Джоанна Линдсей - Прекрасная буря

Дэймон прижимал Жак к себе так сильно, что единственной возможностью увернуться от его губ было прижать щеку к его груди. Однако и такая поза была слишком провоцирующей для нее. Девушка чувствовала, что, если она поднимет голову и они встретятся взглядами, она пропала. Он был так красив, его взгляд настолько ее завораживал, что она могла на мгновение забыть, что перед ней враг. Если бы это случилось, ему бы удалось ее поцеловать, и ей было бы легко, слишком легко ответить на его поцелуй.

Чтобы избежать поцелуя, Жак поворачивалась то одной щекой, то другой, но это не давало ей особого преимущества. Она попыталась освободить руки и тут вдруг поняла, что они прижаты к бокам Дэймона – тогда Жак впилась ногтями в мягкую ткань его рубашки так сильно, что, наверное, продырявила ее. Ублюдок поднял девушку на руки и бросил на кушетку. И прежде чем ей удалось с нее соскочить, он оказался на ней.

И тут случилось то, чего уже невозможно было избежать. Теперь, когда он придавил ее к кушетке своим телом, ему удалось поймать ее губы. Девушка все еще сопротивлялась, но уже лишь по инерции. Почувствовав, что руки Дэймона ласкают ее шею, плечи, руки, она сдалась. Это была нежная ласка, но она никогда не испытывала чувства более пылкого… ее охватил жар, но это был не тот жар, от которого ее кожа вспыхивала румянцем. Неужели ей это нравится?! Однако прежде чем сдаться окончательно, Жак должна была все-таки вернуть себе контроль над ситуацией и заставить его хотя бы пообещать ей свидание с Джереми. Это давно стоило сделать! Ведь и Джереми, и сам Дэймон советовали ей так поступить.

Жак обняла его руками за шею и страстно поцеловала. Она чувствовала, что он возбуждается все сильнее, его поцелуи становились все более страстными, его язык касался ее языка, и это было наслаждение, которого Жак не могла себе прежде представить. Никогда еще процесс уговоров не был таким сладким, и ее даже не удивило то, что она не смогла сдержать сладкого стона. Дэймон вдруг отодвинулся, в его голубых глазах светились страсть и желание.

– Дэймон? – еле слышно произнесла Жаклин.

Он опустил голову, коснувшись ее лба своим, и вздохнул:

– Ты слишком легкая добыча, и поэтому я остановлюсь. Когда ты захочешь меня, захочешь по-настоящему, я буду твоим. Но мы оба знаем, что этот момент еще не наступил. Хорошо, теперь скажи мне, почему ты атаковала меня сейчас? Ты волнуешься, что твой брат все еще не оправился?

Упоминание об этом сыграло роль ушата холодной воды. Однако капитан еще не мог знать наверняка, что Джереми – ее брат, и Жак не хотела, чтобы он убедился в том, что у него в плену двое детей Джеймса Мэлори. Так что она не стала отвечать сразу, а сначала подумала. Какие тут могут быть варианты?

– На самом деле это один из моих кавалеров, – наконец сказала Жаклин.

– О, нищий кавалер?

– Ну, не совсем нищий. Вот Перси действительно беден.

– Не слишком ли он стар для тебя?

– Боже, нет! К тому же сложно отрицать то, что он красив.

– Не знаю. В тот вечер на берегу было слишком слабое освещение, а когда я видел его в последний раз, он был весь в синяках, но чего еще стоило ожидать? Он здоровый малый. Ребятам пришлось потрудиться, прежде чем они с ним справились. Хорошо, не начинай, – добавил Дэймон, почувствовав, что Жаклин напряглась. – Признаюсь, что не видел его с прошлой недели. Так что синяки, вероятно, уже прошли, но вот ребра заживают не так быстро.

– Ну, так покажи его мне!

– Нет.

– Тогда я тебе не верю.

– А я должен тебе верить? Что ты приехала с одним кавалером на встречу с другим кавалером?

– Почему бы не пробудить в загадочном незнакомце ревность?

– Ты слишком прямолинейна для такой интриги, Жак.

– Да, когда речь идет о настоящих чувствах, я могу быть прямолинейной. Но мне было просто интересно, кто из них более ревнив.

– Турнир на выбывание?

– Именно.

– Но ты мне сказала, что пока не планируешь сокращать свой список кавалеров, или же ты врала, что не собираешься в этом году выходить замуж?

«Неужели он помнит все, что я сказала?» – подумала Жак.

– Ну, мне нужно было понять, кого из них я могу оставить на следующий сезон, а кому дать окончательную отставку.

– А я думал, ты всех их предупредила о своих планах, чтобы они не слишком за тобой ухаживали, – заметил Дэймон.

– Ну, тогда вообще нет никакого интереса! – Тут ей пришла в голову мысль, что он просто затягивает эту беседу, чтобы побольше узнать о ней, в том числе выведать то, в чем Жаклин не собиралась признаваться. – Отстань от меня!

Он нежно прикоснулся щекой к ее щеке:

– Не могу же я это сделать в самый разгар битвы.

– Битва закончена, – фыркнула она, – я давно уже не кричу на тебя.

– Ты меня ранила.

– Каким образом? – поинтересовалась Жак.

– Ногтями.

Она совсем об этом забыла. Впрочем, поделом ему! В ответ на то, что Дэймон превратил схватку у бюро в объятие, она нанесла раны там, куда смогла дотянуться. Однако сейчас Жак не боролась и лежала тихо, предоставляя ему возможность ее освободить.

Все же она не могла удержаться от напоминания:

– Я тебя ненавижу!

– Обещаю, это не навсегда, – уверил ее Дэймон.

– Обещание, которое ты не способен выполнить? Это ничего не меняет.

– Я думаю, сейчас ты уже не так меня ненавидишь. Конечно, тогда, на Карибах, после того как ты нашла записку о выкупе, твой гнев был неукротим. Ты бы, не колеблясь, меня убила. Однако сейчас ты изменилась, ты совсем другая. Разве не так?

– Тебе давно бы следовало перестать считать, что ты меня знаешь. Ты меня не знаешь. А теперь отпусти меня!

Он вздохнул, на этот раз так глубоко, что его грудь снова прижалась к груди девушки, заставив ее соски напрячься, отчего ее щеки снова зарумянились. Затем он перекатился на бок и встал с кровати. Жак не спешила последовать его примеру, сначала она приподнялась на локтях. Жаклин оставалась в таком положении, потому что Дэймон возвышался прямо над ней. Он снял рубаху и стал изучать следы ее ногтей. Боже, надо наконец перестать на него пялиться, когда он полуголый! Девушка понимала это, но не могла отвести взгляда. Он был так откровенно мужествен, так невероятно привлекателен, что она разозлилась – это было так несправедливо!

– Следовало бы подстричь тебе ногти. – В его голосе прозвучали нотки злости. Но какого дьявола он злится?

– Попробуй только, – парировала она.

– Это было бы забавно. – Дэймон с ухмылкой посмотрел на нее. – Однако успокойся, Жак. По большей части ты ведешь себя хорошо. Брось свое упрямство, перебирайся на кровать. Ты же сама убедилась, что она гораздо комфортнее кушетки. – И, чтобы остановить ее возмущение, он предупреждающе поднял руку. – Я имею в виду, одна. Я буду спать на кушетке.

Ну что же, по крайней мере произошедшее между ними принесло плоды в виде кровати. Прежде чем повернуться и принять безразличный вид, Жак про себя рассмеялась. Но завтра, так или иначе, она увидит брата!

– Конечно, хорошо, что ты получил крещение соленой водой на этом судне, однако если ты в самом деле решишь, что море – это то, что тебе нужно, то лучше наняться на судно, которое отправляется в дальний рейс.

Жаклин сидела с Жаки на шканцах и уплетала принесенный с собой ужин. Она снова устроила Дэймону забастовку – утром девушка опять потребовала, чтобы он позволил ей увидеться с друзьями, но капитан полностью ее проигнорировал.

Впрочем, Жаклин заметила, что капитан наблюдает за ней пристальнее, чем обычно. Дэймон задал ей несколько малозначащих вопросов, но ему пришлось смириться с тем, что он не получил ни одного ответа.

– Корабли твоей семьи плавают в разные страны? – спросил Жаки.

Девушка улыбнулась в ответ. Дэймон был неподалеку, и она не хотела делиться с ним лишней информацией, так что Жак прошептала парнишке на ухо:

– Название компании, управляющей нашими судами, – «Скайларк Шиппинг». Да, они посылают корабли во все части света, в том числе на таинственный Дальний Восток. – Потом уже нормальным голосом Жаклин добавила: – А это судно обречено. У тебя на нем нет никакого будущего, ну только разве что усвоишь азы мореплавания.

– Как это, обречено?

– Даже если его не выбросит на берег в конце этого плавания, его капитан долго не протянет, – предсказала Жаклин. – Не думаю, что он доживет до Рождества.

Жаки ее предсказание насчет судьбы судна вовсе не испугало. Но вот угроза капитану заставила его нахмуриться:

– Так нехорошо говорить, миледи.

Услышав упрек мальчика, Жаклин чуть не рассмеялась:

– Ты знаешь, почему я тут?

– А, так ты не совсем потеряла голос? – прямо за ее спиной произнес Дэймон.

Жаклин даже не оглянулась, полностью его проигнорировав. Но Жаки тут же подскочил, схватил пустую тарелку девушки и сбежал по ступенькам вниз. Хорошо еще, что Жаклин успела поесть. Все же удивительно, почему мальчик так боится капитана, при том что он ему так предан.

– Не забивай ему голову своими бедами, – продолжил Дэймон, – вряд ли он может оставить свой пост и уволиться в знак протеста, чтобы поддержать тебя.

Она чувствовала, что Дэймон все еще за ее спиной. Интересно, привязал ли он штурвал? Она не стала оглядываться. Пусть скажет, чего он хочет. Через пару минут, прошедших в молчании, Жаклин почувствовала себя неуютно, но решила держаться и не спрашивать, что ему нужно.

– Я ценю твое молчание, Жак. Это большой шаг вперед с тех времен, когда с твоих уст срывались только проклятия.

Но она уловила его нетерпение. Дэймон явно нервничал! К тому же замечание было не по существу – с тех пор как ей разрешили выходить из каюты, Жаклин всегда была вежлива и даже мила, за исключением разве что вчерашнего вечера. И уж во всяком случае, гораздо спокойнее, чем две недели назад.

– И все же не стоит отказываться от моего предложения, – наконец добавил Дэймон.

Что за предложение? Снова провокация, чтобы заставить ее заговорить? Но Жак на нее не поддастся. Она встала и, так и не взглянув на капитана, направилась к перилам на корме.

– Идем со мной, – сказал Дэймон ей в спину. – Я разрешу тебе поговорить с твоими друзьями, но через дверь. Это пока все, что я могу тебе предложить.

Девушка резко развернулась, ее глаза расширились от удивления:

– Почему именно сейчас?

– Потому что ветер постоянный, и я могу уделить этому несколько минут.

На самом деле ей было все равно почему, просто она была удивлена его предложением. Главное, скоро она узнает, в каком состоянии ее брат. Жаклин не верила заявлениям Дэймона, что с Джереми все в порядке.

Она побежала за капитаном сначала на главную палубу, а потом на нижнюю. Еще ниже был трюм и каюты экипажа, там все то время, что они не находились на палубе, скрывались пираты. Жак не знала, сколько их всего. Она оглянулась посмотреть, не следует ли кто за ними.

Это было большое трехмачтовое судно. Удивительно, что на нем не имелось больше кают для офицеров. Впрочем, у Дэймона был только один офицер, его первый помощник. На этом уровне было только три двери, и еще один пролет ступенек вел вниз.

Капитан остался стоять на площадке. Жак повернулась к нему и потребовала:

– Оставь меня наедине с братом, пожалуйста!

– Разве я это обещал? – поднял он бровь.

– Ты не говорил, что будешь присутствовать при разговоре. Даже если бы это была сделка, тебе следовало это сказать, я хотя бы поторговалась!

– Ты, кажется, начинаешь злиться, Жак?

Он прав, черт побери!

– Всего пять минут наедине!

– Это самое опасное для тебя место на корабле, – покачал он головой. – Хорошо, две минуты, чтобы ты была довольна. Не потрать их впустую.

– Жак?

Это был голос Перси. Он наверняка услышал ее громкую тираду. Если они прикованы внутри каюты, ей придется повысить голос, чтобы они расслышали ее через дверь. А делать этого Жаклин не хотелось.

– Как вы там, Перси?

– Кормят прилично, мне дали гамак. Но это ужасное приспособление для сна. Я никак не могу порекомендовать его, Жак, никак.

Она услышала смех Джереми, а затем его голос:

– Перси сначала не понимал, как в нем спать, но теперь он вроде освоился. Как ты, дорогая?

Услышав голос брата, девушка чуть не расплакалась от радости, ей даже пришлось смахнуть несколько слезинок:

– Я в порядке, но… я тут не одна, – предупредила она. – Капитан неподалеку. А ты?

– Я в порядке, – сказал Джереми.

– Весь сине-черный… – начал было Перси.

– Заткнись, Перси! – бросил ему Джереми. – Синяки уже прошли. Их было меньше, чем после драки в таверне, а ты знаешь, сколько их тогда у меня было.

– Переломы?

Последовало молчание, от которого у Жаклин перехватило дыхание. Наконец, она решила обратиться к тому, который даже ради спасения собственной души ничего не мог держать в секрете.