Джиллиан быстро шла по галерее, свернула за угол и неожиданно на кого-то наткнулась.

— Ой, извините!

Это был Алджернон. Неподалеку маячил Атар, немедленно спрятавшийся в тень.

Снова этот тип, раздраженно подумала девушка. Она старалась как можно реже встречаться с Алджерноном, но кузен, как назло, постоянно путался у нее под ногами, причем норовил встретиться с ней где-нибудь в темном углу, наедине.

— Я вас не ушиб, милая? — заботливо обхватил ее за плечи Алджернон.

— Нет, все в порядке.

Она отшатнулась и высвободилась.

Кузен опять вырядился как попугай. Сегодня он был во всем красном и розовом, даже на шляпе покачивалось пышное розовое перо.

— Извините за неловкость. Я не слышала, что вы идете.

Интересно, подумала она, не мог ли он слышать, о чем я говорила с Беатрисой?

Алджернон не торопился уходить.

— Давно не видел вас, дорогая родственница. Как поживаете? Надеюсь, мой грубиян-братец вас не обижает?

Джиллиан нахмурилась. Ей не нравилось, что Алджернон все время пытается говорить про Дункана гадости.

Холодно улыбнувшись, она сказала:

— Нет, Дункан ведет себя совершенно безупречно. Я жду не дождусь свадьбы.

Алджернон запрокинул голову и расхохотался:

— Безупречно? Этот кошмарный урод не может вам нравиться! Бросьте, милочка, со мной вы можете быть откровенны. — Он сделал шаг вперед, прижав Джиллиан к стене. — Он вас страшит?

— Вовсе нет.

— Я же знаю, он кричит на вас, ругается, обзывает всякими обидными прозвищами, принуждает вас к тому, на что не согласится до свадьбы ни одна порядочная женщина.

Джиллиан фыркнула:

— Какие глупости!

Алджернон крепко взял ее за локоть.

— Скажите мне правду, — прошептал он, облизнув выступившие под носом капельки пота. — Я помогу вам.

Джиллиан стиснула зубы — пальцы у кузена оказались на удивление сильными.

— Сейчас же отпустите!

— Все это по праву принадлежит мне, — возбужденно прошептал он, дыша ей в лицо. — Титул, деньги — все мое! И все ко мне вернется! Дело будет снова разбираться в суде, и я опять стану графом.

— Немедленно меня отпустите! — зашипела Джиллиан, пытаясь высвободиться. — Вы делаете мне больно.

Но он, наоборот, придвинул ее к себе так, что ее грудь прижалась вплотную к его красному камзолу.

— Скажите, что станете моей женой. Я согласен. В этом случае вы все равно станете графиней.

— Вашей женой? — брезгливо поморщилась Джиллиан. — Я бы не вышла за вас, если бы вы были герцогом или даже королем, черт бы вас побрал! — Она дернулась, двинула его локтем в живот и гневно воскликнула: — И не попадайтесь мне больше на глаза, ясно? Иначе я расскажу обо всем Дункану, и он вышвырнет вас за дверь! Если бы не его доброта, вы бы уже сдохли от голода!

Алджернон ахнул:

— Да как вы смеете так разговаривать со мной, неблагодарная тварь!

Его лицо побагровело от ярости, когда он перешел на крик:

— Я пытался спасти вас от этого зверя! Я предлагал вам жизнь, которой вы достойны, а вы столь гнусным образом осмеяли меня! Изо рта у него летели брызги слюны. — Вы совершили непоправимую ошибку, дорогая Джиллиан, — Алджернон понизил голос до шепота, и теперь его речь звучала все более угрожающе. — Непоправимую. Я не тот человек, с которым можно враждовать.

— Держитесь от меня подальше! — гневно прервала его Джиллиан. — А ваших пустых угроз я не боюсь!

Она бросилась вон по коридору, свирепо бормоча:

— Мерзкий хорек!

На самом деле Алджернон изрядно ее испугал. Сразу видно, что у этого субъекта не все дома. Может быть, все-таки рассказать Дункану о случившемся? Но что будет тогда со злосчастным кузеном? Дункан наверняка выгонит его взашей. А может быть, даже убьет.

В большой гостиной Джиллиан увидела самого графа. Он наблюдал за работой мастеров, недоверчиво улыбаясь. Шестеро рабочих развешивали по стенам доспехи и оружие. Гостиная сияла чистотой и свежей краской, паркет был тщательно отполирован, мебель починена, кресла обиты синим бархатом. Сразу было видно, что Джиллиан времени даром не теряла.

Надо отдать девчонке должное. Вообще-то Дункан позволил ей хозяйничать в доме сгоряча, не подумав. Однако, как докладывал Атар, Джиллиан отнеслась к решению задачи ответственно. Дункан рассчитывал лишь на то, что невеста, оказавшись при деле, избавится от скуки. Уже одного этого было бы достаточно. Однако оказалось, что Джиллиан способна творить чудеса. И еще он никак не рассчитывал, что она потратит такую уйму денег.

— Осторожно! — крикнул один из рабочих. — Джимми, берегись!

Помост накренился, и Дункан едва успел подхватить тяжелый мушкет с примкнутым багинетом.

— Чтоб вы провалились! — взревел граф, когда железо рассекло ему ладонь. — Смотри, что делаешь, болван, иначе я тебе этим мушкетом череп раскрою!

Он швырнул ружье перепуганному рабочему и прижал ладонь ко рту.

— Господи! — воскликнула Джиллиан. — Дункан, вы ранены?

Она со всех ног бросилась к графу.

— Ерунда. Обычная царапина.

— Нет, покажите.

Она потащила его за собой к окну, чтобы лучше рассмотреть порез.

— Видите, кровь!

Она осторожно промокнула кровь подолом фартука.

Дункан не мог сдержать улыбки. Его невеста была наряжена сущим пугалом: какой-то нелепый чепец, старое платье, белый фартук. Лицо Джиллиан было перепачкано грязью, руки тоже. В таком виде она ему определенно нравилась.

— Не беспокойтесь, мисс. Мне случалось получать раны в сражениях, так что я обладаю кое-каким опытом. Эта царапина жизни не угрожает.

Однако он не сделал ни малейшей попытки высвободить руку. Ему нравилось стоять рядом с ней, вдыхать сладкий аромат ее кожи. Он почти ощущал вкус ее губ.

Джиллиан смотрела на него снизу вверх, все еще сжимая его ладонь.

— Что такое? — застенчиво улыбнулась она. — Почему вы на меня так смотрите?

— Я подумал, что вы очень красивая.

Комплименты Дункан говорить не умел. Для него всегда было загадкой, как угодить женщине. Поэтому он честно сказал то, что думал.

Джиллиан смотрела на него с явным удивлением. Еще бы! За последнюю неделю он не перемолвился с ней и парой слов, и тут вдруг такое признание.

— Вы, кажется, намерены ухаживать за мной, сэр?

— Нет, — он обнял ее за талию, — я намерен поцеловать вас.

И прежде чем она успела возразить, он припал к ее нежным, розовым губам. К его большому удивлению, девушка не отпрянула, а ответила на поцелуй. Край его пурпурной вуали прикрыл ее бархатистую, молочно-белую щечку.

— Джиллиан, — прошептал Дункан, — вы чудесны, как утренний дождь.

Она не сопротивлялась, и он поцеловал ее вновь, на сей раз крепче и уверенней. Его язык проскользнул ей в рот.

Руки Джиллиан, действуя как бы сами по себе, обвились вокруг его шеи. Дункану даже показалось, что девушка едва слышно простонала. Поцелуй становился все более глубоким и самозабвенным.

Когда Дункан наконец отодвинулся, дыхание его было прерывистым, а карие глаза Джиллиан затуманились. Выяснилось, что вуаль — не помеха поцелуям. Кажется, девушке поцелуй понравился не меньше, чем графу.

— Я не знаю, что и сказать, — прошептала Джиллиан, смущенно отводя взгляд.

Он нежно провел пальцем по ее губам.

— Не нужно ничего говорить. Скоро вы станете моей женой, Джилли. Очень скоро. А муж с женой все время целуются.

— Это всегда так приятно? — Она посмотрела ему прямо в глаза. При этом ее глаза сияли. Потом потрогала свои губы, которые он только что целовал. — А я думала, что поцелуи уже вышли из моды.

Дункан погладил ее по руке. Он был доволен и собой, и ею. Может быть, жена — это не так уж плохо. Кто бы мог подумать!

— Вышли из моды? Не знаю. Но от этого поцелуи не стали менее приятными.

Она положила руки ему на грудь, и Дункан ощутил тепло ее ладоней. Оказывается, она совсем вскружила ему голову. Черт подери!

— Может, поженимся прямо сейчас? — страстно прошептал он. — Договор-то подписан. При желании это можно осуществить нынче же вечером.

Он сам не понял, как у него вырвались эти слова.

— Нынче вечером? — Ее голос дрогнул. — Вы шутите!

Дункан уже раскаивался. Временное умопомрачение — вот как это называется. Просто он на миг представил себе, как подхватывает Джиллиан на руки, несет ее в спальню, срывает с нее платье и занимается с ней любовью до тех пор, пока солнце не уйдет за горизонт…

— Нет, я серьезно. Если хотите — это можно устроить.

Джиллиан улыбнулась и опустила глаза. Он чувствовал на щеке ее горячее дыхание.

— Нет, не сегодня. Давайте подождем. В конце концов, осталось всего две недели.

Она вновь взглянула на него, и Дункан понял, что впервые Джиллиан не видит вуали, закрывающей половину его лица. Она видит перед собой человека, мужчину.

— Радостное ожидание — это тоже неплохо, — лукаво заметила она.

— Ну хорошо, — нехотя согласился он, с трудом разжимая объятия. — Если вы так хотите, я подожду.

Она улыбнулась ему так, что у Дункана защемило сердце.

Улыбка не сходила с его лица, и когда она выходила в коридор. Дункан тоже улыбался, направляясь к себе в кабинет. Впервые за долгие годы он напевал на ходу. Когда-то, давным-давно, он пел эту песню своему умирающему маленькому сыну.

7

Джиллиан выбралась из кареты возле таверны «Три кольца», расположенной неподалеку от Хеймаркета. Начинало вечереть, но на улице все еще было полно народу. Пахло сточной канавой, копченым мясом, грязными телами — одним словом, обычными городскими запахами, к которым девушка еще не успела привыкнуть.

Мимо катила свою тележку молочница, выкрикивая: «Свежее козье молоко! Свежее козье молоко!» На углу стоял волынщик с мартышкой на плече. Зеваки слушали разинув рты, бросали в чашку медяки. Повсюду бродили развеселые компании — студенты, дворяне, предвкушая веселый вечер и обильную выпивку.

Джиллиан перепрыгнула через канаву и безапелляционно заявила лакею:

— Вы мне больше не нужны, Марстон.

На лицо она опустила вуаль, не желая быть узнанной. Вдруг ее увидит кто-то из друзей Дункана? К чему лишние толки и объяснения?

Лакей с сомнением посмотрел на вывеску, где тусклой позолотой поблескивали три кольца.

— Госпожа, давайте я пойду с вами. Дворецкий велел — от вас ни на шаг.

— Атар — такой же слуга, как и ты. Нечего ему совать нос в мои дела. — Она сурово посмотрела в глаза пожилому лакею. — Если ты хочешь мирно доживать свой век в моем доме, слушайся меня, а не Атара. Ты понял, что я тебе говорю?

— Да.

Джиллиан деловито натянула лайковые перчатки.

— Вот и хорошо. Пусть кучер поставит карету вон там, сбоку. Ждите меня. Я вернусь через пять минут.

— Слушаюсь, мисс.

Лакей низко поклонился и удалился.

Обреченно вздохнув, Джиллиан вошла в таверну — питейное заведение, где мужчины ели, пили, разговаривали о политике и войне. Женщины без провожатых в подобных местах не появлялись. Поэтому всякий, увидевший здесь даму в вуали, сразу понял бы, что она пришла на свидание.

Джиллиан брезгливо осмотрелась по сторонам. Где же Джейкоб? Кое-кто из дворян рассматривал незнакомку с любопытством. Джиллиан гордо вскинула подбородок, всем своим видом показывая, что в знаках внимания с их стороны не нуждается.

— Чем могу служить, мадам?

Перед ней остановился пузатый мужчина в кожаном фартуке. Должно быть, хозяин.

— Я… Я ищу здесь одного джентльмена.

— Вы и есть Джилл? — спросил трактирщик, окинув ее цепким взглядом с ног до головы.

Джилл! Именно так называл ее Джейкоб.

— Возможно. А почему вы спрашиваете?

Хозяин понизил голос, оглядевшись по сторонам.

— Джентльмен ждет вас на задней улочке. Я должен вас туда проводить.

Она нервно посмотрела направо, потом налево. Идти куда-то с незнакомым мужланом ей совсем не хотелось. Город Лондон — опасное место, особенно для беззащитной женщины. Но раз уж она сюда пришла — делать нечего. Нужно довести начатое до конца. Свидание продлится недолго — она попрощается с Джейкобом и наконец будет чувствовать себя свободной.

— Хорошо, — прошептала Джиллиан, придерживая вуаль. — Только побыстрей. Я спешу.

Трактирщик провел ее через прокуренный зал, мимо кухни, где пахло подгорелой картошкой, и черным ходом вывел наружу.

— Вон туда, — показал он.

Джиллиан увидела Джейкоба, стоявшего возле двуколки.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила она хозяина и положила монету в протянутую ладонь. — Надеюсь, вы умеете молчать.