Так и было. Обучение было удивительным. Я, наконец, почувствовала себя в своей стихии, в обществе тех, кто понимал мою страсть, кто видел меня. Но, найти работу оказалось не так-то просто. И хотя мне удалось устроиться на стажировку в парочку довольно известных компаний (Banana Republic одна из них), я изо всех сил пыталась найти работу, связанную с профессией и способную обеспечить меня и Аву.

Все ведет к ней, моей дочери. Её появление в моей идеальной жизни было неожиданным, но я спокойно отнеслась к этому, я влюбилась в нее. Да, всем сердцем. И я никогда, даже ни на секунду не жалею о том, что оставила ее. Но Фил, сбежавший папочка моей дочурки, вот кто все испортил. После этого, все так и продолжает разваливаться на части. Мы с Авой вдвоем против всего мира.

Хотя однажды, мы тогда еще были с Филом вместе, я думала, что мои молитвы услышаны. Я получила работу в интернет-магазине ювелирных изделий в качестве копирайтера и байера. На самом деле, это было удивительное время. Зарплата была достойной, все указывало на то, что я построю здесь карьеру. Но розничная интернет торговля беспощадна, конкуренция настолько огромная, что после нескольких лет компания обанкротилась. И я осталась без работы. И без парня. В то время мамочка изменила своему новому мужу, и я оказалась без какой-либо финансовой поддержки, оставила свою квартиру и перебралась в студию в захудалом районе Тендерлойн, снова и снова пытаясь найти работу.

Наконец, после годичного декретного отпуска в качестве продавца в Nordstrom (не то, о чем я мечтала, но мне же надо платить по счетам), я наткнулась на вакансию в Rusk. Тогда я думала, что нашла именно то, что мне надо, и я смогу, наконец, дать Аве все. Нет, не то чтобы она что-то просила, но я хотела дать ей все, что могла. Ради нее я готова на все, даже если придется работать до изнеможения, это стоит того, ведь я дам ей все необходимое и не только.

Rusk обещали карьеру визуального мерчендайзера, удивительную зарплату и прочие бонусы. Хоть зарплата на испытательный срок и была чуть выше минимальной, я повелась на красивые обещания. Я бросила Nordstrom и ухватилась за этот шанс. Я действительно надеялась, что все изменится.

И все изменилось. К худшему. А теперь...теперь я несусь мимо толпы по Саттер стрит, пытаясь не удариться в панику. Лица размыты, я вижу лишь облака на небе, а в моих глазах собираются слезы, горячие и сильные. Они никогда не падают, нет. Это что-то да значит. Я боец. Я справлюсь.

Я найду другую работу. Найду еще один шанс.

Порой мне кажется, что жизнь это словно череда кадров, череда попыток найти новый путь. Интересно, а что случается, когда ты понимаешь, что теперь другого пути нет?

Я иду вниз по Ливенворт, и народу становится меньше, но люди выглядят менее дружелюбными. Или слишком дружелюбными, зависит от того, как ты на них смотришь. Все тот же парень с беззубой улыбкой сидит рядом с винным магазином и спрашивает, нет ли у меня пары монет, но сегодня я не дам ему ни цента. Я просто смотрю вниз и иду через весь это сброд, в то единственное место, которое я могу себе позволить в этом дорогом городе. Я дохожу до двери дома и открываю ее, попадая в холл.

Останавливаясь, я смотрю на дверь, собираясь закрыть ее. Дверь из стекла, с длинными вертикальными прутьями, отлично характеризует окрестности. Я помню, когда съехал Фил, и я потеряла работу в интернет-магазине, я уже была не в состоянии позволить себе жить в Ной Велли, чудесном районе рядом с Кастро. Та квартира была для меня всем, но не было никакого способа остаться жить там и содержать Аву. Мы вдвоем переезжали с квартиры на квартиру, с каждым разом все хуже и хуже, пока я не обнаружила, что стою и смотрю на жуткий фасад этого здания, надеясь снять здесь квартиру и обещая себе съехать отсюда при первой же возможности.

Похоже, эта возможность появится не скоро.

Я вздыхаю, сердце словно камень в груди, и иду на второй этаж. Обычно по четвергам и пятницам с Авой сидит мама, а в остальные дни Лиза, моя няня. Я пыталась устроить дочь в садик, но в таком огромном городе, это чертовски трудно. Лист ожидания просто огромный, да и надо ведь знать, куда и кому ты доверяешь своего ребенка. Когда у меня не было Авы, я понятия не имела, насколько это трудно, содержать ребенка в безопасности и комфорте. Я думала, что няни, детский сад, медицина, все это легко, может, потому что у меня в детстве так и было (или, может, когда ты ребенок, ты просто на все это не обращаешь внимания). Но теперь я знаю, это не так.

Никому, кроме вас самих, нет дела до вас или вашего ребенка.

Я вставляю ключ в замок и тихо открываю дверь, вдруг Ава спит. Квартира с одной спальней, всего лишь 50 метров. Я сделала все, что могла, и мне кажется, она выглядит такой же милой, как и моя квартира в Ной Вэлли. Честно говоря, здесь довольно много вещей из шоу-рума Anthropologie. Я больше не могу позволить себе делать там покупки, так что храню все свое старье, словно это золото, приклеиваю ручку к кофейной чашке, если та отвалилась, или зашиваю шторы, когда Ава слишком сильно за них дергает (это случалось не раз).

Ава с Лизой играют в куклы на ворсистом ковре, и, как только я вхожу, Ава улыбается такой огромной, яркой улыбкой, встает и бежит ко мне. Она обвивает руками мою ногу, и я даже не закрываю дверь, наклоняюсь вниз и крепко ее обнимаю. Я люблю просто быть рядом с ней, это всегда поднимает мне настроение. От этого все становится не таким сложным, я знаю, я со всем справлюсь. Я думаю, что когда вы что-то любите так сильно, вы понимаете, что вы можете потерять. Эта маленькая девочка в моих руках дарит мне душевное спокойствие, но я понимаю, что сделаю все, что в моих силах, чтоб с ней все было хорошо.

Когда я отстраняюсь, Ава с любопытством смотрит на мое лицо.

— Мамочка, почему ты плачешь?

Я даже не заметила. Быстро вытираю слезы и пытаюсь улыбнуться.

— Со мной все хорошо, ангел, — говорю я.

Лиза встает, вытирая руки об джинсы. Я тоже поднимаюсь, закрываю дверь и кладу руку на светлую головку Авы. Обычно у меня темные и длинные волосы, намного темнее, чем у Авы, но недавно Стеф подстригла их до плеч, и сделала мне мелирование. Когда она закончила, я сказала, что вместо открытия собственного бизнеса, ей стоило стать парикмахером.

— Все в порядке? — спрашивает Лиза, глядя на меня сквозь очки. Она высокая, худая, с неизменным хвостиком. Лиза очень умная студентка, она, кажется гораздо мудрее своего возраста, иногда даже более зрелая, чем я. Она уже два года, когда мы вписываемся в ее график, присматривает за Авой. Я не хочу ее отпускать, но понятия не имею, как сказать ей об этом, ведь я не смогу позволить себе ее услуги, пока буду безработной.

Дерьмо, если б все закончилось лучше, я бы может даже получила немного денег, я ведь работала на прошлой неделе. А теперь сомневаюсь, что даже в резюме могу упоминать о Rusk, не после того, как я наорала на Росса. Никто не захочет нанимать истеричку.

Я слегка качаю головой и говорю Аве пойти в спальню, уложить куклу. Она убегает, и я падаю на диван.

— Что случилось? — спрашивает Лиза, присаживаясь на подлокотник.

Я жую губу, избегая ее взгляда.

— Меня сегодня уволили.

Она резко вздыхает.

— Что…ты серьезно? За что?

Я пожимаю плечами.

— Наплели какую-то ерунду о закрытии магазинов, но это не тот, где я работала. Думаю, им просто нужна была дешевая рабочая сила.

— Блин, это хреново, — говорит она. — И что ты собираешься делать?

Я сконфуженно смотрю на нее.

— Искать другую работу. Но, пока я ее не найду, боюсь, я не смогу тебе платить. С деньгами будет туговато.

Она на секунду морщит нос, но быстро расслабляется. Я и забыла, что она, возможно, зависит от меня так же, как я от нее.

— Я понимаю. Уверена, ты найдешь что-нибудь в ближайшее время.

— Я тоже на это надеюсь. Мне придется.

Она легонько хлопает меня по плечу.

— Ну, я лучше пойду. Полагаю, завтра вечером я тебе не нужна?

Я вопросительно смотрю на нее, а затем вспоминаю.

— Черт, — ругаюсь я, надеясь, что Ава меня не слышит. Завтра вечером день рождение Линдена, и он празднует его во вторник, а не в выходной, как любой нормальный человек. Я смотрю на Лизу. — Нет, думаю, нет. Мне лучше остаться дома.

Она кивает и поднимает свою сумочку. Мгновение она выглядит так, словно собирается заплакать.

— Я напишу тебе, как только что-то станет ясно, — говорю я, и она быстро улыбается мне, затем выходит и закрывает за собой дверь.

В квартире воцарилась тишина, я даже не слышу, как Ава играет в спальне. Затем я слышу ее тоненький голосок.

— Мамочка?

Я встаю, внезапно чувствуя себя такой старой, и плетусь в спальню. Я прислоняюсь к двери и вижу, что Ава уже уложила куклу. Она смотрит на меня, такая довольная и гордая собой.

— Смотри, я забочусь о ней. Так же, как и ты обо мне.

Мне приходится приложить огромные усилия и не сломаться прямо здесь, перед ней.

***

Вечер проходит как в тумане, я обнимаюсь с Авой на диване, смотрю ее любимые шоу и пытаюсь не думать ни о чем, кроме ужасной стрижки Доры и ее ужасного вкуса в одежде. Когда Ава ложится спать, я допиваю полбутылки вина, листаю Vogue и Harper `s Bazaar и избегаю сообщений от Стеф и Кайлы, а так же отправляю звонок мамы на голосовую почту. Они не в курсе, и я как можно дольше хочу это так и оставить. Мой папа, до того, как мама ушла от него, и он стал ездить по миру, перебравшись в Индию, чтобы заняться благотворительностью (хотела бы я сделать так же, после предательства Фила) дразнил меня, говоря мне, что я слишком гордая. Мы с мамой такие, да, никогда не признаем свои ошибки, никогда не просим о помощи.

Но теперь, в холодном, сером свете дня, поспав немного, мне надо объяснить Аве, что ее мамочка какое-то время побудет с ней дома, пора посмотреть правде в глаза. Мне нужно вернуть свою жизнь в нормальное русло. И лучше бы мне сделать это без посторонней помощи и жалости.

Я провожу утро, просматривая Крейгслист (прим. пер. сайт электронных объявлений, пользующийся большой популярностью у американских пользователей интернета), и кучу других сайтов с объявлениями о работе, пока мое беспокойство не начинает расти, тогда я беру Аву, и мы идем на детскую площадку в Литл Сайгон. После этого мы перекусываем, а я все продолжаю проверять телефон, надеясь получить ответ на резюме. Этот сводящий с ума поиск работы. Каждый раз, читая описания вакансии, я влюбляюсь в нее и становлюсь просто одержимой. Все мои надежды снова оживают, у меня появляется чувство, что работа сделает мою жизнь в миллион раз лучше, что у меня появится еще один шанс. Но то, что я не могу включить Rusk в свое резюме, это своего рода шаг назад.

После того, как я игнорирую пятую смску от Стеф, она звонит мне. Я только уложила Аву спать, закрываю дверь в комнату, делаю глубокий вдох и отвечаю.

— Привет, — бодро говорю я. — Ты же никогда не звонишь.

— Потому что обычно ты отвечаешь на смс, — быстро говорит она. — Где ты была?

— Здесь, — отвечаю я.

— В Калифорнии, или где-то поконкретней?

— Просто…здесь.

— Ты в порядке?

Вот почему я не хочу разговаривать со Стеф. У нее шестое чувство на такие вещи.

— Ммм. — отличный ни к чему не обязывающий ответ.

— Ты ведь придешь сегодня, да?

— Ну…

— Никола! — говорит она. — Я тебя уже несколько недель не видела.

Это правда, хотя я в этом не виновата. Она была очень занята своим новым бизнесом. Она запускает интернет магазин Fog&Clothes, у нее уже есть точка в городе, но она хочет идти в ногу со временем и продавать одежду в интернете. Но, как и в компании, где я работала, это нелегко. Магазин достаточно конкурентоспособный, но до сих пор, вся компания это она и еще две женщины, которые работают на складе. Я редко вижу ее, особенно учитывая наступающий летний сезон.

— Слушай, — говорю я, убирая волосы за уши и глядя на бутылку вина на кухонном столе. Я бы отдала свою левую грудь за бокал вина, но я никогда не пью, когда Ава рядом. — Кое-что произошло, и Лиза не сможет сегодня посидеть с Авой.

— Что случилось?

— Я не хочу об этом говорить.

— Но я хочу знать.

Я закатываю глаза.

— Ну ты всегда хочешь знать, — я делаю глубокий вдох. — Ладно, пообещай не раздувать из мухи слона.

— Ладно…

— Я серьезно, пообещай, что мы не станем это обсуждать? Вообще.

Молчание.

— Может быть.

— Тогда я ничего не скажу.

— Ох, ну давай же, твою мать.

— Эй, язык, дамочка. Твоему мужу это не понравится.

Она хихикает, а я снова закатываю глаза. Думаю, даже если вы не видите, как человек закатывает глаза, вы каким-то образом понимаете, что он делает именно это.

— Ладно, пофиг, — говорю я. — Извращенка.