— Что-то я не видел, как ты вальсируешь, кузен, — заметил Гавриил.

Демон не отвел взгляда.

— Я был занят другим.

— Видимо, обсуждал судьбу древнеримских легионов.

Демон невольно ухмыльнулся и заставил себя отвести взгляд от оживленно болтающей Флик. Она уже успела освоиться в свете.

— По правде говоря… — в его ленивом голосе появились нотки, заставившие кузенов насторожиться, — я пытаюсь распутать одно преступление.

Он коротко рассказал братьям обо всем, что смог узнать о синдикате мошенников и о своих подозрениях относительно того, кто в него входит.

— Сотни тысяч! — повторил Гавриил. — Да, ты прав: эти деньги должны где-то всплыть.

— Но, — добавил Люцифер, — не обязательно там, где ты предполагаешь.

Демон вопросительно выгнул бровь.

— Есть еще ценности. Драгоценности — это очевидный вариант, но можно вкладывать деньги в картины и в другие вещи.

— Ты мог бы это проверить.

— Так я и сделаю. Но если бы в последние месяцы работали такие суммы, я уже знал бы об этом. — Люцифер поморщился. — Не думаю, чтобы деньги были вложены в ценные вещи. Впрочем, такая возможность не исключена.

Демон кивнул. Гавриил рассеянно смотрел в пространство.

— Ну, что?

Гавриил снова повернулся к собеседникам.

— Я тут подумал… — Он пожал плечами. — Кое-кто из моих знакомых может знать, не крутились ли в мире преступников большие суммы. И если Монтегью при этом проверит законные вложения, мы проконтролируем весь город.

Демон кивнул:

— Это довольно большая сфера, которую нельзя не принимать в расчет.

— Действительно, — согласился Люцифер. — Наша, так сказать, сфера.

— Гм… — Гавриил вскинул брови. — Мы не должны пропускать мимо ушей слухи о неожиданно свалившемся наследстве, оставленном бабкой, о которой раньше никто не слышал, о поправивших свои дела игроках и тому подобные вещи.

— Любого, у кого неожиданно появились деньги, — решительно кивнул Демон, — надо брать на заметку.

Его взгляд снова остановился на Флик.

Когда Люцифер пошел следом за блондинкой в зеленом шелке, которая привлекла его внимание, Гавриил дотронулся до плеча Демона:

— Не кусайся и не скрипи зубами. Я собираюсь перемолвиться парой слов с твоей золотой чаровницей.

Демон хмыкнул. У Кинстеров не принято браконьерствовать, так что Гавриил был абсолютно безопасен.

Однако Демон испытывал беспокойство. И слова Гавриила только усилили его. Флик выделялась даже при таком скоплении народа. Ее великолепные волосы и ангельское личико привлекали к себе внимание.

Но это была проблема Демона. И он не хотел, чтобы она о ней догадалась.

Флик никогда не скрывала своих чувств. И Демон очень ценил в ней открытость и честность.

Однако это создавало проблемы.

Когда они оказывались рядом, на лице Флик можно было прочесть все: страсть, чувственность, предвкушение, волнение, готовность… Это бросалось в глаза. Он заметил это довольно давно и только сегодня получил очередное тому подтверждение, когда они увиделись в доме у его родителей. Это согревало его, пробуждало в нем бурю чувств. Но…

Флик слишком хорошо владеет собой, и никто не сочтет ее чувство пустым увлечением. Все заподозрят правду — что между ними уже существует близость. Между многоопытным повесой и невинной молодой леди.

В случившемся, разумеется, виноват он. Увы, в свете на это посмотрят совершенно иначе.

Ее репутация будет погублена, даже поддержка Кинстеров ее не спасет. Сам он готов жениться на ней немедленно. Но уже слишком поздно: со временем скандал утихнет, но его не забудут. Ее репутация будет безвозвратно испорчена.

Другое дело, если бы она вышла за него замуж до приезда в Лондон или хотя бы дала согласие на замужество, чтобы они смогли объявить о помолвке. При таких обстоятельствах свет готов был бы ничего не заметить. Но она уже здесь, под крылышком его матери, как добропорядочная юная леди. Этого ей никогда не простят. Никогда.

Видя, как она уверенно держится, смеется и болтает, он подумал, что надо с ней увидеться без свидетелей уже завтра и объяснить ситуацию. Поначалу она ему не поверит, но он может обратиться за подтверждением к матери или даже к теткам. Они-то не ужаснутся — а вот Флик ужаснется. И согласится немедленно выйти за него замуж.

Чего он и добивается, не так ли?

Однако, поразмыслив, Демон решил, что не станет добиваться ее согласия таким путем.

Ведь в этом случае она выйдет за, него, просто чтобы избежать скандала. А ему нужна ее любовь и преданность до конца дней.

Если же, даже поняв ситуацию, Флик все равно не даст согласия на брак, а замкнется в себе, пытаясь подавить свои чувства, ничего хорошего это ему не сулит.

Демон не раз имел дело с женщинами, которые играли в любовь, а на самом деле были равнодушны ко всему на свете. Честность и открытость Флик были для него сокровищем, и он не смог бы погасить огонь.

Его долг найти способ ее защитить.

Он наблюдал за тем, как Флик танцует контрданс. Она весело смеялась, но не так, как если бы танцевала с ним. И он не сдержал улыбки. Прохаживаясь по бальной зале, не отрывая взгляда от Флик, он размышлял, как сохранить ее доброе имя.


Он пригласит ее на прогулку по парку. Флик недостаточно хорошо знает свет, чтобы понять его замысел. Он приехал на Баркли-сквер достаточно рано и, игнорируя понимающую улыбку Хайторпа, поднялся по лестнице в личную гостиную матери.

Леди Горация сидела в шезлонге, нацепив на нос очки. Когда он вошел, улыбнулась. Как он и ожидал, мать разбирала полученные нынешним утром приглашения. Флик ей помогала.

— Доброе утро, Гарри. Чем обязаны удовольствию видеть тебя?

Сняв очки, мать подставила ему щеку для поцелуя.

Он чмокнул ее, сделав вид, будто не заметил ее насмешливого взгляда, и повернулся к Флик, которая поспешно встала.

— Я хотел бы пригласить Фелисити покататься по парку.

У Флик загорелись глаза, лицо осветила улыбка.

— Это будет прелестно!

Шагнув к нему, она протянула руку.

Демон взял ее и удержал, не давая ей приблизиться. На секунду заглянул ей в лицо, опустил веки, любезно улыбнулся и повернул ее к двери.

— Сегодня довольно ветрено. Тебе стоит надеть пелерину.

Маска вежливости не сходила с его лица. Улыбка Флик поблекла.

— Да, конечно. — Она повернулась к Горации: — Если не возражаете, сударыня.

— Конечно, поезжай, милочка.

Горация с улыбкой махнула рукой. Флик сделала книксен и пошла одеваться.

Как только дверь за Флик закрылась, Горация устремила на сына подозрительный взгляд, однако не решилась задать ему интересующий ее вопрос. Этот взгляд лишь подтвердил опасения Демона.

Впрочем, ничего особенного не произошло. Он просто предложил Флик покататься по парку.

В глазах Горации появилось недоумение. Демон с обычной прохладной светскостью кивнул матери.

— Я подожду Фелисити внизу. Лошадей надо поводить.

Флик не заставила себя ждать: она бежала по лестнице, когда он медленно спустился с последней ступеньки. У них появилась редкая возможность недолго побыть вдвоем. Демон, сбросив маску, широко улыбнулся ей, взял за руку и привлек к себе.

Она засмеялась, тихо и радостно, и, сияющая, повернула к нему лицо. По ее телу пробежала легкая дрожь, дыхание участилось. Глаза распахнулись, зрачки расширились, губы приоткрылись. Она вся светилась.

Даже на плохо освещенной лестнице невозможно было не заметить скрывавшейся за всем этим чувственности. Она испытывала томление. Так же, как он. Ему до боли захотелось заключить ее в объятия и поцеловать.

Судорожно вздохнув, Демон посмотрел вниз и, увидев у двери Хайторпа, быстро надел свою обычную маску.

— Пошли, а то гнедые переохладятся.

Флик почувствовала эту перемену в нем, но, заметив дворецкого, кивнула и чинно пошла рядом с Демоном вниз.

Пока Демон усаживал ее в коляску и вез в парк, он успел овладеть собой. Флик хранила молчание — она вообще не склонна была к пустой болтовне, — но удовольствие от поездки отражалось на ее лице, и все могли его видеть. К счастью, сиденье в коляске было достаточно широким, так что между ними оставалось некоторое расстояние, и, кроме радости, на ее лице не отразилось никаких других чувств.

— Ты отправила письмо Диллону? Он повернул в парк.

— Да, нынче утром. Написала, что след Блетчли мы потеряли, но обязательно отыщем его, а пока пытаемся обнаружить деньги, заработанные на мошенничестве. — Флик нахмурилась. — Надеюсь, теперь он не натворит глупостей. А если бы вообразил, что его бросили, отправился бы на поиски сам. И его обязательно поймали бы.

Впереди показались экипажи блюстительниц светских приличий.

— Я собираюсь отправить Флинна в Донкастер. Боюсь только, как бы на него не подействовала перемена грунта.

— Донкастер?

Флик на секунду задумалась и оживленно заговорила, аргументируя все «за» и «против», пока они ехали вдоль линии модных экипажей, сначала в одну сторону, потом — в другую. Демон подозревал, что Флик не заметила, как за ней наблюдают матроны, не обратила внимания на интерес, с которым их рассматривают, на то, как патронессы обменялись многозначительными взглядами. Когда дамы, чье мнение было решающим в свете, благосклонно кивнули, он ответил им с любезностью, лишь подтвердившей их предположения. Флик тоже рассеянно им кивнула, не догадываясь, что это будет воспринято как послушание будущему мужу.

— Если ты всерьез решил приучать Флинна к стипль-чезу, — закончила она, — тебе следует перевести его в Чел-тенхэм.

— Гм… Возможно.

Повернув гнедых к выезду из парка, Демон внутренне ликовал. Матроны восприняли задуманный им маневр именно так, как он и хотел.

Демон испытал огромное облегчение. По сути дела, он заявил о своих правах. Теперь все светские дамы больше не сомневаются, что он намерен жениться на мисс Фелисити Партеджер. Что между ними уже существует договоренность. И, что очень важно, почтенные дамы сочтут совершенно правильным, что он, будучи намного старше и опытнее невесты, объявил о своих намерениях таким образом, после чего позволил ей наслаждаться лондонским сезоном, не ограничивая ее свободы.

— Я отвезу тебя на Баркли-сквер, а потом заеду к Монтегью. Быть может, ему удалось что-нибудь узнать. Флик кивнула, и радость в ее взгляде угасла.

— Времени остается все меньше.

Глава 17

Времени действительно оставалось все меньше, но не в том смысле, как того хотелось Флик. Спустя четыре дня она сидела в карете леди Горации, стараясь подавить в себе чувство разочарования. Другая на ее месте получала бы массу удовольствия, оказавшись в гуще светской жизни. Она побывала в «Олмэксе», на вечерах, на балах, в музыкальных салонах, на раутах. Казалось бы, чего еще желать?

Ответ сидел напротив, облаченный, как всегда, в черное. В полутемной карете она видела его светлые волосы и овал лица, но не могла различить его черты. Однако память услужливо нарисовала его привычную маску. Невыразимо вежливую, чуть высокомерную, скучающую… Казалось, он не испытывает к ней никакого интереса, не говоря уже о страсти.

Они никогда не встречались днем. После той прогулки в парке он больше не являлся с визитами, не прогуливался с ней по лужайкам. Флик понимала, что у него есть другие дела, но не представляла себе, что будет в Лондоне так одинока.

Если бы не дружба с близнецами и не теплое отношение его родни, она пришла бы в отчаяние, как после смерти родителей, когда осталась совершенно одна.

В то же время у нее не было причин для сомнений в том, что он по-прежнему хочет на ней жениться и что все ожидают их свадьбы. Но если после замужества ее жизнь будет такой же, как сейчас, она вряд ли выдержит. Хотя, как сказала близнецам, сама сделала выбор.

Карета остановилась, немного проехала и снова остановилась, на этот раз у ярко освещенного портика особняка Аркдейлов. Демон вышел из кареты, подал руку сначала ей, а потом матери. Горация расправила юбки, поправила прическу и вплыла в дом, опираясь на руку дворецкого и предоставив Демону вести Флик.

— Пойдем?

Флик посмотрела на него, но увидела только маску. В его голосе звучала все та же скука. Он подал ей руку. Кивнув, она положила кончики пальцев ему на рукав.

Поднимаясь по лестнице, она все время улыбалась, стараясь не замечать, как скованно он держится, как чуть отставляет локоть. В последнее время всегда было так. Демон больше не пытался ее обнять.

Они поздоровались с леди Аркдейл, прошли за Горацией к диванчику у стены, Демон попросил Флик записать его на первый котильон и первый контрданс после ужина, после чего растворился в толпе.

Подавив вздох, Флик подняла голову. Демон сопровождал ее на каждый бал, но кончалось все слабым прикосновением ее пальцев к его рукаву на пути в залу, одним сдержанным котильоном, одним еще более сдержанным контрдансом, скучным ужином в окружении ее поклонников и совместным возвращением домой. Почему все считали, что они скоро поженятся, Флик понять не могла. Его исчезновение послужило сигналом для ее кавалеров. Придав лицу веселое выражение, она занялась молодыми джентльменами, стараясь урезонить особо навязчивых. Этот вечер прошел как и все предыдущие.