Уже на первые майские праздники Владислав отвез семью в деревню. Понемногу наладили быт, установили насос, Владислав привез туда из своей квартиры стиральную машину-автомат, чтобы Зоя не мучилась со стиркой, установил новую большую электроплиту, чтобы не возиться с печкой. Зоя была очень рада.

— Что еще нужно для счастья? — спросила она.

— И что? — спросил и Владислав.

— Да вроде всего хватает. Дети здоровы, не болеют. А главное, ты со мной рядом. Каждую ночь!

— Ага! Я с тобой. И дети все в одной комнате. И деловая Ксюшка за всем следит.

Зоя засмеялась:

— Сам говоришь: со мной что-нибудь, но не так.

— С тобой все так, Заюшка моя. А чтобы было еще лучше, начнем строить дом. Свой дом! Новый!

— А почему бы и нет, — согласилась Зоя. — Я люблю деревню.

— И я!

Владислав на работу ездил из деревни. Не хотел расставаться с семьей, он привык, что вокруг него всегда детские голоса, и в пустой квартире почувствовал себя очень неуютно. Девятого мая решили пойти все вместе к бабушке и дедушке. Сами они так и не навестили сына. Зоя хоть и побаивалась Галину Ивановну, но считала, что надо восстановить отношения между сыном и матерью. Владислав дал понять матери, что без Зои он домой не пойдет. Зоя не хотела туда идти, а Влада посылала. Женщина уговаривала его, она рассказала, что видела, как тайком наблюдала за ней Галина Ивановна, когда она шла с девочками и коляской, в которой сидели два упитанных бутуза, в магазин. Зоя специально оставила малышей на улице возле магазина с Шурочкой, хотя никогда такого не делала. Бабушка тут же быстро подошла, поцеловала внучку, жадно всмотрелась в круглые личики, растроганно улыбнулась, сказала Шурочке: «Наши. Елизаровы. Все во Владьку». Но тут выскочила из магазина Ксюша, Галина Ивановна посмотрела на неё, словно чего испугалась, и медленно, согнувшись, пошла вдоль улицы, уже не прячась. Вышедшая следом Зоя не решилась её окликнуть.

Сегодня всей семьей шли к родителям Влада. Зоя струсила в последний момент.

— Вот что, сделаем так, — сказал мужчина. — Я пойду первым. Потом позвоню тебе. Придешь с детьми.

— А подарки? — спросила Зоя. — Возьмешь сразу? Они тяжелые.

— Знаешь что, ты ведь водишь машину. Сядешь за руль и привезешь всех, в том числе и подарки. А я пешком дойду. Кстати, надо тебе купить машину. Жаль, я уже обещал свою старую иномарку Андрюшке отдать. А две новых покупать это дороговато.

— Ладно, об этом после, ты хочешь строить дом, — ответила женщина. — Я пока обойдусь и без машины.

— Так вот, — продолжил Владислав, — подарки я сразу положу в машину. Хотя, я так думаю, не до подарков будет. Вон каких двух бутузов привезем. Это и есть наш главный подарок. Растает бабушкино сердце. За отца-то я не переживаю.

Для Галины Ивановны Зоя приготовила чайный сервиз тонкого фарфора, для Сергея Петровича — рыболовные снасти. Владислав ушел к родителям. Через час раздался звонок сотового телефона.

— Зоя, приходи. Все в порядке, я жду тебя с детьми у мамы, — говорил Владислав. — Ты готова?

— Да, — ответила женщина, хотя не хотелось. — Сейчас едем.

На душе было плохо. Но она собирается жить с Владом, надо наладить отношения с его матерью. Почему интересно Галина Ивановна её так не любит. Из-за Беллы? Ведь Влад ушел от неё к Зое. Но сейчас нет больше Беллы, её убили по нелепой случайности. Нет, из-за Беллы не должна так Галина Ивановна относиться к Зое. Скорее, её неприязнь объясняется тем далеким случаем в детстве, когда тонули Андрюша и маленькая сестра Влада, Лариса. Влад спас Андрюшу, а отчим вытащил Ларису, но девочка так и не начала дышать… Как тогда кричала Галина Ивановна на отчима: «Это ты виноват во всем! Ты! Ты!». А папа был нисколько не виноват. Ларису первую вытащили. Только жизнь её покинула к тому времени…

Зоя оторвалась от страшных воспоминаний. Ей надо в дом Елизаровых. Она возьмет детей и поедет. Очень обрадовалась Шурочка, она давно не видела бабушку. Радовалась и Ксюша. Ей тоже хотелось иметь бабушку и дедушку. Арина Андреевна не в счет. Им кроме денег ничего не надо.

Владислав уже целый час сидел у матери. Та сначала язвительно поинтересовалась, где его королева, почему не пришла. Услышав, что она сейчас подъедет, мать изменила тактику и, как всегда, напустилась на него за брак с Зоей.

— Мать, — решительно сказал мужчина. — Ты меня с Зоей не разлучишь. Если хочешь, чтобы я ушел, уйду. Но больше не приду. Я не расстанусь с этой женщиной. Мне с ней хорошо. У меня, в конце концов, дети, сыновья. Ты хочешь, чтобы они росли без отца? Может, успокоишься, перестанешь мне указывать, что делать. Ты заставила меня, молодого дурака, на Милке жениться из-за того, что она была беременна. Только все равно у нас не срослось. Ты молчала, когда я женился на Белле, которая старше меня была, потому что должна была родиться Шурочка. Мам, здесь у меня двое детей, двое мальчишек, а ты стоишь на дыбах… Кричишь: не приму Зойку и все тут! Я не понимаю тебя.

Мать что-то хотела сказать, но молчаливый обычно отец произнес:

— Галя, мы с тобой договорились. Ты примешь Зою. Она тоже наша… наша… — Сергей Петрович окончательно рассердился, — она теперь наша дочка! Моя, по крайней мере!

Мать что-то проворчала и ушла на кухню.

— Спасибо, отец, — сказал Влад.

Тот посмотрел и неожиданно спросил:

— Малыши-то как? На кого похожи?

— Конечно, на меня, — расплылся в улыбке мужчина.

— Ты, сынок, молодец, сразу двух внуков нам подарил.

— И еще внучку, пап. Ксюшку.

— И внучку, — поспешно согласился отец. — Я помню про Ксюшу. Замечательная девочка. Как она меня сажала на пол: «Дедушка, давай играть!» Я люблю эту девочку. Очень люблю. Её невозможно не полюбить…

Вошедшая мать снова завелась:

— Нет, Ксения мне не внучка. Мне только Шурочка внучка. Даже и не говори ничего! Еще надо посмотреть, как твоя королева с Шурочкой обходится!

— Мам, Зоя о ней заботится. Она любит девочку. И Шурочка её любит. Не накручивай себя!

— Матерью зовет?

— Мамой Зоей она её называет. Так Шурочку говорить Ксюшка научила. Она, знаешь, как сказала Шурочке…

И Владислав передал разговор девочек.

— Шурочка! Я твоего папу зову папой, — начала рассудительная Ксения. — Значит, ты мою маму должна тоже звать мамой.

Шурочка спросила:

— А тетя Зоя не рассердится?

Зоя это слышала и сказала Шурочке:

— Конечно, не рассержусь. Я буду очень рада. Зови меня мамой.

— Но мою маму звали Белла, — ответила тихо девочка.

Взрослые не поняли мыслей маленькой девочки, не знали, что ответить, чтобы не причинить лишней боли. Зато поняла Ксюша. Она сказала:

— Ну и что! У меня тоже раньше был папа Антон, а теперь другой — папа Владик. Ты мою маму зови «мама Зоя», чтобы не запутаться. Я тоже так говорю. Настоящий папа — это наш папа. А тот, другой, папа Антон. Твоя настоящая мама — Белла, она просто мама, а мою зови «мама Зоя».

Вот такую теорию выдала Ксюша. И если с точки зрения взрослых, в ней хромала логика, то Шурочка сразу её приняла. Для неё она поставила все по местам. Больше всех был доволен Владислав, он попал на роль настоящего папы….

— А Ксюшка меня папой сразу стала звать, — хвастался Владислав в настоящий момент матери.

— Есть в кого, — обронила мать.

— Что ты имеешь в виду? — не понял сын.

— Галя! — опять сказал Сергей Петрович. — Перестань! Не надо об этом!

— Говорю, что мамочке дочка помогала тебя ловить, — глянув на мужа, язвительно произнесла Галина Ивановна.

— Мать, ты опять? — устало возмутился сын.

За окном раздался сигнал машины. Владислав поднялся.

— Вот что, сынок, я сама встречу новую невестку, — встала мать. — Куда от них денешься?

Владу показалось, что в её глазах появилось какое-то доброе чувство. Он облегченно вздохнул.

— Галя, — сказал отец, — я с тобой.

— Сиди, — сердито крикнула мать. — Я сделаю все, как положено. Сам говоришь: у Владьки с Зоей дети!

Галина Ивановна вышла за ворота. Зоя открыла дверцу машины, и радостная Шурочка с криком: «Бабушка, бабушка!» — бросилась к пожилой женщине. Галина Ивановна обняла её. Следом за Шурочкой побежала и другая, светловолосая девочка, Ксения. Она тоже радостно кричала:

— Бабушка, бабушка!

Зоя, собираясь навестить родителей Влада, готовилась основательно. На девочках были надеты красивые голубые платья. Косичку Ксюши украшал огромный белый бант. Такой же бант был на голове Шурочки. В детских креслицах в нарядных одинаковых костюмчиках сидели притихшие близнецы.

Галина Ивановна неожиданно остановила вторую девочку.

— Подожди, девочка… Не иди сюда. Не надо. Ты не внучка, — потерянно сказала она. — Ты совсем не внучка… Не внучка ты… Как ты сюда попала? Зачем?

Взгляд у пожилой женщины был растерянный, потухший… Ксюша испуганно остановилась, словно налетела на камень.

— Бабушка, это Ксеня, моя сестренка, — все еще весело улыбаясь, пояснила Шурочка.

— Это не сестренка, — словно сомнамбула говорила Галина Ивановна. — Это не твоя сестренка…Не надо, не иди ко мне…. Не подходи! Господи, за что мне это?

Из глаз Ксении потекли слезы. Она и испугалась, и обиделась, и ничего не понимала. Давно никто так не обижал девочку. Улыбка медленно сползала с лица Зои.

— Мама, а где моя бабушка? — растерянно пролепетала Ксюша.

Зоя вышла из машины и молчала. Её предчувствия оправдались. Девочка посмотрела на дом и увидела мелькнувшее в окне лицо Влада.

— Мама, а папа наш там.

— Нет, это не папа, он не папа тебе, ты забыла… — странно, как во сне говорила Галина Ивановна, обняв за плечи и прижав к себе Шурочку и не сводя глаз с Ксении.

Ксеня окончательно испугалась и с плачем побежала к матери. Зоя обняла свою несчастную девочку.

— Не плачь, родная моя. Мы сейчас уедем отсюда, дочка. Пойдем в машину к братикам. Не надо плакать… Не надо…

Женщина распахнула дверцу машины. Ксюша быстро села рядом с близнецами, обхватила их ручками, прижалась к ним. Зоя остановилась на мгновение, посмотрела на мать Владислава, ей на минуту показалось, что Галина Ивановна немного не в себе, но женщина откинула эту мысль:

— Вы, Галина Ивановна, — тихо, но четко проговорила Зоя, — злая и бессердечная женщина, вы обидели ребенка, который готов был раскрыть вам свое сердце. Продолжайте меня ненавидеть! Но не смейте обижать моих детей! Не позволю! Ксюша! Не плачь, дочка! Мы уезжаем отсюда! Мальчиков, Галина Ивановна, вы не увидите. У вас нет внуков!

— Мальчиков… Девочка… Но откуда эта девочка… — бормотала Галина Ивановна, стоя на месте, не делая попыток остановить Зою. — Бог наказал меня уже однажды. Он опять меня наказывает.

Ничего не понимающая Шурочка стояла возле бабушки. Галина Ивановна по-прежнему прижимала её к себе. Машина тронулась. Галина Ивановна продолжала стоять, смотреть вслед машине. Шурочка увидела, что машина отъезжает, а её оставили здесь. Мир для девочки опять стал страшным, как тогда в больнице, где её нашла мама Зоя. И сейчас мама уезжала без неё, без Шурочки. Из уст ребенка вырвался непонятный звук, так кричит раненый детеныш животного в последнем отчаянии, взывая к помощи человека. Девочка вырвалась из рук бабушки и побежала за машиной, упала, ушибла коленки, завыла тоненько, страшно. Это был точно такой же вой, как тогда в больнице, которого так испугалась Зоя.

Это и увидели вышедшие на крыльцо Влад и его отец: отъезжает машина, за ней со страшным завыванием изо всех силенок несется девочка.

— Господи, что случилось? — испугался Владислав и бросился к дочери.

Но машина остановилась. Зоя распахнула дверцу. Шурочка влетела в машину, с отчаянным криком вцепилась в женщину.

— Тише, тише, моя девочка, — обняла её Зоя. — Я не оставлю тебя здесь, никогда не оставлю. Ты — моя девочка. Я люблю тебя. Ты ничего не бойся.

Она не могла вести машину, девочка рыдала, её била крупная дрожь, тихо лились слезы из глаз Ксении.

— Мама, мама, — плакала Шурочка. — Мама, не бросай меня. Мне страшно без тебя. Я боюсь! Я хочу к тебе.

Вслед за Шурочкой ударились в крик близнецы, тихонько лила слезы Ксюша. Зоя готова была и сама заплакать. Она огромным усилием подавила рыдание.

— Девочки мои… Ксюша… Шурочка… успокойте братиков. Мы сейчас все вместе домой поедем. Там никто вас обижать не будет… Дома хорошо, тепло… Я испеку ваш любимый «рыжик». Только не надо плакать!

Подбежал к машине бледный трясущийся Владислав.

— Все живы? Что случилось? Почему такой рев? Что с Шурочкой?

При виде мужа разрыдалась и Зоя.

— Все, Влад, все. Я домой с детьми, а ты куда хочешь. Можешь остаться здесь. Я больше не могу. Я хотела, я старалась…