О да! Великолепно. Это о действиях кавалерии во время кампании на Пиренейском полуострове.

— Превосходно. Мы можем идти?

Флик кивнула.

С неодобрением поглядывая на Демона, миссис Хиггинс записала в журнал взятые девушкой книги. Флик, словно не замечая ее, весело болтала. Демон дал себе слово никогда больше не приходить в это унылое место.

Он взял у Флик книги и сказал:

— Пойдем. Я отвезу тебя домой.

Флик улыбнулась, попрощалась с миссис Хиггинс и пошла к двери. Демон последовал за ней, строя планы, которые избавят ее наконец от необходимости читать любовные романы.

Для Флик поездка в библиотеку положила начало в высшей степени странной неделе.

Демон отвез ее домой по самой длинной дороге, якобы для того, чтобы еще раз испытать вороных. Распрощались они очень мило, Флик одарила его теплой улыбкой.

На следующее утро он снова приехал, но не для того, чтобы повидаться с ней, а чтобы обсудить с генералом родословную, которой тот заинтересовался. Генерал, как всегда, пригласил его на ленч, и Демон согласился.

После ленча Флик прошла с ним до конюшни. Она была начеку, но Демон ничего не предпринимал, только лукаво сообщил, что наслаждается видами (день выдался ветреный, и у нее развевалась юбка). Однако глаза у него горели, а взгляд был напряженным.

Демон появлялся каждый день в разное время, постоянно держа ее в напряжении.

Теперь он уже не ограничивался взглядами, а то и дело прикасался к ней, что выводило ее из равновесия.

Самым ужасным оказался день, когда Демон уговорил ее вместе с ним понаблюдать за Блетчли. Они стояли у выездного круга.

— Блетчли вел еще с кем-нибудь переговоры насчет результатов забегов?

Демон покачал головой.

— Я уже начинаю думать…

— О чем? — не дав ему договорить, спросила Флик.

Демон поморщился и устремил взгляд на Блетчли, стоявшего на своем излюбленном месте под дубом, откуда видны были тренировки лошадей сразу нескольких конюшен.

— Я начинаю думать, — продолжил Демон, — что его не интересуют другие забеги. Он, конечно, болтает с жокеями, но для того лишь, чтобы завести с ними дружбу. Если не считать трех забегов на скачках Весенней ярмарки, он больше ни о чем не договаривался.

— Значит?

— Значит, не исключено, что все забеги, которые интересуют синдикат, уже обеспечены — их всего три. Но и на них можно немало заработать. Видимо, Блетчли ждет, пока его хозяева свяжутся с ним, а тем временем старается узнать о жокеях как можно больше, чтобы в будущем легче было с ними договариваться. В следующий раз мошенники станут действовать через несколько месяцев.

Флик посмотрела на Блетчли:

— Он ищет слабые места? Чтобы шантажировать жокеев?

— Возможно.

Она безошибочно определила момент, когда его мысли перешли со скачек на нее…

— Не смотри на него так пристально, а то он заметит.

— А я и не смотрю.

Она смотрела на его губы. Они изогнулись и стали приближаться к ней…

Флик напряглась и заставила себя отвести взгляд.

— Пожалуй, нам лучше пройтись.

Она не собиралась целоваться с ним на людях.

— Пожалуй. — Он иронически улыбнулся.

Она взяла его под руку, и они неспешно пошли по кругу.

На следующее утро он отвез ее в город, в «Ветви», полакомиться лепешками, которые, по его словам, были необычайно хороши. После трапезы они прогулялись по главной улице, где им из своей кареты радостно улыбнулась миссис Пембертон. Флик могла поклясться, что жена викария еще никогда не смотрела на нее столь благосклонно. Что же все-таки задумал Демон? Эта мысль не давала Флик покоя. Особенно после встречи с миссис Пембертон. Видимо, Демон действительно за ней ухаживает. Он сам ей об этом сказал.

Нервы ее были натянуты до предела уже целую неделю. Она должна прояснить ситуацию.

В конце концов, она знает Демона. Не побоялась попросить его помочь Диллону, и он не отказался. Так что…

Флик дождалась следующего дня, когда Демон повез ее оттачивать мастерство править парой. Вожжи пока были у него. Не дав себе времени подумать или струсить, она спросила:

— Почему вы проводите со мной так много времени?

Он резко повернулся, глаза его потемнели.

— Я же тебе говорил: я за тобой ухаживаю.

Его хмурый вид не обещал ничего хорошего, однако она была полна решимости прояснить все до конца.

— Да, но дело просто в… — Она небрежно махнула рукой.

Помрачнев еще сильнее, он придержал гнедых.

— В чем?

— Ну… — Флик посмотрела ему в глаза. — В самой атмосфере. Ночь, луна.

Демон остановил лошадей.

— А как же последние дни? Прошла еще неделя. — Он был поражен. Чертыхнувшись, застопорил колеса, привязал вожжи и повернулся к ней. — Только не говори, будто ты ничего не заметила. Или не обратила внимания.

Флик уставилась на него:

— Вы серьезно?

Ее изумление чуть было не вывело его из себя окончательно.

— Серьезно? — Он сжал кулаки и посмотрел ей в глаза. — Разумеется! А что, по-твоему, означали последние дни?

— Ну…

Он так разгневался, что Флик предпочла промолчать. Он говорил тихо, отчеканивая каждое слово. Но лучше бы сорвался на крик.

— Я не имею привычки увиваться за юными девицами ради их невинных улыбок.

— Думаю, нет.

— Можешь не сомневаться. Так что ты, к черту, вообразила?

Выдержав его взгляд, она ответила:

— Я думала, это просто флирт.

— Флирт?

— Способ убить время. — Флик пожала плечами. — Может, для вас это в порядке вещей говорить женщине при свете луны, что вы за ней ухаживаете… — Она умолкла и посмотрела на него.

— В порядке вещей? Для такого повесы, как я?

— Откуда мне знать?

Сощурив глаза, он всматривался в ее лицо.

— Можешь мне поверить: я действительно за тобой ухаживаю.

Он начал отвязывать вожжи. Флик выпрямилась.

— Но зачем? Зачем за мной ухаживать?

Демон шумно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

— Пойми ты наконец: я хочу на тебе жениться.

— Не понимаю, зачем это вам.

Он готов был придушить ее вместе со всеми ее «зачем». Тряхнув вожжами, Демон тронул коляску и почувствовал на себе ее гневный взгляд.

— Все это странно и не поддается никакому объяснению. Вы даже не знали, какая я сейчас, пока не поймали меня верхом на Флинне. Помнили девчонку с косичками. А я давно выросла.

За поворотом он пустил гнедых быстрее.

— Я хочу на тебе жениться, потому что ты мне подходишь. Аристократка, из хорошей семьи. Подопечная генерала, выросла в этих местах и отлично разбираешься в лошадях. Мы прекрасная пара. Это понимают все, кроме тебя.

— Холодный расчет? Что может быть хуже?

Холодный? Нет, он точно ее придушит! Знала бы она, как бурлит его кровь, как он желает ее!

— А еще я хочу тебя.

Она устремила на него полный невинного любопытства взгляд:

— А чего именно вы хотите?

Он судорожно вздохнул.

— Хочу, чтобы ты согревала мою постель. Хочу тебя как женщину. Впрочем, не это главное. Но без этого тоже нельзя. Ты совсем еще юная, неискушенная, и прежде, чем на тебе жениться, я должен определенное время за тобой ухаживать и соблюдать предписанные правила.

— Предписанные правила?

— Да. Я могу тебя сопровождать, но не должен проявлять настойчивость. Это неприлично. Не должен говорить тебе о своих чувствах, искать с тобой тайных встреч. Целовать тебя и говорить о том, что ты мне желанна, даже намекать на это. Тебе вообще не положено ничего знать о страсти.

Услышь сейчас наш разговор миссис Пембертон и ей подобные, сочли бы его в высшей степени непристойным.

— Какая глупость! Не могу же я оставаться в полном неведении. А кроме вас, мне больше некого спросить.

Он вздохнул, по-прежнему не глядя на нее, опасаясь, что не устоит перед невинным взглядом ее голубых глаз.

— Пока мы наедине, можешь спрашивать и говорить что хочешь. Но никто не должен об этом знать.

Что же такое страсть? Флик весьма смутно представляла себе это и, естественно, была заинтригована.

Набрав побольше воздуха и глядя на дорогу, спросила:

— Если вы меня хотите, — она почувствовала, что кровь прилила к лицу, — как мужчина хочет женщину, то почему вдруг застываете, когда мы рядом? — Демон молчал, и Флик пояснила: — Как той ночью на внутреннем дворике. Мы целовались, а вы вдруг замерли. Таковы правила поведения, или это что-то другое?

Он окаменел прямо у нее на глазах. Руки напряглись так, что под тканью стал виден каждый мускул. Лицо стало будто высеченным из мрамора. Изумившись, она ткнула пальцем ему в плечо — ощущение было таким, как если бы она ткнула скалу.

— Вот так. — Она нахмурилась. — Вы уверены, что это не отвращение?

— Уверен, — с трудом выговорил Демон и с такой силой сжал вожжи, что оставалось лишь надеяться на послушание гнедых. — Поверь мне, это не отвращение. — Что же? — спросила она после паузы.

Если в ближайшее время он не уложит ее к себе в постель, она просто убьет его своими вопросами. Собрав все свои силы, он заставил себя успокоиться. Ему стоило немалых усилий усмирить своих бесов, и голос его слегка дрожал.

— Той лунной ночью, если бы я вовремя не остановился и не увел тебя в гостиную, ты стала бы жертвой моей страсти прямо там, под магнолией.

— О! — воскликнула она с любопытством.

— Я даже знал, как это сделать. Я уложил бы тебя на каменный парапет, задрал юбку, и ты не остановила бы меня.

Он осторожно посмотрел на нее. Покраснев, она пожала плечами:

— Теперь мы этого никогда не узнаем.

Демон промолчал. Она встретилась с ним взглядом и отвела глаза.

— Ладно, — сказала Флик, — про тот двор я поняла. Но почему так происходит? Почему вы сейчас застыли? И вчера тоже, когда я случайно на вас налетела. Не можете же вы все время меня хотеть.

Еще как может! Демон стиснул зубы и пустил гнедых быстрее.

— Желание — как болезнь. С каждой встречей усиливается.

— Я ведь не сломаюсь, знаете ли. И не ударюсь в истерику, и…

— Очень может быть.

Она хмыкнула:

— И все-таки я не понимаю. Если вы все равно решили на мне жениться…

Он не понял, что она имеет в виду, и посмотрел на нее. В глазах ее Демон прочел не только любопытство, но и открытый призыв. Проглотив проклятие, он снова стал смотреть на дорогу. Пока ему удается сдерживать своих бесов, но что будет, если Флик начнет их поощрять?

Нет, нет, нет. Их разделяет пропасть. Ей понадобится полгода, чтобы понять, насколько он искушен. Он не позволит ей очертя голову броситься в омут.