Утром чувстовала себя, словно Золушка после бала. Подъём в четыре часа, быстрые сборы в полном молчании. Всё пропало, вся иллюзия счастья испарилась за одну ночь. В машине разговор не вязался. Я не знала что сказать, чтобы не было больно. Уснула. Открыв глаза под конец пути, почувствовала, что Влад крепко сжимает мою руку, и тут накатила безразмерная грусть! Я разрыдалась, совершенно от себя этого не ожидая, и никак не могла остановиться. Ну почему? Почему так не везёт в жизни? Я только познала настоящую любовь – и надо расставаться, а впереди разлука и неизвестность.


Влад был серьёзен.


– Перестань плакать! Я обязательно за тобой приеду и сделаю тебя счастливой. Мы будем вместе, ведь я без тебя уже не смогу. Ты мне веришь?


– Не знаю…


Я хочу тебе верить, но точно уверенна только в том, что как прежде уже не будет. И этих двух дней не повторить. Это убивает.


– Нет, расстраиваться не надо. Всё правильно. Будет лучше. У нас будем мы, будут деньги, а значит свобода выбора, сможем сделать всё, что захотим. Например, нарожать детишек, как ты мечтаешь.


Я невесело улыбнулась. Это всё было мило, но… Я уже давно не верю в сказки, меня они обходят стороной.


Сильнейшую опустошенность я ощутила уже в первый вечер, потеряв дорогого и ценного, уютного и доброго, заботливого и любящего, – воплощающего в себе все самое хорошее – человека. Так часто бывает, когда кто-то делает для тебя много незаметных вещей, которые наполняют твою жизнь, становятся неотъемлемой частью повседневности, и ты ничего не замечаешь, воспринимаешь это, как должное. Но вот человек ушёл, и на его месте образовалась огромная дыра, которую просто невозможно ничем заполнить. Она засасывает внутрь своей тоской и безнадёжностью. Я открываю шкаф и вижу пустую соседскую сторону, одинокая зубная щётка в ванной, бесхозная кружка с надписью «Владик», идеально заправленная постель и отсутствие запаха кофе по утрам, – все это вгоняет в жуткую тоску.


Но дальше становилось только хуже. Казалось, что образ Влада идеализировался в моём сознании, и я воспринимала его, как что-то нереальное. Я жалела, что живя рядом с ним, потеряла столько времени напрасно. И вообще, было ли это на самом деле? Всё стало в тягость: и работа надоела до чёртиков, и кататься не хотелось. Я ждала лишь, когда закончится полгода, и надеялась на встречу. Но чем больше времени проходило, тем слабее была надежда. Немного отвлекали бесконечные тестирования, и я с ужасом думала: вдруг я не пройду, что тогда? Как всё выдержать?


Глава 17. Одна на миллион


Центр тестирования представлял собой нечто среднее между больницей и санаторием. Наверное, так и должно было быть. Трехэтажное здание с однотипными комнатами, запахом медикаментов и идеальной тишиной. Мои обязанности заключались в следующем: первый месяц я и мне подобные должны были находиться на полном контроле. Нам планировалось вводить препарат, после чего следили за реакцией. Ежедневно по расписанию: капельницы, уколы, еда, анализы, осмотры, нагрузки, прогулки. Никакого контакта с внешним миром, телефоны и прочую технику сразу же забрали. В общем, меня всё устраивало, я была к этому морально готова.


На входе выдали одинаковую одежду. Группы формировались по возрасту и полу. Вместе со мной было всего десять человек. После стандартной процедуры взятия крови из вены, медсестра велела ожидать, когда за мной придут и проведут на первую капельницу в процедурный кабинет. Я не люблю уколов, боюсь и всё тут. И даже кровь из пальца – для меня целая трагедия, поэтому напряжение не отпускало, а ожидание было утомительно долгим и тревожным. В окне прекрасный пейзаж, горы со снегом на вершинах, немного тоскливо капал дождик, рядом со зданием располагался парк с лавочками и клумбами, но сейчас он пустовал из-за надвигающегося ливня. Комната оказалась абсолютно пустой и голой, рассчитана на одного человека. Прошло не меньше часа прежде, чем ко мне вошла милая молоденькая девушка и попросила пройти с ней. Я послушно последовала в процедурную. Меня посадили в белоснежное мягкое кресло. Измерили давление, проверили пульс, поинтересовались самочувствием. Всё было в норме.


– Вам поставят капельницу, чтобы препарат поступал медленно и придётся полежать минут пятнадцать. Если хотя бы раз сталкивались с этой процедурой, то никаких новых ощущений не будет. Завтра вам сообщат, какие анализы надо сдать и направят на обследование.


Голос девушки звучал уверено, очевидно, эту речь она произносила уже не раз, что внушало оптимизм и доверие. По традиции смотреть на укол я не собиралась. Он оказался совсем безболезненным, чувствовалось, что работал профессионал. Но почти сразу я ощутила огонь в месте укола, словно лава начала растекаться по телу. Я с испугом посмотрела на медсестру и уже через секунду орала как ненормальная, потому что меня насквозь пронзила адская боль и жжение, которые распространялись с неимоверной скоростью. Тело абсолютно без моей воли подбрасывало в кресле, будто на ухабах. Сестра мгновенно вызвала подкрепление, и последнее, что я увидела, была толпа людей в белых халатах.


***


Мой взгляд уткнулся в белоснежный потолок, осмотревшись, заметила капельницы и прочую подключенную ко мне аппаратуру. Я лежала в типичной больничной палате, никого рядом не было. Неизвестно сколько времени прошло, но всё тело слегка покалывало, словно я его отлежала. Попыталась восстановить в памяти все произошедшее – меня это не обрадовало. Что-то пошло не так. Открылась дверь, в проёме я увидела медсестру.


– Что со мной? – неожиданно для себя произнесла, словно умирающий лебедь.


– Сейчас позову доктора, он всё расскажет.


Я пошевелила конечностями, всё на месте. Это радовало. Тело болело, кололо, словно долго били битами, чувствовала я себя крайне некомфортно. Пришёл доктор. Мужчина невысокого роста, серьёзный, седовласый, возраста моего отца. Я посмотрела на него с надеждой.


– Ну что? Одна на миллион? Чувствуешь себя особенной? – слегка улыбаясь, сказал он. Мне же было совсем не до веселья.


– Не очень.


– Таш, ну что тебе сказать? Напугала ты нас. А с другой стороны подарила бесценный опыт. Принимать участие в исследовании ты больше не сможешь. Но мы тебя поставим на ноги, возьмём твои биоматериалы, чтобы впредь такого не допустить, и отпустим. Жить будешь не хуже чем раньше, не переживай.


Сказал, будто мы знали друг друга лет сто. Тон его был спокойным и дружелюбным.


– Это радует. А что произошло? Я плохо помню.


– Твой организм воспринял препарат как чужеродный, и произошло мгновенное отторжение. А так как доза была введена внушительная, ты почти сразу впала в кому. Пока мы не вывели большую часть препарата из организма, ты даже в себя не приходила.


Я подумала, что и здесь мне совершенно не везёт. Значит, и денег не видать, ещё и здоровье подорвала.


– Ты отдыхай, покалывания ещё есть?


– Да.


– Будет дискомфорт пару дней, потом всё должно пройти. Но две недели ты здесь проведёшь – это точно.


Слабость держалась ещё неделю, я словно впала в спячку, а может, меня пичкали снотворным намеренно. Потом перевели в стандартную палату, где я размещалась ранее. Недомогание ещё ощущалось, но с каждым днём я чувствовала, что прихожу в норму. Ещё через недельку сказали, что могу отправляться домой.


Отдали личные вещи, и первое, что я сделала – достала кольцо, превращая его в иллюзию присутствия Влада. Я почти физически ощущала, как мне его сейчас не хватает. Будто частичка любимого и впрямь заключена в кольце. За два месяца эйфория улеглась, и я уже не была уверена в нашем совместном счастье. Но кольцо безумно нравилось, больше, чем все остальные украшения, оно было настолько в моём вкусе, что не хотелось с ним расставаться ни на минуту.


Разговор с менеджером приятно удивил, конечно, сумма оказалась меньшей, чем указано в договоре, но всё равно она меня порадовала. Мне пришлось бы откладывать пару лет, чтобы столько скопить. Настроения и оптимизма прибавилось. Когда все бюрократические формальности разрешились, а сообщение в телефоне весело известило о сумме, пополнившей мой счёт, я была полностью готова к отправлению домой. Но Арина – мой координатор, которая сопровождала и инструктировала, сказала:


– Таша, я хотела вам предложить участие ещё в одном проекте. Правда, он совсем другого рода. Но тоже получится неплохо заработать. Дело в том, что одна участница сошла с дистанции, и нам срочно нужен новый человек. А вы большинство психологических тестов прошли и подходите по всем параметрам. Что скажите?


– А что придется делать?


– Вы будете жить в искусственно созданном посёлке. Каждому подопытному выдаются задания, определяющие его роль в этом обществе. За выполнение получаете бонусы, которые потом переведутся в денежную валюту. В общем, ничего сложного и опасного для здоровья. Единственное, предупреждаю, если согласитесь, придётся участвовать до конца, иначе заработанные деньги не заплатят. Нужно хорошо подумать. Вот вам документы. До завтрашнего утра решите, если не согласитесь, то вас доставят на станцию, а оттуда без проблем доберётесь домой.


Она вручила мне толстую папку, и я отправилась в свою комнату – изучать.


Настроена была оптимистично, а почему бы не попробовать? Всё равно планировала работать полгода. Но сначала нужно понять, на что я иду.


Как-то всё было подозрительно просто. Живи. Выполняй задания, абсолютно простые: приготовить еду, убраться – и прочая ерунда была приведена в качестве примера. Никак не могла понять, в чём подвох? В конце текста мелким шрифтом под звёздочками было написано:


Было похоже на ДОМ-2. Люди живут, чем-то занимаются, им платят деньги.


При встрече с менеджером спросила, будут ли это показывать по телевидению. Она посмотрела на меня с уважением, оценив, что я прочла документ до конца.


– Буду откровенна, не хочу, чтобы вы потеряли своё и наше время. В открытом доступе, а уж тем более на телевидении, видео выложено не будет, но записи с проекта пользуются популярностью в узких кругах, хотя изначально мы не планировали их продавать.


– Ясно. Не хочу, чтобы знакомые и родственники наблюдали за мной с экранов. Может, это старомодно, но мне стыдно.


– Даже не переживайте, навряд ли кто-то из ваших знакомых сможет такое себе позволить. Наши психологи выстраивают модели и наблюдают за ситуативным поведением людей. От участников требуется естественная реакция на происходящее при определённых условиях, которые создаются умышленно. Вообще, работать там не нужно, вы занимаетесь, чем хотите, но если возникнет желание, то можно тестировать разные продукты, товары, лекарства, – писать свои отзывы. Это не очень большие деньги, но многие с удовольствием так подрабатывают, чтобы занять свободное время.


– Как вас послушать, так там санаторий.


– Да, в общем там неплохо. Проблема участников заключается только в ограниченности пространства и круге общения, а также полном отсутствии связи с внешним миром. Главное, найти своё место в этом небольшом обществе, и вы сможете там вполне комфортно существовать. Раз в неделю планируется встреча с куратором проекта, который будет информировать, что вы делаете не правильно и в каком направлении двигаться дальше.


– Хорошо, я готова попробовать. В принципе, я могу уйти, когда захочу, если что?


– Да.


– Отлично.


Место, куда меня привезли, было огорожено огромным забором с колючей проволокой. Но мне объяснили – это от диких зверей. В такое верилось с трудом. Территория огромная, что ощутилось сразу, как только я вошла внутрь. Никакого сравнения с тем местом, где я жила ранее. Дорожки из гальки, клумбы, газончики, всюду аккуратные одноэтажные и двухэтажные домики. Очень похоже на турецкий отель, не хватает только моря, однако в глубине поселения оказался бассейн. Меня привели в дом, который был абсолютно идентичным с остальными. В нём жили три девушки. Моё появление радости у них не вызвало. Проводник показал мою комнату и ушёл. Новый дом мне понравился, чисто девичий уголок: в лилово-розовых оттенках, с огромным зеркальным шкафом и большой кроватью. После длительного проживания в стандартном номере, а потом в больнице, я наслаждалась яркими оттенками и уютом. И уже радовалась, что согласилась. Как-нибудь справлюсь.


Переодевшись и приняв ванну, спустилась вниз. Соседки сидели на диване и смотрели телевизор. Я, возможно, с чрезмерной радостью, сказала: