За три дня и четыре ночи, проведенные в этой комнате, Кэтрин Роза Леннокс Броуди Макгрегор, леди Брэйморэй, успела до мелочей изучить предоставленное ей временное жилище. Она могла утверждать, что ей знаком здесь каждый дюйм пола, стен и потолка. Она знала, что тремя обычными шагами или пятью семенящими шажками можно преодолеть расстояние от двери до дальней стены. Она с точностью до минуты могла предсказать, как долго трехдюймовый огарок свечи будет освещать ее обитель своим тусклым огоньком, и установила дружеские отношения с мышиным семейством, обитавшим в соломенной крыше. В первый же день она заметила узкую щелочку в досках, которыми было забито окно, и вдоволь налюбовалась сквозь нее видом на грядку с турнепсом в огороде мистера Ормзби и на бескрайнее пшеничное поле за нею, усеянное брезентовыми палатками кавалеристов полковника Денхольма.
Больше всего Кэтрин мучили воспоминания о череде событий, приведших ее к заточению в этой безымянной деревушке к западу от Дамфриза, в самой южной оконечности Шотландской низменности.
Все произошло по ее собственной вине, тут и спорить не приходилось, но сознавать это было очень горько. Она украла документы слишком рано, на вторую ночь, а не на третью, как было условлено. Поэтому, когда она прибежала в комнату Юэна в трактире, его там не оказалось: он ведь ждал ее только на следующий вечер. До чего же обидно было думать, что, сумей она заставить себя вытерпеть еще лишь один день в обществе подполковника Моля, бумаги попали бы в руки Оуэна Кэткарта, а сама Кэтрин была бы уже на полпути к Эдинбургу. Она бы сейчас праздновала легкую победу, одержанную армией принца Чарли при взятии Карлайля, вместо того, чтобы сидеть тут взаперти и ждать, пока солдаты короля решат, жить ей или умереть. Если бы не ее проклятое целомудрие, ее слабость, ее… Она не знала, как это правильно назвать. И до чего же неприятно сознавать, что, будь у нее шанс повторить все сначала, ей скорее всего опять не хватило бы мужества. Раз в жизни судьба предоставила ей возможность нанести удар англичанам, ответный удар в расплату за все то зло, что они причинили ей и ее семье. И эту возможность она так бездарно упустила.
И все же… все же… Подполковник Моль оказался такой гнусной скотиной, таким зверем в человеческом обличье… Одним словом, он полностью отвечал представлению Кэтрин об англичанах. Она присела на койке и обхватила себя руками: при воспоминании о Моле, о том, как он прикасался к ней в тот первый вечер, ее охватила дрожь. План Оуэна Кэткарта и Юэна Макнаба состоял в том, чтобы, сблизив ее с Молем, получить доступ к его секретным документам. Этот план удался на славу. Моль увлекся ею при первой же встрече и в тот же вечер «выиграл» ее в пикет у Юэна Макнаба. Он поспешил отвести ее в «дом для гостей», оказавшийся на поверку обыкновенным борделем, и Кэтрин вскоре поняла, что взялась за дело, которое ей вряд ли удастся довести до конца. Переспать с английским офицером, чтобы выведать его военные секреты, – дело казалось таким простым, пока они обсуждали это с Юэном и Оуэном Кэткартом. Но, когда дошло до сути, выяснилось, что задача, представлявшаяся ей хоть и крайне неприятной, но необходимой, в действительности совершенно невыполнима. Не то, что спать с ним, даже думать об этом было тошно! В тот первый вечер, прежде чем Моль успел зайти слишком далеко, неожиданно раздался стук в дверь и появившийся на пороге вестовой вызвал его куда-то по срочному делу. Кэтрин едва не лишилась чувств от радости и облегчения, вспыхнувших в ее душе. Вот тогда-то и следовало догадаться, что задание ей не под силу. Дверь была незаперта, она запросто могла бы удрать. Всю ночь и весь следующий день Кэтрин упорно ждала его возвращения, хотя не раз за это время у нее возникало искушение сбежать.
Однако ненависть и жажда мести могут толкнуть человека на невероятные поступки, а Кэтрин вынашивала оба эти чувства целых четыре года. Но она, вероятно, лелеяла бы их в душе еще четыре года и даже десять раз по четыре, если бы англичане не совершили нового чудовищного преступления против семьи Макгрегоров. Три месяца назад, в августе 1745 года, они убили ее отца.
Поэтому она не убежала. Весь день она просидела у окна, глядя на грязный двор, загаженный собачьим и конским пометом, и думая о том, насколько точно окружающая обстановка соответствует сути ее задания. Когда Моль наконец вернулся и принялся ее лапать, Кэтрин терпела, пока не поняла, что сейчас закричит или упадет в обморок, но вместо этого решила отвлечь его внимание: позвала горничную и велела приготовить ванну для хозяина и подать ужин. За ужином Моль начал беспрерывно пить, и у нее вспыхнула безумная надежда: может быть, усталость и выпивка свалят его с ног, а она снова получит отсрочку? Увы, похотливый огонек в его глазах ясно говорил о том, что этому не бывать. После ужина Моль усадил ее рядом с собой на постели и пустился в рассуждения, поглаживая ее по плечу и взбалтывая виски в стакане.
– А ты и впрямь красотка хоть куда! Удивительное дело, – тут же добавил он, – вообще-то эти чертовы горцы все сплошь уроды. Может, в тебе есть немного английской крови, а, детка? Точно есть!
– Не знаю, милорд, вроде бы нет.
«Ах ты, гнусная свинья!» – с отвращением думала она при этом, невольно сжимая руку в кулак.
– Ладно, не важно. Так как, говоришь, тебя зовут?
– Кэтти Леннокс, сэр. Я из Эдинбурга. Там и познакомилась с моим дружком Юэном Рэмзи, которого вы вчера обчистили в…
– Я спросил, как тебя зовут! На черта мне сдалась твоя история? – нетерпеливо вскричал Моль, схватив ее за подбородок и грубо повернув лицом к себе. – Давай-ка кое-что уточним, красотуля. Я выложил за тебя тридцать гиней. Дороговато, конечно, но надеюсь, ты того стоишь. Так что придется тебе поработать за мои денежки. А теперь слушай внимательно. Кое-какие штучки мне нравятся, зато других я терпеть не могу, понятно?
Больно стиснув потной лапищей ее подбородок, он поведал о своих постельных пристрастиях. Кэтрин слушала, холодея. Потом она и вовсе перестала слушать, просто смотрела, как обнажаются, пропуская брызги слюны, его редкие желтоватые зубы, а нос, похожий на поросячий пятачок, подрагивает от возбуждения. Когда же смысл его слов грозил проникнуть в ее сознание, она старалась сосредоточиться на том, как сильно у нее болит челюсть. Глаза стали увлажняться, пришлось сглотнуть, чтобы подавить слезы. «Все это не важно, – уговаривала она себя, – это всего на несколько часов. Я выдержу».
Послышался стук в дверь, и две служанки втащили ванну. Когда они вышли, а Моль начал раздеваться, Кэтрин отступила к задвинутому в угол сервировочному столику и подлила ему в стакан еще виски. Заглянув в висевшее на противоположной стене зеркало, она увидела, как он вынимает из кармана мундира кожаный кисет и кладет его на высокий стол-конторку. Во рту у нее пересохло. Кэтрин точно знала, что вчера, когда Моль уходил, этого кисета при нем не было. Вот они, нужные ей бумаги! Ничего другого в кисете просто быть не могло. Сведения, собранные отрядом подполковника Моля, предполагалось передать генералу Уэйду, пока армия принца Чарли не подошла вплотную к Карлайлю.
Мысли вихрем закружились у нее в голове. Надо было остаться, как договаривались. Они условились, что она проведет с Молем три ночи, но… Если она сумеет забрать кисет прямо сейчас, ей просто незачем будет здесь оставаться! Это не трусость, твердила она себе, это благоразумие, это…
– Эй, крошка, поди потри мне спину! – позвал подполковник Моль, прерывая ход ее лихорадочных размышлений.
На долгий миг девушка застыла в неподвижности, затем решительно взялась за горлышко пустой бутылки из-под виски, забытой на столе. Спрятав бутылку в складках юбки, она медленно направилась к Молю, сидевшему в ванне к ней спиной.
– Ты что, оглохла? – рявкнул Моль.
– Иду-иду, сэр, я уже тут!
Кэтрин заметила, что плечи у него поросли рыжими волосами, зато голова без парика оказалась голой, как тыква. Она решила ударить по темени, представлявшему собой самую обширную мишень, и решительно занесла бутылку над головой, но вдруг рука у нее предательски задрожала. В полном отчаянии девушка крепче сжала бутылку, но это не помогло: она не могла себя заставить ударить человека! Тут Моль обернулся. Она увидела его отвратительную свинячью физиономию, еще больше обезображенную гневом, и – не успел он даже удивиться – изо всех сил обрушила бутылку ему на голову. Удар пришелся по лбу. По воде забарабанили осколки стекла. Моль рухнул головой вперед и ткнулся лицом в воду. Послышалось бульканье. Ахнув от ужаса, Кэтрин сообразила, что он может утонуть. Его голова была скользкой от крови, ей еле-еле удалось вытянуть из воды его тяжелое тело. Она прислонила его к спинке ванны, но он тотчас же снова соскользнул вниз. Пришлось подхватить его сзади под мышки и еще раз, кряхтя от натуги, устроить в сидячем положении. Это удалось, но Кэтрин понимала, что долго он так не просидит. Подбежав к умывальнику, она схватила большой кувшин и таз и наполнила оба сосуда грязной водой из ванны, чтобы ее уровень понизился до нескольких безопасных дюймов, в которых уж точно нельзя было утонуть.
Потом девушка вернулась к конторке, чтобы забрать оставленный на ней кисет. Торопливо проверив содержимое, она убедилась, что держит в руках именно то, за чем ее послали. От ликования у нее слегка закружилась голова. Бережно спрятав кисет на груди и завернувшись в шаль, она в последний раз огляделась вокруг. От распиравшей ее радости ей хотелось издать торжествующий клич. Ее взгляд упал на одежду Моля, брошенную на постель, и лукавая улыбка заиграла у нее на губах. Схватив его кавалерийские панталоны, она подбежала к угасающему камину и кочергой разворошила огонь. Языки пламени с готовностью подхватили ткань, и вскоре от панталон не осталось ничего, кроме горсти медных пуговиц и застоявшегося в воздухе скверного запаха.
Весьма довольная собой, Кэтрин открыла дверь и выскользнула наружу.
«Но я поторопилась, я вернулась на день раньше», – тяжело вздохнула она, прислонившись к забитому досками окну и прислушиваясь к урчанию живота. Скоро уже обед. Ломоть черного хлеба, кусок сыра и кружка пива: такое меню нетрудно было выучить наизусть. Убогая и грубая пища, но, благодарение Богу, не тронутая плесенью и грызунами.
Ну почему Юэна, черт бы его побрал, не оказалось на месте, когда она в тот вечер прибежала к нему в трактир? И надо же было так по-глупому попасться: просидеть у него в комнате больше часа в тупом ожидании, пока люди Моля не пришли, чтобы ее арестовать! Она пошла прямиком в то единственное место, где они с легкостью могли ее отыскать… что они и сделали. Она попалась в силки, как какой-то глупый кролик! Дура набитая, бестолочь, дубина, тупица безмозглая!.. Впрочем, от этой брани ничуть не становилось легче. Кэтрин ругала себя на чем свет стоит, но положение дел оставалось прежним: она все еще сидела взаперти, и скорее всего впереди ее ждала виселица.
Только одного она могла не опасаться: обвинения в вооруженном нападении на королевского офицера. По каким-то, ему одному известным причинам Моль никому не рассказал, что она стукнула его бутылкой по голове, пока он сидел в ванне. Согласно его версии, она похитила документы и улизнула потихоньку, пока он спал. Интересно, как он объяснил появление шишки величиной с гусиное яйцо у себя на лбу? Возможно, удар пришелся высоко и ее скрыл парик.
Снаружи заскрипел засов, и дверь распахнулась. Кэтрин невольно зажмурилась от хлынувшего внутрь яркого дневного света и прикрыла глаза ладонью.
– Ну и как мы сегодня поживаем, мисс Леннокс? Отличный денек, а?
– Что ж, мистер Блейни, у нас все по-старому, жалоб нет. Вот разве что… оказаться бы подальше отсюда. А как у вас дела?
Кэтрин выпрямилась и улыбнулась самым дружеским образом, сложив руки на груди, однако стараясь держаться подальше от капрала Фредди Блейни. Ее тюремщик оказался довольно славным парнем (с учетом того, что он был англичанином), но у него не было ни малейших сомнений в том, что его узница – веселая потаскушка, готовая на всяческие забавы и проделки. Он не упускал возможности ущипнуть ее или шлепнуть по заду. Подобные нежности не особенно смущали Кэтрин, но ей хотелось надеяться, что он не зайдет слишком далеко.
– Да я-то в порядке, Кэтти, но мне тоже хотелось бы убраться отсюда подальше.
Капрал Блейни засмеялся, как мальчишка.
– Говорят, Уэйд хочет попытаться отбить Карлайль, да только Чарли уже оставил его в тылу и направляется на юг. Вот и мне в поход пора. Не солдатское это дело – сторожить какую-то юбку, не в обиду тебе будет сказано. Уж я со своим мушкетом задал бы жару якобитским ублюдкам!
– Нет, уж вы лучше приглядывайте за мной, капрал. Не ровен час сбегу!
Она вдруг нахмурилась и встала руки в боки.
– А где обед? Я тут, можно сказать, с голодухи околеваю, минуточки считаю, жду не дождусь, когда ж мне еды принесут, а вы являетесь с пустыми руками! Где мой роскошный королевский обед? Что, английская армия истощила весь запас тухлого мяса?
"Прекрасная обманщица" отзывы
Отзывы читателей о книге "Прекрасная обманщица". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Прекрасная обманщица" друзьям в соцсетях.