– Так какую газету вы представляете, сэр? – спросил Джонсон у Глэдни.

– Нью-йоркскую «Леджер», – весело отозвался тот. – Вне всякого сомнения, это самая замечательная газета в нашей стране да и вообще во всем мире. Думаю, вы со мной согласитесь. Ее основателем является достопочтенный мистер Уиггинс, который, как вам наверняка известно, был в свое время членом конгресса.

– Понятно, – с сомнением протянул Джонсон.

– Я уже взял интервью у деда этой юной леди, Генри Хокинса, – продолжал Глэдни, объясняя таким образом причину присутствия Ребекки. – Его вы, я уверен, также знаете. Всего несколько лет назад он был знаменитым жокеем, представлявшим нашу страну в Англии. А сейчас его лошадь по кличке Пэдди Бой выиграла состязания двуколок. А вот у мистера Оскара Сталла я не успел взять интервью, он уже уехал из города. И поскольку его лошадь выиграла классические состязания чистокровных рысаков, без интервью с ним моя статья будет неполной. Так вот, не посоветуете ли вы мне, где можно найти мистера Сталла?

– К сожалению, я ничем не смогу вам помочь, – ответил Джонсон. – Моя единственная по этому поводу информация – это то, что мистер Сталл собирается участвовать в скачках в Луисвилле. Насколько мне известно, он намеревается выставить свою лошадь по кличке Смелый Дьявол на состязаниях трехлеток. Инициатором этих состязаний выступил полковник Кларк и назвал их Кентуккийским дерби. – Джонсон подергал свою бородку, выражая таким образом презрение к подобной затее. – По моему мнению, Кларком овладела мания величия. Это его так называемое дерби никогда не станет популярным в нашей стране. У нас настроения людей меняются слишком быстро. Сегодня им нравится одно, завтра другое, сегодня дерби, завтра еще что-то... Нет, система конного спорта должна быть гибкой, а правила проведения состязаний должны меняться в угоду капризам публики.

Несколько оторопев от такого количества слов, Глэдни заморгал, однако быстро нашелся.

– Совершенно с вами согласен, сэр. Я непременно сошлюсь на ваше мнение в своей статье. Но все-таки мне бы очень хотелось взять интервью у мистера Сталла. – Глэдни задумчиво почесал подбородок. – Возможно, нам удастся выяснить, куда он отправился, если мы посмотрим регистрационные документы? В них наверняка должен быть адрес его фермы.

Откинувшись на спинку стула, Джонсон скрестил руки на груди и непреклонно заявил:

– Я не смогу позволить вам взглянуть на эти документы. Правилами это запрещено, поскольку в них, знаете ли, содержится строго секретная информация.

– Понятно, – протянул Глэдни и, откашлявшись, изобразил на лице озадаченное выражение. – Это ставит меня в затруднительное положение, мистер Джонсон. Мой издатель, мистер Уиггинс, уже отправил другого репортера в Луисвилл для освещения Кентуккийского дерби. Если мистер Сталл окажется в Луисвилле, прежде, чем я успею взять у него интервью, моя статья пропала. По правилам я не могу перебегать дорогу репортеру, который находится в Луисвилле. – Глэдни тяжело вздохнул. – Тогда вся проделанная мною работа – псу под хвост. Ни одно из написанных мною слов не будет напечатано, и ни один человек не узнает о ваших Лексингтонских скачках!

– Вот как? – Джонсон так и подался вперед. Лицо у него заметно помрачнело. – Это еще почему?

– Потому что я взялся писать о Лексингтонских скачках по собственной инициативе, – объяснил Глэдни. – Мой издатель убежден, что будущее конного спорта – за Кентуккийским дерби. И если я не предоставлю свой материал, он отдаст всю полосу под освещение Кентуккийского дерби.

– Но ведь это же абсурд! – воскликнул глубоко уязвленный Джонсон. – Я же вам уже сказал, что эти состязания никогда не станут популярными. Вы можете в своей статье сослаться на меня. Так и напишите, что об этом сказал Сет Джонсон. С-е-т Д-ж-о-н-с-о-н. – И он старательно произнес по буквам свою фамилию.

– Я совершенно с вами согласен, мистер Джонсон. Но дело, видите ли, в том, чтобы убедить в этом моего издателя. Если бы я смог взять у Оскара Сталла интервью, думаю, моя статья наверняка пошла бы в номер.

– Понятно, – возбужденно закивал Джонсон. Вскочив, он подошел к окну.

Глэдни подмигнул Ребекке, и она с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.

Внезапно Джонсон решительно задернул шторы и, подскочив к двери кабинета, запер ее.

– Конечно, я не имею права показывать такие секретные документы кому бы то ни было, – торжественно произнес он, – но, учитывая важность задачи, надеюсь, меня не осудят.

– Я в этом не сомневаюсь, сэр, – заверил его Глэдни.

– Вот родословная Смелого Дьявола. Заводчиком его является Г.Б. Таунз, жеребец родился от Лейзи Лимингтон.

– Лейзи? – настороженно переспросила Ребекка.

– Совершенно верно, мисс.

– Глэд, ну конечно! – возбужденно воскликнула Ребекка. – Его кобыла – дочь Лейзи и Верджила. Я помню, как Сталл говорил об этом, потому что лошадь Уильяма Астора, Вейгрант, происходит от тех же родителей.

– А, Вейгрант! – подхватил Джонсон. – Лучшего двухлетки мне никогда не доводилось видеть. Думаю, что вам непременно нужно взять интервью и у мистера Астора. Это сын Джона Джекоба Астора и, знаете ли, один из богатейших людей мира. То, что он согласился принимать участие в наших состязаниях, делает нам честь.

– Безусловно, – кивнул Глэдни. – А он сейчас в Лексингтоне?

– К сожалению, нет. Мистер Астор находится в Нью-Йорке. Его тренер также отправился в Нью-Йорк. Но может быть, стоит взять интервью у мистера Таунза?

– У Г.Б. Таунза?

– Ну да, у заводчика Вейгранта и Смелого Дьявола. Его ферма расположена в Боулинг-Грин. Впрочем, вам это может показаться далековато.

– Боулинг-Грин, говорите? – с интересом переспросил Глэдни. Наконец-то они напали на след.

– Да. Именно там находится «Таунз фарм» – ферма по разведению чистокровных рысаков. По моему мнению, это одна из лучших ферм такого рода в стране, и ее стоит посмотреть.

– А вы знаете, где она расположена в Боулинг-Грин?

– Разумеется. Я там бывал не один раз. Она находится в шести с половиной милях к западу от Боулинг-Грин по Расселвиллской дороге. Я уверен, что проблем с жильем у вас не будет. У мистера Таунза есть коттеджи, где он обычно размещает приезжающих к нему владельцев лошадей и тренеров. Вот, – сказал Джонсон, вырвав из блокнота листок и набросав на нем несколько слов. – Это адрес и рекомендация от меня. Вы не пожалеете, если съездите на эту ферму. Думаю, вы сможете написать для своих читателей великолепную статью.

– Благодарю вас, мистер Джонсон. – Глэдни поднялся и взял листок.

– Только не забудьте упомянуть мое имя. С-е-т Д-ж-о-н-с-о-н. Не Джонсонс, а Джонсон. Очень многие, знаете ли, путают.

– Не беспокойтесь, я не перепутаю. Д-ж-о-н-с-о-н-с.

– Нет! – вскричал уязвленный до глубины души Джонсон. – Без «с»!

– Я запомню, мистер Джонсон, – заверил Глэдни, глядя на него честными глазами. – Без «с».

Как только Ребекка вышла из здания, она насмеялась вдоволь.

– Вы ужасный человек, Глэдни Хэллоран, – сквозь смех сказала она, и в голосе ее прозвучали и восхищение, и осуждение.

– Не понимаю, что вы хотите этим сказать, детка, – отозвался Глэдни, делая невинное лицо.

– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Вашу искусную ложь!

Глэдни ухмыльнулся.

– А что? По-моему, из меня вышел отличный газетный репортер.

– Но ведь этот бедняга Джонсон будет ждать выхода статьи. Неужели вам не совестно его обманывать?

– В этой жизни мы должны учиться терпеливо сносить удары судьбы, а не только ждать от нее подарков, – наставительно произнес Глэдни и, искоса взглянув на Ребекку, спросил: – Неужели вас не радует то, что мы вышли на след Черного Принца?

– Радует, конечно, – нехотя призналась Ребекка.

– Тогда будем считать, что посещение мистера Джонсона сыграло в истории скорее положительную, чем отрицательную роль.

– Другими словами, цель оправдывает средства?

– Что-то в этом роде, – согласился Глэдни. – Но только если вы и в самом деле верите в свою цель.

– Как делаете вы, когда занимаетесь обманом честных людей во время игры в скорлупки?

– Иногда это и в самом деле случается, – усмехнулся Глэдни. – Но я никогда никого не обижаю намеренно. Этому мистеру Джонсону ничего от моей маленькой лжи е сделается, разве что самолюбие его немного пострадает, когда он не увидит в газете свою фамилию. А нам с вами полученная от него информация поможет найти Черного принца. Так что выше нос, Ребекка!


Глэдни с Ребеккой забрали свой багаж из отеля и отвезли его на вокзал. Там они узнали, что нужный им поезд прибывает через час, а отправляется в десять часов вечера.

– А когда он прибудет в Боулинг-Грин? – поинтересовался Хэллоран.

– В семь пятнадцать утра, – ответил железнодорожный служащий, сверившись с толстенным справочником – расписанием движения поездов.

– Понятно, – кивнул Глэдни. – А скажите мне, сэр, есть ли у вас билеты в спальные купе?

– Ну конечно! – с жаром воскликнул служащий, и глаза его загорелись. – Желаете купить для себя и своей жены два билета в спальное купе?

– Мы пока что не женаты, – улыбнулся Глэдни. – Мне нужно одно спальное место для дамы, сам я и так устроюсь.

– Как прикажете, сэр, – сказал его собеседник. – Подождите минутку, я сейчас принесу билет.

И он отправился в билетную кассу. Как только он вышел, Ребекка повернулась к Глэдни:

– Глэд, я не могу позволить вам покупать для меня спальное место, а самому всю ночь просидеть, не смыкая глаз!

Ирландец лукаво ухмыльнулся.

– Я буду счастлив отказаться от спального места в вашу пользу, но находиться с вами в одном купе.

– Этого я тоже не могу вам позволить, – рассмеялась Ребекка.

Глэдни обрадовало, что Ребекка даже не попыталась изобразить возмущение, услышав его предложение.

– Послушайте, Ребекка, не беспокойтесь за меня. Я прекрасно высплюсь сидя. Раньше мне не раз приходилось так путешествовать. Это еще что! Я ездил даже под вагоном. Так что, поверьте мне, сидеть внутри – для меня уже роскошь.

Ребекка недоверчиво уставилась на Глэдни.

– Под вагоном?

– Ну да. Мы это называли «ехать «зайцем» на товарняке». А еще мне приходилось ездить в пустых товарных вагонах, в вагонах для перевозки скота – в общем, везде, где можно проехать бесплатно, – весело перечислял Глэдни. – Видите ли, я не всегда был настолько богат, как сейчас.

– Богат?! Да вы наверняка выложили за этот билет все свои деньги!

– Вы почти попали в точку, дорогая, – жизнерадостно отозвался Глэдни. – Только пока люди не знают, что ваши финансы поют романсы, все в порядке. – И, почесав нос, важно изрек: – Вот вам секрет удачливости игрока в скорлупки: никогда не показывай своей жертве, что твой кошелек пуст.

Когда вернулся железнодорожный служащий, Ребекка все еще смеялась.

– Вот, пожалуйста, сэр, – промолвил он, протягивая Глэдни билет.

– Благодарю, – ответил Глэдни и, в свою очередь, вручил ему деньги. – Не могли бы вы проследить за тем, чтобы погрузили наш багаж?

– Ну конечно, сэр! Я непременно об этом позабочусь, – пообещал вдохновленный железнодорожник.

– А теперь, мисс Хокинс, – обратился Глэдни к Ребекке, – не хотите ли поужинать? Я, например, умираю от голода.

– Я тоже, – призналась Ребекка, только сейчас осознав, как она проголодалась.

Они поужинали в ресторане, расположенном напротив вокзала. Ресторан этот не отличался такой роскошью, как кают-компания на пароходе, куда Глэдни водил Ребекку в самом начале знакомства. Еда не была здесь столь изысканна, как та, что подавали Ребекке в «Дубовой долине» у Лайтфутов. Однако она оказалась простой и вкусной, а за столом царила такая уютная, домашняя атмосфера, что Ребекка на время почувствовала себя совершенно счастливой. Наверное, это происходило оттого, что за роскошным столом в «Дубовой долине» Ребекка показалась себе солдатом на передовой, готовым ко всяким неожиданностям и ловушкам, которые может преподнести великосветская беседа. А в этот небольшой ресторанчик они с Глэдни зашли лишь для того, чтобы утолить голод, а не изощряться за столом в остроумии.

В конце концов, размышляла Ребекка, когда женщина выходит замуж и проводит с мужчиной всю оставшуюся жизнь, совместная трапеза становится обычным делом.

Да что это она, в самом деле! С какой стати она смотрит на сидящего напротив мужчину как на будущего мужа! И все-таки интересно: какой из Глэдни получится муж? И Ребекка прищурилась, пытаясь представить себе Глэдни лет этак через тридцать.

– Вам что-то попало в глаз, детка?

– Что? – непонимающе переспросила Ребекка, а затем смутилась, словно ее застали на месте преступления. – Нет, просто здесь очень яркий свет.

– Газовые лампы и в самом деле очень яркие, – торжественно провозгласил Глэдни. – Глядя на них, удивляешься, как это мы столько времени просидели при свечах и керосиновых лампах, верно?