Патриция Мэтьюз - Прекрасная мука любви

– Да обычная истерика, – усмехнулась негритянка. – С невестами такое сплошь и рядом случается. Мне уже сто раз приходилось это наблюдать.

Ребекка улыбнулась.

– Хорошо, я сейчас к ней приду.

И она отправилась по длинному коридору в комнату Джин. Большинство приглашенных на свадьбу гостей прибыло, и их голоса и смех доносились до второго этажа. Ребекка уже успела побывать внизу и посмотреть, как украшен дом. Повсюду висели гирлянды садовых и оранжерейных цветов. Оркестр, нанятый для развлечения гостей, наигрывал веселые мелодии. Мебель в столовой была сдвинута в сторону. В центре стола возвышалась огромная стеклянная чаша с фруктовым пуншем, щедро сдобренным виски «Кентукки хоум». Фермеры, конюхи, тренеры и прочий рабочий люд собрались вокруг этой чаши. Мужчины потягивали пунш и обменивались неловкими шутками по поводу своих непривычных нарядов. Время от времени то один, то другой оттягивал ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха, а остальные от души над ним потешались. Именно подобный взрыв смеха и донесся до Ребекки, когда она стояла у дверей комнаты Джин.

– Джин? – позвала она, постучавшись.

– Входи! – раздался в ответ.

Ребекка вошла и захлопнула за собой дверь. Шум, доносившийся снизу, сразу стал глуше.

– Что с тобой? – обеспокоено спросила Ребекка. Джин, сидевшая перед зеркалом в белом подвенечном платье, была так красива, что дух захватывало. По щекам ее катились слезы.

– Я не могу выйти замуж, – всхлипнула она.

– Это еще почему? – удивилась Ребекка.

– Ребекка, а что, если я поступаю неправильно? – В голосе Джин слышалось отчаяние. – Ты же знаешь, замужество – это ответственный шаг. Ведь если я выйду замуж за Поля, мне придется провести с ним всю жизнь.

Ребекка едва сдержалась, чтобы не улыбнуться.

– Но ты его любишь?

– Конечно! По крайней мере мне так кажется... То есть... я это точно знаю. Но все-таки... Выходить за него замуж...

– Если сомневаешься, тогда не выходи, – мрачным голосом изрекла Ребекка.

– Да ты что? – ахнула Джин. – Шутишь? Гости уже понаехали, а я сбегу?! Нет, я не могу так поступить! Это некрасиво.

– Но ведь не им с Полем жить, а тебе, – заметила Ребекка.

– Это верно.

– Значит, они здесь ни при чем. Ты должна сама решить, что тебе делать.

Несколько раз глубоко вздохнув, Джин с любопытством спросила:

– Поль приходится тебе кузеном. А ты не возненавидишь меня за то, что я своим отказом выйти за него замуж причиню ему боль?

– Ты причинишь ему еще большую боль, если выйдешь за него замуж, а потом поймешь, что совершила ошибку.

– Неужели ты и в самом деле будешь на моей стороне, если я сейчас подойду к нему и скажу, что не стану его женой? – недоверчиво уточнила Джин.

– Естественно, буду!

– Спасибо тебе, Ребекка. – Прерывисто вздохнув, Джин улыбнулась. – Знаешь, что я сейчас сделаю?

– Знаю, – улыбнулась Ребекка. – Ты спустишься вниз, обвенчаешься с Полем Стэнфордом и будешь жить с ним долго и счастливо.

Джин расхохоталась.

– Ты права, – сказала она. – По крайней мере что касается первой части. Вероятно, мне просто нужно было, чтобы меня заверили, что я выхожу замуж по собственному желанию, а не по обязанности.

– Говорят, у невест истерики часто случаются.

Джин вскочила и нежно обняла Ребекку.

– Ах, Ребекка! Какое счастье иметь такую родственницу! И не важно, кем она тебе приходится, кузиной или невесткой.

– Ты должна поторопиться, – заметила Ребекка. – Священник уже здесь.

– Я скоро спущусь, – пообещала Джин.

Еще раз обняв Джин, Ребекка вышла в холл и увидела, что к ней направляется Стивен. Одетый в элегантный фрак, он был потрясающе красив.

– Что-то случилось с Джин? – с беспокойством спросил он.

– Ничего с ней не случилось, – улыбнулась Ребекка. – Небольшая истерика, и только.

– Ах вот оно что, – протянул Стивен и, пристально взглянув на Ребекку, восхищенно присвистнул. – Ребекка, красивее тебя я еще никого не видел. – Он взял ее за руку. – Скажи только слово, и мы с тобой сейчас же пойдем под венец. Будет в нашем доме две свадьбы вместо одной.

– Стивен... – Ребекка выдернула свою ладонь из руки Стивена и вздохнула. – Даже если бы я была готова сию же секунду выйти за тебя замуж, я бы не стала этого делать. Сегодня у Джин праздник, и я не хочу ей мешать.

– Ну вот! Теперь ты уже мою сестру используешь в качестве отговорки, – усмехнулся Стивен. – А я-то, дурак, лелеял надежду, что ее свадьба натолкнет тебя на мысль последовать ее примеру! А сейчас пошли. Пора уже начинать церемонию. Если ты, конечно, уверена, что с Джин все нормально.

– С твоей сестрой все в порядке, поверь мне. Да, пора идти вниз.

Стивен предложил Ребекке руку, и, опершись на нее, Ребекка начала спускаться по лестнице. Она видела, с какой любовью и гордостью смотрят на нее оба деда, и ощущала тепло их любви. Она огляделась вокруг: великолепный дом, красивый молодой человек с ней рядом. Как легко она вписалась бы в эту обстановку. Вышла бы замуж за Стивена и была бы с ним счастлива.

«А как же Глэдни?» – напомнил внутренний голос.

Да, Глэд очень милый, им вполне можно увлечься. Но он вынужден сам добывать себе средства к существованию, прилагая к этому немало усилий. Он ведет кочевой образ жизни, с которым ей так хочется покончить. А здесь, в этом доме, рядом с любящим ее человеком, в окружении роскоши и богатства, которых достойны она и ее дедушка – и ее дети, когда они появятся на свет, – она может познать настоящее счастье.

Да, с Глэдни ей было очень хорошо в постели, она познала с ним истинное наслаждение, но ведь и Стивен ничуть не хуже. В глубине души Ребекка уже понимала, что не Глэдни и не Стивен приводили ее к вершине блаженства, а ее собственная пылкая натура. При таком темпераменте она с любым мужчиной достигла бы высшей степени наслаждения.

Но Глэдни спас ей жизнь! Значит, она должна отблагодарить его пылкой привязанностью, а может, даже любовью. Но на одной благодарности далеко не уедешь. И хотя ту самую жизнь, которой она, Ребекка, сейчас наслаждается, ей подарил не кто иной, как Глэдни, она понимала, что он спас ее вовсе не для того, чтобы сделать своей собственностью. И если бы она выбрала Стивена, он бы не стал возражать. Или нет?

– Невеста идет! – раздался чей-то крик, и Ребекка очнулась.

Все повернули головы в сторону лестницы, по которой спускалась Джин. В руках она держала букет садовых роз и маленький белый молитвенник. Взглянув на Ребекку, Джин улыбнулась, и Ребекка подумала, что никогда еще ей не доводилось видеть такой потрясающе красивой невесты.

Гости расступились, и мистер Лайтфут, дожидавшийся у подножия лестницы, сделал шаг вперед и подал Джин руку. Медленно и торжественно он повел ее туда, где невесту уже ждал преподобный отец Джексон – епископальный священник церкви Святого Павла в Луисвилле.

Рядом со священником стоял, глуповато улыбаясь, Поль Стэнфорд и смотрел на свою будущую жену. И тут Ребекка поняла, что именно этого она хочет – быть рядом с человеком, которого любит.

Но кто этот человек? Вот в чем вопрос.

– Возлюбленные чада мои, – начал отец Джексон. – Пред лицом Господа и в присутствии здесь собравшихся...

Ни на многочисленных ярмарках, ни на скачках, ни на карнавалах, ни в цирке Глэдни еще не доводилось видеть ничего подобного. Царившая нынче здесь атмосфера более соответствовала большому празднику, чем спортивному мероприятию. Однако программка, которую сжимал в руке Глэдни, вне всякого сомнения, указывала на то, что все эти люди собрались именно на спортивные состязания. Да еще такие, каких, по мнению Глэдни, Америка никогда раньше не видела.

И вот этот день настал – понедельник, 17 мая 1875 года.

В первом заезде Ассоциация конного спорта наряду с обычным призом ввела дополнительный в триста долларов. Но не это, а второй заезд, проводимый в тот же день, вызвал живой интерес у всей страны и привлек на ипподром эту огромную восторженную толпу. Именно со второго заезда начиналось Кентуккийское дерби, и дополнительный приз победителю на нем составлял тысячу долларов.

Прочитав программку, Глэдни начал пробираться сквозь толпу к клубу. Оркестр заиграл у него за спиной «Мой старый добрый Кентукки», и Глэдни улыбнулся. Сегодня он, пожалуй, уже десятый раз слышит эту мелодию. Конечно, звучали и другие, например бравурные марши «Мой милый, милый дом» и «Дикси», тоже пользовавшиеся немалой популярностью. И все же чаще всего поступали заявки на исполнение «Моего старого доброго Кентукки».

С башенок, сооруженных наверху каждой трибуны для зрителей, свисали флаги, являя собой весьма красочное зрелище. Женщины в ярких платьях с пестрыми зонтиками в руках еще больше оживляли праздничную картину. Мужчины тоже были одеты в костюмы самых разнообразных расцветок, однако Глэдни заметил среди и них и тех, что предпочли ради такого торжественного случая облачиться в строгую парадную одежду.

Полицейских было великое множество, что неудивительно: такая огромная толпа зрителей – как слышал Глэдни, не менее десяти тысяч человек – требовала постоянного наблюдения. Кроме того, в обязанности полиции входили забота о потерявшихся маленьких детях, с плачем зовущих своих мам, и урезонивание подвыпивших типов, уже успевших выхлебать немало порций мятного джулепа. Но, несмотря на свои многочисленные обязанности, полицейские сохраняли хорошее настроение и не утратили чувства юмора, а толпа, шумная и живая, была настроена дружелюбно и при необходимости оказывала стражам порядка всяческое содействие.

Первым встреченным Глэдни знакомым оказался Стивен Лайтфут, и, увидев его, Глэдни рысцой помчался к нему.

– Эй, индеец! Подожди!

Стивен обернулся.

– Привет, Глэд, – радостно улыбнулся он. – Мне ужасно жаль, что тебя не было на свадьбе Джин. Она прошла просто великолепно.

– Я очень рад. Ты, случайно, не видел Хока или Ребекку?

– Только рано утром, когда мы сюда приехали. Но они где-нибудь рядом с Черным Принцем. – Стивен был одет в голубой с золотом камзол – его отличительные цвета на скачках. – Их жеребец смотрится просто великолепно, – мрачно добавил он. – Жюри, правда, скептически к нему относится, поскольку его имя ни о чем им не говорит. Да, Черный Принц не поставил пока никаких рекордов, но я тебе вот что скажу: эта лошадь может сегодня стать лучшей.

Глэдни удивленно вскинул брови.

– Неужели ты считаешь, что Принц сильнее Брайта Мона?

– Если честно, Глэд, то даже не знаю. До того как Брайта Мона пытались отравить, он был Черному Принцу достойным соперником, а сейчас я ни в чем не уверен. По-моему, он так окончательно и не выздоровел.

– А какие у него результаты?

– Сегодня утром на тренировке он показал отличный результат. Если он будет так же держаться на скачках, вполне возможно, что выиграет.

– А что слышно об Оскаре Сталле?

– Абсолютно ничего. Но он наверняка где-то рядом. Может, боится показываться. Ведь теперь мистера Мерси нет и защитить его некому. Глэд... – Стивен тронул Глэдни за плечо. – Я тебя еще не успел поблагодарить за то, что ты спас Ребекку. Если бы не ты, Бог знает, что с ней могло бы случиться.

– Наездников просят вывести своих лошадей! – закричал в рупор одетый в форму молодой конюх, ехавший верхом сквозь толпу. Глэдни заметил еще несколько таких парней.

– Что ж, пора, – быстро проговорил Стивен. – Нужно вывести Брайта Мона из конюшни. Сейчас начнется парад. Пошли, Глэд. Я уверен, Хок с Ребеккой уже на месте.

И Глэдни со Стивеном быстрым шагом направились к конюшне.

– Стивен... – смущенно начал Глэдни и, откашлявшись, продолжил: – Я хочу тебе, индеец, пожелать удачи на скачках.

Стивен окинул своего приятеля насмешливым взглядом.

– Только на скачках?

– Ну да. А в чем еще?

– Не знаю, – небрежно бросил Стивен. – Может, с Ребеккой.

– Ну нет, на такое лицемерие я не способен! – искренне рассмеялся Глэдни.

Стивен тоже расхохотался, и в этот момент к ним подбежал конюх.

– Мистер Лайтфут! – задыхаясь, сказал он.

Стивен тотчас же посерьезнел.

– В чем дело?

– Мистер Лайтфут... – Конюх поспешно отвел взгляд. – Мне очень жаль, сэр...

– Жаль? Чего это тебе жаль? – нахмурился Стивен. – Что-то с Брайтом Моном? С ним что-то случилось?

– Мне очень жаль, мистер Лайтфут, – жалобно повторил конюх. – Несколько минут назад я пошел посмотреть, как он, и обнаружил его мертвым.

– Мертвым? – в ужасе воскликнул Стивен. – Быть этого не может! Я же видел его час назад, и он был в полном порядке! Как это случилось?

– Не знаю, – беспомощно развел руками конюх. – Я не знаю, сэр.

– Прочь с дороги! – взревел Стивен.

Отпихнув несчастного конюха в сторону, он помчался к конюшням. Он бежал, не разбирая дороги, сбивая тех, кто попадался ему на пути, с ног. Глэдни несся за ним следом, крича, чтобы Стивен остановился. Но Стивен, похоже, ничего не видел и не слышал.