Джоанна Линдсей - Прекрасная буря

– Разумеется, нет, – сказала она. – Но все же, если ты не сторонник Лакросса, почему мы здесь?

– Мы здесь по совершенно другой причине, но еще рано о ней говорить. Вскоре ты получишь ответы на все вопросы.

Капитан вышел из каюты, как бы давая ей понять, что не собирается делиться этой информацией, что пока не пришло время. Но чего же он ждет?

Зажатая между штурвалом и широкой грудью Дэймона, Жаклин чувствовала, что после всего случившегося вчера ее отношение к капитану несколько смягчилось. К тому же сегодня утром ей принесли для ванны пресную воду, а не морскую, вероятно, это тоже была форма извинения. Но все-таки для того чтобы повредничать, она не стала заплетать свои волосы, так что, когда дул ветер, они хлестали Дэймона по лицу. Но добилась лишь того, что он еще плотнее прижался к ее спине и ягодицам, при этом его подбородок покоился на ее макушке.

– Хорошо, я поняла, – рассмеялась Жаклин. Она подобрала волосы и попыталась заплести их в косу, но это было нелегко сделать на ветру. – Английский джентльмен попросил бы меня перестать вести себя, как стерва.

– Сомневаюсь, что настоящий джентльмен был бы с тобой так откровенен.

– Вероятно, нет, – ухмыльнулась Жаклин. – Во всяком случае, если бы он пытался за мной ухаживать.

– Ты думаешь, я англичанин?

Девушка моргнула от неожиданности и повернулась к нему, потому что в этот момент он слегка отодвинулся, давая ей пространство для маневра. Она была уверена, что он англичанин, но никогда об этом не спрашивала, так что не могла знать наверняка.

– Разве ты не англичанин? – спросила Жак.

– Мои родители – англичане, но я вырос на Карибах. Впрочем, потом меня послали в Англию для завершения образования. Так что, наверное, да, я англичанин.

– А мне показалось, ты даешь мне понять, что ты – не англичанин, – хихикнула она. – Значит, ты жил на острове? И на каком же именно? Ты плавал в жару в теплом океане? Скакал на лошади по пляжу? Играл в войну с такими же, как ты? Убивал понарошку?

Последний вопрос заставил его улыбнуться. Жаклин имела в виду его признание, что они с Мортимером, когда были детьми, вместо драконов сражались с пиратами. Но Дэймон ответил только на один вопрос:

– Мне никогда не нравилась верховая езда. Моя мать подарила мне пони, но потом она уехала, а я вырос, и пони стал для меня слишком мал.

– Это довольно странный способ сказать, что мать умерла. Сколько тебе было лет?

– Семь. Только я не знаю, жива она или мертва. Она сбежала с нашим соседом, и мы никогда больше ее не видели.

Обернувшись, Жаклин заметила, что его лицо искажено ненавистью. Прежде она не замечала, чтобы Дэймон проявлял настолько сильные чувства. Он бывал разозлен, и очень сильно, но выражения столь холодной ненависти она никогда на его лице не наблюдала.

– Я никогда никого не ненавидел так сильно.

Лучше бы он этого не говорил. Жак не знала никого, кто мог бы так ненавидеть собственную мать. Это было неестественное, запретное чувство, и против собственной воли она почувствовала к нему жалость. Чтобы выразить сочувствие и успокоить, девушка чуть было не погладила его по щеке, но вовремя остановилась.

Жак постаралась подавить в себе это неуместное в данной ситуации чувство сострадания и сменила тему:

– А что твой отец? Он так и остался на острове?

– Да.

Дэймон произнес это с такой печалью, что Жаклин снова удивилась. Хорошо, что хотя бы в его глазах погас огонек ненависти. Она не привыкла к тому, чтобы он демонстрировал какие-то эмоции, кроме раздражающего ее постоянно хорошего настроения, а тут вдруг и ненависть, и печаль!

– Расскажи мне о нем!

– Мы были очень близки, и отец старался поддержать меня после того, как мать нас оставила. Он любил выпить, иногда слишком, но после ее исчезновения полностью прекратил прикладываться к бутылке. Отец придумывал всякие развлечения, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей, хотя чаще всего это отвлекало его самого. Мы любили маму. Если бы не он, я бы вырос полным злобы и ненависти.

– Похоже, твой отец прекрасный человек.

– Это так.

Все же это не объясняло, почему Дэймон так опечалился, когда она упомянула о нем. Наверное, он скучает по отцу, но почему бы так и не сказать?

– У тебя есть родственники в Англии?

– Да.

И Дэймон снова вздохнул! Черт возьми!

– Значит, они все от тебя отказались? – предположила Жаклин. – Впрочем, неудивительно, учитывая твое ремесло.

Он закатил глаза.

– Оба предположения неверны. Похищение прекрасных женщин – это не ремесло, Жак.

– О да, наверное, это то, что у вас называется небольшой шалостью, – фыркнула она. – Кажется, так ты выразился на балу? Что ты только единожды нарушил закон и это была небольшая шалость, от которой никто не пострадал?

– Ты – просто средство для достижения цели, великой цели, вот почему ты здесь.

– Это так ты называешь убийство моего отца? – яростно выкрикнула девушка. Ее веселое настроение смыло в одно мгновение.

– Не только я желаю ему смерти, – резко ответил капитан. – Хорошо ли ты знаешь прошлое своего отца?

Жаклин сжалась, размышляя, что он имеет в виду. Он не может знать о том, что ее отец был благородным пиратом. Никто, за исключением близких родственников, об этом не знает.

– Я уже говорила тебе, что когда-то отец был одним из самых знаменитых лондонских повес и ему пришлось драться на бесчисленных дуэлях, – увильнула она от ответа.

– Ну, а как насчет его таинственной десятилетней отлучки? Уж не потому ли он уехал, что от него отказались родственники?

– Ты не должен верить всем лондонским слухам, – издевательски бросила девушка.

– Да уж, в тот вечер на балу я слышал немало разговоров о нем.

– Неужели ты веришь всему, что говорят в свете?

– Кое-что из этих слухов ты сама подтвердила. Но скажи мне, ты думаешь, я могу навредить твоему отцу, если я страстно желаю тебя?

Жак почувствовала, как к ее щекам прилила кровь, и у нее перехватило дыхание.

Она прочла это в его глазах, в его прекрасных, таких чувственных глазах… Он не должен так поступать с ней! Не должен заставлять ее желать, чтобы они перестали быть врагами! Как он смеет возбуждать в ней страсть подобными провокационными заявлениями?

Дэймон внимательно следил за реакцией Жак. Наверное, не стоило выражаться так откровенно, зато он наконец-то смог заставить ее потерять душевное равновесие. Когда речь шла об эмоциях, Жак можно было читать как раскрытую книгу. Она могла менять тон или притворяться в мелочах, но когда дело доходило до настоящих чувств, вроде ненависти к нему, то Жаклин ничего не скрывала. На какое-то мгновение она вдруг раскрылась, и они оба погрузились в страсть, но она тут же отгородилась ненавистью. Эта вспышка чувств была преждевременной. Если бы Жак поддалась страсти раньше, чем разыгрались все роли, у нее было бы еще больше причин его ненавидеть. А Дэймон так и не придумал еще, как преодолеть тот факт, что именно ему придется сопровождать ее отца в тюрьму.

Жак ему этого не простит. Какая разница, что ее отец был пиратом, которому до сих пор удавалось избежать правосудия? Она расценит это как предательство с полным на то основанием. Однако Дэймон не предполагал, что Жак тоже испытает такую же страсть, что и она будет желать, чтобы они встретились при совсем иных обстоятельствах. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше он терялся. В любом случае Дэймон не собирался пользоваться ее слабостью до того, как откроется вся правда. Если он так поступит, то сам себя не простит.

Когда Жак отошла и встала позади него, опершись о перила мостика, Дэймон облегченно вздохнул. На таком расстоянии продолжать беседу было бы затруднительно, а уйти со шканцев незаметно, не пройдя мимо него, девушка не могла. По крайней мере, она еще не воспользовалась его откровенным признанием. А ведь чары Жаклин Мэлори могли его погубить.

Проблема привлечения на свою сторону Жак и ее брата становилась все более актуальной. Корабль находился уже недалеко от Карибов, где Дэймону предстояли переговоры с их отцом. С людьми Лакросса нужно было покончить еще до того, как он встретится с Джеймсом Мэлори. К этому можно было бы привлечь брата Жак, но для этого придется сообщить ему кое-какие элементы настоящего плана. Хотя, конечно, не все. Интересно, знают ли брат и сестра, что их отец был когда-то знаменитым пиратом?

Какой же шок Дэймон пережил, встретив капитана Хоука в Лондоне четыре года назад! Тогда они с Мортимером отмечали конец учебного года. Джеймс Мэлори почти не изменился, он был все такой же огромный и устрашающий, только одет был как аристократ. Тот самый капитан, что увел из семьи его мать. У него на глазах.

Тогда Дэймону было всего семь лет. Несмотря на то что дул пассат, день был жаркий и солнечный. Мать почему-то сильно нервничала. Она оделась для поездки в город, приготовила большой саквояж, но Дэймону сказала, что они просто пойдут погулять.

Он любил гулять с ней. Любил запах ее духов и модные платья. Она была такой красивой! Мама учила его читать, ездить верхом, плавать. Отец хотел вырастить их него плантатора, но она всегда напоминала Дэймону, что он – аристократ, джентльмен, а джентльмен никогда не пашет землю, для этого есть крестьяне. Отец, напротив, почти все время проводил в полях с рабочими, ему нравилось быть на природе и заниматься полевыми работами, следить, как зреет урожай. Мать никогда не осуждала Дэймона за то, что тот помогал отцу в работе, она понимала, что для мальчика его возраста это развлечение. И все же больше всего он любил прогуливаться с ней по длинной дороге, ведущей к усадьбе, иногда ездить в город или к морю. Но никогда прежде они не бродили в посадках сахарного тростника, отделявших их имение от имения соседа, – по крайней мере, в то время, когда тростник уже подрастал или сосед был дома.

Родители говорили Дэймону, что капитан Хоук такой же плантатор, как они, но ему он казался настоящим пиратом.

Мортимер с ним соглашался. Этот «плантатор» был высокого роста, мускулистый, к тому же он смотрел на всех сурово. Дэймон никогда не встречал мужчину, который выглядел бы так страшно, как их сосед. Мортимер даже не пошел с ним бросаться камнями в окна особняка пирата – так они хотели показать, что они его не боятся. Дэймон пошел один. Он просто хотел, чтобы этот человек убрался назад, в море, пиратствовать и никогда не возвращался. Да, он этого хотел, но когда его желание исполнилось, последствия оказались катастрофическими.

Пока они не дошли до крыльца особняка, на котором поджидал их великан-сосед, Дэймон не понимал, почему мать так торопится. Мальчик подумал, что она привела его сюда, чтобы его наказали за разбитые окна. Живое воображение мальчика рисовало ужасные пытки, которым подвергнет его капитан Хоук. Дэймон попятился.

– Нет!

– Сынок, пожалуйста, не упрямься, мы торопимся.

– Не отдавай меня ему!

– Что? Ты ошиба…

Но Дэймон уже вырвался и побежал домой. Мать кричала ему вслед, звала, но он не остановился, хотя в ее голосе чувствовались слезы. Дэймон и сам заплакал, но он не мог повернуть назад и опять предстать перед этим пиратом.

Мать кричала ему вслед, обещала, что вернется за ним, по крайней мере, ему так послышалось. Или он хотел, чтобы она это обещала… Но из-за пирата он даже не остановился, чтобы прислушаться.

Мать уехала с этим человеком и больше не вернулась. Отец тоже был потрясен ее предательством и разъярен, он поклялся, что убьет Хоука, когда тот вернется. Годы шли, Дэймон ждал мать, но она не вернулась. Не вернулись и Хоук с его сыном, которого Дэймон видел только однажды. Им не было смысла возвращаться, потому что на следующий год плантация была продана через агента. И только спустя много лет Дэймон сообразил, что Хоук соблазнил его мать и она убежала с ним. Иначе почему она их бросила? Вот тогда он начал по-настоящему ненавидеть капитана Хоука.

Конечно, не следовало подходить к пирату в ту ночь в Лондоне. Дэймон был пьян и не мог себя контролировать. Он крикнул ему: «Где моя мать?» И ладно бы этим он ограничился… но еще он схватил его за лацканы. В ответ капитан Хоук одним ударом отправил его на мостовую, и уже оттуда Дэймон попал в госпиталь. Когда он очнулся, над ним суетился доктор. Он сказал, что при падении Дэймон получил травму черепа.

Закончив Оксфорд, он снова принялся за поиски ненавистного пирата. Однако никто не знал такого капитана, никто больше не встречал его в той таверне. И только в день отъезда домой, на остров, когда они с Мортимером ждали экипаж у отеля, Дэймон увидел Хоука, проезжавшего мимо в двуколке. Дэймону пришлось бежать за экипажем, чтобы не потерять пирата из виду. Экипаж остановился у здания, в котором располагался ринг, и его пассажиры – Хоук и его спутник – вошли внутрь. Дэймон последовал за ними. Ринг окружала разгоряченная толпа, и по репликам и заключавшимся пари Дэймон быстро установил, что эти мужчины – братья, что они – аристократы и что человек, которого он знал под именем капитана Хоука, на самом деле Джеймс Мэлори, виконт Райдингский.