Барбара Картленд - Прекрасная авантюристка

Дверь распахнулась, в комнату вбежал мужчина и повернул ключ. Оглядевшись, он увидел женщину, которая начала подниматься из-за стола, стоявшего возле окна. Лицо женщины побелело от ужаса.

– Не пугайтесь, – попытался успокоить ее мужчина, – просто мне нужно спрятаться у вас на некоторое время.

В следующее мгновение, к его изумлению, выражение ужаса на лице женщины сменилось облегчением. Он подошел к ней, и что-то в ее улыбке и в манере смотреть из-под ресниц показалось ему знакомым. Женщина села за стол и возобновила прерванную работу.

Где-то в глубине его памяти шевельнулись давние воспоминания.

– Кажется, я знаю вас! – вскричал мужчина. – Мы раньше не встречались?

Это представлялось маловероятным. Вошедший был высок, широкоплеч, чрезвычайно красив и одет по самой последней моде: темно-синий атласный фрак сидел на нем как влитой, уголки жесткого воротничка упрямо подпирали подбородок, а изысканно завязанный узел белоснежного галстука, должно быть, явился результатом долгой и тщательной работы.

Женщина, работавшая в комнате, – скорее ее можно было бы назвать молоденькой девушкой – выглядела крайне скромно, даже заурядно. Волосы были собраны в тугой узел на затылке, а платье, невзрачное и старомодное, сшито из дешевой темной ткани. Ко всему прочему, сначала решил незнакомец, она еще была и близорукой – когда он так неожиданно ворвался в комнату, она сразу же потянулась за лежавшими на столе очками.

Теперь же стало ясно, что очки ей совсем не нужны. Прежде чем взяться за иголку, чтобы продолжить очень быстро и искусно вышивать платье из бледно-розового крепа, девушка сняла их.

– Откуда я могу вас знать? – задумчиво проговорил мужчина, так и не дождавшись ответа.

Она подняла на него глаза, в которых блеснул озорной огонек, – необычные глаза, казавшиеся темно-зелеными при свете свечи, освещавшей ее работу.

– Ну конечно! – воскликнул мужчина. – Ты – Друзилла! Боже мой! Уж кого я не ожидал здесь увидеть, так это тебя!

– Это большая честь, что ты узнал меня, кузен Вальдо, – с притворной застенчивостью сказала девушка.

Маркиз Линч придвинул стул к столу и сел.

– Друзилла, это потрясающе! – с горячностью продолжал он. – Я часто гадал, куда ты исчезла.

– Папа уехал из Линча после смерти мамы, – пояснила Друзилла. – Он поссорился с маркизой.

– А кто с ней не ссорился, – согласился маркиз. – И куда же вы поехали?

– В Овингтон, в поместье его светлости, – ответила Друзилла.

– Прими мои соболезнования, – произнес маркиз общепринятые в подобных случаях слова. – Ну, а здесь-то ты что делаешь?

– Я гувернантка младшей дочери ее светлости, – сказала Друзилла.

– Гувернантка! – воскликнул маркиз. – Неужели ты не нашла ничего получше?

Слабая улыбка Друзиллы была не лишена доли цинизма.

– А что еще ты можешь предложить, – спросила она, – для девушки-сироты без денег и связей?

– Но ты могла бы обратиться за помощью к семье, – уверенно заявил маркиз.

– Папа порвал со всеми родственниками мамы, – объяснила Друзилла. – Он всегда чувствовал, что они презирают его и возмущены его женитьбой на аристократке. Так что у меня нет с ними никаких отношений.

– Чепуха какая-то! – пожал плечами маркиз. – Пусть твой отец и отдалился от них, но ты-то – совсем другое дело, ты моя кузина.

– Мы не такие уж близкие родственники, – холодно заметила Друзилла. – Наши бабушки были сестрами, так что ты мой троюродный брат, но ведь это же не кровное родство.

– Как бы то ни было, мы родственники. – Маркиз был непреклонен. – И с тобой надо что-то делать.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – запротестовала Друзилла – И прошу тебя, никому не рассказывай, что я здесь. В настоящий момент меня такое положение устраивает.

– Что значит «в настоящий момент»? – поинтересовался маркиз.

Мгновение Друзилла колебалась, потом тихо проговорила:

– Ситуация не так уж проста, а твое пребывание в классной – вдруг тебя здесь увидят – и вовсе испортит все дело. Ради бога, Вальдо, ты уже достаточно насмотрелся на меня – уходи и забудь обо всем.

– С чего это? – удивился он. – Кроме того, у меня были веские причины, чтобы прийти сюда.

– Какие? – резко спросила Друзилла, и он заметил, что ее опять охватывает ужас, как тогда, когда он ворвался в комнату.

Внезапно, как бы в ответ на ее вопрос, в коридоре началось столпотворение. За дверью послышались звуки охотничьего рога, мужской хохот и крики «ату!» и «сбежал!», женский визг и топот бегущих ног.

Маркиз заметил, как Друзилла напряглась и замерла, и только изящная ручка нервно теребила ворот платья, как бы стараясь удержать вырывавшееся из груди сердце.

Шум стал удаляться. Вдруг ручку двери резко повернули – кто-то пытался открыть дверь, она трещала под яростным напором. Раздался женский голос:

– Заперто! Его тут не может быть!

И опять звуки рога и крики «сбежал!» пронеслись мимо двери и стали затихать по мере того, как веселая компания удалялась в другой конец коридора.

– Теперь-то ты понимаешь, почему я, как лиса, забился в нору, – улыбнулся маркиз.

– Так это за тобой охотятся? – спросила Друзилла.

– Жребий пал на двоих из нас, – объяснил он. – И оба – завидные женихи. Бог мой, Друзилла, после этого я начинаю сочувствовать лисе, которую травят.

– Зачем же ты пошел на это? – поинтересовалась она.

– А как я мог отказаться? – ответил он. – Они бы из меня лепешку сделали. К тому же я понял, что в подобных ситуациях гораздо проще согласиться на то, что от тебя требуют, а потом сделать все наоборот.

Она рассмеялась.

– Ты, Вальдо, всегда все делал по-своему и никогда не задумывался над тем, что из-за этого могут пострадать другие.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

– Твои последние каникулы в Линче: после твоего отъезда в Итон меня наказали, так как мячик, которым ты разбил стекло в оранжерее, оказался моим.

– Бедная Друзилла! – Голос маркиза был полон сочувствия. – Готов дать голову на отсечение – ты меня не выдала.

– Нет, не выдала, как видишь, – ответила она, – и это было огромной глупостью с моей стороны. Наследнику простили бы все его преступления, что бы он ни натворил. Про меня такого не скажешь – я была сорванцом, к тому же дочерью приходского священника.

– Что же с тобой сделали? – спросил маркиз.

– О, ничего особенного: хорошенько выпороли и посадили под замок на хлеб и воду, – весело ответила Друзилла.

– Прошу тебя, прости меня за прошлые прегрешения, – сказал он.

– Я приму твои извинения, – проговорила Друзилла, – если ты немедленно покинешь комнату. Уходи – и побыстрее.

– Почему ты так торопишься отделаться от меня? – спросил маркиз.

– Потому что тебя могут здесь увидеть, – ответила она. – Ты представляешь, что тогда скажут? Кроме того, ее светлость наняла меня при условии…

Внезапно она замолчала.

– Договаривай же! – настаивал маркиз.

Казалось, его вопрос разозлил ее.

– Хорошо, я договорю, – ответила Друзилла, гневно сверкнув глазами. – Ее светлость наняла меня при условии, что, пока я нахожусь под ее крышей, я не имею права поощрять какие-либо ухаживания со стороны мужчин.

– Ухаживания?!

– Если ты думаешь, что мне нравится, когда мне начинают оказывать знаки внимания джентльмены вроде тебя, ты жестоко ошибаешься! – бушевала Друзилла. – Женщина им нужна только для одной-единственной цели! Мужчины – животные, все до единого! Чем меньше я вижу их, тем мне спокойнее! – Губы Друзиллы плотно сжались и превратились в тонкую линию, из груди вырвался звук, очень похожий на рыдание. Ее пальцы судорожно сжали пяльцы. – Уходи, Вальдо, – уже более спокойно проговорила она. – И забудь о нашей встрече.

– Как я понимаю, какой-то мужчина очень жестоко обошелся с тобой, – предположил маркиз. – Кто же позволил себе такое? Кто?

Она невесело рассмеялась.

– Не просто какой-то мужчина, мой дорогой кузен, а почтенный отец семейства, великовозрастный сынок, дядюшка, высокочтимый друг, которого они не посмели обидеть – все! Один хуже другого, и все гнались за безопасным развлечением, прекрасно сознавая, что несчастная оскорбленная девушка не решится пожаловаться. Если же что и обнаружится, поверят им, а не ей.

– Невероятно, – еле слышно проговорил маркиз.

– Ты мне не веришь? – спросила Друзилла. – Можешь себе представить, что чувствуешь, когда тебя шесть раз выгоняют из-за каких-то историй – и все в течение трех лет. Шесть! А потом ты на коленях приползаешь сюда и начинаешь умолять, чтобы тебя взяли на работу, чтобы тебе оказали снисхождение, чтобы над тобой смилостивились! – Она замолчала и посмотрела на него. – Теперь-то ты понимаешь? Я надеюсь, что сейчас ты наконец уйдешь отсюда и не будешь лишать меня последнего шанса спрятаться от всяких домогательств и начать тихую, спокойную жизнь.

Маркиз поднялся. Вид у него был обеспокоенный.

– Я уйду, Друзилла, потому что ты меня об этом просишь, но я не забуду того, что ты мне рассказала. Я поговорю с родственниками. Недопустимо, чтобы ты так страдала.

– Оставь меня в покое, – оборвала она его. – Мне не нужны подачки от родственников, я вообще не нуждаюсь в чьем-либо сочувствии. Они презирали маму только за то, что она вышла замуж за приходского священника, так что вряд ли они будут более благосклонны ко мне. Выбрось все из головы, Вальдо. Все эти девять лет ты не вспоминал о моем существовании – нет причины создавать себе сложности сейчас.

– Девять лет! Боже мой! Так давно?! – воскликнул маркиз. – Но ведь это нечестно, чтобы ты, Друзилла…

Слова замерли у него на губах, так как в этот момент раздался стук в дверь. Друзилла вскочила, и опять на ее лице он заметил выражение неподдельного ужаса. Он приложил палец к губам и на цыпочках прокрался к двери в дальнем конце комнаты. Как он и предполагал, дверь вела в спальню.

При слабом свете ночника он разглядел ребенка, спящего в маленькой узкой кроватке. Рядом стояла еще одна кровать, которая, естественно, принадлежала Друзилле.

Маркиз неплотно прикрыл за собой дверь и оставил только крохотную щелочку, через которую можно было слышать и видеть все, что происходило в классной. Друзилла медленно направилась к входной двери.

Стук повторился.

– Кто там? – спросила она, и он услышал, как дрожит ее голос.

– Это я, мисс Морли, – послышался ответ.

– О, мисс Диана!

В голосе Друзиллы явственно прозвучало облегчение, она повернула ключ и открыла дверь. В щелку маркиз увидел полную женщину средних лет в домашнем чепце – по всей видимости, старшую горничную. Она внесла поднос и поставила его на стол.

– Я принесла вам ужин, мисс Морли.

– Вы очень добры! – поблагодарила Друзилла.

– Я забрала поднос у Элен, – начала объяснять горничная. – Девочка уже с ног валилась от усталости, я и отправила ее в постель. Я завтра всем накручу хвосты на кухне. Они не имеют права заставлять ее работать допоздна и задерживать вам ужин.

– Наверное, они там все очень заняты, – проговорила Друзилла, – к тому же я не голодна.

– Не сейчас, так потом проголодаетесь, – уверенно сказала мисс Диана. – Вы весь день трудитесь над этим платьем. Как я погляжу, вам еще работать и работать.

– Мне надо закончить его за три часа, – со вздохом проговорила Друзилла. – Ее светлость хочет надеть его завтра утром.

– Чтобы покрасоваться перед своим новым любовником, уж будьте уверены, – со смехом сказала мисс Диана. – Что ж, я могу ее понять. Я в жизни не видела более приятного и красивого джентльмена, чем маркиз. При виде него мое старое сердце начинает стучать быстрее. Должна сказать вам, его светлость намного лучше прежнего увлечения ее светлости.

– В самом деле?

Слова Друзиллы звучали очень холодно, и маркиз понял, что она в затруднительном положении. Горничная, казалось, ничего не замечала.

– Да, будьте уверены! Сэр Эндрю Блекетт – вот был ужас! Я не разрешала моим горничным даже близко подходить к их спальне. Как только я его увидела, тут же поняла, что это за тип. А когда ко мне вся в слезах подошла малышка Глэдис, у меня появилось желание проучить его, да-да, жестоко проучить.

– Я не осуждаю вас, – пробормотала Друзилла.

– И, конечно же, из-за него бедную мисс Лавлейс уволили без всяких рекомендаций.

– Так вот почему она ушла! – воскликнула Друзилла.

– Точно. Ее светлость обнаружила его здесь, он разговаривал с мисс Лавлейс. Дело было прямо перед ужином. Естественно, он сказал, что зашел пожелать спокойной ночи нашей малышке, но ее светлость заметила, что мисс Лавлейс смущена и выглядит очень довольной оказанным ей вниманием. И как только закончился ужин, ее тут же выставили.

– Но ведь это несправедливо! – разгневанно вскричала Друзилла.

– Хозяйки никогда не задумываются, справедливо это или нет по отношению к тем, кто у них в услужении, – ответила старшая горничная. – А если что-то и случается, то джентльмен всегда выходит сухим из воды. Да вы и сами понимаете, о чем я говорю! Я вижу, вы мудро поступаете, мисс Морли, что запираетесь на ключ. Всегда держите дверь на замке, особенно когда устраиваются такие вечеринки, вроде сегодняшней.