Джейми Макгвайр - Прекрасная катастрофа

— Ого.

— И не говори, — сказала Америка, кивнув. Трэвис, спотыкаясь, вышел из-за угла, выглядя помятым.

— Как же вы задолбали своим шумом, — простонал он, застегивая джинсы.

— Прости, — сказала я, вытягивая свое запястье из рук Америки. Наш вчерашнее «почти», всплыло в моей голове, и поэтому я никак не могла взглянуть ему в глаза.

Он допил мой апельсиновый сок, а затем вытер рот.

— Кто, черт возьми, дал мне столько выпить прошлой ночью?

Америка усмехнулась.

— Ты сам. Ты пошел в магазин и купил полторушку, когда Эбби ушла с Паркером, и выпил все, пока она не вернулась.

— Черт, — сказал он, качая головой. — Ты повеселилась? — посмотрел он на меня.

— Ты серьезно? — спросила я, показывая свою злость.

— Что?

Америка засмеялась.

— Ты выдернул ее из машины Паркера, как школьницу, когда увидел, что у них запотели все стекла.

Глаза Трэвиса затуманились от попытки вспомнить прошлую ночь. Я пыталась сохранить самообладание. Если он не вспомнит, как забирал меня из машины, он не вспомнит и то, как я была близка к тому, чтобы предложить ему свою девственность на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ну и насколько ты раздражена? — спросил он, морщась.

— Очень раздражена.

Я злилась, потому что мои чувства не имели ничего общего с Паркером. Я завязала потуже мой халат и протопала по коридору. Трэвис шел прямо за мной.

— Голубка, — обратился он, ловя дверь, когда я закрывала ее перед его лицом. Он мягко оттолкнул ее и встал передо мной, ожидая новую вспышку гнева.

— Ты помнишь хоть что-нибудь, из того, что ты сказал мне прошлой ночью? — спросила я.

— Нет. А что? Я был груб с тобой? — его покрасневшие глаза были полны беспокойства, которое только усиливало мою злость.

— Нет, ты не был груб! Ты… Мы… — я прикрыла глаза руками и затем почувствовала руку Трэвиса на своем запястье.

— Откуда это взялось? — спросил он, глядя на браслет.

— Он мой, — сказала я, отстраняясь от него. Трэв не сводил взгляд с моего запястья.

— Я никогда не видел его прежде. Выглядит как новый.

— Так и есть.

— Откуда он у тебя?

— Паркер подарил мне его пятнадцать минут назад, — сказала я, наблюдая, как выражение непонимания на его лице сменяется яростью.

— Какого черта этот мешок с дерьмом делал здесь? Он что, оставался на ночь? — спросил он, повышая голос с каждым вопросом.

Я скрестила руки.

— Он отправился по магазинам за подарком к моему дню рожденья этим утром, и подарил мне это.

— Но еще не твой день рожденья, — его лицо покраснело от сдерживаемых эмоций.

— Он не мог ждать, — сказала я, гордо задирая подбородок.

— Не удивительно, что я вытащил твою задницу из его машины, как если бы ты была… — он замолчал, сжав губы. Я сузила глаза.

— Что? Как если бы я что?

Его челюсть напряглась, и он вдохнул и выдохнул через нос.

— Ничего. Я просто вышел из себя и собирался сказать совсем не то, что имел в виду.

— Это никогда не останавливало тебя прежде.

— Я знаю. Я работаю над этим, — сказал он, отходя к двери. — Я дам тебе время, чтобы одеться.

Когда он потянулся за дверной ручкой, то остановился, потерев руку. Как только его пальцы коснулись багрового развода под кожей, он повернул локоть и заметил синяк. Он смотрел на него с мгновенье, а затем повернулся ко мне.

— Прошлой ночью я упал на лестнице. И ты помогла мне дойти до кровати… — сказал он, перебирая размытые образы в голове.

Мое сердце начало громко биться и я сглотнула. Его глаза сузились.

— Мы, — начал он говорить, сделав шаг ко мне, смотря то на шкаф, то на постель.

— Нет, мы — нет. Ничего не произошло, — сказала я, качая головой.

Он сжался, очевидно, проигрывая в сознании то, что произошло.

— Ты, запотевшие стекла в машине Паркера, я вытаскиваю тебя из нее, и затем пытаюсь… — сказал он, качая головой. Он повернулся к двери и схватился за ручку так, что побелели пальцы.

— Ты сделала из меня чертового психа, Голубка, — прорычал он через плечо. — Я не могу думать ясно, когда ты рядом.

— Так это моя вина?

Он обернулся, осмотрел мой халат, лицо, ноги, ступни и снова мои ноги, и вернулся к моим глазам.

— Я не знаю. Моя память еще немного в тумане… но я не помню, чтобы ты сказала «нет».

Я шагнула вперед, готовая спорить, что это не имеет значения, но не смогла. Он был прав.

— Что ты хочешь от меня услышать, Трэвис?

Он посмотрел на браслет, а потом обвиняюще на меня.

— Ты надеялась, что я ничего не вспомню?

— Нет! Меня взбесило, что ты забыл!

Взгляд его карих глаз впился в меня.

— Почему?

— Потому что если бы я… если бы мы… и ты не… Я не знаю почему! Я просто взбесилась!

Он пронесся по комнате, остановившись в дюйме от меня. Его руки прикоснулись ко мне, тяжело дыша, он изучал мое лицо.

— Что между нами происходит, Голубка?

Я начала поднимать глаза от его пояса, затем прошлась взглядом по его мускулам, татуировкам на животе и груди, и, в конце концов, остановилась на теплых карих радужках его глаз.

— Ты мне скажи.

— Эбби? — сказал Шепли, стучась в дверь. — Мер собирается ехать по каким-то делам, она просила передать тебе на случай, если тебе нужно куда-нибудь съездить.

Трэвис не сводил с меня глаз.

— Голубка?

— Ага, — отозвалась я Шепли. — Мне тут надо разобраться кое с чем.

— Да не вопрос, она готова идти, как только ты освободишься, — сказал Шепли и звук его шагов исчез в коридоре.

— Голубка?

Я достала несколько шмоток из шкафа и проскользнула мимо него.

— Мы можем об этом позже поговорить? У меня сегодня дел невпроворот.

— Конечно, — сказал он, выдавив улыбку.

Было таким облегчением добраться, наконец-то до ванной, и спешно закрыть за собой дверь. Мне оставалось еще две недели торчать в этой квартире, и не было никакой возможности отложить этот разговор надолго. Часть моего разума, отвечающего за логику, упрямо твердила мне, что именно Паркер был моим типажом: привлекательный, умный и заинтересованный во мне. Почему меня волновал Трэвис — этого я никогда не пойму.

Какой бы не была причина, но она нас обоих сводила с ума. Во мне словно уживались два разных человека: когда я была с Паркером, то становилась вежливой и послушной, но, как только рядом появлялся Трэвис, меня раздирали гнев, смятение и разочарование. Вся школа была свидетелем, как Трэвис менялся от непредсказуемого, до чертовски неуравновешенного.

Я быстро оделась, и мы с Америкой отправились в центр, оставив дома Трэвиса и Шепли. Она, хихикая, рассказывала о своих утренних сексуальных шалостях с Шепли, а я слушала, послушно кивая в нужных местах. Было трудно сконцентрироваться на разговоре, когда у меня перед глазами бриллианты с браслета отбрасывали крошечные пятнышки света на потолок машины, напоминая мне о выборе, с которым я неожиданно столкнулась. Трэвис хотел ответа, а его у меня не было.

— Ладно, Эбби. Что происходит? Какая-то ты тихая.

— Да, это всё из-за Трэвиса… какой-то бардак.

— Почему? — спросила она, у нее приподнялись солнечные очки, когда она сморщила нос.

— Он спросил меня, что происходит.

— Что у тебя происходит с Паркером или вообще?

— Он мне нравится, но прошла всего неделя. У нас пока не было ничего серьезного.

— Ты испытываешь чувства к Трэвису, ведь так?

Я покачала головой.

— Я не знаю, что к нему испытываю, я просто не понимаю, что происходит, Мер. В нем слишком много плохого.

— Просто ни один из вас открыто не признается в этом, вот в чем проблема. Вы оба настолько напуганы тем, что может произойти, что ругаетесь изо всех сил. Я знаю наверняка, что если ты посмотришь в глаза Трэвису и скажешь ему, что хочешь его, он никогда больше не взглянет ни на одну женщину.

— Ты знаешь это наверняка?

— Да. У меня же есть осведомитель, помнишь?

На мгновение я в задумчивости замолчала. Трэвис разговаривал обо мне с Шепли, но тот, чтобы поддержать отношения, не стал бы рассказывать об этом Америке. Он знал, что она расскажет мне, поэтому я пришла к одному единственному выводу: Америка подслушала их разговор. Мне хотелось спросить у нее, о чем они говорили, но передумала.

— Эта ситуация приведет лишь к разбитому сердцу, — сказала я, качая головой. — Не думаю, что он способен на верность.

— Он также не был способен к продолжительной дружбе с девушкой, но вы двое однозначно шокировали весь Университет.

Я провела пальцем по браслету и вздохнула.

— Не знаю. Я не возражаю против того, что есть. Мы можем быть просто друзьями.

Америка покачала головой.

— За исключением того, что вы не просто друзья, — вздохнула она. Знаешь что? Закроем эту тему. Давай сделаем нам прически и макияж. Я куплю тебе новый наряд к твоему дню рождения.

— Я думаю, это именно то, что мне нужно, — я улыбнулась.

После нескольких часов маникюра, педикюра, причесываний, укладок воском и накладывания макияжа, я вышла на своих блестящих желтых шпильках, поправляя новое серое платье.

— Вот теперь это Эбби, которую я знаю и люблю! — засмеялась она, качая головой от увиденного наряда. — Тебе нужно так одеться завтра на вечеринку.

— Разве так и не планировалось все это время? — спросила я, с ухмылкой на лице.

Из моей сумочки послышался звонок телефона, и я прижала его к уху.

— Алло?

— Уже обеденное время! Где вас двоих, черт побери, носит? — спросил Трэвис.

— Мы решили немного себя побаловать. Вы с Шепом и до нашего переезда умели кушать. Я в вас верю, вы справитесь.

— Нет, ну ты слышал это дерьмо? Мы беспокоились за вас, между прочим.

Я посмотрела на Америку и улыбнулась.

— Мы в порядке.

— Скажи ему, что я скоро привезу тебя. Мне нужно заехать к Бразилу и забрать кое-какие бумаги для Шепа, а после мы поедем к ним домой.

— Ты все понял? — спросила я Трэва.

— Ага, до скорой встречи, Голубка.

К Бразилу мы ехали в полном молчании. Америка заглушила зажигание и посмотрела на виднеющийся впереди дом. Меня удивила просьба Шепли, ведь мы находились через квартал от его с Трэвисом квартиры.

— Что не так, Мер?

— Просто он заставляет меня нервничать. Когда я была здесь с Шепом в прошлый раз, то Бразил постоянно флиртовал со мной.

— Ну, я пойду с тобой. Только пусть попробует хотя бы подмигнуть тебе, и я воткну свой каблук ему в глаз, идет?

Америка улыбнулась и обняла меня.

— Спасибо, Эбби!

Мы пошли к заднему входу в дом. Америка сделала глубокий вдох и постучала в дверь. Мы ждали, но никто так и не вышел.

— Похоже, его нет дома.

— Он там, — сказала она с раздражением в голосе. Она с силой ударила кулаком по двери, которая немедленно открылась.

— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! — закричала толпа внутри. Весь потолок был окрашен розовыми и черными пузырьками, каждый сантиметр был занят гелиевыми шариками с длинными серебряными веревочками свисающих на уровне лиц гостей. Толпа пошла врассыпную, а Трэвис подошел поприветствовать меня, с широкой улыбкой на губах, касаясь каждой стороны моего лица и целуя в лоб.

— С Днем рождения, Голубка.

— Он наступит завтра, — ответила я.

Все еще шокированная, я пыталась успеть улыбнутся каждому гостю. Трэвис пожал плечами.

— Ну, учитывая, что тебя уже оповестили о нашем сюрпризе, нам пришлось поменять все в последнюю минуту, чтобы все-таки его устроить. Ты удивлена?

— Очень! — выдавила я из объятий Финча.

— С Днем рождения, детка! — сказал он, целуя меня в губы. Америка пихнула меня своим локтем.

— Хорошо, что я уговорила тебя пройтись по магазинам сегодня или ты бы выглядела, как полная задница!

— Выглядишь прекрасно, — сказал Трэвис, окидывая взглядом мое платье.

Бразил обнял меня, прижавшись щекой.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что вся эта история про Стремного Бразила была просто предлогом, чтобы заманить тебя сюда.

Я посмотрела на Америку, она смеялась.

— Это сработало, правда?

После этого все обнимали меня и поздравляли с днем рождения. Я наклонилась к уху Америки:

— Где Паркер?

— Он будет позже, — прошептала она. — Шепли никак не мог до него дозвониться, и дать ему знать об этом вечере. — Бразил прибавил громкость на стерео, и все начали кричать.