Карен Бут - Представь, что мы вместе

Ее голос разбился в миллион осколков. Взгляд поплыл от подступившей влаги, грудь сдавило каленым железом. Она не может этого сделать. Сердце ей не позволит.

Наклонив голову, Сара поцеловала мальчика в затылок. Этот запах и мягкость его кудрявых волос на губах навсегда останутся в памяти. Как ей будет их не хватать. Всю жизнь.

Она встала и прошла мимо Эйдена. Отвернулась, чтобы он не видел ее слез. Он не должен знать, какую боль ей причинил.

– Мне пора, я опаздываю на поезд.

– Ты точно решила? – спросил Эйден.

Он сделал то, чего Сара боялась, – взял ее за руку.

– Да, – ответила она, не поворачиваясь.

– Позволь мне хотя бы позвонить Джону, он отвезет тебя на вокзал. Дай сделать хоть что-то хорошее в благодарность за все.

«Не спорь. Так будет лучше».

– Хорошо, спасибо.

Сара вошла в лифт и нажала кнопку, двери закрылись. Она опустила голову, из глаз рекой полились слезы. Сара не могла смотреть вверх. Не могла видеть, как там остается все, о чем она мечтала.

Выйдя из лифта, Сара машинально надела темные очки. Джон, как всегда, дежурил во дворе.

– Доброе утро, мисс Долтри. На вокзал?

– Доброе, Джон. Да, спасибо.

Она залезла на заднее сиденье внедорожника, стараясь восстановить дыхание.

Главное – сесть в поезд. Дальше все будет хорошо.

Коротким сигналом телефон оповестил о сообщении. Писал Эйден.

«Сара, это глупо. Вернись, давай поговорим».

«Утром мы уже поговорили. Вряд ли что-то изменилось».

«Сара, мне нужно время».

«Да, ты уже сказал».

Она еле сдержалась, чтобы не добавить: «Я все равно люблю тебя».

– Мисс Долтри, – позвал Джон с водительского кресла. – Мне пришло сообщение от мистера Лэнгфорда. Он просит привезти вас обратно домой.

Сара набрала в грудь воздуха. Эйден снова хотел щелкнуть пальцем, и все будет как он хочет.

– Нет, Джон, пожалуйста. Лучше останови здесь, я поймаю такси.

– Но я не могу вас оставить, мэм.

На смену грусти последних часов приходила безысходность.

– Я напишу мистеру Лэнгфорду, – сказала Сара. – Пожалуйста, Джон, на вокзал.

«Не надо вовлекать Джона. Просто дай мне уехать».

Ожидание его ответа прошло как в агонии. У Сары не было сил на споры. Но и к финалу она была не готова.

«Ок».

Она убрала телефон в сумочку.

– Все нормально, Джон. Просто недопонимание.

– Хорошо, мэм. Как скажете. Будем на вокзале через шесть минут.

Отлично. Чем раньше, тем лучше.

Десятый день принес лучи золотистого солнца. Оливер был полон энергии, смеялся и разбрасывал игрушки. Сразу после завтрака Эйден устроил ему прогулку по дому. Из кухни в библиотеку, оттуда в кабинет и обратно. Оливер семенил впереди, а папа поддерживал его под ручки, чтобы тот не упал. Судя по тому, с каким энтузиазмом мальчик изучал дом, совсем скоро он сам должен будет не только ходить, но и бегать.

Эйден радовался за сына, но глаза его были грустны. А еще он практически потерял сон.

Отсутствие Сары далось тяжелее, чем он думал. Дом опустел, в нем словно чего-то не хватало. Или кого-то…. Разве был он таким до Сары? Эйден уже не помнил. Теперь здесь раздавался детский смех, но без Сары все стало другим.

Эйден скучал по песенкам, что она напевала на кухне. По тому, как светилось ее лицо, когда смеялась. Даже по тому, как не шла с ним на компромисс, когда злилась. Воспоминания бередили душу. Десять дней назад она умудрилась проникнуть в одно из самых охраняемых зданий в мире. Вошла и изменила жизнь Эйдена раз и навсегда. Бесповоротно.

Как она смотрела на него в тот день в ванной… Тогда он по своей мужской наивности решил, что легко переспит с ней и отпустит. Десятидневный срок сильно тому способствовал. Откуда ему было знать, что Саре достаточно и трех дней, чтобы привязать его к себе.

Привязать и уехать в Бостон.

На кухонной столешнице завибрировал телефон. Пульс Эйдена ускорился втрое. Может, Сара? С сыном на руках он буквально вбежал на кухню.

Анна.

– Привет, – сказал Эйден. – Не рановато для звонков?

– Я была уверена, что вы уже встали. Ну как ты там?

Усадив Оливера в детское кресло, Эйден сел на барный стул лицом к сыну.

– Ты про маму? Все хорошо. В конце концов, я столько лет к этому готовился. Для меня это как облегчение. Теперь мы, по крайней мере, можем спокойно созваниваться и встречаться.

Анна выдохнула в трубку:

– Я очень рада. Послушай, я хочу поговорить кое о чем. Джейкоб просил не поднимать эту тему. Признаться, мы чуть не поругались из-за этого. Но я не могу молчать.

– Господи, о чем ты?

– О Саре, Эйден. Не отпускай ее в Бостон сегодня. Или предложи встречу в ближайшие дни. Я знаю, что ты мне ответишь, но, Эйден, эта Сара не обычная девушка. Это настоящая хранительница очага. Я не хочу, чтобы ты терял ее просто из холостяцких убеждений.

Эйден представил, что в эту минуту выражало его лицо. Не удивление, а абсолютный шок.

– Анна, о чем ты говоришь?

На другом конце линии Анна издала стон усталости.

– Я видела, как вы смотрите друг на друга. А после истории с мамой Сара была первой, к кому ты пошел. Тогда ты не раздумывал, Эйден. Ты не сомневался. Понятно, что вы любите друг друга.

– Как можно понять это со стороны?

– А разве я не права? Будешь отрицать, что у вас чувства друг к другу?

Эйден задумался.

– Да, наверное, у нас чувства. Но это не любовь. К тому же уже поздно. Она уехала.

– Что?! – воскликнула Анна так громко, что Эйден чуть не выронил трубку.

– Анна, прошу тебя, тише.

– Ты ее отпустил? Как можно быть таким глупцом? Почему, Эйден? Почему?

«Потому что она призналась мне в любви, а я не мог ответить ей тем же».

– Прошло слишком мало времени, – ответил он вслух.

– У вас чувства, а ты говоришь про время? Эйден, я люблю тебя, но, кажется, ты запутался.

– Да. Наверное, ты права. Я просто боюсь ошибиться. Сара много для меня значит, но… Я не могу ей признаться в любви, если я не уверен. Я даже не знаю, что чувствуешь, когда любишь. Все говорят: «Ты сам поймешь, когда придет любовь». Так вот, с Сарой я этого не понял.

– Тогда я спрошу тебя так. Как ты себя ощущаешь после ее отъезда?

– Ужасно. Как будто у меня вырвали сердце.

– А как атмосфера в доме?

– Такая же. Я хочу взять Оливера и переехать на время.

– А что тебе хочется больше всего?

– Чтобы она была рядом.

«О боже! Это что, любовь?»

Эйден посмотрел на сына, бьющего по столу деревянной ложкой.

«Какой же я идиот!»

За последние десять дней он часто говорил себе эти слова. И каждый раз придумывал опровержения. Но теперь опровержений не было. Отпустив Сару, он лишал Оливера идеальной мамы. Он лишал себя женщины, понимающей и любящей его со всеми недостатками. Оливер любил его без всяких условий. Так же любила его Сара.

– Тебе нравится твое состояние? – спросила Анна. – Если нет, то ты знаешь, что делать.

– Нет, не знаю. Я все испортил. Она призналась мне в любви, а я ничего не ответил.

Эйден слышал, как сестра убрала трубку и выругалась.

– Анна, это конец? – спросил он. Совесть съедала его изнутри. Он обидел единственную женщину, которую любил. – Или что-то можно исправить?

– Приползи к ней на коленях.

– На коленях?

– Образно, – протянула Анна, как в разговоре с маленьким мальчиком. – Хотя можешь и приползти. С цветами. С украшениями. С конфетами. С сертификатом на массаж. И вымаливай прощение.

– Думаешь, она простит?

– Не знаю. Но если не попробуешь, жалеть будешь всю жизнь. Через полчаса мы с Джейкобом можем быть у вас. Готовься ехать в Бостон.

Повисла недолгая пауза.

– Не надо, – сказал в трубку Эйден. – Оливер поедет со мной.

Сара пришла в офис «Камы» в воскресенье утром. Хотя офисом это назвать сложно. Старый склад, взятый в аренду на год. Выспаться не получилось. Слишком много грустных мыслей роилось в голове. Слишком много боли скопилось в сердце. Боли, от которой в аптеке нет лекарства. Потеря Оливера и Эйдена – самое худшее, что случалось с ней жизни.

Она включила свет в швейной комнате – в швейном цехе, как называли его сами швеи. Обошла массивные кроильные столы, ласково пнула коробку с одеждой, готовой к отправке. И пошла в свой кабинет работать. Ведь чтобы добиться успеха, нужно много работать.

Успех. Теперь это слово как будто потеряло смысл. Притворство и показушность, вот что такое успех. Ее сердце не хотело этого успеха. Внутри было пусто, как никогда. Пусто, когда на горизонте замаячила такая перспектива! От этого было особенно противно.

Были в ее жизни падения, но не такие.

Ночью Сара не знала, откуда берется столько слез. Не знала, что сердце может так сильно болеть и не остановиться. Второй раз жизнь преподала ей урок – показала, что значит давать и давать, не получая взамен ничего.

Сара была повержена.

Судьба компании казалась теперь пылью, летающей в воздухе. Зачем отдаваться тому, что не очень-то тебе нужно? Ведь по-настоящему ей нужны только Эйден и Оливер.

Она протерла монитор ноутбука, полила орхидею в горшке. Даже пол подмела – словом, делала все, чтобы только отвлечься. Не думать о тех двух ночах с Эйденом. Потому что это был не просто секс, она это знала. И знала, что для Эйдена это тоже был просто секс.

– Доброе утро!

От испуга Сара подпрыгнула. В дверях стояла Тесса со своей фирменной улыбкой.

– Господи, Тесса, ты меня напугала! – Сара приложила ладонь к груди, в которой колотилось сердце. – Сегодня воскресенье, почему ты не дома? Завтра тяжелый день, нам надо…

– Я пришла не работать, – перебила Тесса. – А впустить к тебе гостя. Он сказал, что сама бы ты его не впустила.

– Что? Кого?

Из-за стены вышел Эйден с Оливером на руках.

– Я должен был привезти тебе сына, – сказал он, не здороваясь. – Оливер скучает по тебе. И я тоже.

Улыбка Тессы стала еще шире.

– Я вас оставлю. До завтра.

Сара вышла из-за стола, не веря своим глазам. Это что, сон? Или, может, мираж? Или бессонница привела к галлюцинациям?

Сон или мираж, но Сара бросилась к ним и обняла их обоих. Смеющийся Оливер сразу потянул ее за волосы. В ту же секунду Эйден прижал ее к себе одной рукой.

– Сара, я приехал, чтобы сказать это лично. Я люблю тебя.

– Но ведь… – Слезы катились по лицу Сары. Да откуда их столько, этих чертовых слез? – Но зачем ты потратил столько часов на поездку? Да еще и с Оливером. Ты мог обо всем сказать мне по…

– Сара, я сделал то, что должен был. – Он передал Оливера ей в руки и сделал шаг назад, чтобы лучше видеть ее глаза. – Я полюбил тебя в первый же день, а потом моя любовь только росла. Росла так стремительно, что я просто не отдавал себе отчета. Быть может, я просто боялся. И только когда ты ушла, я понял, как сильно тебя люблю.

Сара кивнула, чувствуя, как мертвый груз спадает с ее души.

– Я знаю, все случилось так быстро, – сказала она. – И мои слова вчера были безумием, но я не могла сдержаться. Я хотела, чтобы ты это знал.

Эйден вздохнул и нежно провел пальцем ей по щеке.

– Раньше я не знал, что мой дом такой пустой. За десять дней ты открыла мне глаза и на это.

– Вообще-то за девять.

Эйден улыбнулся:

– Да, за девять. За эти девять дней ты показала мне, что такое любовь. Ты открыла мое запертое сердце. Сердце, что перестанет биться, если ты не будешь рядом.

– Но как я буду рядом, Эйден? Ты в Нью-Йорке, я в Бостоне. А у Оливера нет постоянной няни.

– Я убедил Лили стать нашей няней. Завтра она прилетит сюда к Оливеру. Что же касается меня, то здесь недалеко есть филиал «Лэнгтех».

Нет, наверное, это все-таки сон.

– Ты будешь работать из Бостона? Но как долго?

Эйден пожал плечами:

– Смотря на чем вы сойдетесь с Сильвией Ходж. Если они купят твою фирму, тебе будет легче работать в Нью-Йорка. Вся индустрия там, да и на встречи легче ездить.

Об этом Сара, конечно, не думала. Для нее это все слишком новое.

– То есть ждем завтра?

– Да, если ты пустишь нас с Оливером к себе пожить. А Лили я снял номер в отеле.

Сара закатила глаза:

– Даже не знаю. Мне так важны свобода и личное пространство.

Эйден засмеялся и прижал ее к себе:

– Любимая, пока ты со мной, у тебя будет столько свободы, сколько хочешь.

Третьи выходные подряд Сара приезжала в Нью-Йорк к Эйдену и Оливеру. Поездки выматывали, но она ждала их, как ничто другое. Еще неделя, и рабочий кабинет Сары переедет на Манхэттен, в главный офис Сильвии Ходж. Тогда Сара навсегда переедет в дом Эйдена и Оливера. И хотя они с Эйденом не обсуждали будущее, она уже была счастлива. Зная, какой сложный мужчина ей достался, Сара не хотела на него «давить». В конце концов, он ее любит, и этого достаточно. Пока что.